Иван Толстой: В свежем номере нью-йоркского «Нового журнала» (№ 281) опубликовано обращение группы ученых и литераторов, мимо которого трудно пройти, поскольку поставленные в нем вопросы и остры, и все еще непривычны для российской культуры, а в еще большей степени – смущающи для российского общественного сознания. Говоря коротко, мы до сих пор не умеем вслух обсуждать еврейскую тему. Само слово «еврей» в России – почти запрещенное, неприличное, обжигающее. У одних оно вызывает, мягко скажем, сожаление, у других – странную заносчивость. Но вот перед нами документ, появление которого похоже на булыжник, брошенный с размаху в пруд с карасями.
Цитирую:
«Обращение Международной группы поддержки номинирования И(вана) А(лексеевича) и В(еры) Н(иколаевны) Буниных на звание «Праведник народов мира».
Настоящее обращение призвано привлечь внимание общественности к проблеме, имеющей как историко-культурное, так и большое морально-этическое значение. Речь идет об Иване Алексеевиче Бунине – великом русском писателе, лауреате Нобелевской премии по литературе (1933 г.), который в годы Второй мировой войны прятал в своем доме в Грассе своих друзей еврейского происхождения – литератора Александра Васильевича Бахраха (1902–1985), пианиста Александра Борисовича Либермана (1896–1978) и его жену Стефу Либерман (урожд. Сура Колерштейн; 1899–1983). В 1942–1944 годах на южном побережье Франции немецкие нацисты и их французские пособники-коллаборационисты осуществляли массовые облавы на евреев с целью их изоляции и последующей отправки в лагеря уничтожения. В эти годы были депортированы десятки тысяч человек, большая часть которых погибла. В этой ситуации друзья Бунина находились в постоянной опасности. Полностью осознавая нависшую над близкими ему людьми угрозу, Иван Алексеевич Бунин – человек, происходивший «из старого дворянского рода, давшего России немало видных деятелей, как на поприще государственном, так и в области искусства», – без колебания, а в случае Либерманов – повинуясь глубокому духовному порыву, решил взять на себя ответственность по спасению их жизни. Хотя инициатива предоставить свой кров гонимым, ищущим убежища людям исходила лично от И. А. Бунина, его жена Вера Николаевна Муромцева-Бунина, происходившая из старой московской дворянской профессорской семьи, всецело одобрила и как хозяйка и управительница их дома поддержала решение мужа.
Вне всякого сомнения, решение Буниных приютить у себя евреев было связано с личной опасностью и для них самих – особенно в случае доноса в полицию соседей или кого-то из недоброжелателей, знавшего о происхождении бунинских «гостей». Сами же Бунины являлись беженцами, лицами без гражданства, не имели по существу средств к существованию и жили на вилле, принадлежавшей англичанке, т. е. «врагу».
Все вышеперечисленные обстоятельства подтверждаются письмами Марка Алданова, В. Н. Муромцевой-Буниной, А. Либермана и Л. Зурова.
Научно-просветительский Центр «Холокост» (Москва) представил в апреле сего (2015) года в Отдел Праведников народов мира мемориала Яд Вашем (Иерусалим) комплекс документов и свидетельств о спасении И. А. Буниным и его женой трех евреев в годы Холокоста с просьбой о присвоении И. А. и В. Н. Буниным высокого звания «Праведник народов мира».
Я пока что пропущу финальный абзац этого Обращения. Его подписали члены Международной группы поддержки:
Марина Адамович – главный редактор «Нового Журнала» (Нью-Йорк)
Илья Альтман – профессор РГГУ, сопредседатель Центра «Холокост» (Москва)
Стефано Гардзонио – профессор Пизанского университета
Ренэ Герра – президент Ассоциации по сохранению русского культурного наследия во Франции
Александр Лавров – академик Российской Академии Наук (Санкт-Петербург)
Шмуэль Сикко – Генеральный директор Международного ОРТа (Лондон)
Марк Уральский – литератор (Брюль, Германия)
Игорь Шайтанов – профессор РГГУ, главный редактор журнала «Вопросы литературы» (Москва)
Магнус Юнггрен – профессор Стокгольмского университета
Это Обращение вынуждает реагировать. После появления такого документа нельзя делать вид, что вопрос не поставлен. Тема «Бунин и спасение евреев от преследований» объявлена. И тема эта должна быть раскрыта – в человеческом, в научном и, наконец, в юридическом плане.
Начнем с начала. В 2015 году историк Марк Уральский, живущий сейчас в Германии, обратился в Российский Еврейский Конгресс (его президент - Юрий Каннер) и московский Фонд «Холокост» (сопредседатель - Илья Альтман) с предложением выдвинуть кандидатуру Ивана Алексеевича Бунина на присуждение ему звания Праведника народов мира.
Илья Альтман отправил в иерусалимский центр Яд Вашем необходимые документы и биографии литератора Александра Бахраха и супругов Либерман, живших на бунинской вилле. Тогда же Альман получил ответ от Директора Центра Праведников народов мира Ирэны Штейнфельдт.
«Дорогой Илья,
Катя Гусарова (секретарь Центра Яд Вашем - Ив.Т.) держала меня в курсе Вашего запроса относительно Ивана Бунина. Насколько я понимаю, она уже Вам объяснила, почему его кандидатура не может быть рассмотрена Комитетом по присвоению звания Праведника Народов Мира, но я с охотно еще раз объясню ситуацию.
Комитетом по присвоению звания Праведника Народов Мира следует очень строгим правилам и критериям, и нам необходимы детальные свидетельства спасенных, описывающие обстоятельства их спасения и роль, сыгранную спасителями. В редких случаях вместо этого допускаются архивные документы. Это необходимо для того, чтобы установить, укрывал ли выдвинутый человек у себя евреев (т.е. их статус в его доме был нелегальным), или же пребывание у него евреев было законным, а, следовательно, не подвергало хозяев опасности.
Также для Комитета важен принцип использования только первичных источников, т. е. свидетельств и архивных документов, но не книг и статей, которые подвергаются редактуре и интерпретации.
Вы действительно прислали нам несколько разных источников, включая статью Марка Уральского с различными цитатами (не полным оригинальным материалом), а также письма, упоминающие, что евреи жили на бунинской вилле во время войны без деталей обстоятельств (последние предоставлены в форме вторичных источников, и следовательно не являются достаточным доказательством). Также имеется отрывок из книги Александра Бахраха (которого, по утверждениям, укрывали Бунины), в котором утверждается, что его пребывание на бунинской вилле было легальным, что он имел продовольственные карточки и сумел договориться с местными властями об освобождении от насильного труда. В этом же самом тексте Бахрах сам отрицает, что был укрыт.
В настоящем виде кандидатура не может быть рассмотрена Комитетом. Однако тот факт, что данный случай не вписывается в рамки, предписанные программой Праведников не меняет нашего восхищения великим русским писателем Иваном Буниным.
Безусловно, каждый случай рассматривается отдельно, согласно своим конкретным обстоятельствам.
Я надеюсь, это проясняет ситуацию.
С лучшими пожеланиями из Иерусалима,
Ирэна Штейнфельдт»
В своем ответе в Яд Вашем, тогда же, в середине 2015 года, Илья Альтман написал, что некоторые факты защиты и укрывания гонимых, о которых он сообщил, остались пока без ответа.
В частности, в письме Ирэны Штейнфельдт речь идет только об Александре Бахрахе, но нет ни слова о супругах Либерман, которые с 1 по 5 сентября 1942 года тайно жили на вилле Буниных, что подтверждается свидетельствами Ивана Алексеевича и Веры Николаевны. А также более поздним письмом Леонида Зурова.
Оставлено без внимания, что инициатива приглашения Либерманов спрятаться принадлежала самому Бунину.
И Бунин понимал, что в то время в Каннах (где жили Либерманы) и в Ницце евреи подвергались аресту и им грозила депортация.
Причем, в 1964 году сам Александр Либерман написал бунинскому биографу Александру Бабореко обо всем этом. И Бабореко рассказал об этом эпизоде в бунинской биографии, вышедшей в 2004 году. Сам Александр Бабореко скончался пятью годами ранее. Александр Константинович был всеми признанным ученым, которого никто и никогда не упрекал в какой бы то ни было фальсификации. (Илья Альтман в данном случае имеет в виду, что если Бабореко написал, значит такое письмо в его руках действительно было).
В 1958 году Вера Николаевна Бунина по просьбе Либерманов свидетельствовала перед Германской Комиссией по защите жертв Холокоста о том, что факт укрывания супругов Либерман на бунинской вилле имел место.
Таково в моем пересказе содержание письма Ильи Альтмана в иерусалимский Центр Праведников.
Я встретился в Москве с сопредседателем Центра «Холокост» профессором Ильей Альтманом и попросил его рассказать о том, как развивается история с праведничеством Бунина.
Илья Альтман: Наш Центр сотрудничает с Яд Вашем уже четверть века. Еще до установления дипломатических отношений нам выпала миссия, после отказа некоторых руководителей архивного ведомства, передать десять тысяч копий материалов о Холокосте в Яд Вашем. Каждый год группы наших учителей приезжают туда, с сотрудниками Отдела Праведников мы не менее десяти провели дел людей, которые получили звание Праведника. Ежегодно на наших церемониях, которые мы проводим 27 января, если живы люди, которым вручено это звание, мы приглашаем их, и эта награда Яд Вашем вручается в нашем Музее Холокоста на поклонной горе, документы об этом. До недавнего времени при нашем Центре действовал Клуб «Праведники народов мира». В Москве нет ни одного ныне живущего Праведника. Пока они были живы, они встречались каждую весну со школьниками, рассказывали о своем подвиге. Мы издали несколько книг, в том числе о Праведниках России, с их биографиями, и так далее. Поэтому здесь, как нам казалось, хотя критерии Яд Вашем достаточно строгие, очень четкие, нам это понятно, но в случае Ивана Алексеевича Бунина никаких особых проблем не будет с учетом того, что главное свидетельство, свидетельство людей, которые во время событий спасали евреев или видели, как это делали, оставили свои записи в дневниках, в письмах 50-60-х годов. Сам факт этот неоднократно упоминался в научной литературе, важно было, казалось бы, собрать это воедино и дать нашим коллегам возможность провести такой дополнительный поиск, который всегда и делается. Мы задали вопрос: был ли кто-нибудь из Праведников народов мира лауреатом Нобелевской премии? Мы получили ответ, что нет. И, к сожалению, это не проверили. Потому что оказалось, что Чеслав Милош - лауреат Нобелевской премии по литературе 1983 года - в 1989 году стал и Праведником народов мира, он спасал на оккупированной советской территории евреев, в городе Вильнюсе, переправлял их в Польшу. Так что Бунин - не первый лауреат Нобелевской премии, который участвовал в спасении.
Собственно говоря, в этой истории самое интересное для нас было следующее. Насколько в нашей стране читающая публика знает о самом факте того, что существует звание Праведника народов мира. Во время войны, как ни странно, при таких огромных усилиях нацистов для того, чтобы люди, спасавшие евреев, подвергались жестоким гонениям, иногда казням и преследованиям, было все-таки достаточно большое количество людей и на советской территории, и на оккупированных нацистами территориях, которые это совершали. Я готовил к публикации полный текст «Черной книги» Гроссмана и Эренбурга, я знаком с тысячами архивных свидетельств, потому что факт спасения одного человека - это, как правило, целая цепочка действий нескольких людей. Издательство «Молодая гвардия» в «Жизни Замечательных Людей» дважды переиздавала биографию Ивана Алексеевича Бунина, где на нескольких страницах описаны эти факты спасения. К стыду своему, и я, и никто из моих друзей и коллег об этом факте просто не знали. И поэтому, когда наш коллега из Германии Марк Уральский прислал нам в марте информацию о том, что такой факт был… А он нашел письмо об этом Марка Алданова 1950-го года, тоже документ не сегодняшнего дня, то есть Алданову было очень хорошо известно, что Бунин помогал евреям, и он как раз просил еврейские организации о помощи уже тогда находящемуся в бедственном материальном положении Ивану Алексеевичу, ссылаясь на этот факт. Честно говоря, моя первая реакция была такова: если этот факт имел место, то наверняка он должен быть известен моим коллегам, которые занимаются присвоением звания Праведника. Нет, известен не был.
Второе. Неужели среди тех, чьи книги изданы большими, по нашим меркам, тиражами, среди них было достаточно большое количество читателей, подозреваю, в том числе и лиц еврейской национальности, как принято говорить, никто не обратил на это внимание, никто не придал этому значение? Замечательно, что нашелся человек, живущий в Германии, которому это показалось важно и нужно, и он обратился к нам.
Вторая удивительная для меня вещь: когда Яд Вашем получил от нас не просто перечень фактов и возможное направление поиска (в частности, архив Бунина хранится в городе Лидсе), выяснилось, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Все документы должны предоставлять мы. В прошлом я руководил Отделом использования Государственного архива Советского Союза, ныне России, и имею некое представление, как искать архивные документы. Просто опасаюсь, что рядовому гражданину, который вдруг захотел бы подтвердить факт участия своего родственника в спасении евреев, наш путь было бы пройти достаточно сложно. Но здесь образовалась достаточно дружеская профессиональная солидарность. Хранитель архива Бунина в Лидсе господин Ричард Дэвис буквально в течение двух недель не только скопировал для нас дневники Бунина и его жены, но расшифровал их и прислал нам, в том числе неопубликованные еще дневники Ивана Алексеевича за сентябрь 1942 года, где эта история обрастает хронологическими подробностями, в течение десяти дней в августе - в начале сентября 1942 года. Они, по инициативе Бунина, пригласили пианиста Александра Либермана и его жену Стефанию для того, чтобы они спаслись от облавы, которая была в это время на юге Франции. Должен сказать, что когда я стал знакомиться с этой литературой во Франции, потому что я специалист по истории Холокоста на территории Советского Союза… Понятно, что если бы дело происходило здесь, то все архивы - под рукой. А тут нам пришлось работать с зарубежными архивами. И возникло несколько почти детективных историй. Одна из наших версий была о том, что Либерманы, как пережившие Холокост, после войны уехали в США. Александр Либерман был достаточно известным пианистом и педагогом в США, в Калифорнии, он преподавал в одной из известнейших музыкальных школ, у него было много учеников. Версия у нас была, что наверняка он получал компенсацию как жертва Холокоста. Мы обратились в «Клеймс конференс», организацию, которая выплачивает эти компенсации, и наши друзья помогли нам, это тоже была непростая задача для того, чтобы попытаться найти эти материалы, они простым смертным, что называется, не предоставляются. Увы, материалы обнаружены не были.
Но оказалось, что в немецких архивах есть сведения, что в 1957 году семья Либерманов получала эту компенсацию. И наш друг Марк Уральский получил копии этих документов. Мы по скайпу каждый день обсуждали, как с линии фронта, у нас была все время информация, что нового есть. Да, дело есть. И что в этом деле? История спасения Либерманов начинается с сентября 1943 года, когда в эту зону Франции, до этого не оккупированную нацистами, вошли немцы. Поскольку он обращался в немецкий фонд, который выплачивает компенсации, он начинал историю спасения с 1943 года. Ричард Дэвис предоставил мне копию письма Веры Николаевны, к этому времени уже Ивана Алексеевича не было в живых, Либерман обратился за подтверждением факта, что он скрывался, именно к Вере Николаевне Буниной, которая ни слова в этом письме не упомянула, что он был у них, поскольку компенсацию платила Германия, и в этом случае хронология событий начиналась на год позже. Факт очень важный для присвоения звания Праведник народов мира - должно быть свидетельство спасенного, должно быть свидетельство тех, кто спас, и третьих лиц. Этот комплекс у нас в полном объеме. Но нет свидетельства спасенного.
И дальше возникла ситуация, которая потребовала от нас неких усилий, которых в моей практике просто не происходило. Автор книги о Бунине, его биограф Александр Кузьмич Бабореко, уважаемый и известный ученый (которого советская власть не выпустила в 1973 году, когда в Грассе открывался бюст Ивана Алексеевича Бунина, были у него определенные проблемы с советской властью), переписывался с Верой Николаевной, со многими другими людьми, имевшими отношение к Бунину, делал это очень скрупулезно, и в 1964 году он вступил в переписку с Александром Либерманом. Поэтому на страницах его книги, примерно на полстранички, Либераман описал, что именно Бунин пригласил его к себе, что они вместе слушали радио. Правда, в тексте сказано, что они слушали как раз в тот период, когда была битва за Сталинград, но мы знаем, что Иван Алексеевич никогда город Царицын этим именем не называл. Тем не менее, это такая символическая вещь. В моей практике архивиста были подобные кульбиты. Либерман ведь - пианист, и есть знаменитый фильм «Пианист» Романа Полански. Редко, кто обращает внимание на титры. Последние титры фильма звучат так: спаситель пианиста немецкий капитан Хозенфельд умер в советском лагере под Сталинградом в 1952 году. Мы нашли в Сталинграде могилу его. Видите, история пианиста здесь каким-то образом пересекается, потому что они слушали о том, как наши войска сражались за Сталинград.
Итак, письмо опубликовано, но, по критериям Яд Вашем, опубликованный текст не может служить источником, должен быть оригинал. Автор книги умер в 1999 году, в Москве живут его сыновья и архив хранится в Москве. Пока, по непонятным для нас причинам, допуск в этот архив невозможен. Они отказываются допустить исследователей, в том числе Института мировой литературы и Российского государственного архива литературы и искусства, чтобы с этими материалами поработать или передать их на государственное хранение. Говорят: «Подождите». Действительно, спешить некуда, но из-за этого дело, которое касается присвоения звания Праведника, без наличия свидетельства самого спасенного, не может быть представлено.
В этот период времени в зоне Виши, как бы свободного правительства Франции, не было угрозы для людей, которые спасают евреев. Очень интересная история. Когда мы рассказали нашим французским коллегам, они как-то не очень внимательно нас слушали вначале. Достаточно много, около 1000 французов, получили звание Праведников мира. Для них это не какое-то уникальное событие. Граждан России только 279 на этот момент, именно благодаря тому, что очень мало в нашей стране об этом звании знают.
Тогда мы сделали другой поворот. Это было летом 2015 года, во время наплыва волны беженцев. Мы им сказали, услышав, что у них есть определенные проблемы при преподавании темы Холокоста… Для эмигрантов из Африки и французских колоний это не тема – евреи, Холокост, Вторая мировая война. Тот факт, что эмигрант Бунин, без французского гражданства, прячет у себя дома семью Либерманов, которых он скрывал в течение 10 дней, а еще с 1940 года у него жил еврейский писатель Александр Бахрах, о котором сам Бунин одному журналисту и писателю говорил, что вот зашел ко мне в 1940-м году человек, попросился пожить три дня, да и живет уже четыре года. Да ведь не выгонишь его, да и куда же он пойдет – еврей. Это известное выражение Бунина. Но с этим героем нашего повествования сложнее, потому что он принял лютеранство. Яд Вашем поставил вопрос. Звание присваивается за спасение еврея не евреями. Здесь такой вопрос, который мы пока вывели за скобки этого дела, это может быть отдельное интересное направление, потому что в 1943 году, когда немцы оккупировали эту часть Франции, и когда тут важно было бы наличие какого-то свидетельства, тем более паспорта, достаточных документов у Бахраха не было, Вера Николаевна решила его крестить у священника Соболева в городе Канн, и Александр Васильевич Бахрах впоследствии свидетельствовал, что когда его остановили французские эсэсовсцы, этот документ о крещении, как он пишет, спас ему жизнь.
Но, еще раз повторяю, для нашего рассказа сам факт, что у Бунина в доме находились эти люди, он не мог не знать, что это риск. А первый хранитель архива Буниных Леонид Зуров оставил очень интересное свидетельство одной из издательниц первых дневников Бунина госпоже Грин. Он в 1964 году подробно описал не только сам факт, как они находились в доме Буниных, но новая подробность - за виллой была вырыта в земле щель, чтобы в случае облавы туда могли спрятаться эти люди.
Бунин описал в дневнике как поехал в Канны, взял такси с попутчицей, сказал, какую сумму он заплатил за такси. Дневник очень скрупулезен. Он явно понимал, что здесь упоминается о том, что он привез семью Либерманов. Но следующая его запись за 1 и 2 сентября 1942 года - поразительна. Она называется «Еврейские дни дошли до нас». Он описывает аресты евреев в Ницце, в Каннах рядом, он описывает доходившие до них слухи о том, что было с евреями Парижа. Вообще поразительная информация, он пишет о женщинах, о детях, и все это слухи, они недостоверны по числу арестованных. Возможно, он в этот момент не подозревает, что ему и его жене грозит опасность за то, что евреи находятся в их доме. В это время идут аресты вокруг. 11 тысяч иностранных евреев, таких как Либерманы, были в этот период времени депортированы в Аушвиц.
Наши французские коллеги, которые занимаются историей Праведников, предоставили информацию, что в районе Грасса было пять французов, которые тоже прятали евреев, и которых признали Праведниками народов мира. Для нашей истории это очень важно, потому что один из критериев Яд Вашем - был или не было риска для жизни Бунина? У французского правительства Виши, в отличие от нацистов, не было ни одного закона о том, что за то, что прячут евреев, последует какое-то наказание. Тем не менее, когда шли эти облавы, ни один из тех, кто прятал евреев, не мог знать, будет он или не будет наказан, и какова будет его судьба. И вообще в случае Буниных, которые не имели французского гражданства, это был высокий акт человеческого гуманизма.
Нам стала интересна биография Либермана. Он родился в городе Стародуб, ныне Брянской области, то есть на территории России. Мы получили документы из местного архива. Интересно, что иногда мы не можем найти документы 40-летней давности, а дореволюционные документы в регионе, который подвергся оккупации, мы находим. Чудом сохранилось личное дело ученика Стародубской гимназии Либермана, который закончил с отличием. Оценки, которые он получал, спектакли, в которых он участвовал, и так далее. В 1914 году он уехал в Киев, оттуда в 1921 году эмигрировал в Германию. Из Германии он, уже как беженец, попадает в 1935 году во Францию. Девять человек с фамилией Либерман были расстреляны в Стародубе примерно в те же дни, когда они скрывались во Франции. Это тоже пронзительный момент истории. Сохранилось здание музыкальной школы, где будущий знаменитый пианист учился, и власти города Стародуба сообщили нам, что готовы установить мемориальную доску в память о своем земляке. Благодаря этому делу, как минимум, в самой Брянской области узнали о человеке, который, хотя и не был самым выдающимся пианистом, не совершил чего-то, но его биография перекрывается с Буниными, когда он в 1942 году был приглашен на Новый Год поиграть в доме Буниных. То есть это не был близкий знакомый. Они жили в разных городах. У них был один случай общения на Новый Год. И, узнав о том, что Либерманов скрывают, они прячутся, Бунин говорит: нет, они должны жить у нас. Мы не знаем, насколько нам повезет обнаружить документы, исходящие от Либермана.
Мы связались с его биографом. В 1978 году вышла книга в библиотеке того колледжа, где он преподавал, есть какие-то документы. Среди его учеников, как ни странно, есть музыканты, которые впоследствии оказались в России и живут в России и, возможно, мальчиком кто-то был учеником Либермана, сохранились какие-то свидетельства. Но, самое главное – одно письмо, которое нужно найти, и которое поставит точку в этом деле, с точки зрения формального признания Бунина Праведником народов мира.
Для нас, для Центра «Холокост», для всех наших коллег очень важно, что эту идею с самого начала очень поддержал Российский Еврейский Конгресс, он и придал публичности этому делу. Наши коллеги во Франции представили списки депортированных из этого района, включая город Грасс, фамилии евреев, которые были найдены и отправлены - это все в документах есть, и об этом случае узнали очень многие люди. И главная задача, которую мы ставили, решая вопрос присвоения Бунину звания Праведника народов мира и, вероятно, его супруге, которая принимала в этом участие, - мы хотели бы донести до наших сограждан информацию, что был такой подвиг, который совершали очень многие. И в частных разговорах, даже людей разных национальностей, всплывают эти вопросы, люди говорят об этом как бы между прочим. Это тот самый бумеранг.
В нашей стране полвека тема Холокоста была под спудом. Хотя во время войны появлялись многие статьи, публикации. В 1943 году Алексей Николаевич Толстой в газете «Правда» написал о трагедии евреев в Минеральных водах - целая полоса, я только недавно узнал, ее опубликовали газеты от Дальнего Востока до Севера нашей страны. То есть люди знали, что у нацистов есть такая политика. А потом эти жертвы стали мирными советскими гражданами. Коль не выделять евреев как жертв, что же выделять подвиг тех людей, которые на территории Советского Союза, с риском для жизни, скрывали и спасли несколько тысяч человек?
Мы будем искать каждого. Не важно, лауреат ли он Нобелевской премии или просто человек, который помог своему знакомому, незнакомому, коллеге, другу, соседу выжить. Я думаю, что это очень важно в наше время, потому что бывают такие случаи, когда человек совершает поступок, совершает его, зная, что в более сложные времена бывали люди, которые с риском для жизни делали что-то, чтобы человек остался жив. А сегодня очень часто бывают случаи, когда нужно просто не дать оскорблять кого-то, не дать унижать кого-то, и не говорить плохо, потому что за этим может последовать то, что было во время Холокоста.
Иван Толстой: Какие критерии для того, чтобы человек был назван Праведником?
Илья Альтман: Первое - это то, что он не еврей, который спасал евреев. Было немало евреев, которые тоже спасали евреев, они под этот критерий не попадают. Второе - что он делал это не из корыстных побуждений, получая какую-либо компенсацию от спасенного, или иным образом не использовал тот факт, что он этого человека укрывал. Третье - что они ничем не запятнал себя, например, сотрудничеством с нацистами. Иван Алексеевич, кстати, во время Второй мировой войны во Франции не опубликовал ни строчки. Не сотрудничал ни в одной оккупационной газете.
Далее - должен быть комплекс документальных свидетельств, подтверждающих этот факт. То есть самого заявление спасителя или его родственников для этого недостаточно. В нашем случае мы предоставили комплекс аутентичных документов или периода войны, или созданных в первые два десятилетия после войны, то есть отнюдь не современных, которые с разных сторон подтверждают факт, хорошо известный в окружении Бунина, в литературной среде, и так далее, что в его доме в период оккупации хоронились евреи.
Следующий критерий - для человека, совершившего этот подвиг, был риск для его жизни. Это важно. Как я уже упоминал, ситуация с возможной мерой наказания в этой зоне оккупации Франции была отнюдь не ясна. Но мы знаем, что более десяти дипломатов разных стран, которые выдавали евреям визы, жизнью непосредственно не рисковали, но, тем не менее, получили звание Праведников народов мира. Таким образом, уже представленный нами комплекс, с нашей точки зрения, вполне достаточен для того, чтобы этот вопрос был рассмотрен на Комиссии Яд Вашем.
Но здесь есть еще один момент, я лично это понял, как человек, который 25 лет сотрудничает с Яд Вашем. Идет время, критерии были установлены в 1962 году, когда появилось это звание и впервые стали вручать звание. Тогда тот фактор, что люди, которых спасли, живы, работал, и он работал до начала 90-х годов, когда таких людей было достаточно много. Сейчас стоит задуматься, насколько аутентичные документы периода войны – дневники, письма, документы, каратели, которые фиксировали факт такой помощи, - насколько они в комплексе, когда отсутствует, например, свидетельство спасенного, могут служить основанием для присвоения звания Праведник народов мира. Потому что в «Черной книге» Гроссмана и Эренбурга, которые собирали письма и дневники во время войны, таких случаев десятки. Люди, которые совершили эти подвиги, никакого звания Праведников не получили, никто не обращался в Яд Вашем в советское время об этом звании, и возможностей таких не было.
Есть еще другие возможности. Например, в Украине ввели звание Праведник Украины. Здесь это общественное звание, которое присуждал Еврейский Совет Украины. Есть звание Праведник Бабьего Яра. Там на порядок больше людей, которые носят это звание, чем те, которые признаны Яд Вашем. Правда, наши украинские коллеги особой проверкой не занимаются. Какой-то факт упоминается, и все. Я думаю, что нужно какое-то промежуточное решение, когда соблюдались бы основные критерии Яд Вашем, проводилась бы максимальная исследовательская работа, и решение принималось бы коллегиально. Какое-то подобное звание обязательно должно в нашей стране быть.
Иван Толстой: Обратимся теперь к самим документам, к бунинским свидетельствам о том, что на его вилле в Грассе кто-то скрывался. Сперва я приведу дневниковые записи, частично неопубликованные, и по ним мы увидим, что вечно жива истина: без комментариев иной документ мертв, непонятен.
Дневник Ивана Алексеевича Бунина:
«1.IX.42. Вторник.
Сухое лето, сгоревшие цветы олеандра.
Еврейские дни дошли и до нас. В Париже, говорят, взяли 40 000. Хватают по ночам, 10 минут на сборы. И мужчинам, и женщинам бреют головы - и затем человек исчезает без следа. Детей отнимают, рвут их документы, номеруют - будет без роду-племени, где-то воспитают по-своему. Молодых евреек - в бардаки, для солдат. У нас взяли, говорят, уже человек 700, 800.
25-го августа завтракал в Juan les Pins у Неточки. До Cannes доехал с какой-то блядью, в такси, заплатил 50 франков (она – 250). Зашел к Л(иберманам). Вечером они к нам».
«5. IX.42. Суббота.
Уехали.
Небольшая гроза, небольшой дождь. По вечерам сверчки, сверчки».
Дневник Веры Николаевны Буниной:
«26 августа 1942 года.
У нас АБ и СМ (Стефания Михайловна - И.Т.) Либерманы.
Аля в Каннах (Аля - это Бахрах - И.Т.)
Леня(то есть, Зуров - И.Т.) с АБ (то есть, с Александром Либерманом - И.Т.) обедали внизу.
В Каннах многие разъехались.
Аля еще не приехал, а уже скоро 11 часов.
Завтра пойду на базар.
Ст (Стефания) нездорова. Видимо, страдает всячески.
Альбо (Либерман) очень взволнован».
«27 августа 1942 года.
Слухи: в Каннах аресты, 80 человек. В Ницце 2000. Берут с 1933 года. Происходило это в 4 часа утра.
Альбо нужно пробыть некоторое время еще у своих друзей.
«Мальчишки» все на кухне. Аля готовит. Александр Борисович (Либерман) рубит, Леня тоже, он сделал клин, и с его помочью дрова колятся быстро и легко».
Эта запись Веры Николаевны Буниной в нашей передаче звучит впервые.
Дальше - письмо Леонида Федоровича Зурова, которое в нашей передаче также прозвучит впервые. Он пишет о встрече с советским писателем Василием Ажаевым и о разговоре с ним.
«Я рассказал как было дело. Как в самое страшное время мы в Грассе скрывали бежавших из Канн пианиста Либермана с женой, а в это время шли обыски, евреев поездом отправляли в лагеря. Как для Либерманов, на случай обыска у нас, я нашел убежище в лесном овраге, а потом ездил в Каннскую мэрию, чтобы тикеты продовольственные получить по их карточкам (а это было тогда очень опасно), как я был на квартире любимого ученика Либермана Китария, и его мать застал в слезах,- сына жандармы увезли накануне в туфлях ночных (Китарий в дороге погиб, потом мы об этом узнали, задохнулся в вагоне. У него была астма)».
Теперь некоторые пояснения. Вот что весной 2015 года написал Илье Альтману руководитель Русского Архива университета Лидса Ричард Дэвис.
«Глубокоуважаемый Илья Александрович,
Поиски сведений о Либерманах в первоисточниках (дневники Буниных, письма к ним и т.д.) затрудняются тем, что, по-видимому, недостаточна констатация факта пребывания Либерманов на вилле Буниных в конце августа 1942 года, а нужно «авторитетное заключение специалиста – на основе свидетельств И.А. и/или В.Н., что в случае обнаружения А.В. Бахраха и/или Либерманов в доме Буниных хозяевам грозила реальная опасность».
Итак, в дневниковых записях Буниной за 26-27 августа 1942 года, она отмечает, что Либерманы находятся у них, но, по вполне понятным причинам, не входит в подробности. 1-го сентября 1942 года Бунин задним числом пишет в дневнике очень кратко о приезде Либерманов к ним 25-го августа, а потом 5-го сентября отмечает, никого не называя по имени, «Уехали». В сохранившихся здесь (в архивах Лидса – И.Т.) письмах Либермана этот эпизод вообще не упоминается. Только в содержащем живые подробности письме Л.Ф. Зурова к М.Э. Грин от 17-го февраля 1964 года слово «опасно» употребляется в связи с данными событиями и в применении не к Либерманам, что само собой, а к нему самому.
Насколько понимаю контекст, речь идет о внезапной, но непродолжительной вспышке рвения, так сказать, со стороны представителей правительства Виши на Лазурном берегу в конце августа 1942 года, незадолго перед тем, как их заменили итальянцы в ноябре 1942 года. Жертвы были и за этот короткий срок, конечно, но потом все более или менее вернулось в «нормальную» колею и под Виши, и под итальянцами до занятия Лазурного берега немецкими войсками, а вместе с ними гестаповцами, в сентябре 1943 года. Начавшиеся тогда систематические гонения на евреев продолжались до освобождения Юга Франции в конце августа-начале сентября 1944 года. Как раз относительно этого периода, с сентября 1943 года по освобождение, сохранился датированный 1958 годом набросок заявления Буниной на французском языке о тяжелой подпольной жизни Либерманов в Ницце – возможно, догадываюсь, те оформляли компенсацию у правительства ФРГ и нужны были такие свидетельства».
Из другого письма Ричарда Дэвиса Илье Альтману. Весна 2015-го:
«С Бахрахом проблема в том, что последнее письмо от него незадолго перед приездом к Буниным в Грасс в сентябре 1940 года, а первое уже по дороге в Париж после освобождения в конце октября 1944 года. Все 4 года проживания в Грассе не оставили ни одного письма, а в более поздних письмах в подробности о военном периоде, насколько могу судить, не входит.
В дневнике Буниной «Аля» упоминается постоянно и в дневнике Бунина-часто, так что голый факт его пребывания у них очень просто доказать. Но как найти следы какой-либо конкретной угрозы опасности в определенные дни? Бахрах свободно передвигался по Лазурному берегу, очень часто отсутствовал «по личным делам».
Так пишет руководитель Русского Архива университета Лидса Ричард Дэвис. Разные есть точки зрения на отношения Ивана Алексеевича Бунина к евреям. Вопрос этот в российской печати никак не обсужден и даже не поднят. То есть, может быть, в какой-то черносотенной прессе кто-то и гавкает, но вряд ли это заслуживает внимания. Но во вменяемых, то есть либеральных и демократических кругах бытует, например, такое мнение на интересующую нас тему:
Буниных очень интересовала и тревожила судьба евреев Франции. Это абсолютно неизвестно историкам Холокоста. Понятно, что эти источники нуждаются в источниковедческом анализе и комментариях: Бунин не мог знать и поверить, что и детей убивают; еврейские женщины не могли попадать в бордель для немцев по расовым законам; число арестованных иное, итд. Вопрос: помощь Либерману и Бахраху была следствием этого интереса к теме, либо (что более логично) их пребывание в доме и судьбы иных знакомых вызывали этот интерес?.
А есть и реакция на подобное мнение:
Не нужно преувеличивать заслуги Буниных перед евреями. Да, они были высоко-порядочными дореволюционными интеллигентами, у которых антисемитизм как таковой вызывал отвращение. Но нет следов у них филосемитизма как такового, т.е активного и деятельного интереса к евреям как таковым. Среди их друзей и, особенно, благодетелей было очень и очень много евреев, но не их еврейство привлекло Буниных к ним, а их общие интересы. Когда быть евреем стало опасно, Бунины действительно проявили порядочность и мужество по отношению к Либерманам. С Бахрахом ситуация совсем не такая ясная, но, допустим, какой-то риск был, даже если сами Бунины не знали, в чем он заключался. А за событиями, военными и иными, Бунины следили как и все, слушая радио и переваривая слухи. Не видно во всем этом специального интереса именно к евреям.
Вот такие несхожие суждения. Кто прав? В Москве я записал беседу с Президентом Еврейского Конгресса Юрием Каннером, который полностью в курсе обсуждаемой темы.
Юрий Каннер: Мы, может быть, разрушаем какие-то сложившиеся стереотипы. Сложился стереотип, что Холокоста на территории, которая контролировалась вишистским правительством, не было. А он был, и были депортации, было уничтожение и притеснение евреев и в колониях, которые контролировались вишистским правительством.
Иван Толстой: И, самое главное, что были народные доносы в жандармерию, и вишистское правительство на них реагировало. Известно, что по улицам городов вишистской территории ходили так называемые «выискиватели еврейских лиц», лиц еврейской внешности.
Юрий Каннер: Да, для французов это достаточно нелегкая история – выделить человека с еврейской внешностью. Будем продолжать этот диалог, потому что он нам важен по двум аспектам. Первое – отдать дань памяти. Потому что так можно отдать дань памяти Бунину в сегодняшней России, он вернулся, слава богу, вернулся в школьную программу. Я предлагал поставить памятник Бунину. Он есть в Москве, но достаточно скромный. И сегодня Москва назвала сквер именем Бунина. Сегодня процесс пошел. И Яд Вашему важно понять эту сторону, но мы не можем на него оказывать давление, мы просто будем все время представлять и аргументировать свою позицию и свое понимание. Но вот этот аспект - отдать дань памяти человеку, потому что он заслужил это. При том, что он это воспринимал, как я читал, мне Альтман показывал его письма, ему это было нелегко. У него было много людей на иждивении, и ему было нелегко, и он сам по характеру был… Великие люди вообще эгоисты, иначе невозможно быть великим. Несмотря на это, он, как только получил информацию о том, что люди нуждаются в убежище, в укрытии, он предоставил свой дом. Не просто какие-то письма писал, к кому-то обращался, но сразу сам на эти дни, когда были депортации и негде было спрятаться, он их спрятал у себя дома. Вторая сторона – несмотря на то, что в России уровень антисемитизма серьезно снижается, Россия очень нуждается в своих положительных героях. Только что мы открыли мемориальную табличку памяти Сугихаре в Украине. Сугихара – японский Праведник народов мира. Это важнейшая часть (евреи к этому относятся особенно щепетильно) национальной идентичности. У нас национальная идентичность идет через людей – я такой же, как он. Поэтому возвращение великого Бунина до сих пор не произошло до конца. Он есть, но у нас более бесспорные Пушкин, Чехов, которые умерли до 1917 года. А настоящий возврат, объединение и национальное единство возможно, когда Бунин будет частью культурной среды российской. Но я особенно этого не вижу. Может, я не знаю многого. Он - великий человек.
Иван Толстой: Юрий Исаакович, как правильно классифицировать Праведника? Это звание?
Юрий Каннер: Это звание, присуждаемое израильским Институтом памяти Яд Вашем людям, которые спасали евреев во время Холокоста при том, что по должности не должны были это делать. Если ты военный и кого-то освободил, провел операцию, то это твоя работа была. Была такая проблема с признанием Праведником русского офицера Николая Киселева. Это советский офицер, который вывел группу из 200 евреев из глубокого тыла. И там тоже была некоторая коллизия, что он офицер и он должен был это сделать по роду службы. Но потом, когда стали анализировать ситуацию, выяснилось, что он совершил много действий в рамках этого похода, которые выходили за границы его должностных обязанностей, и многое он сделал просто по велению сердца. И он был признан Праведником. Мы делали к его столетию очень красивый кинофорум. Его дочь жива, живет в Москве, очень скромная женщина, не очень любит участвовать, редко приходит. Вот это - Праведник. Как многие вещи это, конечно, субъективная история.
Есть несколько историй, которые важны для русской аудитории, русскоязычной аудитории. Это история кардинала Шептицкого. Знаете ее? Кардинала Шептицкого представил к званию Праведника спасенный им раввин, который был в то время очень уважаемым, был главным раввином цахаа, и был членом Совета Яд Вашем. И он его представил к званию Праведника мира, будучи сам членом комиссии, которая голосует, а при голосовании воздержался. И он до сих пор не получил звание Праведника, потому что он приветствовал вхождение нацистских войск, и он приветствовал создание украинских батальонов СС. Правда, он потом точно так же приветствовал возврат советских войск и написал телеграмму Сталину. Он был религиозный деятель. Есть такие истории, когда бывают признаны Праведниками народов мира люди, которые, может быть, сделали не больше, не рисковали. Там вопрос: был ли риск для жизни тех людей, которых спасал Бунин? А Сугихара знал в 1940-м году, когда выдавал визы евреям, что у них есть риск для жизни? В 1940-м году это не было известно. Он просто спасал беженцев, но, как оказалось, от смерти. И Бунин спасал евреев, тогда уже было известно, от чего он спасал. При любом решении Яд Вашем я очень рад, что эта информация мне попала, и что мы с вами подняли очень большой пласт истории еврейской и русской культуры, общих наших вещей, и мы будем надеяться на положительное решение Яд Вашем о присуждении.
Иван Толстой: В конце своего Обращения, появившегося в свежем номере нью-йоркского «Нового журнала» (номер 281), инициативная группа пишет:
«По формальным критериям – отсутствие оригинала свидетельств спасенных Либерманов – эта заявка пока не рассмотрена.
В связи с этим мы обращаемся ко всем людям доброй воли, заинтересованным в сохранении исторической памяти о Холокосте, с призывом организовать широкую информационно-просветительскую кампанию в поддержку инициативы Российского Еврейского Конгресса по присуждению И. А. и В. Н. Буниным звания «Праведник народов мира». Мы также будем признательны всем, кто, располагая неизвестными доселе документами – письмами или аффидевитами, - предоставит их в распоряжение Международной группы поддержки данной инициативы, возглавляемой Президентом Российского Еврейского Конгресса Юрием Каннером».
Когда эта радиопрограмма была уже практически сложена, стало известно о кончине в Москве сына Александра Бабореко. Может быть, теперь собственноручное письмо Александра Либермана станет доступно, и вопросы, обсуждавшиеся сегодня, разрешатся?
А, может быть, и не разрешатся: в конце концов – кто праведник (если судить не с юридической, а с нравственной стороны): тот, у кого справка об этом, или тот, кто способен, преодолев страх, сделать человеческий шаг?