Еще несколько лет назад российский гражданин, практически вне зависимости от своего общественного положения, с гордостью заявлял: "Я политикой не интересуюсь". В противном случае, понимал он, политика потребует взамен некоторых движений тела и мысли. Однако политика всегда находилась рядом, принимая образы зимней субтропической Олимпиады, мегапроектов вроде острова Русский, корпорации "Роснано", Сколкова и выдающих отрицательный финансовый баланс госкорпораций. Экономического во всем этом был один большой Ноль. Но из этого Ноля в электоральные массы изредка выбрасывалась рублевая манна.
Это была политика "сытых времен". Эта политика в равной степени устраивала и бюрократический аппарат (из которого в России состоит государство), и простолюдина, и даже простолюдина с претензией. Когда волшебным образом подскочили цены на "бочку", каждый на время стал человеком. Он брал кредиты, влезал в ипотечную кабалу, отказывался от экономной "Фиесты" в пользу "Тойоты Тундра" с подарочным стикером "На Берлин!", чтобы без проблем для клиренса въехать на тротуар. Заменял филеночные двери на стальные, приваривал парковочный барьер под своими окнами, ставил шлагбаум. Он боялся, поэтому хотел казаться сильным хотя бы за счет размера своего автомобиля.
Мегаполис и мегаполитика пугали его, ведь, заяви человек о своем политическом неравнодушии, он мог бы лишиться всего и сразу. А ведь появилось дело: воплощенная американская мечта минус Обама и демократия. Например, торговый павильон, где продавались или лудились китайские ("как у Медведева") айфоны.
Трудолюбивый китайский народ произвел много разных вещей, гораздо больше, чем нужно миру. И человек каждое утро ездил на китайский склад. Нет, не в Китай – нынче Китай везде. А когда возвращался, его ждали какие-нибудь добровольно-принудительные помощники малого бизнеса, представители проверяющих органов. Четко по графику: понедельник – СЭС, вторник – МЧС, среда – день Охраны труда, четверг закреплен за УБЭП. В пятницу мог пожаловать скромный налоговый служащий на новеньком "Бентли". Это потому, что в павильоне у человека все было устроено неправильно: электро- и бухгалтерская проводка, система пожаротушения, зеркало над умывальником. Неправильно потому, что с момента установки павильона до первой проверки федеральные и местные законодатели все прежние законы переписали.
В пятницу вечером униженный и ограбленный работодатель компенсировал унижение и частично восполнял бюджет за счет работника через надуманную систему штрафов. Это экономика? Нет. Коррупция? Уже тоже нет. Это политика. Государственная. Другой пока нет.
Но все меняется в один миг, когда упырям, насосавшимся крови из тела России, не находится места среди европейского истеблишмента. Цены на газ-нефть фантастическим образом падают, и выясняется: матчасть разобрана, а потенциал высосан до последней капли. В постоянном наличии – "Искандеры" в шахтах и сон разума в головах, порождающие очередной исторический разворот от американской мечты до ордынской традиции, где нет иной собственности, кроме коня, а жизнь стоит дешевле смерти.
Изобилие испортило нацию, так пусть ее излечит нужда.
Снос ларька уравнял владельца не только с наемным работником, но и с раздавленным во время сноса факсом
Чтобы привести изобилие к нужде, бюрократия изобретает свой последний, но решительный мегапроект – импортозамещение. Уничтожение всего, что кажется чужим: еды, ларьков, прочих сирийцев, украинцев и вообще людей, непонятных и странных. Снос ларька уравнял владельца не только с наемным работником, но и с раздавленным во время сноса факсом.
Что происходит? Имеет место попытка бюрократии скрыть политические и экономические ошибки последних лет под толстым слоем геополитики. Государственный аппарат работает как асфальтоукладчик на лужайке для гольфа. Бездорожье возможностей для человека сужается до размеров коридора средневекового замка: темно, холодно, сыро и узко. Зачем идти по этому коридору вообще? Чтобы не задавили идущие сзади. Человек идет на ощупь, склонив голову, чтобы не удариться теменем о неровный свод потолка. Куда идет? В сторону запаха супа. Бесплатного. Это тоже политика – отнять все, чтобы потом вознаградить малой частью отобранного.
Новый коридор настолько узок, что идти по нему может только один человек – в этом, по мнению некоторых туроператоров, заключается особенность внутреннего туризма в России. Это страховка от массовых протестов, поэтому, когда эхо доносит стук колес правительственной дрезины, единственное решение приходит само собой: лечь между рельсами. Это тоже политика, политика страха.
Назвать вещи своими именами – остаться без супа. Вот если бы нашелся политик, который заговорил бы вместо нас! Который бы не боялся. Все то же хорошо знакомое телелицо вскользь упоминает о некоторых потенциальных героях. Одни живут далеко и приедут в Россию только тогда, когда кто-то каким-то образом создаст условия для их плодотворной работы. Другой перебрасывается кусками торта с кадыровцами. Третьи в бесстрашном порыве бессмыслицы распиливают торт перед зданием петербургского парламента: кушать подано, оставьте и нам. Все они называют себя профессиональными политиками, но на самом деле эти люди профессионально занимаются имитацией политики.
О настоящей политике запрещено даже упоминать. Но она уже есть, и на нее все больше внимания обращают даже те, кто идет за тарелкой бесплатного супа. Эта политика настоящая, потому что ее делают дальнобойщики, уличные пикетчики и художники-акционисты. Их принципиальность в конце концов привлечет неравнодушных граждан. Если на 9 ноября 2015 года, по данным "Левада-Центра", политикой интересовались только 37% российских граждан, то 30 декабря 2015 года 78% россиян заявили, что знают об акциях дальнобойщиков, из них 63% поддерживают протест водителей грузовиков. С такими темпами политики-профессионалы, торгующиеся за мандаты и право вписаться в систему, останутся не у дел уже в обозримом будущем.
Политика имитации, как и политика страха, имеет свои пределы.
Виталий Щигельский – петербургский прозаик и политический комментатор