Егор Гран, сын издательницы Марьи Васильевны Розановой и писателя-диссидента Андрея Донатовича Синявского, приехал в 1973 году в Париж вместе с родителями в возрасте десяти лет, получил французское образование, стал французским писателем, принял фамилию своей жены, и роман "Возвращение из России", вышедший в феврале в издательстве P.O.L. в Париже, – тринадцатая по счету его книга.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Семен Мирский о романе Егора Грана
Быть писателем – сыном писателя нелегко, тех или иных сравнений не избежать, но Егора Грана "спасает" от сравнений тот факт, что пишет он по-французски, ну а если все-таки рискнуть, указав на некую общность манеры отца и сына, то можно сказать, что мир книги "Возвращение из России" не менее фантастичен, чем "Фантастический мир Абрама Терца". Таков, как мы помним, был псевдоним, под которым писал свою прозу Андрей Синявский, за что и был приговорен к семи годам лагерей.
Действие очень смешного и лихо задуманного романа "Возвращение из России" начинается в сумасшедшем доме, находящемся в Медоне, неподалеку от Парижа.
Роман начинается с описания утренней пробежки по больничному парку главного врача больницы:
Пациенты, тоже вышедшие на прогулку, приветствуют меня. Вот я вижу Пикассо, Христофора Колумба, Жанну Д’Aрк. Генерал Де Голль, привыкший вставать раньше всех, занимается гимнастикой, присоединяется ко мне и тоже бежит трусцой. Генерал излагает мне приказы, которые он намерен отдать в течение дня, а также планы отражения атаки противника.
– Обратите внимание на китайцев, – говорю я Де Голлю, на что он отвечает:
– Доктор, вы просто ничего не смыслите в истории. Нас атакуют НЕМЦЫ, НЕМЦЫ, говорю я вам!
– Китайцы, немцы или индейцы племени ирокезов, – какая разница для обитателей психиатрической больницы?
– А у меня для вас, между прочим, новости с фронта, – не унимается Де Голль. – К нам прислали новенького. Он тоже генерал, как и я, но совсем молоденький. Просто ребенок. Безусый, а на лице никакого намека на бороду.
– Второй генерал Де Голль? – неосторожно спрашиваю я, продолжая бежать.
– Прошу запомнить, месье, – замечает он. – Есть только ОДИН генерал де Голль, и он бежит рядом с вами.
Безусому и безбородому новенькому, о котором говорит генерал Де Голль, суждено стать центральной фигурой романа Егора Грана "Возвращение из России", ибо новый пациент психиатрической больницы в Медоне не кто иной, как... да, да, он самый, именно император Наполеон. Какой же сумасшедший дом без своего Наполеона!
Но Наполеон тут совсем особый, ибо речь идет о молодой женщине по имени Полина. Имя Полина (Pauline) содержит в себе все согласные имени Наполеон, а тот факт, что молодая миловидная женщина помешалась именно на почве Наполеона, в наши дни представляется более правдоподобным, чем, скажем, лет 50 назад. Ведь сегодня есть не только женщины президенты, космонавты, министры обороны, но и женщины-генералы – почему бы женщине наших дней не возомнить себя Наполеоном...
Кстати, у генерала Де Голля, все еще бегущего рядом с главным врачом клиники, масса сомнений относительно способности самозваного Наполеона командовать современной армией:
Вы понимаете, доктор, он действительно думает, что он Наполеон. Поговорите с ним, доктор. Я ума не приложу, что я стал бы с ним делать в качестве одного из моих подчиненных. На-по-ле-он, представляете себе. Да он ведь и простого пулемета разобрать и собрать не сможет, а что, спрашивается, он смыслит в авиации?
Де Голль указывает на пруд, в котором плавают утки.
– Одной атаки вражеских подводных лодок будет достаточно, чтобы разгромить такого вот "Наполеона". Этот фанфарон просто утонет, вот и всё!
Смирившись с мыслью, что среди его пациентов появился Наполеон в облике молодой женщины, главврач расспрашивает свою ассистентку, мадам Декер, от которой получает дополнительную информацию. Да, именно так – молодая женщина, очень интеллигентная, живая, со всеми ладит, причем, прекрасно сознавая, где именно она находится, остается в неизменно хорошем настроении.
И вот у принявшего Полину врача, известного своими неординарными методами лечения психических заболеваний, возникает мысль. Он отправится с Наполеоном в Россию, в страну, с которой у императора связано немало тяжелых и даже трагических воспоминаний, и не исключено, что, встретившись с Москвой, Смоленском, рекой Березиной и другими значимыми местами, пациентка найдет нечто, о чем она и думать не смела, получит такой эмоциональный шок, что поймет, наконец, что никакой она не Наполеон, ну а оттуда к излечению пролегает прямая дорога.
В пользу путешествия в Россию говорит, кстати, и такой случай из практики психиатра. Однажды в клинику доставили пациента, убежденного в том, что он – легендарный правитель гуннов Аттила. Разузнав в исторических справочниках, что колыбелью империи гуннов был район Паннонии, примерно отвечающий историческому расположению современной Венгрии, врач отправился с больным в Будапешт, совершил с ним поездку по местам боевой славы грозных гуннов и вернулся во Францию с совершенно выздоровевшим пациентом. То же самое произойдет и с Наполеоном, решает главврач. Решение принято: он и Полина летят в Москву, невзирая на протесты главного бухгалтера больницы, рвущего на себе волосы: "Доктор, вы нас окончательно разорите. Вспомните хотя бы, во сколько нам обошелся этот ваш Аттила!"
Но решение врача бесповоротно. Они с Полиной едут в Москву, а оттуда, повторяя маршрут бегства Наполеона из России, из Москвы, дальше по Смоленской дороге, на Малоярославец, где в октябре 1812-го русские войска разгромили французов, ну и так далее.
Полет Париж – Москва проходит без приключений, чего нельзя сказать о встрече с российской таможней. Таможенник внимательно сверяет лицо Полины с фотографией на паспорте, но потом благосклонно кивает. Врачу везет меньше. "Снимите очки!" – приказывает таможенник. Долго сравнивает: "А это что такое?" – "Это медикаменты, в которых нуждается Наполеон" – говорит терапевт, в ту же минуту готовый откусить собственный язык за такую оговорку. "Наполеон, – напрягается как пружина таможенник. – У вас тут что, антиквариат какой-нибудь?"
Содержимое чемоданов и вещевых мешков немедленно высыпается на таможенный стол и начинается не просто обыск, а настоящий шмон. "У вас на руке часы "Омега", это антиквариат, это нелегально – говорит таможенник, за это у нас тюрьма. "Омега", пусть и с трещиной на стекле, но подаренная врачу его отцом, исчезает в кармане таможенника, а затем взятка спасает положение.
Покинув таможню, врач берет напрокат машину, они с Полиной грузят в багажник вещи и отправляются в поездку "по наполеоновским, а заодно и кутузовским местам".
Путешественники едут по старой Смоленской дороге, да, по той самой, и тут начинаются истинные чудеса, Полина, она же Наполеон, прекрасно помнит дорогу. "Здесь где-то недалеко должен быть Дорогобуж, а приближаясь к этому месту, вы увидите на обочине глубокую канаву, которую нам важно не прозевать. А после канавы надо свернуть под прямым углом и ехать дальше". Врач позволяет себе на минуту усомниться в правильности указаний своей спутницы, но Наполеон не терпит возражений:
Не говорите глупостей, доктор. Я прекрасно помню эту местность, и она мало изменилась за последние 200 лет, кроме разве асфальта на дороге. В то время здесь были сплошные рытвины и ухабы, в которых застревали колеса наших повозок.
Будь они прокляты, эти российские дороги, из-за которых я потерял добрую половину моих людей и снаряжения.
Но российские дороги, которые проклинает Полина-Наполеон, хоть и асфальтированы, но, тем не менее, полны сюрпризов. Врач чувствует, что машина начала вдруг крениться набок, останавливается, осматривает скаты в свете карманного фонаря (на улице уже ночь) и убеждается, что надо менять колесо. Легче сказать, чем сделать, ибо домкрата в машине нет.
Егор Гран
Но вот где-то недалеко слышен звук сирены, и рядом с ними останавливается машина с мигалкой, из которой выходят двое мужчин в униформе. Врач и Полина не говорят ни слова по-русски, но в данной ситуации можно и без языка.
"Контроль паспорт!" – говорит один из мужиков.
Полина и врач протягивают им свои паспорта.
"Конфискация!" – провозглашает, посоветовавшись с напарником, человек из машины с мигалкой. Пять минут спустя все их вещи, включая чемоданы, паспорта, мобильный телефон врача, перекочевали в другую машину. Смена колеса отнимает считаные минуты, и один из грабителей садится за руль их машины, которая рывком снимается с места, обдав врача и Наполеона фонтаном грязи.
Фантастике в книге "Возвращение из России" нет конца и края.
Углубляясь в чащу леса, имея в качестве единственного багажа спальные мешки, милостиво оставленные людьми из машины с мигалкой, врач и Полина начинают встречать старых солдат наполеоновской гвардии, сгинувших в этих болотах 200 лет назад. Сейчас врач и его пациент меняются ролями, и Наполеон терпеливо объясняет психиатру, как объяснить появление солдат императорской гвардии под Смоленском два столетия спустя:
Вы неисправимы, доктор. Как только то или иное явление выходит за рамки ваших привычек, вы начисто лишаетесь здравого смысла. Подумайте вот о чем. Человек, живший в 1812-м году и вновь появляющийся в 2012-м, не обязан прожить 200 лет без перерыва. После 812-го он может прожить, скажем, день-два в 813-м, потом в 814-м и так далее. Проделайте простой расчет. Человек, живущий всего лишь одну неделю в год на протяжении двухсот лет, тратит на это не более четырех лет беспрерывной жизни.
Вы спрашиваете, что такой человек делает в то время, когда он НЕ живет. А что делаете вы во время сна? Ничего? Лежите в своей постели? Вот и мои солдаты делают точно то же самое. Только они спят в холодных болотах между Москвой и Смоленском, и каждый из них ждет часа своего пробуждения.
Объяснив врачу в доступной форме свою концепцию воскрешения мертвых, нечто среднее между реанимацией и анабиозом, воскресший Наполеон, чей дух вселился в тело молодой девушки, не цитирует хрестоматийное стихотворение Лермонтова "Воздушный корабль", но читатель может его вспомнить:
Из гроба тогда император,
Очнувшись, является вдруг;
На нем треугольная шляпа
И серый походный сюртук.
А тем временем к императору стягиваются всё новые солдаты, и Наполеон, известный своей феноменальной памятью не только во всем, что касается дислокации войск, но прекрасно помнящий также лица, имена, детали биографии, обращается ко многим из них по имени.
А ведь это вы, капитан Лявиль. Как я рад вас видеть! Пулю из плеча, надеюсь, уже удалили. А вот и сержант Дрюмон. Усы, я вижу, с тех пор успели стать еще больше. А где капитан Турнон? Его почему-то нет среди вас.
Наступает момент, когда Наполеон обращается к своим солдатам, которых он любовно по привычке называет "ворчунами", с одной из своих пламенных речей:
Солдаты! Мы гордимся вами. Вы вынесли всё: холод, голод, чувство оставленности. Но вы всё еще здесь, готовы идти вперед героической тропою славы. Дети мои, если бы вы знали, как часто я думал о вас, о нечеловеческих страданиях, выпавших на вашу долю на этой враждебной земле. Ворчуны мои, сейчас мы сомкнем еще теснее наши ряды и покажем им, на что способен наполеоновский солдат.
Как иронично и сухо замечает врач, речь Наполеона-Полины была длинной и в ней то и дело мелькали слова "слава", "империя", "орлы", "героизм", а также Аустерлиц, Иена, Ваграм – в общем, целый набор названий станций парижского метро...
Я ничуть не намерен пересказывать содержание книги Егора Грана "Возвращение из России", содержащей множество сюрпризов, включая судьбу восьмиконечного креста, снятого по приказу Наполеона с Колокольни Ивана Великого, расположенной на Соборной площади Московского Кремля. Не раскрою я и секрета драгоценного сувенира, с которым Наполеон вернулся 200 лет спустя из России в родную Францию. Скажу лишь о самом остроумном сюжетном ходе этой замечательной книги. Главный врач психиатрической больницы в Медоне решает привезти свою пациентку в Россию исключительно для того, чтобы, убедившись на месте событий 200-летней давности, что никакой она не Наполеон. Но, скитаясь по лесам, окружающим старую Смоленскую дорогу, врач своими глазами видит, что Полина не только знает дороги, по которым отступала под напором русских войск армия Наполеона, но способна даже указать те места, в которых речка Семёновка, та самая, которая, как говорится в военной хронике тех лет, "впадает в реку Колочу, против Бородина", изменила за 200 лет свое русло... Короче говоря, поняв, выражаясь словами Гамлета, что "в безумии этом есть система", врач-психиатр в каком-то смысле и сам уверовал в то, что Полина и является реинкарнацией, перевоплощением, Наполеона. Можно даже сказать, что если пациент не выздоровел, то врач заболел. Но речь идет о вполне, согласитесь, романтической и даже "высокой болезни".
Что же касается нестандартности сюжетных поворотов романа, то Егору Грану не привыкать. С 2011 года он регулярно сотрудничает с французским сатирическим еженедельником "Шарли Эбдо". 7 января 2015 года Егор Гран опоздал на совещание редколлегии, ибо дописывал свою колонку, что, скорее всего, и спасло ему жизнь. Ведь в названный день в редакции "Шарли Эбдо" и у ее входа было убито 12 человек и 11 ранено.
В интервью, опубликованном в газете "Либерасьон" через несколько дней после нападения на "Шарли Эбдо", Егор Гран сказал: "Нас упрекают в дерзости. Да, мы настаиваем на своем праве быть дерзкими и безответственными". Короче, такова цена свободы, и книга Егора Грана "Возвращение из России", с ее безумно закрученным сюжетом, безудержным полетом фантазии и есть дитя творческой свободы писателя.