Тамара Ляленкова: Сегодня мы поговорим о библиотеках, которые приняли участие в конкурсе "Время Гайдара", и школьниках, которые написали по этой теме сочинение. Организован этот конкурс фондом "Уроки 90-х" и Фондом Егора Гайдара. Возглавляет его литературовед, общественный деятель, кроме того, автор замечательной, написанной специально для подростков книги "Егор" Мариэтта Чудакова. Кроме нее в московской студии члены жюри – студент РГГУ Александр Лобанов, директор Европейской гимназии Ирина Боганцева. А по скайпу с нами из города Белово Кемеровской области заведующая библиотекой №8 Елена Мочалова, а также педагог-библиотекарь школы №34 города Каменск-Уральский Наталья Шишкина и библиотекарь школы №27 город Пермь Наталья Новикова.
Мариэтта Омаровна, почему именно библиотеки стали тем местом, где можно говорить об этом периоде истории?
Мариэтта Чудакова: Это в каком-то смысле была моя инициатива, не для похвальбы говорю. Тут важная вещь. Профессора нескольких московских высших учебных заведений решили каким-то образом помочь школе, школьникам в познании истории России особенно ХХ века, что сейчас в очень таком хаотичном состоянии. И особенно выбрали время – 90-е годы. Оно особенно трудно для преподавания. Издали несколько очень интересных книг, очень небольших, очень компактных и очень хорошо и легко излагающих материал. Абсолютно одинакового оформления книга для учителя. И они хотели, устроители этого дела, раздавать это учителям. Может быть, на меня рассердится Ирина Боганцева относительно того, что я дальше скажу, но я сказала, ну, вот они встретятся. 100 учителей истории соберем, расскажем им, как мы им хотим помочь и раздадим эти книги. Я говорю – да, но дело в том, что я вас очень разочарую, но из 100 учителей пользоваться этими книгами для работы будет не больше 20. Они были крайне удивлены. У нас есть совершенно потрясающие учителя, которые следят за всей научной литературой. Но довольно большая масса учителей довольна инертна. Она по своим тетрадочкам. Я говорю, у вас многие книги пропадут зазря. Они их унесут с собой, и они у них будут на подоконнике лежать. А что же делать? А я говорю, дело в том, что (мои слова прозвучат кощунственно) книга не является предметом производства деятельности учителя. Для некоторых – да, а для некоторых – нет. Надо книгу давать тому, для кого она является предметом профессиональной деятельности. Если вы эти книги передадите библиотекарям, библиотекарь – это их задача – продвигать книгу к читателю. Пусть она немножко бюрократично звучит, но это так. И в библиотеку за книгой придут те учителя, которые хотят использовать эту книгу. Огромная разница.
И тогда как-то прореагировали на мой этот спич. И сказали – ну, тогда действуйте, как считаете нужным. Они меня пригласили в помощь этому проекту. Я не ошиблась. Потому что библиотекари кивали головой, когда я им говорила. А когда я говорила, что 20 из 100 из рядов библиотекарей раздались голоса: "Вы оптимист, Мариэтта Омаровна". И вот они стали этим заниматься. А потом я решила, что необходим конкурс для активизации всего этого. И у конкурса будет задача – продвижение книг о 90-х годах к учителю истории, старшекласснику и в общество в целом. И библиотекари стали, на мой взгляд, очень успешно этим заниматься.
Тамара Ляленкова: Александр, вы участвовали в нескольких конкурсах, пока еще был школьником. Скажите, этот период времени провальный в школьной программе?
Александр Лобанов: Абсолютно провальный! Потому что ни в одном учебнике истории не дается возможности поразмышлять, подумать о том, что происходило и как происходило. Дается просто короткий факт. Видимо, это происходит то ли потому, что никто не хочет заниматься, то ли боится – это скорее всего так происходит. Потому что дается чаще всего один параграф, одна глава и не рассматриваются конкретные личности, конкретные события. Вот есть пласт такой информации, и он благополучно забывается. А именно из этих книг, о которых Мариэтта Омаровна уже сказала, я 90-ми годами и заинтересовался. Потому что мне библиотекарь буквально, что называется, подсунула эти книги. И мне стало интересно узнать, а что это лично для меня будет такое.
Тамара Ляленкова: Ваша библиотека – это школьная библиотека или районная, городская?
Александр Лобанов: Это небольшая библиотека в моем районе. И я туда ходил с 1-го класса. Там было немножко другое отношение, чем в школьной библиотеке.
Тамара Ляленкова: Елена, как вы отнеслись к этому проекту?
Елена Мочалова: 90-е годы для меня – это период моей жизни, в котором я сама прожила. Когда я решила участвовать в этом конкурсе в первом всероссийском, то для себя я приняла решение досконально разобраться, что же происходило. Потому что преступив к этому конкурсу, у меня были двоякие чувства. С одной стороны, это ощущение свободы и надежды какой-то на будущее, с другой стороны, я помню эти талоны и бесконечные очереди. И перелопатив массу материала, я все-таки пришла к выводу, что нашей стране был дан огромный шанс, к сожалению, которым мы не воспользовались до конца. Я очень благодарна тому, что я поучаствовала в этом конкурсе. Это большой поворот в моей жизни.
Тамара Ляленкова: В этом есть еще и некоторая трудность. Очень короткое еще расстояние, с одной стороны, от тех событий. Ирина, вы как историк, может быть, трудно оценить и понять те события, которые произошли еще не так давно? Иногда историки говорят, что требуется какой-то определенный промежуток времени, чтобы более-менее объективно посмотреть на то, как это было.
Ирина Боганцева: Конечно, есть такая поговорка – "Врет как очевидец". Имеется в виду, что очевидец не врет, но у него есть только очень маленький опыт какой-то свой, через который он, делая какие экстраполяции, иногда совершенно не правомерные, он дает оценку всей картине в целом. И поэтому, конечно, это накладывает определенный отпечаток на восприятие 90-х. С другой стороны, конечно, 90-е – это объективно очень непростое время в жизни нашей страны, потому что произошел такой поворот совершенно к другой экономике. А прежняя экономика была в большой степени милитаризованной. И очень много было военных предприятий, которые перестали просто функционировать. Очень много людей оказалось не только без куска хлеба, но и без какой-то осмысленной цели. Вот они делали ракеты, пушки, ружья, и были уважаемыми людьми в этом обществе. И теперь им и зарплату не платят, и говорят: "Все, что вы делали раньше, это никому не нужно, скорее вредно, чем полезно. И сейчас нам уже не нужно, чтобы вы это делали".
Естественно, что у миллионов этих людей возникло отторжение ко всему, что произошло. Плюс еще и другие структурные реформы в экономике, которые тоже привели к очень непростым временам для многих людей. И когда дела наладились, когда вот этот структурный переход произошел за 90-е, и в начале 2000-х мы уже получили рыночную экономику, она стала давать свои плоды, то у людей такое восприятие возникло, что 90-е – это плохо, мы плохо жили, 90-е – это Гайдар и Ельцин, а вот 2000-е – это хорошо, мы хорошо живем, и это Путин и его команда. Но, на самом деле, Путин и его команда просто пожинают плоды тех структурных реформ, которые произошли в 90-е. И вот этой взаимосвязи в головах у многих людей нет еще и потому, что они основывают свои выводы на достаточно ограниченном своем личном опыте, конечно, очень горьком для многих людей.
Как-то так получилось, что тем шансом, о котором говорила Мариэтта Омаровна, той свободой, которая была, я лично смогла воспользоваться. Если раньше я была просто учителем в школе, младшим научным сотрудником Академии педагогических наук, то в этот момент, в 90-е, я создала собственную школу и сделала ее такой, какой считала нужной. И вот уже 24 года я директор Европейской гимназии и получаю большое удовольствие от своей работы. Спасибо большое этим 90-м, которые дали такой шанс.
Тамара Ляленкова: Это замечательно. То, что касается устной истории, то для детей, особенно школьников младшего возраста, она наиболее понятна. Действительно, в 11– м классе 90-е годы проходят уже завершение, а здесь еще родители, которые в то время были практически такими же детьми. И поэтому разговор получается очень понятный. На вручении победителям конкурса я поговорила со школьниками – это Пермь, 6 класс.
– Написать сочинение меня натолкнула Наталья Алексеевна. Она провела хороший урок о том, как люди жили в СССР. Нам предложили написать сочинение и поучаствовать во Всероссийском конкурсе. Сказали, что главный приз – это поездка в Москву. Я подумала, почему бы не поучаствовать, не попытать удачу. Я начала спрашивать у родителей, как они жили, что делали, как боролись с кризисом. У меня мама хорошо помнит, как она стояла в больших очередях. Она приходила рано утром. Ей на руке записывали номер очереди, они уходила в школу, а вечером забирала продукты. Бабушка помнит, как тяжело было, когда Гайдар провел реформы. Было тяжело, но они справлялись. Бабушка постоянно ездила в командировки, привозила разные продукты, которыми питалась наша семья. В принципе, мы выживали, как могли.
– Я помню про маму. В 1991 году мама стояла в очередях. Все это занимало очень много времени. Я готовилась к конкурсу, писала сочинение. Нам сказали написать о 90-х годах. Там о семье можно было написать. Все-таки я решила рассказать, как жили. Развал СССР для моих родителей не ощутился. Можно сказать, что они этого не заметили, только нули стали прирастать, потом их, конечно, убрали. Мама рассказывала, что раньше вещи были очень дорогими. И у нее был костюм красивый. И мама с подругой решила сделать кукол. Они изрезали этот костюм. И потом бабушка, конечно, ругала их. Потому что приходилось очень долго стоять в очередях, иногда даже не доставалось еды. Иногда было просто тяжело.
– Нам рассказывал про 90-е годы библиотекарь про фразы, которые мы должны были их как-то перевести на современный язык. Например, "выкинули мясо". Это было странно. Мы сначала не понимали, что происходит. Но нам рассказывали про реформы Гайдара. Мы периодически не понимали, о чем говорят, т. е. какие-то странные словечки. Мы пытались подобрать синонимы, которые есть на нашем современном языке. Я написал сочинение, благодаря родителям. Потому что я сам, поскольку ничего не знаю про 90-е годы, я написал сочинение по рассказам своих родителей. Допустим, как выкладывали фразы печеньем "Привет" на витринах магазинов. Я не говорил родителям, что пишу сочинение. Они с улыбкой рассказывали про 90-е годы. Я это все записывал, не торопясь. Они вспоминали радостными эмоциями. Они сами сказали, что они не почувствовали перемен, потому что у них были другие заботы, например, сходить поиграть в футбол или сходить погулять. Мои родители жили у своих родителей, где сейчас живут мои бабушка с дедушкой. И это все те же квартиры, все те же дома. Я могу сейчас прийти и сказать – о! здесь папа жил в 90-е годы. Каждый день я запоминаю частичку своей жизни. Каждый день – это частичка моей жизни. И надо из каждого дня жизни вытянуть самое главное. Допустим, и я думаю то, что я запомню до конца своей жизни этот момент, как я сейчас рассказываю на камеру с микрофоном в руках. Я думаю, своим внукам буду об этом рассказывать.
Тамара Ляленкова: У Максима замечательное ощущение истории. Он уже понимает, что он в истории живет.
Мариэтта Омаровна, как вам кажется, дети в большей степени что-то узнают от родителей?
Мариэтта Чудакова: У меня есть совершенно определенное об этом представление. Чем раньше начальная школа, они, конечно, сами не замечая, черпают все это у родителей, я бы даже сказала больше – у бабушек. Это даже меня в какой-то степени подбило написать свою книгу "Егор" для школьников. Потому что, я говорила, я хочу опередить бабушек, потому что если бабушка ему говорит в 1-м классе, что меня Гайдар ограбил, то у него это ложится таким не вынимаемым куском. Он ничего не знает, а уже бабушка сказала. А это такой эмоциональный слиток такой. В этом смысле, конечно, воздействие родителей очень сильное. Поэтому для меня было очень важно, чтобы вовлечь в этот конкурс школьников.
Я придаю огромное значение подросткам. Ведь не верили, что 6-классники написали сами сочинение. У меня есть детский детектив "Дела и ужасы Жени Осинкиной", где действуют дети от 10 до 13 лет и делают очень серьезные вещи. Ну, что вы, Мариэтта Омаровна, разве в этом возрасте могут они делать? Ну, вот мы видим сейчас, как умно, как зрело даже, я бы сказала, 6-классники рассуждают. Их никто не подготовил. Поэтому сначала родители, потом включается хороший педагог, что далеко не всегда бывает. И тогда роль библиотекаря очень возрастает. Сейчас, выступая на конкурсе, дети говорили, что нам иногда на школьных уроках истории скучно об этом слушать, а когда нам библиотекарь рассказывает, собирает нас, нам это интересно. Они ведь всегда честно говорят, искренне. Возможно, дети устают от самого стандарта урока, от этих 45 минут.
То, что библиотекари стали с ними этим заниматься, это вот я додумалась, когда мы работали над конкурсом. Две части – библиотекарь работает с учителем, и библиотекарь работает со школьниками. У нас каждый год нарастает участие школьников. Ходячая фраза "Дети наше будущее" очень верна.
Тамара Ляленкова: Мариэтта Омаровна, вы правы в том, что историки не все готовы. Наталья Новикова, библиотекарь той школы в Перми, откуда эти ребята, рассказала, что историки не всегда готовы, а как раз дети в 6 классе, в этом возрасте, они очень даже хорошо все воспринимают.
Наталья Новикова: Как-то я с этим классом по другой теме встречалась, по литературной. У нас так разговор зашел, и они высказались. Тот же Максим, который сегодня выступает. Он сказал: "В Советском Союзе к людям было более справедливо отношение". Они высказывались, где было более справедливое отношение? В Советском Союзе, и там было лучше. Я говорю: "Откуда вы знаете, что там было лучше? Вы-то там не был". Они начали задумываться. Поэтому я и стала работать дальше с этим классом, потому что вот это мнение родителей, которое им навязано, они даже не подозревают об этом, как раз меня к этому подвигло, что как бы надо им раскрыть глаза и научить думать самим, сравнивать, не верить вслепую. Поэтому 6-й класс, я думаю, что это не такой возраст, когда нельзя детям ничего сказать. Наоборот! Вот в 10-м классе им очень трудно что-то уже доказать. В 6-м они уверены, родители их уже настроили, уже, можно сказать, зомбировали каким-то образом их сознание. В 10-м классе это уже укрепилось.
Во-первых, детям всегда нужно все пощупать. Поэтому я придумала создать им модель такого магазина. Это был прилавок 90-х и прилавок советских времен. Там разные товары. Хорошо, что у меня есть разные вещи – коллекции, очень много денег, потому что у мужа бабушка много денег скопила. И это у меня уже не первый год идет на выставки. Потом различные предметы остались, которые можно было им показать. Значки старые, атрибутика. Игры старые советских времен, допустим, шахматы. Потом, я помню, так как я дитя перестройки, пустые магазины я помню очень хорошо, и помню то, что мы ели. А так как сейчас в магазинах все к советскому возвращается, очень любят эти бренды советские, поэтому кое-какие вещи, естественно, были поддельные. Самое главное, что дети должны были сравнить ценники и те вещи, которые появились в 90-х годах, когда нас завалили "Сникерсами", "Марсами", жвачкой и прочим. Это тоже у нас было.
Они не знают, что такое талоны. Это меня удивило. Они думали, что когда приобретали мы товары за талоны, не надо было платить деньги. Они думали, что талоны и все, значит, бесплатно. Они даже не знали, в общем-то, зачем нужны эти талоны. Мы работали так – а почему так стало? Вопрос был главный – вы заметили разницу между ассортиментами этих магазинов? Они заметили. Да, в Советском Союзе ассортимент был небольшой продуктовый. Почему это было? Что к этому привело? И мы, конечно, разбирали это уже более подробно.
И еще им предлагалось, когда они усвоили себе, что страна в экономическом кризисе была, какой выход должно было найти правительство. Какие шаги нужно было сделать? Для детей это была практическая работа. Они должны были из разных шагов, которые им предлагались, выбрать верный или предложить свои. И это как раз к тому, что сделал Егор Гайдар. И они усвоили себе, что он-то сделал шаги правильные, что иначе быть не могло.
Последний мой вопрос, наверное, был, как мы живем сейчас плохо или хорошо? Они сказали – хорошо. И удивились, какие трудности испытывали их родители в школьном возрасте. И поняли все, что реформы были не зря. И те, кто не согласен с результатами реформ, считает, что это неправильно, я сама удивилась, когда сочинения их читала, что и родители-то их не настраивали. Потому что родители практически все мои ровесники, а мы в подростковом возрасте воспринимали все это, во-первых, менее болезненно, во-вторых, видели плюсы в жизни и могли, наверное, судить объективно. Вот сейчас мы уже можем судить объективно. А дети просто эту историю не знают.
С историками я стараюсь по этим вопросам не сталкиваться. Потому что я знаю, что наши историки имеют свое мнение. Только с молодыми можно. Те прекрасно знают о кризисе. Чем старше историк, несмотря на то, что он историк, он относится к 90-м годам как ко времени сплошных ошибок, каких-то неправильных шагов.
Тамара Ляленкова: Просто замечательная библиотекарь.
Мариэтта Чудакова: Она потрясающе работает! Она увлекает детей. Они слушают, открыв рот. Они в историю окунаются. Она талантливый человек.
Тамара Ляленкова: Хочу членов жюри спросить. Вот эти сочинения из Перми были замечательны. Что-то еще среди работ тех, которые пришли в этом году, вас удивило, поразило, было что-то необычно интересно?
Александр Лобанов: Если смотреть на работу, то порой меня удивляло, что все равно чего-то не хватает. В детях, можно сказать, что это, наверное, в силу возраста, потому что у них до конца еще и мнение, может быть, не сформировалось.
Тамара Ляленкова: У вас 1-й курс, насколько я знаю.
Александр Лобанов: Да. Не хватает свободы мысли. Потому что взрослые загоняют в рамки, потому что взрослым кажется, что это нельзя сказать. Да, пусть это свободный конкурс, который первый говорит о 90-х открыто, не боясь и совсем другим взглядом, но все равно этого писать нельзя, а вдруг что-то случится.
Тамара Ляленкова: Это с вами так было, когда вы начинали?
Александр Лобанов: Да, я сталкивался с этим. Вот это "а вдруг" нужно опускать все-таки. Я надеюсь, что меня услышат школьники, кто в дальнейшем примет участие в конкурсе, потому что вот это "а вдруг" нужно забывать. Мы живем этим днем, этим моментом. И вот этот момент – это самое ценное. Почему молодые родители проще воспринимают? У них было меньше проблем. Они немножко по-другому подходили. У них были какие-то свои более ранние заботы. Я не соглашусь, что в 10-м классе уже все сформировано. Нет. Все равно продолжается формирование.
Тамара Ляленкова: Ирина, как вы думаете, что важное в этих сочинение вы для себя поняли? Или главное то, что, действительно, через какие-то очень простые вещи дети вдруг выходят на обобщение?
Ирина Боганцева: Для меня было удивлением в этих сочинениях не увидеть расхожих штампов. Видимо, тот факт, что дети обращались именно к воспоминаниям и родителей, и дедушек, и бабушек, и ситуацию они видели изнутри, глазами своих родственников, в каких-то очень мелких, иногда интересных деталях получалось, что тот образ 90-х, который во многом навязывается населению России, этот образ никак в их сочинениях не присутствовал. Они сами еще достаточно небольшие люди, чтобы воспринимать телевизор так подробно. Наверное, им не так интересно его даже и смотреть по этим сюжетам. А родители рассказывали о своем опыте. И поэтому такая определенная свежесть взгляда для меня была неожиданной. Я не рассчитывала увидеть именно это. И свежесть взгляда заключалась в том, что люди не жаловались. Вот я не жалобы на ужасную жизнь прочла в этих сочинениях, а в них было то, как люди адаптировались. Как они, тем не менее, выживали, жили. Как они сумели все это преодолеть, и как сейчас они смотрят в прошлое, иногда даже с некоторым юмором и с такой иронией, что, да, вот это произошло в их жизни. Но это уже пройденный этап, и сейчас уже жизнь другая. Она наладилась. И они смотрят на все, что случилось с такой, может быть, небольшой улыбкой. Вот такой взгляд был для меня неожиданным.
Тамара Ляленкова: Да, это интересно, потому что все, что они потом прочитают, они смогут отфильтровать через эти свои ощущения и впечатления, которые, наверное, более живучи и живые, потому что они связаны непосредственно с семьей. В воспоминаниях ребят очередь – это такая важная история. Наверное, это такой знаковый момент, и с этим ничего не сделаешь.
Елена, что в работах ребят, что вас удивило, поразило?
Елена Мочалова: Я, наоборот, не считаю, в отличие от Саши Лобанова, что там не было свободы мысли. Для меня эти детские работы очень открытые и очень искрение. Там все ребятишки, которые у нас вышли в итоге в финал, которые завоевали главные премии и поощрительные, там присутствует вот эта свобода мысли. У некоторых сочинения были всего на одну страничку, но так зрело и емко это все было представлено… Это нужно обладать особым даром – вместить на одну страничку. Потому что расписывая на 6-7 страниц, это не есть хорошо тоже. Нужно коротко, емко и зрело это сказать. И у детей это получилось гораздо лучше, чем у взрослых.
У нас была работа 9-классника Максима из села Пермского края Большой Букор, где он написал буквально на 2/3 странички сочинение. Великолепное сочинение, где он коротко и ясно рассказал о своих впечатлениях о 90-х, тоже построенных на воспоминаниях родителей. И это было так взросло и серьезно, что когда я встретилась с ним на конкурсе, я спросила: "Максим, сам ли ты написал?" Но пообщавшись с ним, я поняла, что сам, потому что у этого мальчика достаточно твердые убеждения и есть принципы уже сложившегося человека, самостоятельного по жизни. Он не будет заимствовать у кого-то что-то. И поговорим с учителями, я поняла, что там достаточно демократичная современная семья, которая ищет информацию не только по телевидению, но и использует другие источники, как и положено любому нормальному человеку, составляя свое мнение и представление.
Тамара Ляленкова: Мариэтта Омаровна, может быть еще так понятно ребятам, потому что это не только политика, это еще и экономика. Можно понять события через такую достаточно понятную вещь, которую можно просчитать.
Мариэтта Чудакова: Поэтому я и написала книжку "Егор". Я написала подзаголовок "Для смышленых людей от 10 до 16 лет". Там я эту экономику довела до совершенно популярного вида. Яков Уринсон, профессор экономики, сказал, что под конец есть популяризация экономики. Можно рекомендовать тем, кто не экономисты студенты, а проходят экономику не экономисты. Сочинения уже три года идут по этой книге. Один из вопросов номинации – что вы узнали нового о 90-х годах из книги "Егор"? Абсолютно ясно, что понимают. Я так старалась, я столько сил потратила на то, чтобы это было доступно. Для взрослых бы я написала совершенно спокойно. Я старалась, чтобы было доступно. Я восхищаюсь этими 6-классниками. Потому что в нашей стране постоянно недооценка детей-подростков. У нас очень плохо обращаются с детьми. Недооценивают их ум. Я бы сказала так, что ум подростков от 12 до 14 лет недогружен. Все говорят, что они перегружены. Я не преподаю сейчас в школе, но они перегружены, может быть, лишними вещами. Но работа ума в большинстве школ недостаточная. Вот в Европейской гимназии над этим серьезно думают.
Тамара Ляленкова: У них там три библиотеки.
Мариэтта Чудакова: Да. Я видела этого нового библиотекаря. Ну, что вы! Там все в порядке. Сделать можно очень многое. И пример Ирины доказывает, что можно сделать очень многое. Я выступала у них, у детей. Абсолютно ясный ум. Такие вопросы задавали нужные. В советское время у меня был такой тезис – цензура недогружена. Я была в этом уверена, и я это доказала многократно. И сейчас дети не перегружены, а они недогружены работой мысли. И даже те вопросы, которые ставят в учебниках, они меня не удовлетворяют.
Ирина Боганцева: Я с вами абсолютно согласна. Помимо того, что я директор, я преподаю в 9 классе обществознание просто для удовольствия. Учебник написан на таком уровне, такие вопросы там ставятся, что мне даже неловко этим взрослым людям эту всю проблематику так преподносить. Мне приходится очень много готовиться для того, чтобы заново переформировать, по этой же теме дать урок, но совершенно другим уровнем глубины и связи с сегодняшним днем, аналитического подхода. И это не только в 9 классе. Там можно сказать и в 6-м, и в 7-м, и в 8-м.
Тамара Ляленкова: Почему еще библиотека – правильное место для разговоров, потому что учитель все-таки оценивает, а родители в определенном возрасте уже не имеют того авторитета важного. Таким образом, библиотека – это то место, куда можно пойти. И там есть еще один взрослый, который тебя не оценивает, не старается тебя воспитывать и куда-то в правильное русло поставить, а человек, с которым можно просто пообщаться.
Наталья Шишкина: Тема 90-х. Во-первых, я начала ею так близко заниматься, когда увидела конкурсы, которые проводятся фондом "Уроки 90-х". Конечно, говорится, что мы все равно дети социализма, т. е. мы в рамках. Нас все время держали в этих рамках. Поэтому, конечно, было очень тяжело. Я помню, когда я проводила первое занятие для 11-классников, во-первых, я сама читала книги, которые сам Гайдар написал. В каждом своем мероприятии, т. е. я третий раз уже участвую, я стараюсь такие формы выбрать, чтобы дети активно работали, чтобы информацию они черпали из того материала, который им предлагается, чтобы они делали выводы. Потому что ни для кого не секрет, что сейчас дети с трудом, конечно, читают. А тем более, если они читают по истории, то у них ограничено все рамками школьного учебника, а здесь что-то новое. Когда я проводила это же для педагогов, у меня и директор, и учителя истории были, директор даже встала и говорит: "Я не могу слушать, когда дети говорят. Они же не знают, как там и что". Они делают выводы на основании того, что есть книга, и они делают эти выводы. Ей, может быть, эти выводы и не понравились, потому что она считала, что 90-е годы, может быть, у нее жизнь не так сложилась, хотя не факт. Она просто встала и ушла.
В этот раз я приготовили игру квест для 7х-8-х классов. В зале там и презентация была. Они очень много узнавали про Егора Гайдара. У нас было составление родословного дерева. И там его дедушки знаменитые. Раз я библиотекарь, у нас был вопрос и по литературе. И они делали выводы, которые я потом эти выводы читала. Дети-то соразмеримые делают выводы. То, что они видят, то, что они читают, они делают выводы. Они не вспоминают, что где-то и когда-то было, что там родители им что-то сказали. Я упор делаю на детей, чтобы детям информацию донести, но различными игровыми моментами. У меня все через игру проходит. Сначала они узнали дедушек Егора Гайдара, когда он родился. Про его реформы я тоже давала информацию. Они должны были подчеркнуть плюсы и минусы и сделать вывод – положительных больше моментов или отрицательных, и эти реформы дали нам положительные? Они сами делали вывод, что, да, без них мы бы сейчас оказались... Сами дети делали вывод.
Есть дети, которые интересуются историей, но мнение взрослых они уже впитали в себя. Сразу мальчик сказал: "Меня 90-е годы не интересуют", но однако же он мне помогает проводить. Он в жюри сидит. Он сам исподволь интересуется, но участвовать – я не буду.
Тамара Ляленкова: Ведь библиотекарям трудно бывает преодолевать. Стереотипы все-таки есть.
Мариэтта Чудакова: Ну, вся наша жизнь заполнена стереотипами. Конечно. Вообще я всегда говорю – библиотекари последние просветители России. Их просветительская роль огромна! Есть множество библиотекарей, которые сумели... Я видела библиотеки от Владивостока до Москвы. Все это абсолютно пустые разговоры, что дети не читают. Там, где библиотеки работают с детьми, там все на месте. Стереотипы преодолеваются в процессе работы. Я считаю, что вот этот свежий ум детей очень много здесь дает. Знаете, как они счастливы, что им дали возможность написать сочинение! Надо больше давать самостоятельности детям. Их пеленают до конца. У нас это свойственно. У нас свойственно детей ограждать от серьезных проблем, от серьезного размышления.
Тамара Ляленкова: Это правда.
Мариэтта Чудакова: Если прямо говорят с верхних этажей – не надо детям рассказывать про ГУЛАГ, про страшное, надо воспитывать патриотизм тем, как все было прекрасно. Это нелепо, это глупо. Пассивный патриотизм никогда ни к чему не приведет. Патриотизм должен быть активный, который говорит – да, в нашей стране были ужасные страницы, ужасные события. От тебя зависит, чтобы они не повторились. Вот, что такое патриотизм.
Тамара Ляленкова: Возвращаюсь в школу. Дети любят читать? Вас же никто не заставлял делать три библиотеки в школе. У вас школа, которая не зависит от тех фондов, которые предоставляются. Вы делаете так, как это хорошо для детей, как удобно для учителей. Они были нужны вам?
Ирина Боганцева: Да, они были нам нужны. У нас есть библиотекари и библиотеки и в детском саду, и в начальной школе, и в средней школе. И у всех у них есть свои фонды, свои цели и свои какие-то методы работы. Потому что с дошкольниками, многие из которых еще не читают, библиотекарь работает, конечно, по-своему. Но все они работают и с нашими родителями. Родитель берет книгу для своего ребенка, чтобы ему читать. В то же время библиотекарь проводит какие-то мероприятия с детьми даже самого младшего возраста. Это, конечно, популяризирует книгу.
Мы дружим с издательствами. Вот у нас будет на этой неделе, можно сказать, марафон книг. К нам приезжает английское издательство. Они привозят очень интересные и красивые, изданные на английском языке, книги. У нас дети уже с 5 класса свободно владеют английским. Поэтому эти книги, конечно, будут востребованы. Но к нам приезжают издательства "КомпасГид", к нам приезжает "Самокат", "Розовый жираф" и известный многим автобус "Бампер", который торгует детскими книгами разных издательств.
У нас в четверг была библионочь, т. е. мы присоединились к этой кампании, которая прошла в Москве. И на этой библионочи был писатель Артур Гиваргизов, который читал свои рассказы, и был иллюстратор как раз из издательства "КомпасГид" Иван Александров, который по ходу чтения рассказов уже создавал иллюстрации. Потом дети сами придумали историю, вырезали из бумаги героев и представили это в виде театра теней. Там специальное было оборудование именно для театра теней. И это у них получилось. Потом был литературный квест – бегали по всей школе, искали всякие клады, связанные с этим. И просмотр фильма "Общество мертвых поэтов". И потом остались ночевать в школе. Вот это, может быть, самый такой привлекательный момент, который был такой морковкой в конце. Нужно и пряники иногда раздавать, и морковки для того, чтобы процесс шел более плавно.
Тамара Ляленкова: Конечно, прекрасно, когда у школы есть такие возможности. А вот у обычной библиотеки. Я знаю, вы как-то по-новому выстраиваете работу с читателями – приглашаете он-лайн беседовать писателей каких-то известных или интересных вашей публике. Это уже не так библиотека, что по-другому уже работают. Уже не просто надо взять с полки книжку, а как-то активно включиться, может быть, в игру, в квест. Это важно? Это необходимо? Ходят дети?
Елена Мочалова: Мне очень везет с читателями. У меня замечательные читатели и дети, и взрослые. У меня библиотека для юношества и молодежи. Но несмотря на это, ходят всякие возраста. У нас, конечно, нет такой возможности приглашать издательства. Тем не менее, я делю все возможное для того, чтобы мои читатели не были удалены от хороших книг, от хороших авторов и имели возможность пообщаться как с хорошей книгой, так и с хорошим автором.
Я сегодня прилетела из Москвы. Мой груз составил 31 кг книг. Сегодня раскладывала, формировала их, и сама радовалась, какой я везу огромный подарок для себя и для читателей, и для библиотекарей в целом. Мариэтта Омаровна подарили книги для нашей системы. Существует также замечательная возможность Скайп-встречи. Я ее широко использую. За три года у нас произошло 10 встреч с замечательными авторами. У нас была и Людмила Улицкая, и Елена Чижова, и Марина Степнова, и Александр Снегирев с нами на связи. Поэтому мы не отстаем от столичной жизни, а очень даже активно общаемся с известными писателями. Все это происходит у нас продуктивно.
Тамара Ляленкова: Александр, вы теперь учитесь. Понятно, что ваше направление такое, что вам надо идти в библиотеку, но, с другой стороны, может быть уже и нет такой потребности в Москве, РГГУ. Может быть, вы как-то справляетесь теми книжками, которые вам просто надо читать, и Интернетом?
Александр Лобанов: В любом случае библиотека нужна, даже несмотря на то, что сегодня такой широкий доступ к интернет-ресурсам, что есть такие книги, которые выдаются по программе. Все равно нужно! Потому что если ты хочешь развиваться, если ты хочешь чего-то добиться, найти для себя какую-то стезю, ты все равно будешь искать сам. И тебе на твоем пути будут встречаться такие люди, которые помогут тебе в этом. Если ты не будешь хотеть сам этого делать, если ты не будешь желать сам найти, допытаться, тогда не получится. Я понимаю, что в какой-то момент я, может быть, где-то что-то упускал, не находил такой возможности. Может быть, не хватало каких-то моих внутренних ресурсов. Может быть, поэтому я порой смотрю немножко иначе на тех, кто сейчас младше меня, и хочу увидеть от них больше шагов, чем это было у меня. Но хорошо уже то, что они сегодня шагают и не бояться действовать. Но не хочется, чтобы они еще больше делали, чтобы их родители, взрослые начала задуматься, а что происходит, а как. Основная проблема в том, что мы не понимаем сути экономики, тех, кто вырос при СССР, потому что этого не давали.
Тамара Ляленкова: Оказывается, этот период дает возможность как-то перевернуть отношения и понять что-то, чего прежде не знали те же родители. Это опять-таки возможность диалога. И, может быть, дети что-то расскажут своим родителям то, что они поняли помимо семейных историй.