Издали может показаться, что в США только и есть две партии, кандидаты от которых регулярно избираются в Конгресс и Белый дом. Это на самом деле не так, партий здесь довольно много, и препятствий к образованию новых практически нет. Но почти все эти мелкие партии – либо локальные, с местной повесткой дня, либо безденежные и не имеющие возможности выдвигать кандидатов на общенациональном уровне с реальным шансом на победу. У нас, например, в Нью-Йорке (и еще в некоторых штатах), есть так называемая "Партия трудящихся семей", очевидно созданная в пику неработающим холостякам, но на национальном уровне ее члены голосуют за кандидатов одной из ведущих партий.
Американская двухпартийная система сложилась очень давно, фактически с тех пор, как в 1854 году была создана Республиканская партия, тогда как Демократическая существует с 1828 года и является старейшей в мире политической организацией такого рода. Их платформы сильно изменились за это время. Демократы начинали как сторонники status quo с сильными позициями на рабовладельческом юге, тогда как республиканцы были противниками рабства, партией Линкольна, и последовательно выступали за свободу предпринимательства. Но со временем, потерпев ряд сокрушительных неудач на выборах, демократы сдвинулись влево и, по крайне мере после Франклина Рузвельта, оказались во многом близки к европейским социал-демократам. Республиканцы – после неудачной президентской кампании Бэрри Голдуотера, а затем победы Рональда Рейгана – сдвинулись в консервативную сторону и стали выступать за так называемые семейные ценности (в основном религиозные), бюджетную дисциплину и одновременно за минималистское государство, плохо совместимое с насаждением упомянутых семейных ценностей.
Обе партии столь плотно заняли командные высоты в политике, что до недавнего времени пробиться туда можно было лишь при условии членства в одной из них и поддержки с их стороны. Даже крупное личное состояние здесь не помогало, в чем лишний раз убедила президентская кампания независимого кандидата Росса Перо в 1992 году. Однако мы, вполне возможно, присутствуем сегодня при крахе этого векового механизма, с непредсказуемыми последствиями для всей демократической структуры Соединенных Штатов.
Этот крах очевиднее всего в стане республиканцев. Как правило, фаворит в президентской гонке определяется довольно рано, и в нынешней кампании эта роль явно была отведена Джебу Бушу, бывшему губернатору Флориды и представителю фактической президентской династии. Ему, однако, пришлось сойти с дистанции и, к ужасу партийного руководства, уступить первенство не кому-либо из запасных избранников, а человеку со стороны – Дональду Трампу, до недавнего времени причислявшему себя к лагерю демократов. Его предвыборная платформа, в той мере, в какой о ней можно говорить всерьез, полностью игнорирует семейные ценности республиканцев, а основной мишенью для своих нападок он избрал свободу торговли и глобализацию, что никак не соответствует республиканским принципам.
Соединенные Штаты уже более полутора столетий не знают другого механизма президентских выборов, и если нынешний утратит свою эффективность, заменить его на ходу будет просто нечем
Ситуацию с республиканцами в какой-то степени можно было предвидеть. В последнее время многие комментаторы, в том числе вполне умеренные, обвиняли партию в чрезмерном дрейфе вправо и отрыве от потенциального электората. Но проблема, видимо, гораздо шире, потому что у демократов возникла сходная и симметричная проблема. Фаворитом истеблишмента здесь была и до сих пор является Хиллари Клинтон, приверженная традиционным для партии ценностям. Однако у нее неожиданно возник реальный соперник. Берни Сандерс – примерно такой же аутсайдер, как и Трамп, до нынешней кампании он вообще не принадлежал ни к какой партии, с гордостью именовал себя социалистом. Хотя Клинтон, скорее всего, наберет достаточно голосов, чтобы стать официальным кандидатом демократов, Сандерс не намерен уходить в тень, и его блок избирателей может стать серьезной проблемой для Клинтон в ходе собственно президентских выборов. Хотя Сандерс ведет себя гораздо пристойнее Трампа, их платформы во многом совпадают – в частности, в осуждении глобализации и в тенденции к изоляционизму.
Демократической партии пока что удается сохранять видимость единства, хотя разногласия между кандидатами существенны. Что же касается республиканцев, то вполне возможно, что партия всерьез раскололась: спикер Палаты представителей Пол Райан, самый высокопоставленный представитель партии на выборной должности и, таким образом, ее неофициальный глава, отказался поддержать кандидатуру Трампа, и его позицию разделяют ряд других представителей партийной верхушки. Ситуация совершенно беспрецедентная.
Нет никаких оснований полагать, что двухпартийная парламентская система с наделенным широкими исполнительскими полномочиями президентом – единственный способ существования демократии, мы знаем немало альтернативных примеров. Соединенные Штаты, однако, уже более полутора столетий не знают никакой другой, и если нынешний механизм утратит свою эффективность – а признаки такой утраты стали заметны довольно давно, заменить его на ходу будет просто нечем: запасного варианта ни у кого нет, тем более запасного электората. Уже сейчас раздаются самые мрачные пророчества по поводу ближайшего будущего. Так, авторитетный политический комментатор Эндрю Салливэн выступил с тезисом о перерождении американской демократии в тиранию, ссылаясь при этом на теории Платона. В ответ, разумеется, раздался хор яростных опровержений. Но, так или иначе, чувствуешь себя, если воспользоваться формулой Тютчева, посетившим "сей мир в его минуты роковые". Если при этом принять во внимание и все происходящее за пределами страны, особого повода к блаженству не видно.
Алексей Цветков – нью-йоркский публицист и политический комментатор
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции