Блондинка на 100 миллионов

Елена Рыковцева: Я представляю нашего сегодняшнего гостя – Иван Жданов, Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального, и группы других товарищей, которые стараются выводить на чистую воду всех, кто на это нарывается. Повод для нашей встречи не только ваши расследования, но и ситуация, которая сложилась с "Новой газетой", они тоже не ту яхту вскрыли, которую надо было бы вскрывать, а именно яхту Игоря Сечина. Оборачивается это сейчас большим скандалом и требованиями со стороны супруги Сечина уничтожить весь тираж газеты, в которой опубликовано это расследование, и убрать с сайта все упоминания о том, что эта молодая женщина, Ольга Сечина, три года ходила на этой яхте. Вы прогремели одновременно практически с "Новой газетой", у них яхты, у вас собаки Шувалова. Юридические последствия вашей истории со вскрытием квартир, собак и самолетов Шувалова были?

Полная видеозапись программы

Иван Жданов: Пока, на данный момент, нет. Мы подали заявление в Администрацию президента. Дело в том, что этим обычно занимается антикоррупционное управление, есть свое антикоррупционное управление и в правительстве, но самое главное антикоррупционное управление у нас возглавляет Олег Анатольевич Плохой, он сидит в Администрации президента на Ильинке, 23. Мы туда подали заявление.

Елена Рыковцева: То есть как бы служба внутренней коррупционной безопасности.

Иван Жданов: Можно и так сказать. По идее какие-то юридические действия могут исходить оттуда. Мы считаем, что Шувалов нарушил закон 13.1 закона о противодействии коррупции, и в связи с утратой доверия президента, поскольку президент отправляет в отставку первого вице-премьера, он должен уйти в отставку, должен быть освобожден от должности. Можно ли ожидать, что Шувалова отправят в отставку? Очевидно, что нет. Очевидно, что и Путин, и высшее руководство прекрасно знают – гораздо лучше, чем мы, – что у Шувалова есть самолет, кого он там возит, сколько раз. То есть мы, конечно, не ожидаем, что он будет отправлен в отставку, потому что мы неоднократно делали прямо идеальные кейсы. Был кейс, насколько я помню, Вячеслава Фетисова, когда мы с Кипра запросили документы, было идеальное основание по закону для освобождения его от должности члена Совета Федерации. Нет никаких результатов. Юридических последствий, я думаю, никаких не будет, я думаю, что ограничится какой-нибудь отпиской: факт пользования не подтвержден, в декларацию вносить не должен, еще какие-нибудь основания, думаю, придумают.

Елена Рыковцева: С нами на связи Надежда Прусенкова, "Новая газета". 1 августа выходит ваше расследование, я не ошибусь, если скажу, что не было такого резонанса в тот момент на эту яхту и на жену Игоря Сечина, которая путешествует на такой игрушке стоимостью в сто миллионов долларов?

Надежда Прусенкова: Если сравнивать с корги Шувалова или с панамским досье, наверное, резонанс меньше. Хотя на данный момент эта публикация собрала около полумиллиона прочтений – это результат того, что история возымела интерес. Я связываю это с тем, что сейчас лето, и с тем, что эта тема перестает быть оригинальной, как мне кажется.

Елена Рыковцева: Перестает быть оригинальной – это вы очень хорошо сказали. Подумаешь, самолеты, подумаешь, яхты в сто миллионов, госслужащий какой-то, а на чем ему еще кататься, с другой стороны, не на лыжах же дедушкиных. Но вот впервые лицо заинтересованное, героиня истории, требует уничтожить бумажный тираж газеты. Вы с таким сталкивались?

Надежда Прусенкова: Конечно, мы с таким не сталкивались, у нас это впервые. Я думаю, что в нашей истории "Новой газеты", если посмотреть историю новой России, я не могу с ходу припомнить, что такие попытки были. Пока еще не началось судебное разбирательство, может быть, до этого и не дойдет. Фантазия рисует самые яркие картины, как это может происходить.

Елена Рыковцева: Тем более что это было опубликовано две недели назад. Может быть, нужно ходить по квартирам и изымать этот номер? Где он может оказаться, я уже представить не могу.

Надежда Прусенкова: С учетом того, что тираж "Новой газеты" около 200 тысяч экземпляров, есть еще 12 региональных изданий и три издания за рубежом, где этот текст был также опубликован. И как себе представляет та сторона технически, как это возможно? Мы уже смеялись, что будем призывать читателей, откроем пункт сдачи газеты, будем принимать с 9 до 10 газеты с неправильным текстом, будем уничтожать или разведем огромный костер, у нас есть рядом Парк полководцев, попросимся к ним, разложим огромный поминальный костер. Это все, конечно, в лучших традициях Кафки и Хармса.

Елена Рыковцева: Если говорить о самой по себе главной претензии – это мое частное дело. Она даже не отрицает, там никто не отрицает, ни "Роснефть" не отрицает факт того, что человек три года уже не вылезает с яхты стоимостью более чем сто миллионов долларов – это фантастически дорогая яхта. Она с этим не спорит, "Роснефть" с этим не спорит – государственная, кстати, компания. Но семья говорит: это наше личное дело. Вот это как расценивает редакция, что это частная жизнь людей, развлекаться на те деньги, которые они, наверное, заработали?

Надежда Прусенкова: Это было как раз самым неожиданным моментом. Потому что, когда "Роснефть" заявила о намерении подать в суд, они заявляли о том, что эти данные не соответствуют действительности. Мы ждали какой-то иск, связанный с требованием опровергнуть эти данные, что это все не так, яхты нет, ничего этого нет. Мы были немало удивлены, что, во-первых, истцом является непосредственно супруга господина Сечина госпожа Ольга Сечина. И этот иск уводит в сторону сущностный фон о том, есть яхта или нет яхты, он от сущностного переходит к ценностному, что это ее личное дело, где она проводит свою жизнь, где она проводит свое время, мы не имеем никакого права вмешиваться в частную жизнь. Более того, этой публикацией мы это ее право нарушили. Уничтожить газету – это один из пунктов требования, а другие пункты – удалить текст из обеих версий сайта, у нас есть действующая версия сайта и новая, которая в ближайшее время будет стартовать, текст существует и на той, и на другой версиях. На месте этого текста опубликовать, если суд примет такое решение, опубликовать, что этот текст нарушает право на частную жизнь госпожи Сечиной, если он будет удален, предотвратить дальнейшее распространение текста в сетях и уничтожить все номера газеты, содержащие такую нехорошую статью. Во-вторых, это увод разговора и темы в сторону, от сущности к ценностям. Тут выясняется, что у нас, видимо, очень разные подходы, очень разное понимание того, что является ценностью и что может себе позволить жена высокопоставленного государственного чиновника, что может себе позволить сам высокопоставленный государственный чиновник и то, насколько мы имеем право информировать вообще общество о том, что они себе позволяют.

Елена Рыковцева: Иван, смотрите, что интересно: они даже денег не хотят, они хотят уничтожить все упоминания, всю историю, все картинки, как они развлекаются.

Иван Жданов: Фонд борьбы с коррупцией постоянно является ответчиком по иску, но подобный иск действительно впервые в истории. Потому что раньше мы судились – Неверов, Володин, Руденский, Саблин, они все подают "признать информацию не соответствующей действительности". Они приносят кучу справок, очевидно, что эти справки были сделаны специально под судебное заседание, как земля передавалась, еще какие-то документы, счета – это все приносится к судебному заседанию. В данном случае фактически признание, что яхта на самом деле существует. Еще на что важно обратить внимание: изначально иск планировала подавать "Роснефть". "Роснефть" вообще к этой яхте не имеет никакого отношения, к этой семье отношения. Тем не менее, с заявлением выходит "Роснефть".

Что еще важно отметить, что иск подает супруга. За всю историю была психология чиновников от всего избавиться, от любого обсуждения в интернете, еще где-то. Я напомню, что блог Навального был закрыт два года Роскомнадзором – это именно психология чиновника: забудьте нас, у нас своя жизнь, мы хотим воровать, сколько хотим, мы хотим получать, сколько считаем нужным, это вообще не ваше дело. Как было это расследование опубликовано? Оно же во многом основано на открытой информации. Поэтому какое-то желание может быть не у самих чиновников, а у их близких родственников показать, насколько мы крутые, мы можем собак на самолетах возить, мы можем постоянно находиться на этих яхтах. Это обычное человеческое желание – это можно понять.

Елена Рыковцева: В этом есть абсолютное противоречие: с одной стороны, мы беспредельничаем, а с другой стороны, мы стесняемся и не хотим, чтобы об этом беспределе знало общество. Я хочу рассказать о методике Романа Анина, для тех, кто не читал его расследования по этой яхте, дело в том, что безумно дорогая яхта, новая, красивая, называется "Принцесса Ольга" по имени жены Игоря Сечина Ольги, но никаких свидетельств о ее принадлежности у Романа, конечно, в руках нет. Где документы, на кого она записана, никто до сих пор не знает. Что делает Роман Анин: он отслеживает маршруты этой яхты и сверяет эти маршруты с фотографиями в "Инстаграме", которые выкладывает весело и свободно Ольга Сечина. Оказывается, что в течение трех лет все, что она постит на своих страничках в социальных сетях, в точности совпадает с геолокациями, пунктами, портами, куда заходит эта яхта. Не говоря о том, что антуражи, в которых она фотографируется на этой яхте, в точности совпадают с фотографиями и интерьером этой известнейшей яхты, потому что она на 73-м месте из 100 первых яхт по величине. То есть он логически вычисляет, что эта яхта либо арендуется, что нереально, потому что это очень дорого арендовать, потому что это дороже, чем купить эту яхту, он логически делает вывод, что это яхта Сечиных.

Иван Жданов: Если арендует, то только в своей компании, которая ему же принадлежит.

Елена Рыковцева: Как с самолетом вашего Шувалова. То есть он припер ее же собственными свидетельскими показаниями, и не имея, что возразить, они не возражают по сути.

Иван Жданов: Тут просто любому человеку очевидно, что график снимков в "Инстаграме" совпадает с этой яхтой. В любом нормальном суде, если бы это не был Тверской суд города Москвы, было бы доказательством, что Сечин пользуется этой яхтой, семья Сечина пользуется этой яхтой. Это доказуемо в любом нормальном суде, к сожалению, не в российском суде.

Елена Рыковцева: Под тяжестью улик это называется. Вставить палец некуда, все настолько плотно завязано на то, что это очевидно. Они не отрицают то, что это их яхта, но они говорят о том, что мы не хотим, чтобы вы это обсуждали, мы не хотим, чтобы это висело на сайте. Если возвращаться к вашему герою Игорю Шувалову, то у вас немножко другая история: они фактически ничего не отрицая, как-то отбиваются с помощью людей, которых они считают друзьями.

Иван Жданов: За Шуваловым мы наблюдаем систематическую попытку скрыть свое имущество. Потому что часть имущества, например, мы знаем, что он живет в бывшей усадьбе бывшей госдачи Заречье, он этого никогда не скрывал, начиная с 2000-х, он не скрывал это декларировать и показывать. Большую часть, три квартиры на Косыгина, царь-квартиру, выкупленную в доме на Котельнической набережной, он приобретает с помощью своих юристов. Сергей Котляренко, известный юрист, через него он покупает на себя, хотя регистрируется все на Котляренко. То же самое с "Роллс-Ройсом" за 40 миллионов. Казалось бы, у него огромный автопарк, он регулярно его декларирует, "Мерседесы" и другие дорогие машины, "Роллс-Ройс" почему-то именно он не захотел опубликовать, он зарегистрирован на фирму "Заречье-4", тут никаких претензий к декларированию, потому что это движимое имущество. Та же самая история с самолетом. Непонятно, почему именно самолет он захотел скрыть. Либо в их сфере это считается слишком – показывать свою роскошь, яхты, самолеты должны быть скрыты, усадьба должна быть показана. Очень сложно залезть в их голову, понять, почему самолет они скрывают. Понятно, почему в 2013 году он переводит компанию с самолетом на сына, потому что компания на иностранном финансовом активе – это ровно за 20 дней происходит до закона о запрете лицам, занимающим госдолжности, владеть иностранными финансовыми активами. Эти действия понятны, почему он скрывает. Почему бы не задекларировать пользование – это абсолютно непонятно.

Елена Рыковцева: Получается так, что если бы он это все зарегистрировал, то у вас бы и повода фактически не было для того, чтобы рассказать обществу о собаках. Буквально неделю назад к нам приходил Владимир Милов, с которым мы обсуждали историю большой обиды Дмитрия Медведева на всех, кто его травит за все его замечательные высказывания. Команда Медведева неделю назад, мы еще не знали об отставке Иванова, вполне возможно, что она завязана на эту обиду тоже, она объявила, что все, кто покушается на честь и достоинство Игоря Шувалова, – это тоже кампания, это все в русле кампании травли Дмитрия Анатольевича. На что Владимир Милов мне сказал, что глупо было бы не показать всего, чем он владеет. Я его спросила, кто следующий. Давайте посмотрим, что он ответил мне тогда.

(Видео)

Иван Жданов: Отлично предсказал. Почему именно Шувалов, почему мы так много о нем публикуем. Потому что такая показательная роскошь, такая наглость, действительно только Сечин, еще ряд чиновников может с ними сравниться. Мы удивляемся этой наглости и показной роскоши. Он с 1997 года на госслужбе, позволяет себе такие высказывания, квартиры площадью 20 квартетных метров – это для него смешно. Конечно, смешно, у тебя самолет такой площади.

Елена Рыковцева: Пытаться залезть к ним в мозги и попытаться понять, почему они так себя ведут, совершенно невозможно. По версии Милова, они настолько оторвались от реальности, что им кажется, что общество должно понимать, что это их награда за их труд во благо России, они всерьез про себя думают, что они вносят такой невероятный вклад в дело развития Российской Федерации, что должны быть вознаграждены по заслугам, как же по-другому.

Иван Жданов: Мне кажется, они воспринимают нас как какую-то техническую проблему, которую можно решить. Публикуют они, залезают в нашу жизнь – это проблема. Мы занимаемся своими делами. Шувалов в Екатеринбурге журналистам говорит одно, вместо этого пресс-конференция проходит в другом месте. На YouTube есть видео, где помощник Шувалова репетирует с журналистами вопросы, лишь бы не было вопроса про самолеты. И вот реакция. Сейчас за выходные после широкого обсуждения Шувалова, мы по открытому сайту "Флайт-радар" могли отследить все маршруты этого самолета, за выходные этот самолет исчез из базы. Было увлекательно наблюдать, как Шувалов летает на Сардинию, в Зальцбург, теперь мы лишены такой возможности.

Елена Рыковцева: А как они умудрились скрыть это?

Иван Жданов: Я думаю, есть такая возможность по запросам. Потому что там нет военных бортов, там нет бортов первых лиц. Возможность скрыть, я думаю, есть.

Елена Рыковцева: Это называется "по следам наших выступлений". Самолет больше не светится. Мы спросили сегодня прохожих, считают ли они, что развлечения высших должностных лиц, высших гоп-стоп менеджеров, теперь буду оперировать этим понятием вместо гос. топ-менеджеров, считают ли они, что это их личное мнение.

Иван Жданов: Это очень важный вопрос, когда люди говорят, на какие средства, во всех цивилизованных странах, которые ратифицировали конвенцию о борьбе с коррупцией, 20-ю ее статью – неосновательное обогащение, когда расходы чиновника значительно превышают его доходы. Это мы видим и по Шувалову, и по Сечину. К сожалению, 20-ю статью мы не ратифицировали, понятно почему – чтобы как раз скрыть эти необоснованные расходы, нельзя подтвердить, что они законны. Сложно сказать, какая зарплата у Сечина, 4 миллиона в день – были такие цифры, по Шувалову это вообще в принципе невозможно. Была какая-то мутная история с опционом "Сибнефти", что у него каким-то образом оказался 0,5% "Сибнефти", он ее продал, потом была сделка с Керимовым, и в итоге он получил 180 миллионов долларов. Покажите все эти сделки, если это действительно законные абсолютно сделки, тогда не будет никаких вопросов, тогда действительно покупайте самолеты, как хотите, так и живите, если вы подтвердите законность этого всего. Но сам признак, что они пытаются скрыть это имущество через офшорные компании, через ряд компаний, – это признак того, что тут не совсем все чисто. Как раз декларирование и нужно для того, чтобы показать, что у него это есть имущество, что я честно заработал на это имущество, могу спокойно им пользоваться. Но почему-то все это скрывают, значит, не все там чисто.

Елена Рыковцева: Шувалов хотя бы должен предъявлять декларацию, Сечин вообще ничего не должен.

Иван Жданов: На самом деле была история с 2013 года, когда Медведев подписывает постановление о том, что и главы госкорпораций, главы компаний с госучастием должны публиковать информацию. Фонд борьбы с коррупцией пытался судиться с правительством по этому поводу, в дальнейшем правительство посчитало, что нет, на своем сайте вроде бы не должны. Постановление есть, но никто не публикует и никакой ответственности, санкций за непубликацию этой информации нет.

Елена Рыковцева: А вы у себя в Фонде разговаривали, обсуждали, думали о том, почему на общество так мало производят впечатления такого рода расследования? Почему люди не считают богатство, излишнее жирование, излишнюю роскошь компроматом? Вы сами чувствуете, что не хватает классовой ненависти к такого рода штучкам?

Иван Жданов: Не хватает. Возможно, нет очевидной причинно-следственной связи между уровнем жизни: конкретная студентка живет в квартире 20 квадратных метров и роскошная жизнь Шувалова, нет понимания, что как раз коррупция является причиной уровня жизни. Когда по федеральным каналам рассказывают, как все у нас хорошо и какие враги на Западе, я думаю, что телевидение очень влияет на сознание людей, поэтому нет такой массовой реакции. Есть аудитория думающая, есть аудитория, которая постоянно следит за этими расследованиями. Возможно, лето накладывает свой след на то, что не так широко расходятся эти расследования, но с другой стороны, думающая часть все понимает.

Елена Рыковцева: Вы совершенно правы, эти громкие вещи – квартиры, яхты, очень громкие вещи о чиновниках, те, которые они не хотят видеть, они остаются за кадром массового телевидения, соответственно, массового зрителя, соответственно, избирателя. Но когда они хотят натравить людей на кого-то, они используют ровно то же, они используют квартиры, дворцы. Что мы видели в отношении Евгении Васильевой, вы помните прекрасно: все телевидение занималось ее квартирой, какими-то пансионатами, которые они прихватили. Очень подробно, расследование за расследованием, потому что команда была дана: "фас". Они понимают, что в принципе в глазах общества это может стать компроматом, если это грамотно раскрутить. Но в отношении тех персон, которых мы сегодня обсуждаем, эта тема не раскручивается телевидением, значит, для широких масс эта тема закрыта, этой яхты не существует, квартир не существует и собак тоже не существует.

Иван Жданов: К сожалению, телевидение отлично умеет манипулировать сознанием массового зрителя. Вы говорите сейчас об истории с Васильевой, но она так же отлично и прекратилась, Васильевой дали условный срок и забыли о Васильевой. По телевидению не говорят о ней, постепенно люди забывают о Васильевой, нет никакого возмущения, было воровство на миллиарды – все забыли про эту историю.

Елена Рыковцева: Там же все по команде, общество живет рефлексами, по команде. Им сказали "фас", давайте сегодня ненавидеть Васильеву, в какой-то политический момент понадобился громоотвод для чего-то. Сердюков и Васильева – пара прекрасная, давайте их ненавидеть. Понятно было, что попугают и бросят, потому что это свои, это семья, какие бы ни были отношения в этой семье, но это семья. Не посадили, сняли команду, и общество тут же успокаивается. Точно так же на Сечина будет команда – да. Но едва ли она, конечно, последует по телевизору.

Иван Жданов: Я думаю, если был бы какой-то призыв выйти на площадь против квартиры, в знак возмущения против воровства Васильевой, я думаю, что вся Тверская улица была бы заполнена.

Елена Рыковцева: Если бы этот призыв прозвучал из уст Екатерины Андреевой. Насколько я понимаю, ваши расследования делятся, грубо говоря, на две категории: первые – это те, которые совершенно точно не будут иметь результата, а скорее всего, даже противоположный, как с Чайкой, когда своих не сдаем. Вы нам расследование по Чайке, а мы, наоборот, мы даже, может быть, и хотели его снять, но теперь мы его точно не снимем, чтобы вы не подумали, что мы сняли из-за вас. Шувалов тут не обсуждается, тоже свой, тоже не сдадут. Но у вас есть другого типа расследования, где вы рассчитываете на какую-то реакцию и на какой-то результат. Случается этот результат?

Иван Жданов: Да, случается такой результат, к сожалению, в последнее время реже. Я даже с вами не соглашусь немножко, потому что по Чайке и по Шувалову тоже есть результат, чем больше людей узнает об этом, тем больше будет давление, в конечном итоге, я надеюсь, больше людей выйдет на митинги – это для нас результат. Результата с той стороны, конечно, мы дождемся чуть позднее, когда как раз люди выйдут. Что касается практического результата наших расследований, есть такие малозаметные расследования, но тем не менее. История депутата Савельева, когда мы показали, что депутат Савельев, член комитета по природным ресурсам, просто взял и забрал участок леса в районе Рублевского шоссе, по-моему, 12 гектаров просто приписал к этому участку, построил забор и колючую проволоку. Это расследование имело результат. Этот депутат, как нам говорили по внутренней информации, не пошел на новый срок как раз из-за расследования Фонда борьбы с коррупцией. Росприроднадзор признал нарушения в сфере природопользования, дальше административные органы обращаются в суд. Была история по новым депутатам, сейчас по спискам "Единой России" идут в Государственную Думу, просто захватили участок берега реки в Новосибирской области, известное место среди новосибирцев – обкомовские дачи, просто перегородили доступ к воде. Та же самая история с губернатором Городецким новосибирским, на 30 метров в реку Обь, в том числе и под водой, уходил забор. После публикации на следующий день забор этот демонтировали. То есть есть какие-то практические результаты, которые менее заметны, но тем не менее.

Елена Рыковцева: Мне это очень приятно слышать, потому что моя одноклассница из Новосибирска как раз об этом сообщала. Я не знала, что это ваше расследование, ваш результат, но я об этом узнала от своих, что убрали заборы.

Иван Жданов: Есть какая-то польза, где нет политики, где нет четкой команды, они стараются что-то сделать, показать хотя бы видимость какую-то действий.

Елена Рыковцева: Пешек они могут сдать.

Иван Жданов: Пешек могут сдать – это безусловно. Еще там внутри происходят, это зачастую видно, какие-то противоборства разных сил. Иногда какие-то силы могут постараться поднять нам расследование на более высокий уровень внутри, зайти в какой-то кабинет, рассказать. Сыграть на противоречиях можно, пусть они дерутся, пусть они перегрызут друг друга, мы только рады.

Елена Рыковцева: Сегодня опубликовал Центризбирком на своем сайте декларации кандидатов в депутаты Государственной Думы. Мы выясняем, что самый богатый кандидат в депутаты Госдумы нашелся в "Единой России". Не удивлены вы?

Иван Жданов: Раньше был в "Справедливой России" Бобаков. В принципе, конечно, не удивлены.

Елена Рыковцева: Этот самый богатый депутат, его зовут Леонид Симоновский, он указал 909 миллионов рублей доходов. Второй Александр Скоробогатько. Вы знаете этого человека, Симоновского?

Иван Жданов: Честно говоря, не знаю.

Елена Рыковцева: Тут самые богатые у них три человека, с самым высоким доходом: замглавы Администрации Вячеслав Володин, депутат и певец Иосиф Кобзон и полярник Артур Чилингаров. С Кобзоном понятно, я помню, как он чемоданы с деньгами в Донецк возил. А вот Володин тоже не сюрприз для вас, что он богатый?

Иван Жданов: Нет, не сюрприз. Мы можем посмотреть на кандидатов в депутаты Государственной Думы, вопрос по Володину, станет ли он депутатом, скорее всего, нет, а вот по депутатам, которые занимаются бизнесом, схема примерно одинаковая. Про Савельева был типичный кейс, про единороссов, как они зарабатывают деньги, когда депутатам официально запрещено заниматься предпринимательской деятельностью, он сдает свое имущество в доверительное управление, зачастую компании, которые занимаются доверительным управлением, – это его родственники ближние, бизнес продолжается, имущество, которое он раньше сдавал, получал предпринимательскую выгоду, так же продолжает сдаваться, только формально через управляющую компанию. Государственная Дума как раз и делится на депутатов, которые зарабатывают бизнесом, какими-то схемами, и депутатов, которые не занимаются ничем, но решают какие-то вопросы, сидят в Государственной Думе, делают видимость работы. Мы когда видим зал заседаний Государственной Думы, он полупустой, эти депутаты как раз занимаются видимостью работы Государственной Думы, но на самом деле просто поднимают руки, решение принимается в Администрации президента. Поэтому все эти депутаты с такими доходами продолжат заниматься тем же самым и появятся в Государственной Думе, два счастливых момента будет – открытие и закрытие сессии, когда собирается полный зал депутатов Государственной Думы.

Елена Рыковцева: Для вашего Фонда это повод, это зацепка, когда такого рода декларации появляются на сайтах, это повод их изучать или, вы считаете, раз уж он подал декларацию, в ней тысячу раз все перепроверено, соответствует законодательству и смысла просто нет?

Иван Жданов: Как только декларации публикуются, мы сразу смотрим, у нас есть информация какая-то, мы сравниваем, действительно ли все задекларировано. Я думаю, впереди ждет юридический отдел, отдел расследований большая работа по проверке этих деклараций. Как мы уже говорили, сложно чем-то удивить. Почему резонанс по Шувалову? Потому что это настолько обнаглевший чиновник, который просто возит своих собак. Вот это просто удивительно, поэтому это расследование имеет взрывной характер. Мне сложно представить, чем можно удивить. Если у нас Чайка сотрудничает с Цапками, что может быть круче, чем это? Только Путин, как член организованной преступной группировки, хотя такая информация не кажется удивительной, есть такая информация. В любом случае мы будем просматривать эти декларации, что-то будет громкое, если мы что-то найдем, что-то будет не так громко. Этим нужно заниматься, нужно об этом говорить постоянно. Мы сидим сейчас, наша аудитория оппозиционная не такая большая, для кого-то это будет новостью, мы расскажем своим соседям, расскажем друзьям – это распространение информации. Для этих людей это будет совершенно новая информация. Поэтому, безусловно, мы должны этим заниматься, рассказывать.

Елена Рыковцева: Для этих людей очень важен источник, для той новой аудитории, о которой вы говорите, надо, чтобы еще доверие было. У них есть Катя Андреева, они ей доверяют, я уже не говорю об Андрюше Малахове, они им верят. Придете вы со своим Фондом, скажут: кто эти люди, мы их не знаем, в телевизоре их нет. Значит, украл, не украл, есть яхта, нет яхты – я ему не поверю.

Иван Жданов: Люди же не знают, что Катя Андреева гражданка Черногории, тоже нужно рассказать. Как так, член Евросоюза, каждый день рассказывает нам, какой Запад плохой. Тогда, может быть, люди задумаются об этом.

Елена Рыковцева: Как вы пытаетесь расширять свою аудиторию? Или вы считаете, что потолок ваш – интернет-читатель?

Иван Жданов: Конечно, аудитория расширяется. Мы в последнее время переходим во многом на видеоконтент, больше стараемся опубликовать расследований, именно видеозаписи размещать на YouTube – это действительно новая аудитория. Совершенно разные каналы, теперь недостаточно одного канала. Тем более это, опять же, риски. Если Роскомнадзор придет завтра и скажет – сайт нужно закрыть. Совершенно неудивительно будет. Должны быть другие источники информации, "Фейсбук", "Твиттер", что угодно.

Елена Рыковцева: К этим упрекам, к этим обвинениям, они всегда, если публично говорят о Фонде Навального, начинают с того, что это расследование сделано по заказу тех-то, а это по заказу тех-то, это такая группировка заказала, а это такая-то группировка заказала. Вы с этим сталкиваетесь, как я понимаю, на каждому шагу?

Иван Жданов: Постоянно мы слышим об этом, и постоянно наши заказчики как раз наши жертвы, те, кто интересуется, посетители нашего сайта. У нас очередность расследований, про кого-то мы рассказываем больше, потому что настолько охамели...

Елена Рыковцева: Нарываются, как говорит Милов.

Иван Жданов: Не то, что нарываются, а просто настолько возмутительно, хочется выбежать из студии, писать про него пост, насколько же это возмутительный жулик. Но все имеет свою последовательность. Никаких заказчиков среди властных структур – это абсолютно точно нет. Наши заказчики – это наши читатели, наши жертвы.

Елена Рыковцева: То есть количество накопленного перерастает в качество, и он становится объектом ровно по собственной инициативе фактически.

Иван Жданов: Когда к нам пришла с проверкой в Фонд борьбы с коррупцией прокуратура, сказала: предъявите список лиц, которые содействуют работе Фонда. У нас такого списка в жизни не было, мы не держим бумажную версию лиц содействующих. Мы написали: Игорь Шувалов, Игорь Сечин. Они же способствуют нашим расследованиям, они так живут. Владимир Владимирович Путин, Чайка – вот эти лица. Мы написали официальную бумагу, подписали, отправили в прокуратуру, что такие лица способствуют работе Фонда.

Елена Рыковцева: Очень интересно, мы буквально неделю назад изучали цифры Левада-центра – падение симпатий Путину. Мы изучали, шли по этим пунктам, которые предлагают социологи людям, почему вам не нравится, что вам не нравится в стране. Ни в одном ни разу, либо не рискуют, либо не решаются, ни разу не было такого, что нам не нравится, что друзья Путина, он распределяет страну между ними. Такого даже не спрашивают.

Иван Жданов: Страшно задать такой вопрос. Во многом соцопросы – это часто перед выборами имеют формирующий характер, когда сам вопрос может натолкнуть избирателя на мысль. Не дай бог, зачем такое спрашивать. Может быть, придет потом домой опрашиваемый респондент, забьет в компьютер "окружение Владимира Путина". Зачем на такую информацию наталкивать?

Елена Рыковцева: Я бы хотела попросить у вас анонс, ваши дальнейшие клиенты, действия, чего нам ждать?

Иван Жданов: Я думаю, в ближайшее время выйдет очередное расследование, оно будет интересным. Мы продолжаем свою работу, нас не пугают ни уголовные дела, никакие проверки ни прокуратуры, ни Минюста.

Елена Рыковцева: Тут такая штука, если ваше расследование, о котором вы говорите, выйдет в разгар избирательной кампании и окажется на руку кому-то из противоборствующих сил, вас тогда уже под закон о выборах подтянут. Вы этого не боитесь?

Иван Жданов: Нашу брошюру о неосновательном обогащении в прошлом году на выборах в Магадане запретили, потому что она имеет признаки агитации. Где там признаки агитации, там, по-моему, даже слова "Единая Россия" не было, но они понимают, что это о них, что эта брошюра о неосновательном обогащении прямо подходит к ним, к чиновникам. Дай бог, если они считают, что это может как-то повлиять против них, то мы выпустим еще больше таких брошюр по неосновательному обогащению. Запретят, пусть попробуют запретить, мы все равно будем распространять.

Елена Рыковцева: То есть то, что это расследование попадает на выборы, – это их личное, выборов, дело?

Иван Жданов: Сейчас, к сожалению, 18 сентября выборов нет – это все иллюзия. Нормальные кандидаты, партии, Партия прогресса не допущена до выборов. Поэтому поле абсолютно зачищено. Если мы наблюдаем за историей с Партией пенсионеров, видно, как даже в своих кругах они зачищают поле, чтобы, не дай бог, не прошел лишний кандидат. Поэтому говорить о выборах 18 сентября серьезно, по крайней мере, у части руководства Партии прогресса точно нет о 18 сентября представления как о выборах. Мы будем продолжать свои расследования делать, и я не думаю, что сильно они как-то сильно скажутся на избирательной кампании.

Елена Рыковцева: Вас эта избирательная кампания не касается, вы в ней не участвуете, она мимо.

Иван Жданов: Нас не пускают на выборы. Мы идем на выборы, против нас сразу же возбуждается уголовное дело – это проверено каждый год. Сейчас есть какие-то одномандатники, которым как-то удалось зацепиться, посмотрим результаты. В принципе общая картина очевидна, что выборов нет и что поле просто зачищено. Администрация настолько все контролирует, что пытаться честно конкурировать в избирательном поле не представляется возможным.