Ровно 25 лет назад была предпринята последняя, окончившаяся полным провалом попытка реставрации социализма в СССР. Сегодня можно долго спорить, что именно называть социализмом, а что капитализмом, однако на рубеже 1990-х никаких разночтений не возникало – в Советском Союзе и "странах соцлагеря" был построен именно развитой социализм. Все, что будет сказано ниже, относится к этому строю.
Неудавшийся путч ускорил уже начавшиеся процессы демонтажа системы, в основе которой лежали догматы марксизма-ленинизма. Можно сколько угодно рассуждать о "величайшей геополитической катастрофе ХХ века", о роковой роли "агентов влияния" и "предательстве" последнего генсека Михаила Горбачева. Вопрос в том, был ли у социализма хоть один шанс победить или хотя бы выжить в "соревновании двух систем", причем не по "валовым показателям" (с этим-то в советской статистике проблем никогда не возникало), а обеспечив гражданам сопоставимый с ведущими странами Запада уровень жизни.
Про структурные проблемы народно-хозяйственного комплекса СССР – перекос в сторону развития тяжелой индустрии и ВПК, зависимость от экспорта нефти, ставку на гигантские, неповоротливые промышленные комплексы, увлеченность "мегапроектами", вроде БАМа или поворота северных рек, – написано немало, повторяться не имеет смысла. Добавить сюда растянувшуюся на десятилетие войну в Афганистане, военную и материальную поддержку "национально-освободительных движений" и стран, выбравших "социалистический путь развития", – и получишь перечень самых популярных причин экономического и политического краха советской системы.
Путч стал последней попыткой части партийного руководства вернуть страну в рамки марксистско-ленинской идеологии
Весь этот список болезней СССР, оказавшихся несовместимыми с жизнью, сформулирован еще в позднесоветские времена, в "эпоху гласности". Тогда еще сохранялась иллюзия насчет того, что, осуществив экономические реформы, система подлатает сама себя и станет "социализмом с человеческим лицом". Именно иллюзия, поскольку эти реформы были несовместимы с догматами марксизма-ленинизма, лежащими в основе того самого развитого социализма, который доживал свои последние дни. Статья Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС превратила Советский Союз в теократию, в которой роль религии выполнял марксизм-ленинизм. Последним и решающим аргументом в любой научной дискуссии были цитаты из "классиков". Теория прибавочной стоимости, объявлявшая порочной частную собственность на средства производства, представляла собой краеугольный камень, вынуть который из фундамента, не разрушив все здание, оказалось в принципе невозможно. Отход от идеологических догм был чреват обвинениями в оппортунизме и ревизионизме, потерей работы, а иногда и свободы.
Максимум, что могла себе позволить команда Горбачева в попытках перестроить советскую экономику, – вернуться к опыту НЭПа, вынужденного временного отступления в капитализм, предпринятого большевиками после печальных итогов "военного коммунизма". Но и эти робкие потуги были встречены в штыки верными ленинцами. Собственно, путч и стал последней попыткой части партийного руководства вернуть страну в рамки марксистско-ленинской идеологии.
В последние годы стало модным винить в крахе СССР годы брежневского "застоя" и идеализировать сталинскую индустриализацию. В прошлом году я принимал участие в работе над 12-томником "История ХХ века глазами журнала "Крокодил". Пришлось прочитать все номера с 1922-го (начало выхода главного сатирического журнала советской страны) по 1991 год. Так вот, если не брать военные годы, то начиная с середины 1920-х не было ни одного (!) номера, где не поднимались бы темы низкого качества продукции госпредприятий, бесхозяйственности (которая в 1930-е называлась еще и вредительством) и низкого уровня трудовой дисциплины. Даже в годы бурного энтузиазма первых пятилеток ударники и ударницы соседствовали на страницах журнала с бракоделами и прогульщиками. По мере развития "плановой системы хозяйствования" эти три "бича" стали неотъемлемыми признаками советской экономики. Наряду с вечным дефицитом, косностью и некомпетентностью партийного руководства, а позже и технологическим отставанием от более мобильных и диверсифицированных экономик развитых стран.
Максим Блант – экономический обозреватель, начальник отдела макроэкономического анализа компании "ФинГрад"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции