Смерть Ислама Каримова напомнила о печальной ситуации: на территории бывшего СССР продолжает процветать авторитаризм, в отдельных странах прямо граничащий с тоталитаризмом. Число бывших советских республик с подобной "формой правления" больше, чем число тех, в которых установились хотя бы более-менее демократические режимы. Интересно, что смерть диктатора всегда неожиданная – даже для той немногочисленной группы населения, которая мечтает об избавлении своего государства от подобной фигуры. Политические эксперты лукавят, назначая потенциальных наследников, якобы "припасенных" тем или иным тираном на случай своей кончины. У одного Сталина находили не меньше десятка приближенных лиц, коих Джугашвили, как "эффективный менеджер", будто бы планировал оставить "на хозяйстве" после своей смерти.
Как это понимать – "после своей смерти"? Чьей смерти, позвольте спросить, о чем вы говорите, кого имеете в виду? Забыли пример поэтессы Натальи Грудининой? Даже в самом светском государстве над фигурой вождя возникает ореол небожителя. Сначала подобный правитель сравнивает себя с каким-либо великим тираном из прошлого. Так Сталин заигрывал с образом Ивана Грозного, теперь ровно то же самое Путин проделывает с фигурой самого Сталина. Продержавшись у власти два десятилетия, каждый диктатор приходит к выводу: он, судя по всему – величайший правитель в истории, фигура исключительная и совершенно незаменимая. О какой кончине, в таком случае, может идти речь? На кого страну-то оставить? Вот и получается: в один прекрасный день такой вождь совершенно неожиданно покидает бренный мир; персонажи из ближнего круга подобострастных приближенных с нездоровым изумлением, растеряно стоят у гроба. Не стоит рассуждать о предшествующей смерти диктатора подковерной борьбе, о дележе власти на фоне угасания дряхлеющего правителя. Все любители примерить на себя гипотетическую корону давно уничтожены, сосланы, в лучшем случае – отодвинуты на второстепенные должности, откуда до скипетра уже не дотянешься.
Интерес у широких слоев граждан вызывает только одна фигура – это не президент, не глава государства, не лидер нации, даже не "вождь". Это "наше все", глядящее с портретов в чиновничьих кабинетах, с уличных плакатов и футболок, с экранов телевизоров
Своеобразным обратным примером может служить разве что оформившаяся в неомонархию Северная Корея. Да и в Пхеньяне не все так уж гладко: передача трона представителю третьего поколения династии Кимов сопровождалась плохо скрытой политической возней. Вплоть до придворных страстей – с уничтожением не в меру ретивой родни и фактическим изгнанием из страны молодым правителем двоих своих старших братьев. Ну так ведь и после смерти Сталина дележка власти продолжалась вплоть до 1957 года. А началась вообще с настоящей крови – арестом и расстрелом Лаврентия Берии, тюремным заключением сына грозного правителя Василия Сталина.
В Узбекистане уже два года сидит под домашним арестом Гульнара Каримова, по одной из версий – из-за властных амбиций, о которых стало известно ее покойному теперь отцу. Так лихо с собственными детьми обращался мало кто из современных диктаторов. А Каримов – пожалуйста. Понимаете, до какой степени можно любить свою власть? Не изгнать дочь из страны, а посадить в запертый дом, лишить связи с миром, оставить под надзором силовиков в камуфляже. Что теперь с Гульнарой будет – хороший вопрос, люди из окружения Каримова вряд ли смотрят на дочь своего бывшего хозяина с симпатией.
А что это вообще такое – "ближний круг" жесткого, авторитарного правителя? Диктатура размывает политическую структуру общества. С правовой точки зрения правитель такой страны зачастую формально является непонятно кем, фактически превращаясь в подобие "серого кардинала". Сталин ведь никогда официально не занимал пост главы советской страны. Даже если предположить, что сталинский СССР был формально по своей политической системе как бы парламентской республикой, то и этом случае Сталин стал главой правительства лишь в 1941 году. За границей все прекрасно понимали, что происходит в СССР, и переговоры вели именно со Сталиным, а уж никак не с официальным советским "президентом" Михаилом Калининым.
Как бы странно это ни звучало: не столь важно, кем сегодня является Путин, важно то, какие именно государственные институты его окружают. А с этим в современной России – нехорошо, потому что в стране на деле, например, перестал существовать пост премьер-министра. Исчез и пост третьего человека в государстве – председателя верхней палаты парламента. Ну какой здравомыслящий человек поверит, что, случись нечто с Путиным, бразды правления хотя бы временно возьмет в свои руки Медведев? И уж тем более, что в случае чрезвычайной ситуации во главе государства до следующих выборов встанет Матвиенко? Хотя формально выглядеть это, возможно, будет именно так.
Фигура вождя возвышается над государственными институтами, окружая себя не явными для посторонних доверенными лицами из числа закадычных друзей, приятелей, бывших сослуживцев, помощников. Определить, живете ли вы в государстве, где у власти находится диктатор, очень просто, достаточно посмотреть на население такой страны. Оно совершенно политически безынициативно, безо всякого интереса относится к выборам. Интерес у широких слоев граждан вызывает только одна фигура – это не президент, не глава государства, не лидер нации, даже не "вождь". Это "наше все", глядящее с портретов в чиновничьих кабинетах, с уличных плакатов и футболок, с экранов телевизоров. Никакие "изъявления народной воли" подобной фигуре не страшны – ровно потому, что народ ни о чем изъявляться не хочет. Джугашвили любил именовать себя "отцом народов". А отца, как известно, не выбирают.
Сергей Богданов – журналист и блогер