Антимиссионерство

Яков Кротов: Некоторое время назад мы делали программу с адвокатом Инной Загребиной о том, как теоретически должен работать так называемый "закон Яровой", карающий за определенные типы миссионерства. Прошло полтора месяца, и накопилась практика применения этого закона, причем практика, как я понимаю, оказалась далекой от того, что ожидалось.

У нас в гостях адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро "Славянский правовой центр" Владимир Ряховский, христианин веры евангельской.

Вы ждали именно таких дел, которые прошли?

Владимир Ряховский: Было восемь дел, прямо связанных с применением "закона Яровой". Но еще несколько дел связаны не напрямую.

Яков Кротов: Помимо ряда дел за незаконную миссионерскую проповедь, в России уже около 20 лет преследуют Свидетелей Иеговы, подбрасывая им якобы экстремистскую литературу. Уже в течение четверти века очень активно преследуют Русскую православную свободную церковь в Суздале. Сейчас идет дело о сносе в Ногинске православного храма Украинской церкви, но граждане России в этой церкви молятся, и они ее построили. То есть не надо думать, что антимиссионерское законодательство - это единственная проблема.

Тем не менее, неожиданным оказалось то, что почти все попавшие - протестанты, кроме одного кришнаита. У вас нет ощущения, что это часть атаки именно на протестантскую часть христианства?

Владимир Ряховский: Я не думаю, что это специально ориентировано на протестантов. Но протестанты более открытые, их больше видно. Да, в их миссионерской деятельности есть такая особенность, как служение от двери к двери, когда они ходят по квартирам и приглашают на свои библейские чтения, раздают литературу. Сегодняшнее протестантское движение, особенно Христиане веры евангельской - это крупные активные действующие церкви. Причем они активны не только в соблюдении религиозных практик, они активные граждане своей страны, жители своего города, они занимаются благотворительной, просветительской деятельностью.

Яков Кротов: Но не миссионерством.

Владимир Ряховский: Да. У меня было одно абсолютно не обоснованное дело - можно сказать, наезд на крупнейшую протестантскую церковь в городе Благовещенске.

Яков Кротов: Насколько я понимаю, для протестанта крупнейшая - это община в две-три тысячи человек.

Владимир Ряховский: Если взять Благовещенск и Амурскую область, то там до 200 тысяч жителей, и город там - 100 тысяч, и если там полторы тысячи членов одного протестантского прихода, то это много. Причем они устраивают разные спортивные праздники, у них там и реабилитационный центр, и социальная помощь престарелым, инвалидам. У них в 2010 году начались проблемы, и сначала были административные претензии – по выпуску литературы, аудио- и видеозаписей, потом им вменяли так называемое нейролингвистическое программирование, воздействие на людей.

Я нахожусь в Благовещенске в гостинице, и окна у меня выходят на центральную площадь. В это время празднуется День города. По громкой связи говорят: "На площадь выходит колонна церкви "Новое поколение" - это самая большая, самая динамичная церковь, их двери всегда открыты. Если у вас есть какие-то проблемы, приходите, вас там ждут, встречают!" И выходит колонна, действительно, самая большая, идут семьями, с детьми, с шариками, с лозунгами.

Это было в воскресенье, а буквально в понедельник в одном квартале от этого места слушалось дело о запрещении части деятельности этой церкви, потому что пастор в своих проповедях якобы оказывает воздействие на аудиторию. Он говорит не монотонно, а то громче, то шепотом, а кроме того, использует и вербальные, и невербальные методы, и жестикуляцию, и говорит под музыку – и тем самым оказывает психологическое воздействие.

Я выступал в этом процессе и сказал: "Я - адвокат, я стою перед судьей, я выступаю перед судом присяжных, и моя цель – оказать психологическое воздействие? Конечно! И, конечно, когда я говорю, я могу говорить громко, что-то повторять, где-то выдерживать паузу. И что, я тоже должен иметь лицензию на миссионерскую деятельность, чтобы выступать в суде? А чем отличается от меня священник или актер, который играет в спектакле? А чем отличается потрясающий фильм? Это все оказывает психологическое воздействие! А в православном храме – и хор, и…"

Яков Кротов: Нет, православие не трогайте, у нас все скучно, и надо иметь огромную веру, чтобы отстоять эту занудную службу.

Владимир Ряховский: Но это оказывает психологическое воздействие?

Яков Кротов: Нет! Только негативное – хочется уйти. Но потом подумаешь: я лучше помолюсь…

Владимир Ряховский: И вот в перерыве судебного заседания мы общаемся с представителем регионального Министерства юстиции, которое участвовало третьим лицом в процессе, и я говорю: "Знаете, а я не понимаю: вот церковь ведет в городе такую работу, я вчера на празднике видел их колонну - почему же у них такие проблемы? Какие к ним претензии?" На это мне говорят: "Знаете, если бы они не высовывались, не были так на виду, то у них не было бы проблем. Они, по сути, стали градообразующей церковью!" И я говорю: "Ох, вот такого я еще никогда не слышал! Это такой комплимент, завтра я донесу до них это".

Вот откуда возникают проблемы. С другой стороны, общеизвестно, как работают наши правоохранительные органы. Дана команда – нужно показать борьбу с экстремизмом, так пойди, поищи террориста, экстремиста, который где-то тайно, подпольно что-то делает. А здесь – пожалуйста, вот они, наяву. И Свидетели Иеговы тоже - большое количество их литературы признано экстремистской. По какому признаку?

Яков Кротов: Они говорят, что есть единый Бог, и это оскорбляет многобожников.

Владимир Ряховский: Да. И они говорят, что их вера - самая правильная, истинная. Я знакомился с материалом, и там в журнале была такая статья – женщина говорит, что она искала Бога, искала истину, ходила в православный приход, но что-то там не так, пошла к католикам, к протестантам, а потом встретила Свидетелей Иеговы и поняла, «что это мое, это истина». А один из признаков экстремистской деятельности – это пропаганда религиозного превосходства, и тут можно формально сказать, что превосходство есть. Но самое главное, что любой верующий человек, какой бы религии он ни придерживался, он ее исповедует и считает, что для него это самое правильное, самая что ни на есть истина.

Яков Кротов: Я думаю, каждый верующий считает, что истина объективна. Не для меня есть Бог, а Бог для всех.

Владимир Ряховский: «Нет спасения вне лона православной церкви».

Яков Кротов: Нет, я думаю, что православная теология несколько сложнее и добрее.

Владимир Ряховский: А "православие или смерть"?

Яков Кротов: Это православные экстремисты, которые и в Сербию ездили воевать. У них почти свастика на рубашках и знаменах.

Владимир Ряховский: Да, может быть, это неудачный пример. Но можно по-разному относиться к этому лозунгу …

Яков Кротов: Нет, к нему нельзя относиться по-разному…

Владимир Ряховский: Я, допустим, понимаю его не как то, что к тебе подошел человек, поднял руку и спрашивает: "Православие или смерть? Выбирай". А можно это понять так, что для меня жизнь – Христос, а смерть – приобретение, и вне лона Церкви нет жизни.

Яков Кротов: Вы хороший адвокат!

Напомните мне, в котором из четырех евангелий Господь Иисус Христос сказал: идите до четырех концов земли, занимайтесь благотворительностью, спортом, открывайте детские лагеря, печатайте книги – и так далее? Нет такого в Евангелии.

Владимир Ряховский: В Евангелии есть: идти и научите, идите и проповедуйте Христа и во имя того-то…

Яков Кротов: Это же призыв к миссионерству?

Владимир Ряховский: Да, конечно. И я считаю, что это обязанность каждого – если ты веришь, если ты принял Христа в свое сердце, то твоя обязанность как христианина – не закапывать это куда-то, не прятать, а именно говорить. В то же время, проповедь бывает разная. Вот вы в облачении идете по улице – это проповедь? Конечно, проповедь!

Яков Кротов: А если я иду в штатском, но глаза горят верой?

Владимир Ряховский: Мы сейчас все ближе и ближе подходим к "закону Яровой", и одно дело – миссионерская деятельность в нашем с вами христианском понимании, что это миссия. И эта наша миссия может заключаться и в моем свидетельстве, и в чем-то другом, даже во внешнем виде. Даже звон колоколов или еще что-то – это свидетельство.

Миссия, свидетельство и моя личная жизнь… Я могу говорить что угодно, но если я не устраиваю, как надо, свой дом, то я не могу проповедовать. Здесь все очень многогранно: и твоя благотворительность, и служение. Одно дело – миссионерская деятельность, как понимают ее христиане, а другое – миссионерская деятельность, как сегодня определил ее закон.

Яков Кротов: На мой взгляд, протестанты попытались подладиться под беззаконие и заранее, опережающим образом как бы отказались от миссионерства. Вот мы занимаемся борьбой с наркотиками, воспитываем детей, показываем пример, а проповедуем только для своих. Это уже небольшое, но отступление от Евангелия.

Владимир Ряховский: Я не знаю, на основании чего вы это говорите.

Яков Кротов: Вы сами подчеркиваете, что Церковь, конечно, участвует в парадах, но она, в отличие от Свидетелей Иеговы, не ходит от двери к двери. Но это не практика Свидетелей Иеговы, это слова Евангелия. Откуда взялась у них эта практика? Свидетели Иеговы в XIX веке вышли из баптистов, пытаясь буквально осуществить наставления Спасителя. Сказано: "Я посылаю вас по двое" – и они ходят по двое. Сказано: "Обходите дома" – и они реально обходят дома. Это, может быть, слишком буквалистская, но интерпретация Евангелия, а не манифеста Компартии. В этом смысле, скорее, я должен оправдываться, почему я не хожу от двери к двери.

Владимир Ряховский: Не совсем правильно ходить, стучаться в квартиру и настойчиво предлагать участие. Наверное, можно и по-другому. Хотя чего-либо противозаконного в этом до принятия "закона Яровой" не было. И соседи же приходят и что-то спрашивают, и за солью приходят. Сейчас, перед выборами, приходят агитаторы. Почему про это можно, а про это нельзя?

У меня был случай, когда ко мне в дверь позвонили Свидетели Иеговы, я сказал им: "Спасибо большое! Я со всем этим знаком, у меня все это есть. Привет вашему председателю!" – и называю его по имени. Они удивились, и все. И я не чувствовал, что это было назойливо. Но я допускаю, что жалобы про назойливость могут быть обоснованными.

Яков Кротов: Как сказал великий персидский поэт Фирдоуси, красота Лейлы в глазах Мейджнуна… Назойливость Свидетелей или протестантов, Билли Грэма - она в сердце человека, которому кажется, что это назойливо. Что должен отражать закон: некоторые объективные правовые идеалы или неврозы отдельных граждан, даже находящихся при власти?

Владимир Ряховский: Что такое закон? Возникают какие-то общественные отношения, которые необходимо урегулировать.

Яков Кротов: Вы марксист или христианин? Какие общественные отношения? "Не убий" – это возникновение общественных отношений? Это закон?

Владимир Ряховский: Общественные отношения могут быть самые различные. Закон – это договор, правила поведения. Допустим, правила дорожного движения – увеличилось количество машин, стали возникать проблемы, и необходимо было регулировать, мы едем по правой стороне или по левой, вот это будет переход, перекресток нужно проезжать вот так… Вот мы договорились, и мы должны этому следовать. Если ты поехал на красный свет, то ты уже нарушил закон.

Владимир Ряховский

Яков Кротов: А бывают неправовые законы?

Владимир Ряховский: Конечно!

Яков Кротов: Вы сняли у меня камень с души!

Владимир Ряховский: Законы бывают и чрезмерные. Если мы берем религиозную сферу, то тут должны быть какие-то пределы государственного вмешательства.

Яков Кротов: А если в законе будет написано, что запрещается дышать по вторникам, это неисполнимый закон?

Владимир Ряховский: Знаете, судя по тем законам, которые принимает наш "принтер", можно ожидать и такого.

Яков Кротов: Но вы же не прекратите дышать. А проповедь в воскресенье – это для христианина как дыхание.

Владимир Ряховский: Да, и поэтому все-таки должен быть предел, до которого государство может вмешиваться. К примеру, мы говорим о регистрации религиозной организации, постановке на учет, налоговых выплатах – я считаю, что это должно быть со стороны государства.

Яков Кротов: Если пастор или священник - не освобожденный работник, он работает где-нибудь в магазине, а вечером в воскресенье священствует, на пенсию не претендует, то регистрация – дело добровольное?

Владимир Ряховский: Да.

Яков Кротов: То есть если люди хотят послабления по налоговой части, то они идут и регистрируются, а если они согласны платить налоги со своих доходов, как коммерсанты, то они регистрируются. Так во всем мире!

Владимир Ряховский: Если религиозное объединение, группа граждан хочет иметь статус юридического лица, обособленное имущество, счет в банке, работников по трудовому договору, то у них появляется необходимость пройти процедуру регистрации. Но это должно быть сугубо добровольным делом.

А что касается 1997 года, разделения религиозного объединения, группы и религиозной организации, то религиозная группа – это объединение граждан для совместного вероисповедания, которое действует без государственной регистрации, без статуса юридического лица. Вот, допустим, мы где-то в сельской местности проводим богослужение в частном доме – конечно, это должно быть сугубо наше право – хотим мы регистрироваться или нет. А получается, что после 1997 года уже неоднократно предпринимались попытки сделать так, что религиозные группы необходимо регистрировать.

В прошлом году были приняты изменения. До прошлого года было так, что если религиозная группа желает приобрести статус юрлица, преобразоваться в религиозную организацию, значит, она уведомляет о своей деятельности, ждет 15 лет либо подтверждает свое вхождение в централизованную организацию и регистрируется. Но это, опять-таки, право граждан. А после изменений в закон религиозная группа уведомляет о создании…

Яков Кротов: Обязана.

Владимир Ряховский: Нет, там нет слова "обязана". «Уведомляет о создании». Но сегодня на практике мы сталкиваемся с тем, что предъявляют претензии к группе, которая не уведомила о своем создании. И это уже путь в никуда. Есть немало протестантских общин, которые в советский период находились в подполье, и для них уже частью вероучения стало то, что они не регистрируются. И они ни при каких обстоятельствах не будут регистрироваться.

И для пятидесятников, к которым принадлежал мой отец, епископ, Иван Петрович Федотов, уже частью вероучения стало – не регистрироваться. И они не будут ни уведомлять, ни регистрироваться. И что, они нарушают закон? Сегодня уже из Ставрополя пришла законодательная инициатива о введении ответственности за не регистрацию, хотят добавить в эту статью о религиозных группах обязанность – регистрироваться.

Яков Кротов: Это все равно, что признать сожительство уголовным преступлением, если мужчина и женщина не регистрируют брак.

Владимир Ряховский: Да! И сколько человек в религиозной группе – закон не определяет. А по аналогии с другими законодательными актами группа – уже два человека.

Яков Кротов: Так и в Евангелии сказано: "Где двое или трое, там и я среди них". Домашняя церковь – муж и жена.

Владимир Ряховский: Пришел ко мне сосед, даже мой единоверец, даже моя семья – это что, уже группа?

Яков Кротов: Конечно! А если вы будете ребенку рассказывать про Евангелие, то это совращение малолетних.

Владимир Ряховский: То есть группа страстных рыболовов поехала на рыбалку – это нормально, а если мы собрались читать и молиться, то мы должны регистрироваться? Еще раз говорю: должны быть разумные пределы государственного регулирования. И запретят мне сегодня дышать – я все равно буду дышать, а запретят мне говорить о Боге – я все равно буду говорить.

Яков Кротов: Это экстремизм! Когда закон только приняли, у нас в гостях была ваша коллега Инна Загребина, и она совершенно четко говорила о том, что к одиночкам этот закон не относится, он регулирует миссионерскую деятельность внутри объединений. Пошла практика, и она говорит именно о том, что полиция думает: миссионерская деятельность – это право только тех людей, которые входят в объединения.

Владимир Ряховский: Закон никудышный! Мне кажется, этот закон писали люди, которые абсолютно ничего не смыслят в религиозной практике.

Яков Кротов: И в юридической! Они забыли написать, что миссионерство – монополия организаций.

Владимир Ряховский: Нет, это есть в тексте. По закону миссионерская деятельность – это, прежде всего… Вот берем новую статью – 24-прим: это деятельность религиозного объединения по распространению своего вероучения среди лиц, не придерживающихся этого вероучения, в целях вовлечения в данное религиозное объединение, осуществляемая непосредственно религиозным объединением либо уполномоченными лицами, и совершенная публично. Вот пять признаков.

Яков Кротов: Закон дает исчерпывающие определение? По логике, где-то за семью горами действует принцип: что не запрещено, то разрешено.

Владимир Ряховский: В чем здесь ошибка и правоприменителей, и тех, кто настолько испуган этим законом? Понятие в законе о миссионерской деятельности не идентично тому, как мы с вами понимаем наше миссионерское служение. Если мы рассматриваем в каком-то деле то или иное действие, то, прежде всего, мы отвечаем, является ли это миссионерской деятельностью. Будет являться при наличии этих признаков.

Яков Кротов: Если я лично вышел на улицу и сказал "Христос воскресе", это не миссионерская деятельность, потому что по закону миссионерская деятельность – это прерогатива организаций. Но сейчас полицейские-то тащат именно одиночек! Это же интерпретация закона по принципу: «что не написано, то запрещено».

Владимир Ряховский: Вот было первое дело по применению этого закона – в Черкесске кришнаит раздавал литературу. Он объяснил, что никого не представляет, ни от кого не действует, никого не вовлекает, он просто раздает литературу и говорит о своих убеждениях. Он занял абсолютно правильную позицию! Но что делают правоохранительные органы? Составляют протокол, что он в нарушение закона о свободе совести нарушил порядок осуществления миссионерской деятельности тем, что незаконно распространял литературу. Что это такое? В законе вообще ничего про это нет!

Яков Кротов: Но насчет распространения литературы там все-таки есть.

Владимир Ряховский: Нет, в законе 1997 года было («литература, издаваемая религиозной организацией»), а сейчас ввели – «распространяемая в миссионерской деятельности, должна содержать полное наименование». Но какого-либо запрета на распространение нет. Поэтому суд абсолютно правильно отверг обвинения в его адрес, и дело прекратили.

Вы правильно сказали, что у нас правоприменитель, то есть сотрудник полиции, видит людей, проявляющих религиозную активность - есть ответственность за миссионерскую деятельность, статья 5.26 - и составляет протокол, вместо того, чтобы посмотреть в законе, что такое миссионерская деятельность. Я не защищаю этот закон, я категорически против него, я был одним из его критиков еще на стадии принятия, но на сегодняшний день есть восемь-девять дел, в которых этот закон был применен абсолютно неправильно!

Яков Кротов: А он вообще может быть применен правильно?

Владимир Ряховский: Может. Закон не запрещает миссионерскую деятельность, он ее регулирует, установлен порядок. У нас не допускается миссионерство в жилых помещениях, кроме предусмотренного статьей 16-ой.

Яков Кротов: Да, а в статье 16-ой разрешаются богослужения в жилых помещениях вкупе с миссионерской деятельностью.

Владимир Ряховский: Да, не допускается в жилых помещениях, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2-м статьи 16-ой Закона о свободе совести. А там говорится, что богослужения и ряд церемоний проводятся беспрепятственно. Значит и миссионерская деятельность допускается.

Яков Кротов: Да, и это же абсурд!

Владимир Ряховский: И еще ограничение – запрещается распространять свое вероучение в помещении другой религиозной организации, другого вероисповедания, без письменного согласия ее руководящего органа. Вот Ивану Журавлеву вменили то, что он в лютеранской кирхе говорил о своем вероисповедании без письменного разрешения. Нашли какую-то зацепочку…

Яков Кротов: Там все утяжелялось тем, что человек приехал с Украины, и они решили, что он украинец. А он чистый гражданин России. И поехало… А вот Александр Якимов, республика Марий Эл, пастор христиан веры евангельской, то есть это абсолютно легитимное, зарегистрированное…

Владимир Ряховский: Нет, это не организация, это религиозная группа. Но эта группа уведомила о своей деятельности.

Яков Кротов: Да, все по закону.

Владимир Ряховский: Деревенский праздник, день деревни, староста села дает слово пастору. Он поздравляет деревню, желает ей благословения - семьям, детям, городу, урожаю и всем-всем. И стоял баннер: "Родная деревня, с праздником!", подписанный "Новое поколение". Можно ли оценить его выступление как миссионерскую деятельность? На него составили протокол за миссионерскую деятельность. Но если обратиться к закону, является ли его выступление миссионерской деятельностью? Он действовал от имени организации? Да. Говорил о вероучении? Мне кажется, нет. В целях вовлечения? А что, он вовлекал кого-то, куда-то звал, приглашал? В его действиях не обнаруживаются признаки того, что является миссионерской деятельностью. Мы можем говорить о том, что он призывал Божье благословение, и мы можем говорить о миссионерской деятельности с точки зрения христианина.

Но даже если имеют место все признаки, если эту деятельность можно было признать миссионерской, что он нарушил? Что, нельзя заниматься миссионерской деятельностью на этом публичном мероприятии? Можно! А почему нельзя? Ему нужно было иметь какой-то документ? Если это религиозная группа, то по закону он должен был иметь решение общего собрания этой религиозной группы, что от имени этой религиозной группы он вправе заниматься миссионерской деятельностью. У него было решение общего собрания от 20 июля: как только этот закон вступил в силу, он оформил себе разрешение на миссионерскую деятельность.

Он ничего не нарушил! Тем не менее, на него наложен штраф, и суд признал это миссионерской деятельностью и нарушением статьи 5.26.

Но самое интересное, что его судили 3-го числа, а 7-го слушалось новое дело – в отношении старосты, который предоставил ему слово. Староста сказал: "Я не имею отношения ни к какой религиозной организации, но знаю пастора, знаю их общину, знаю, что они занимаются благотворительностью, и я его пригласил". В чем тут миссионерская деятельность?

Яков Кротов: Он пособничал.

Владимир Ряховский: Ну, тогда нужно еще ввести ответственность за пособничество или попустительство.

Яков Кротов: Да, и еще за недоносительство о миссионерской деятельности!

Владимир Ряховский: Вот я даже посмеялся над этим делом о покемонах. Блогер ловил покемонов – может, он делал благородное дело, освобождал святое место от этой нечисти! (смеется) Но вопрос гораздо сложнее. Если это абсурдное дело дойдет до суда, то суд должен будет установить обстоятельства дела. "Что ты делал?" – "Ловил покемонов". – "А они что, там были?" И у меня сразу вопрос: а как они там оказались, кто их туда пустил, а где была служба безопасности? (смеются)

Я предлагаю принять экстренные меры, создать в Следственном комитете группу по особо важным делам, потому что екатеринбургские полицейские сами с этим не справятся. А почему бездействует Национальная гвардия? Почему у нас по храмам свободно разгуливают покемоны? Может, их собрать и всех депортировать?

Яков Кротов: Доерничаетесь, Владимир Васильевич…

Владимир Ряховский: Это просто маразм! И самое интересное, что мои слова оказались пророческими, и буквально через два дня создали следственную группу - четыре следователя районного комитета. В районе семь следователей, и четырех из них бросили на это покемонское дело. Это просто пародия на наши правоохранительные органы! У них что, нет других проблем?

Яков Кротов: Это принцип Питера: если вы расширяете штат учреждения, то этот штат находит себе работу. Если наращиваются штаты силовиков, то они ищут себе применение.

Вернемся к вопросу о неврозе. Страх миссионерства, страх, что твой сосед - другой, нежели ты… По-моему, за пределами Российской Федерации все здороваются – продавщицы, рабочие на бензоколонке, в ЖЭКе: говорят "здравствуйте", и люди отвечают "здравствуйте". В Российской Федерации не здороваются, боятся, хотя нет закона, запрещающего здороваться. Я думаю, это проявление той же психологии, которая породила антимиссионерский закон.

То, от чего спасает Спаситель – разобщенность людей, страх перед другим. В этом суть христианства. Я боюсь ближнего своего, у меня презумпция, что он – враг, что он - Каин, а я - конечно, Авель. И я принимаю закон, запрещающий здороваться. Это одержимость или что?

Владимир Ряховский: Ну, это уже традиционно, исторически.

Яков Кротов: Да ладно, до революции такого не было!

Владимир Ряховский: Но у нас постоянно было религиозное превосходство, и законы были нехорошие…

Яков Кротов: Но после 1905 года их отменили, ослабили.

Владимир Ряховский: Формально отменили, а фактически, может быть, просто ослабили.

У меня знакомая женщина – председатель одного из районных судов. Она говорит мне: "У меня сын женился, девочка очень хорошая, воспитанная, образованная, но есть одна проблема – она из баптистской семьи". Я говорю: "Ну, и что? Может, она потому такая воспитанная, хорошая мать и хорошая жена, что воспитывалась в такой семье". Она говорит: "Да я все понимаю, я с ними очень дружу, это прекрасная семья, но я никому не могу об этом сказать". Судья, уже опытная, она знает законы, знает Конституцию и испытывает вот этот комплекс!

Яков Кротов: То есть закон только отражает мироощущение людей, живущих в стране, во всяком случае, большинства?

Владимир Ряховский: Наверное, закон и должен регулировать именно такие отношения…

Яков Кротов: Но сколько стран, где эта сфера вообще не регулируется!

Владимир Ряховский: Вот у нас, допустим, в уголовном праве есть субъект уголовно-правовых отношений – несовершеннолетний, должностные лица, есть военнослужащие, есть военные преступления, есть группа лиц или что-то там еще. И вот был введен закон об оскорблении религиозных чувств верующих, и субъектом правоотношений становится такое лицо, как верующий: это оскорбление именно чувств верующих, а не кого-либо другого.

Вот, допустим, совершено какое-то деяние, которое следственные органы пытаются подвести под оскорбление религиозных чувств, а мне хочется задать вопрос: чьи чувства оскорблены? Верующего. А кто такой верующий? Я понимаю – мужчина или женщина, военнослужащий или должностное лицо, несовершеннолетний - можно документально подтвердить, что они являются таковыми. А как можно подтвердить, что человек - верующий?

Яков Кротов: А в чем сложность? Разжигается костер, ты на него всходишь, и, если ты верующий, пламя расступается. Или, если ты протестант, ты берешь змею, и она тебя не кусает.

Владимир Ряховский: Мне приходилось участвовать в качестве адвоката в делах по оскорблению чувств верующих, по 148-ой статье, и мне невольно хочется задать вопрос тому, что считает себя потерпевшим: по каким критериям он - верующий? Я могу сказать, что вера без дел мертва. А какой ты верующий, если у тебя в семье то-то и то-то? Ты просто называешь себя верующим. И мне интересно, кому в голову могло прийти – внести в уголовное право такой новый субъект, как верующий.

Яков Кротов: Это я вам скажу как историк. Чекисту! 58-я статья про антисоветскую деятельность умерла, да здравствует статья про оскорбление чувств верующих! Но сажать будут тех же самых людей те же самые люди.

А вы, как христианин и как юрист, призывали к гражданскому неповиновению?

Владимир Ряховский: Я не призывал к неповиновению, но сам я поступал бы по своей совести и каждому советовал бы так поступать.

Когда мы смогли ознакомиться с этим законом… А это отдельная история, потому что утром 24-го числа депутаты впервые увидели его письменную редакцию (она не была даже выставлена в базе), и в этот день они приняли 160 законов, по которым нам надо жить.

Яков Кротов: Вы будете проповедовать Христа без справки?

Владимир Ряховский: Конечно!

Яков Кротов: Чрезвычайная благодарность вам за разъяснения, за готовность жить по Евангелию. И то же пожелание всем нашим слушателям, как верующим, так и неверующим. Свобода одна для всех.