Космос для святых мощей

По благословению Святейшего патриарха Кирилла частица мощей преподобного Серафима Саровского передана представителям Центра подготовки космонавтов. Церковную реликвию собирается взять с собой в полет экипаж корабля "Союз МС-02", который в скором будущем должен отправиться на Международную космическую станцию.

Что-то не заладилось. Планировали, что космонавты полетят 23 сентября, однако из-за технических неполадок старт на Байконуре Роскосмос отложил минимум на две недели (неназванные источники называют две возможные даты – 12 октября или 1 ноября). Так что преподобный Серафим не помог, злословят блогеры и предполагают: дело в том, что "молитвы оказались просроченными, а масло в кадилах контрафактным".

Религиозные обряды в России давно проникли практически во все сферы общественной жизни. Вот и на космодромах уже не первый год совершаются молебны. Казалось бы, население страны должно к этому привыкнуть и не удивляться подобным вещам. Однако, странное дело, даже среди верующих людей мне не удалось найти ни одного человека, кто разделил бы трепетное чувство командира "Союза" Сергея Рыжикова. Отчего-то у всех моих собеседников вызывала нервный смех такая трогательная подробность:

Во время взлета и посадки частица мощей в мягкой коробочке будет находиться на груди командира, а в течение полугодового полета святыня пребудет в специальном месте в верхней части станции.

​Пользователи социальных сетей соревнуются в остроумии. Имея в виду космический туризм, предлагают слоган "Туры для мертвых и их частей". Интересуются, будет ли крестный ход вокруг МКС, предлагают прикрутить к станции купола и ввести новую штатную единицу – бортовой батюшка. Кое-кто опасается, не замироточит ли на МКС пульт и не случится ли тогда короткое замыкание. Ну а филолог Гасан Гусейнов оставил на "Фейсбуке" комментарий, не лишенный изящества: "Мощь мощей возрастает от измельчения и удаления во времени".

Профессор факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики Гасан Гусейнов объясняет, почему идея отправить в космос святые мощи части просвещенной публики показалась неуместной:

– Тут есть несколько слоев. Мы живем в необыкновенно интересное время, когда какие-то десятилетиями накопленные ожидания и раздражения сошлись в одной точке. С одной стороны, мы в советское время довольно долго жили в условиях абсолютного культа науки, прогресса и рациональности, хотя это была не всегда настоящая наука. Потому что наряду с успехами, скажем, естественных дисциплин – математики и так далее, наукой объявлялась также и идеология. У нас был "научный коммунизм". И в головах у людей это болезненное противоречие, конечно, сидело, но сейчас оно с самой неожиданной стороны прорвалось. И именно это вызывает истерическую реакцию.

Оно прорвалось в тот момент, когда вдруг люди совершенно всерьез заговорили о религии. Не только о православии, но вообще все конфессии и деноминации вдруг оказались каким-то реальным фактором жизни. Началось строительство всяких храмов. Началось массовое отправление обрядов, завоз каких-то мощей, пояс Богородицы привезли. И это массовое движение соединилось с такой же массовой советской суеверностью, которая существовала десятилетиями. Посидеть на дорожку, через порог не передавать предметы, не протягивать руку через порог – таких суеверных примет тысячи. Их не меньше, чем было у древних римлян в дохристианскую эпоху. И вот произошла встреча бытовых суеверий с совершенно абсурдным внедрением религиозности в общественную жизнь.

Если бы это все оставалось на частном уровне, ничего страшного не было бы, но это внедрилось в общественную, политическую жизнь. Когда все эти главы государства со свечечками стоят в храмах, это совсем не частная жизнь! Это навязывание обществу некоторой религиозной идеологии. Подчеркну, даже не веры в бога, потому что вера – это действительно частное дело каждого, хочешь – верь, хочешь – не верь. А здесь эта встреча произошла.

И это событие – отправка в космос такого объекта, причем не в порядке исследования этого объекта, а как некоего священного амулета с совершенно непонятной целью, – с моей точки зрения, даже до некоторой степени богохульство и глумление над чувствами верующих. Потому что совершенно непонятно, с какого бодуна надо мощи святого отправлять на околоземную орбиту. Вот это и вызывает почти истерический смех. Потому что истерическая реакция или близкая к ней нервная реакция – это выражение бессилия, беспомощности людей осознать происходящее.

​–​ Вы сказали, что суеверия были широко распространены. Действительно, люди придерживались определенных правил, связанных с такими приметами, но часто это были даже не суеверия, а ритуалы. В жизни космонавтов они тоже строго соблюдались. Самый очевидный пример: космонавты перед запуском всегда смотрели один и тот же фильм –​ "Белое солнце пустыни". Это все-таки скорее традиция, ритуал, уж во всяком случае не связанный с глубокой религиозностью. Но тут ведь, посмотрите, летит космонавт, у которого будет позывной "Фавор", потому что он какие-то камушки с горы Фавор с собой берет. Вместе с этим он захватывает с собой Библию. При этом другой космонавт везет амулетик в виде маленького дракончика, потому что родился в год Дракона. Не слишком ли много для одного маленького экипажа?

Гасан Гусейнов

– Для представителей опасных профессий всегда было свойственно заводить какие-то талисманы. Но такого рода амулеты, такие секретики – это очень детское и очень тайное. Почти у каждого человека это есть. Люди носят в кошельках фотографии своих близких, какие-то предметы, которые только для них и для их родных имеют какое-то значение, у них в карманах или сумках часто лежат некие особые вещицы. Причем они могут занимать больше места, чем это было бы удобно человеку. Но обычно об этом никто никому не говорит. Это некоторая, если хотите, табуированная часть жизни.

А суеверия не связаны с верой. Попробуйте подать человеку руку в Москве через порог. Попробуйте подарить нож или платок. Вам немедленно отдадут за это деньги или вообще не возьмут этот подарок. Эти мелкие суеверия – это как раз не вера, а это серьезное опасение, что, если ты нарушишь некое табу, ты этим нарушаешь что-то существенное. И какая-то нечистая сила за это тебя покарает. Вот такого рода суеверия распространены среди представителей самых, можно сказать, точных и естественных наук. И это свойство, конечно, просто человеческое. Суеверных людей очень много. В нашем же случае, мне кажется, совершенно недопустимым оказалось то, что все это превращается в публичное, почти политическое действие.

–​ Конечно! Иначе сообщения об этом не попали бы на страницы ведущих информационных агентств, а оттуда –​ в прессу.

– В этом смысле православие (но это могла быть и другая какая-то конфессия) здесь выступает в роли некоторой силы, которая встает вровень с наукой, с техническими расчетами, с расчетами орбиты и тому подобное. Вот это совершенно недопустимая вещь! Потому что если так дело пойдет, то дальше нужно будет спрашивать, прошел ли космонавт какой-то религиозный обряд, советует ли ему батюшка лететь или, может быть, батюшка примет решение, что кто-то другой будет лететь, у кого больше духовности накопилось.

И у нас по Конституции светское государство, в котором, кстати, запрещена всякая государственная идеология. Религия объявлена частным делом граждан. И никакого с ее стороны вмешательства в частную жизнь, в жизнь государства, государственных органов, в политику, быть не должно. Так что, тут нарушение сразу многих законов. И ни к науке, ни к технике это не имеет отношения. Но проблема в том, как мне кажется, что большинство людей в этом не видит никакой проблемы.

–​ Да, и космонавты, я уверена, не видят.

– Понимаете, это такое агрессивное нежелание понимать, что здесь происходит принципиальное смешение разных областей жизни и культуры. И смешение такое очень даже, я бы сказал, опасное для тех, кто летит, для тех, кто работает над этими проектами. Потому что все-таки это мир, который должен быть совершенно свободен от всякого рода культов и мифологий.

Вот ведь, употребишь такой термин, и немедленно все обидятся, если сказать, что у христиан есть своя мифология, что большой разницы между христианским Богом, Зевсом, Дионисом или Амоном нет. Хотя это именно так, с точки зрения науки. Это явления одного порядка. Совсем другое дело – космонавтика. Правда, нам с вами могут возразить и сказать, что сама история космонавтики связана с именами Циолковского и Федорова. И ракеты, по их мысли, будут строиться для того, чтобы транспортировать души умерших в космос. С этой точки зрения, полет мощей какого-то святого – это даже, может быть, реализация первичного замысла Константина Эдуардовича Циолковского. Такая ерническая позиция тоже может быть, конечно. Так что, в принципе, наблюдать за всем этим интересно. Какой бы абсурдной не была эта ситуация, она все равно очень интересная. Как общество будет на это реагировать? Как на это отзовется через год, два, через пять лет? К каким последствиям это приведет? Пока что мы разводим руками и нервно перебираем слова. А что будет чуть дальше, сказать трудно.

–​ В том-то и дело, что мы совершенно для себя незаметно оказались поставлены в такие условия, что должны перебирать слова. Прежде всего, боясь обидеть чувства верующих. Как известно, чувства неверующих в расчет не берутся. Так что очень трудно произнести то, что ты по этому поводу на самом деле думаешь. Но я попробую. Узнав о частице мощей, которая в течение 155 суток будет вращаться вокруг Земли, я подумала о том, что если называть вещи своими именами, то это фрагмент трупа, хотя и очень древнего, по всей видимости. И вот для чего-то кусочек мертвой человеческой плоти будут вращать вокруг Земли, а потом ведь его еще вернут!

Тут у многих возникли всякие соображения насчет того, не обретет ли этот кусочек плоти новые качества? Я имею в виду не религиозную составляющую. Не то, что, попав на небеса, он окажется ближе к Богу, а физические свойства этого фрагмента могут измениться. Как с этим быть? Кто будет это исследовать? И почему бы не исследовать? Иными словами, какова сверхзадача того, что происходит?

На картине Жана Батиста Филиппа Бена менады растерзывают Орфея

– Раньше это были только скромные, тихие суеверия, а здесь задача стать некоторой идеологической инстанцией. Почему бы и нет? Когда-то решение о полете в космос принимали в ЦК КПСС, а сейчас будут принимать с участием какой-нибудь патриаршей комиссии по космосу и делам с близ летящими ангелами. Будет такая отдельная инстанция. Через нее можно и какие-то финансовые средства пропускать. Я другой не вижу задачи.

Сама идея, что от мощей можно кусочек отщипнуть, тоже какая-то нелепая. Хотя, с другой стороны, это очень первобытное, очень древнее представление, из тех времен, когда дионисийские менады растерзывали жертвенных животных. Да и сам Дионис был растерзан титанами, когда был младенцем. И вот эта история растерзания, видимо, передается во всех других восходящих к античности религиях. Так что, в общем, это какой-то совершенно дикий древний ритуал или проявление такого дикого древнего ритуала. И нас могут самые неожиданные вещи ждать при таком развитии событий.

–​ Что вы имеете в виду?

– Я допускаю, что представители других конфессий могут сказать: слушайте, у нас есть, к примеру, еще и мусульмане. Почему бы мусульманам какие-то свои обряды не проводить в космосе?! Какое-то жертвоприношение можно попробовать провести на Курбан-байрам. Почему не сделать это?! Придумать можно много чего. Это тоже может быть испытанием. Я не хочу обидеть ничьих чувств. Я просто представляю себе, что кто-то, кто занимает серьезную должность в религиозной иерархии, обязательно захочет, чтобы его тоже туда пустили. Вот у вас мощи, а у нас полетит волос из бороды Пророка, например. Обязательно кто-то проснется с подобной идеей для того, чтобы использовать космос в таких целях. Почему не сделать так?! Коммунисты России могут захотеть отправить полетать Ленина.

–​ Или Сталина.

– Да, или Сталина. Но вроде там уже не сам Сталин лежит. Хотя кто его знает, никто же не знает. Здесь возможны всякие манипуляции. Только это не имеет никакого отношения к полету в космос. А вот к некоторому движению мысли – имеет. Если людям пришло в голову, что это надо сделать, то интересно, почему это произошло. Как у них повернуты мозги, чтобы вот это сделать без спроса? У самого этого бедного Серафима спросить уже невозможно: хотел, чтобы у него отщипнули от плоти кусок святой и отправили в космос, не хотел? Может быть, он, наоборот, кары страшные на людей за это напустит. Если они верят в то, что это святые мощи, то они должны три раза подумать, прежде чем такие вещи проделывать. Может быть, святой будет недоволен, что с ним так поступили.

–​ Далековато отправили.

– Далеко отправили. Не знаю, я бы на месте тех людей, которые суеверные, все-таки подумал бы. У них ведь нет точных сведений относительно желания или нежелания святого побывать в космосе.

Поэтому остается развести руками и интерпретировать это только в историческом смысле: произошла такая встреча. С одной стороны, чего-то святого, во что не верили на протяжении советской власти, а с другой стороны, жутких суеверий, с третьей стороны, вполне здоровой реакции ерничества и богохульства, которые здесь тоже проявляются. Последнее, кстати, вполне в духе русской культуры. Достаточно вспомнить Лескова, Достоевского и Антона Павловича Чехова.

И в самом деле, это все довольно смешно. Может быть, мы зря на это так болезненно реагируем? Потому что все-таки в сознании людей наука, особенно точные науки, техника отделена от традиционных культовых обрядов, от старых религиозных традиций, – говорит Гасан Гусейнов.

Гасан Гусейнов о полете в космос частицы мощей Серафима Саровского

В наследство от советского периода освоения космоса остался стишок:

Спутник-спутник, шалопутник,

Ты летаешь до небес.

Ты летаешь, прославляешь

Мать твою – КПСС.

Сотрудник Исследовательской группы "Мониторинг актуального фольклора" РАНХиГС Александра Архипова говорит​, что подобные тексты ничуть не мешали советскому человеку гордиться своими первыми космонавтами:

– Поэтому не было нужды в создании протестных анекдотов, которые бы пародировали это действие – орбитальный полет. Но, конечно, было множество шуток. Про то, например, что на самом деле Гагарин говорил не "Поехали!", а "Пора валить!". И про то, что новыми космонавтами будут евреи, потому что они хотят эмигрировать на Луну. Такие шутки, связанные с беспредельной эмиграцией, были распространены в советское время, однако, строго говоря, они высмеивали не полет Гагарина и не освоение космоса. Они высмеивали проблему выезда за границу.

Александра Архипова

Все мы помним советский лозунг "Гагарин летал – бога не видал". Тем самым в советском мышлении Гагарин был на одном полюсе, а религиозные проблемы – на другом. Это очень четко противопоставлялось. И память об этом не стерта. Поэтому, если в наше время День космонавтики вдруг совпадает с Пасхой или случаются какие-то другие подобные события, это всегда вызывает бурю веселья. Но если мы говорим о том, что мощи Серафима Саровского отправляют в космос и они должны облететь Землю, то в этом есть совсем другая, но очень интересная составляющая.

Известна ли вам городская легенда о том, что Сталин во время наступления немцев на Москву, в тот решающий момент, когда враг стоял под Москвой, взял икону, и облетел с нею вокруг Москвы и тем самым спас ее?

–​ Да, на самолете.

– По одной из версий – на самолете. Это, конечно, легенда. Она впервые фиксируется в 60-х годах прошлого века. И она имела хождение в таких православных интеллигентских кругах. Однако большое распространение она получает уже в постсоветское время. Я вспомнила об этой легенде потому, что она отсылает к устойчивой традиции, с которой, между прочим, иерархи Церкви всячески боролись. У восточноевропейских славян было принято обходить с иконой некоторое место для его защиты. К примеру, когда в русской деревне весной скот после зимнего простоя первый раз выгоняют, то пастух, или уважаемый человек, или какая-нибудь "знающая" бабка обходила с иконой этот скот. Что делают, когда горит дом? Обходят вокруг него с иконой. То есть в легенде Сталин поступает ровно по этой логике. Он обходит с иконой Москву.

Помните, несколько лет назад в Волгограде были страшные взрывы в троллейбусах? В Волгоград должен был приехать Путин. Тогда были такие массовые слухи, что он сейчас с иконой облетит город и, тем самым, защитит его.

Идея, что космонавты облетят Землю с частичкой чего-то священного, – это не просто такая символическая экспансия. Это не просто распространение христианских символов во всем обитаемом пространстве, но это еще и символическая защита нас.

–​ То есть не только отдельной страны – России, но и населения всего земного шара?

– Да, целого мира. То есть, по сути, это весьма архаический обряд. Он направлен на защиту того пространства, которое мы окружаем сакральным предметом. Иконой, мощами или какими-нибудь церковными реликвиями. Этот обряд как будто восходит к основам христианства. Но не случайно батюшки всегда спорили со своей паствой, сомневаясь в том, правильно ли обходить корову с иконой. То есть это нужный контекст или ненужный контекст. Но в данном случае речь не об этом. В данном случае это такое символическое окружение, символическая защита пространства.

–​ Мощи Серафима Саровского тоже не в тот контекст попали? Отсюда ощущение несуразности?

– Я думаю, дело именно в этом. Всегда, когда такой обряд производился, или когда о таком обряде хотя бы возникала легенда, он совершался в случае резкой опасности. На Москву наступают немцы. В Волгограде – террористические акты. Дом горит. Скот болеет. В деревне чума. То есть возникает реальная опасность, от которой надо защищаться. Но здесь нет никакой существующей опасности. Это не делается для того, чтобы защитить нас от какой-то реальной беды. Остается одно: облет мощей Серафима Саровского – это экспансия православных ценностей. Они, эти ценности, облетают Землю. И в этом есть несовпадение контекстов. Мы это чувствуем, отсюда и веселье.

Александра Архипова о космической теме в советском фольклоре

Понимаете, когда люди думали, что Путин на вертолете облетит с иконой (они об этом не просили, но думали, что так будет), в этом не было ничего смешного. И никто над этим не смеялся. Была страшная угроза, на которую мы реагируем всеми возможными способами в рамках нашего ценностного мира.

А здесь угрозы нет. Зато есть попытка расширения символического пространства. Получается, что мы облетели Землю мощами очень почитаемого православного святого, и таким образом как бы замкнули круг – мы сделали планету Земля православной. Но это же не так, – говорит Александра Архипова.