На пути к стагнации

Один из крупнейших российских экономистов, бывший ректор Российской школы экономики Сергей Гуриев, покинувший Россию в мае 2013 года, назначен главным экономистом Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и приступил к работе в сентябре 2016 года. Гуриев – доктор экономических и кандидат физико-математических наук, профессор. Руководил Центром экономических и финансовых исследований и разработок, был экономическим советником правительства, входил в советы директоров Сбербанка, Россельхозбанка, Агентства по ипотечному жилищному кредитованию. С 2013 года Гуриев – профессор парижского Института политических исследований Sciences Po.

В интервью Радио Свобода Сергей Гуриев оценивает состояние российской экономики и прогнозирует последствия политики российских властей.

– Мы впервые с вами говорим после вашего вступления в должность главного экономиста ЕБРР. Скажите, а получали ли вы до этого предложения о трудоустройстве от российского правительства?

– Никаких предложений от российского правительства я не получал.

Сергей Гуриев

​– За те три года, что вы живете на Западе, вы обзавелись другим гражданством, кроме российского?

– Нет. У меня только российский паспорт.

– То есть главным экономистом ЕБРР впервые стал российский гражданин?

– Да.

– Вы создаете прецедент включения российского гражданина в руководящие органы международных организаций?

– По-видимому, да.

– Каковы ваши новые обязанности?

– Работа ЕБРР устроена следующим образом. Каждый проект ЕБРР должен соответствовать трем критериям: во-первых, зарабатывать деньги для банка (банк – это прибыльная организация), во-вторых, не вытеснять, а дополнять частный сектор (банк не должен создавать проекты, которые и без него реализует частный бизнес), и в-третьих, банковские проекты должны способствовать продвижению стран, в рамках которых они осуществляются, к рыночной экономике. За методологию оценки проектов с точки зрения третьего критерия отвечает офис главного экономиста.

– Продолжает ли ЕБРР работать с Россией?

– Банк продолжает работать в России, но не совершает в ней никаких новых операций. При этом старые проекты продолжат реализовываться.

– А чем объясняется запрет на новые проекты?

– Члены совета директоров банка, представляющие интересы большинства акционеров, в 2014 году рекомендовали менеджменту Банка не рассматривать новые проекты в России.

– Что их побудило это сделать?

– Это было обусловлено событиями в Украине.

Акция в "поддержку" рубля в Ростове-на-Дону. Январь 2016 года

​– Вы как-то заметили в одном из наших прежних интервью, что западные санкции против России заработают в полную силу лишь через год-два. Заработали ли они сейчас и как это сказывается на российской экономике?

– Российская экономика страдает в первую очередь от падения нефтяных цен и от отсутствия реформ, но западные санкции усиливают влияние этих факторов. Российские власти вынуждены идти на сокращение бюджетных расходов в реальных величинах. Это сказывается на сокращениях практически всех статей бюджета, в том числе и на оборонных расходах (если учесть инфляцию). В настоящий момент обсуждается масштабное сокращение госпрограммы модернизации вооружений.

Но самое главное – это падение доходов. Только что опубликованы данные о доходах населения в августе. Зафиксировано 8-процентное падение доходов населения по отношению к августу прошлого года, и это при том, что прошлый год также был тяжелым (по крайней мере, с точки зрения доходов). Ситуация, мягко говоря, непростая. Вполне возможно, что рецессия заканчивается и в следующем году начнется рост, но темпы этого роста будут крайне низкими: примерно один процент в год.

​– Население России в первую очередь озабочено ростом цен и отказом от индексации пенсий... Этот постоянный рост цен – следствие только инфляции или, прежде всего, западных санкций?

– Главный вклад в рост цен внесли не западные санкции, а российские контрсанкции. Российские власти ввели эмбарго на импорт западного продовольствия, и это решение не отменено до сих пор. Инфляция остается высокой. С другой стороны, Центробанк много сделал для ее снижения, и мы видим, что в этом году инфляция уже не будет двузначной.

– Российские экономисты бьют тревогу: они прогнозируют, что Резервный фонд будет исчерпан уже в будущем году. Насколько это реально и чем это грозит российской экономике?

– Это вполне реально, если, конечно, не изменится экономическая политика, не вырастут цены на нефть и не будут сняты санкции. В этом сценарии Резервный фонд будет исчерпан уже в этом году или в первой половине будущего года. Последствия состоят в том, что правительство будет вынуждено начать тратить Фонд национального благосостояния. Напомню, что этот фонд был создан, чтобы справиться с долгосрочным дефицитом пенсионной системы. Сейчас говорят о том, что он будет потрачен на финансирование текущего дефицита бюджета в 2017–2018 годах. В этом случае этот фонд будет израсходован в 2018 году. Дальше российскому правительству придется еще больше сокращать бюджетные расходы.

– Как бы вы в таком случае оценили нынешнее состояние российской экономики в целом? Что это: кризис, рецессия, застой?

– Сейчас наблюдается переход от рецессии к стагнации. Падение ВВП заканчивается и начинается нулевой или очень медленный рост. Этот процесс экономисты называют стагнацией.

– Вы отметили негативное влияние западных санкций на российскую экономику. А российские ответные санкции отражаются как-то на экономиках западных стран?

– Отдельные бизнес-группы в западных странах почувствовали на себе влияние российских санкций. Те, кто экспортировал продовольствие в Россию, недовольны, что такие санкции введены. Но в целом для западных экономик это несущественная вещь. Их экспорт продовольствия переориентировался на другие страны. Совокупный экспорт продовольствия из Евросоюза не упал, а вырос. Никакого существенного влияния на его экономику российские контрсанкции не оказали. Что касается США, то никто никогда и не предполагал, что они вызовут заметный эффект, ведь экспорт продовольствия из Америки в Россию всегда был очень небольшим.

– Многие экономисты предсказывали в свое время, что падение цены на нефть до 40–30 долларов за баррель грозит российской экономике крахом. Почему этого не произошло?

– В результате российская экономика попала в рецессию, но краха не произошло. Причина в том, что российское правительство произвело существенное сокращение расходов, в частности, отказалось от индексации пенсий, причем без политических последствий. Многие эксперты удивлены тем, что российским властям удалось довольно безболезненно и успешно сократить многие социальные расходы. Для всех большой сюрприз, что падение зарплаты и доходов в реальном выражении на десять процентов прошло без значимых социальных потрясений. Второй важный фактор состоит в том, что Центробанк перешел на режим гибкого курсообразования. Это позволило российской экономике быстро приспособиться к низким ценам на нефть без большого снижения ВВП (по сравнению, например, с 2009 годом).

​– Возможен ли в России дефолт, подобный дефолту 1998 года?

– Сейчас речь об этом не идет. Российский государственный долг был практически полностью выплачен в годы, когда цена на нефть была высокой, поэтому обслуживание долга не является проблемой. Существует проблема внешнего корпоративного долга – долга некоторых компаний и банков, но и эту проблему нельзя назвать нерешаемой. Гораздо более важная проблема – снижение инвестиций, что подрывает долгосрочные перспективы российской экономики. Еще одна проблема – существенное снижение доходов, что негативно влияет на уровень жизни и приводит к росту бедности.

– Скажите, а действительно ли бывший министр финансов Алексей Кудрин каким-то образом влияет сейчас на экономическую политику российского правительства?

– Это вопрос не ко мне. Конечно, очень полезно, что в общественной дискуссии присутствуют разные точки зрения. Мне трудно судить, насколько мнения Алексея Кудрина отражаются в реальных делах российского правительства. Из публичных заявлений известно, что президент Путин ждет предложения Кудрина в первой половине 2017 года и намерен некоторые из них реализовать. Пока непонятно, какие именно и в какой степени.

– Последнее время Россию сотрясают громкие коррупционные скандалы. Последний такой скандал связан с миллиардами наличных денег, обнаруженных у замначальника управления "Т" антикоррупционного главка МВД полковника Захарченко. Такое впечатление, что уровень коррупции в России не снижается, а растет. Сказывается ли это на российской экономике?

– Складывается впечатление, что эти скандалы не являются неожиданными для инвесторов. Или для них это явления ожидаемые, или их гораздо больше волнуют другие проблемы инвестиционного климата. Судя по тому, как реагируют рынки (например, российских ценных бумаг) на такого рода новости, эти новости для инвесторов не представляют особого значения.

– Последние годы Центробанк России лишает лицензий значительное число банков. Насколько эти акции благоприятны для российской банковской системы? И в каком состоянии она сейчас находится?

– Конечно, финансовая система не может процветать, если экономика в целом сталкивается с трудностями. Но как раз эти действия Центрального банка воспринимаются здоровой частью банковского сообщества с пониманием. Эксперты в этой области полагают, что лишение лицензий связано с нарушением правил ведения банковского бизнеса и что Центробанк попросту расчищает банковскую систему и способствует честной конкуренции в банковском бизнесе.

– Вы сейчас работаете в Лондоне, где расположена штаб-квартира ЕБРР. Brexit и его последствия стали для вас повседневностью. До референдума о выходе из ЕС бывший премьер Великобритании и многие министры, да и глава Банка Англии пугали англичан экономической катастрофой в случае выхода из Евросоюза. Насколько серьезны для британской экономики последствия выхода из ЕС? А для европейской экономики – уход Британии из общего рынка?

– Пока об этом рано говорить, поскольку непонятно, на каких условиях Великобритания выйдет из общего рынка. Переговоры об этом даже не начались. Существуют несколько сценариев. В некоторых из них эффект Brexit будет нулевым, в других – довольно существенным. Пока рано делать выводы.

– А вы были удивлены таким решением британцев?

– Я был удивлен. Но решение принято британским народом, и нам остается лишь отнестись к нему с уважением.

– Вернемся к российским проблемам. А какого рода реформы, на ваш взгляд, могли бы улучшить ситуацию в экономике России и содействовать экономическому росту?

– В 2012 году во время своей предвыборной кампании Владимир Путин написал статью "Нам нужна новая экономика", в которой было много правильных идей, как нужно реформировать российскую экономику. Часть этих идей попала в так называемые "майские указы", подписанные Путиным в день его вступления в должность президента в мае 2012 года. Там тоже много правильных идей, связанных с дерегулированием, приватизацией, защитой конкуренции и прав собственности. У ЕБРР также есть публикация 2012 года, которая называется "Диверсификация российской экономики". Там тоже изложен целый набор мер, которые помогли бы российской экономике стать более конкурентоспособной и более диверсифицированной. Эти меры обсуждались и до 2012 года, и после 2012 года, но до сих пор остаются актуальными.

– То есть они пока обсуждаются, но не реализуются?

– Как мы знаем из заявлений российского правительства, майские указы пока не выполняются в должной мере.

– А вам не кажется, что все упирается в невозможность политических изменений в стране?

– Как главный экономист ЕБРР, я не комментирую политические процессы в Российской Федерации.

– А результаты прошедших выборов в Госдуму?

– Тоже нет. Это не входит в сферу моих полномочий. У нас в ЕБРР есть другие подразделения, которые занимаются анализом политических процессов.

– А сами вы голосовали?

– Голосовал.

– Насколько реалистичной оказалась путинская идея переориентации экономического сотрудничества России с Запада на Восток?

– Пока не наблюдается большого притока инвестиций с Востока. Есть много подписанных протоколов о намерениях, саммитов, государственных визитов и заявлений, но сократившиеся западные инвестиции пока так и не замещены восточными. К сожалению, совокупные прямые иностранные инвестиции в Россию существенно сократились.

– И традиционный уже для наших интервью вопрос: планируете ли вы возвращение в Россию и если да, то на каких условиях?

– Пока без комментариев.