Високосная осень в Америке отличается от остальных тем, что про нее легко забыть. В спертой атмосфере политической борьбы легко не заметить лучшего из нью-йоркских сезонов. А ведь никогда природа нам так не нужна, как тогда, когда нам не до нее.
Тем более сегодня. Поляризация мнений в стране достигла того опасного уровня, когда стали рваться дружеские связи и семейные узы.
– Семь процентов американцев, – подсчитали газеты, – перестали разговаривать друг с другом, не согласившись с тем, за какого кандидата надо голосовать, а за какого – ни в коем случае.
Трамп стал американским “Крымом”, и его не обойти, как слона в посудной лавке
Демонизируя одного из претендентов, мы безжалостно причисляем к нему его сторонников, невзирая на лица, в том числе знакомые, а иногда – родные. Я знаю, я сам такой, но ничего не могу поделать, потому что Трамп стал американским “Крымом”, и его не обойти, как слона в посудной лавке. Единственный выход – выбраться из нее на свежий воздух и с восторгом заметить, что, несмотря ни на что, наступила осень.
– Времена года, – говорили мудрецы Востока, – всё меняют, ни до чего не дотрагиваясь.
Чтобы в этом убедиться, я отправляюсь в Ботанический сад Бронкса, отмечающего в эти дни свой юбилей: 125 лет. Сад основан так давно, что за его ограду успел попасть изрядный кусок девственной природы, не знавшей топора и плуга. Оставленный на произвол своей счастливой судьбы, первобытный лес празднует осень сумасшедшими, не имеющими ничего общего с левитановскими красками. Американская осень – не золотая, а червонная: и кленов больше, и почва особая.
Надеясь сделать осень еще более американской, кураторы свезли сюда с разных ярмарок огромные тыквы. Эти монстры по восемь центнеров – плод бешеных усилий огородников. Профессионалы странного осеннего спорта, они каждый день делают подкожные питательные инъекции своим питомцам, рассчитывая вырастить самую большую тыкву города, штата или страны. Рекордсмены, с трудом слезая с самосвала, напоминают борцов сумо: живот в могучих складках, сидят враскорячку и подавляют окружающих.
Поодаль от них – другая традиционная забава: выставка страшных чучел. Птиц они пугают меньше, чем людей, тем более – маленьких. Поэтому детям сперва подробно и с картинками объясняют, что это понарошку. Не знаю, как им, но мне не помогло, когда полуразложившийся труп, с трудом примостившийся на колу, замахал на меня костлявыми руками, вытаращил последний глаз и откинул челюсть голого черепа. По-моему, уж лучше терпеть ворон, чем отпугивать их таким образом. Впрочем, я не занимаюсь сельским хозяйством.
Но главным осенним ритуалом, которым уже который год Ботанический сад угощает нью-йоркцев, – выставка дрессированных хризантем, кику по-японски. Задолго до сакуры, сравнительно недавно ставшей символом Японии, хризантемы столетиями были (и есть) официальным цветком императора. Отточенное за полтора тысячелетия искусство позволяет превратить послушные цветы в живые скульптуры. Например – в желтую бабочку. С каждым днем бутоны мириад цветов будут распускаться, и ее метровые крылья станут еще ярче. Есть тут и хризантемы-гиганты – каждая лежит на бумажной тарелке. Были тут и миниатюрные цветочки, пестрым водопадом спадающие с потолка оранжереи.
В центре выставки – шедевр традиции, которая носит название “озукури” и требует сверхчеловеческого терпения. Это – многоэтажное дерево белоснежных хризантем. Ровно тысяча прекрасных цветов, выросших из единственного стебля, поражает фантазию и рассказывает притчу о нарядном согласии, братском единстве, родившемся из общей почвы и одного корня.
– Всем бы поучиться, – вздохнул я, возвращаясь из одной осени в другую, в ту, что, шелестя газетами и не отрываясь от экранов, нервно ждет второго вторника ноября.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы Радио Свобода "Поверх барьеров – Американский час"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода