Бюджет беспечных людей

Российское правительство в целом одобрило бюджет страны до 2019 года. Теперь его предстоит немного доработать, и до конца месяца он будет внесен на рассмотрение Государственной думы.

Покрывать дефицит в нем предлагается из двух источников – Резервного фонда и, после исчерпания оного, Фонда национального благосостояния. Еще предлагается немного взять из внешних источников заимствования. Что говорит о нынешнем состоянии России этот пока еще не окончательно утвержденный бюджет, анализирует политик Владимир Милов:

– Это бюджет выжидания. Они, по сути дела, консервируют всю структуру расходов, которая была до этого. Они не будут ни наращивать, ни сокращать, ни усиленно перераспределять, будут для восполнения дефицита тратить оставшиеся резервы. Вслед за Резервным фондом начнут расходовать на компенсацию дефицита бюджета Фонд национального благосостояния, хотя Фонд национального благосостояния для других вещей предназначен – для финансирования расходов будущих поколений, пенсий и т. д. Это очень сильно отражает ту политику, которую сейчас проводит власть: власть выжидает, что с России частично снимут санкции, что возобновится приток кредитов с западных финансовых рынков, что вырастут цены на нефть. Хоть что-то из этого набора, хотя бы какой-то из этих параметров для них уже был бы улучшением ситуации. Для граждан это означает серьезные проблемы. Ключевой фактор, который сегодня тянет российскую экономику вниз, – это падение покупательной способности населения. По сути, заложенный в этот бюджет отказ от индексации и выплат бюджетникам, и пенсионерам в соответствии с инфляцией, т. е. их будут индексировать меньше инфляции, говорит о том, что со стороны этой бюджетной сферы будет нанесен новый удар по покупательной способности. Люди, которые зависят от бюджета, не смогут поддерживать потребление на нынешнем уровне. Это приводит к следующему глобальному выводу: бюджет рассчитан на то, что каких-то новых шоков для экономики не будет, а может быть, даже наступит какое-то улучшение. Он совершенно не готов к возможным рискам. На мой взгляд, это грубая ошибка, потому что рисков для ухудшения экономической ситуации множество. Прежде всего, это новые удары по карманам граждан и по потреблению в связи с отсутствием индексации. Второе – это серьезные перспективы девальвации рубля. Потому что мы видим, что у нас сальдо счета текущих операций уходило в минус в предыдущие месяцы. Мы по сбалансированности оттока и притока валюты сейчас вышли, грубо говоря, близко к нулю, чего уже давно не было. Это ставит рубль в очень слабое положение. Сейчас аналитики пишут о возможном влиянии долговой ситуации "Роснефти" на валютный рынок. "Роснефть" является крупнейшим продавцом валюты на российских биржах. А если у нее будут проблемы, нужно будет слишком много отдавать за границу в виде долгов, то мы можем увидеть примерно то же самое, что было два года назад, в декабре 2014-го, во время "черного" вторника. "Роснефть" внесла тогда очень большой вклад в кризис. Плюс мы видим сейчас небольшой рост в обрабатывающих производствах. Но, на мой взгляд, это фальстарт, это работа на склад. Потому что спроса на эту продукцию нет. Это чревато новым кризисом, потому что в какой-то момент эти заводы будут вынуждены увольнять людей, сокращать производство. Это все тоже очень сильно ударит по экономике.

Владимир Милов

На мой взгляд, шоков ожидать можно много откуда, но я их не вижу заложенными в бюджетный сценарий. По сути дела, государство к новым экономическим шокам не готово. И в этой ситуации мы просто окажемся у разбитого корыта с проеденными резервами, с отсутствием хоть какого бы то ни было плана оптимизации государственных финансов, расходов и т. д., в общем, со стремительно нищающим населением. Все эти последние 1,5-2 года нам рассказывали, что вот-вот начнется рост, но мы видим по статистике, что реальные доходы и покупательная способность населения продолжают падать. Это бюджет надежды на лучшее, бюджет выжидания, но, к сожалению, проблемы перед нашей страной и экономикой настолько серьезные, что есть все основания подозревать, что такой условный оптимизм правительства не оправдан и к какому-то кризисному сценарию развития событий бюджет совершенно не готов. Нас поставят просто в очень тяжелое положение, если вдруг такое случится.

Серийное производство автомобиля Lada Largus на заводе ОАО "АВТОВАЗ"

– Вы сказали, что начался небольшой рост обрабатывающего производства, но эта продукция не пользуется спросом. О чем идет речь?

– Если вы посмотрите на продукцию обрабатывающей промышленности, по статистике, там рост – десятая доля процента. А речь вот о чем. Скажем, на товары длительного пользования, например, автомобили падение спроса в годовом выражении составило порядка 30–40%, грубо говоря, в два раза снизился спрос на автомобили. При этом автопроизводители закладывают в свои производственные планы сокращения примерно процентов на 10–20. Они не хотят, – "АвтоВАЗ", о котором много писали, например, – не хотят останавливать конвейеры, не хотят увольнять людей, хотят продолжать производить, надеясь на риторику власти, что кризис скоро закончится, возобновится рост и т. д. Но это ошибка. Это приведет к затовариванию складов. Спроса на эту продукцию нет и не предвидится, исходя из реальных соображений. В конце концов, тот же "АвтоВАЗ", другие автопроизводители и другие производители товаров потребительского рынка, прежде всего, длительного пользования окажутся в очень сложной ситуации. Они надеются, что вот мы начинаем выкарабкиваться и можно мощности не закрывать, но им придется их закрывать. Им придется останавливать конвейер, увольнять людей. К сожалению, это перспектива абсолютно реальная. Пока по номинальной статистике они что-то продолжают производить, но спроса на это нет. Я думаю, что этот фактор будет одним из самых мощных ударов по экономике в ближайшие месяцы, и может привести к новому витку кризиса, к которому власти явно не готовы. Это видно из проекта бюджета.

– Вы назвали долги "Роснефти" как один из факторов риска. О чем идет речь? Долг Китаю, например?

– Долг Китаю, скорее, носит более долгосрочный характер. Это фундаментальная проблема. Но "Роснефть", в принципе, набрала избыточные долги на всех своих предыдущих поглощениях, на покупках активов ЮКОСа, ТНК-ВР. Собственно, то, что "Роснефти" такими огромными траншами приходится периодически эти долги отдавать, создает очень серьезное давление на российский валютный рынок. Потому что валюта в огромных объемах очень быстро, за короткий срок утекает из страны. Кризис декабря 2014 года, когда рубль так резко рухнул, был связано прежде всего с этим. Эти долги сохраняются. Как раз вчера был ряд публикаций о том, что может быть очень серьезный новый шок на валютном рынке из-за "Роснефти", потому что она часть своей имеющейся на счетах наличности использует для расчетов за покупаемые у государства активы – "Башнефть" и собственный пакет акций 19,5%. Но это приведет к тому, что в следующем году у нее будет недостаточно валюты для погашения долгов. И это может спровоцировать новый кризис на валютном рынке. Эта перспектива вполне реальна, я думаю. А что значит – валютный кризис? Это обесценение доходов населения по отношению к потребительскому импорту. Россия все равно, несмотря на эмбарго, импортирует очень много потребительских товаров. Примерно 50% потребительского рынка – это импорт. И естественно, любая девальвация рубля приводит к тому, что те зарплаты и пенсии, которые номинированы в рублях, по факту обесцениваются. Вы могли на 50 тысяч в месяц купить одно количество товаров год назад, а сейчас, условно, на десятки процентов меньше. Мы это уже видели в предыдущие два года за несколько раундов девальвации. Это может повториться. Новый удар по потребительскому спросу. Люди будут покупать меньше. Соответственно, бизнесы, которые работают на внутренний рынок, будут разоряться, будут падать продажи. Эта спираль из-за валютного кризиса, спровоцированного прежде всего "Роснефтью", может закрутиться снова.

– Вы сказали, что это бюджет ожидания. Тем не менее в нем заложен даже определенный рост. Например, дефицит бюджета за 3 года должен снижаться с 3,2% до 1,2%. А это откуда берется?

– Они все-таки ожидают, что немножко отрастет цена на нефть. В принципе, это может произойти, действительно, но не в тех масштабах, чтобы кардинально улучшить ситуацию. Кроме этого, они ожидают возобновление какого-то, хотя бы небольшого, но все же роста экономики. Честно говоря, если нефть может отрасти, то по поводу экономического роста, на мой взгляд, ожидать не приходится. Хотя они осторожно оценивают, но они все равно очень переоценивают ситуацию. Потому что экономика сейчас в слабом состоянии, очень уязвима. Более того, я хочу отметить еще один фактор. Что бы ни заявляли официально, мы видим, что идет ползучий рост налоговой нагрузки на экономику для того, чтобы балансировать этот нисходящий бюджет. Поверьте, это никак позитивно не повлияет на деловую активность. Частично она уйдет в тень, частично свернется, потому что налоги в России и без того уже слишком высокие. Если они хотят, например, снизить дефицит за счет (давайте вещи называть своими именами) повышения налогового бремени, я думаю, что реакция экономики будет соответствующая. Она будет сворачиваться в ответ на это. То есть ожидаемого расширения налоговой базы не произойдет, а наоборот, произойдет сжатие под воздействием этого налогового пресса. В этом смысле, я думаю, что их ожидания по дефициту чересчур оптимистичны.

– Многие отметили, что, несмотря на то что есть некоторые отрасли и области жизни человека, которые государство не сможет полностью обеспечить деньгами, как те же пенсии или здравоохранение россиян, тем не менее полностью обеспечена финансами Национальная гвардия и расширены некоторые секретные статьи бюджета. Из этого сделали вывод, что это фактически бюджет если не военного государства, то предвоенного. У вас есть такое ощущение?

– Да, безусловно, очень многое из того, что мы наблюдаем, отражает, по крайней мере, полувоенное настроение умов властей предержащих, высшего руководства страны. Они считают очевидным приоритетом расходы на силовые структуры и, наоборот, считают, что на людей, на граждан можно чуть-чуть подсократить. Есть люди, которые утверждают, что это будет каким-то мультипликатором. В "военку" будут вкладывать, и это тоже даст определенный рост. Не даст. Экономист Владислав Иноземцев очень аргументированно говорит о том, что, например, синергия мультипликаторов и вложения в оборонное производство возникает тогда, когда оборонное предприятие и холдинги одновременно имеют большую часть гражданских заказов, работают на гражданский оборот, рынок. Тогда возникает эффект синергии, перелива технологий и т. д. У нас этого нет. И соответственно, наша оборонка работает по принципу: есть деньги – мы что-то производим, государству сдаем; нет денег – стоит производство. Поэтому, к сожалению, все эти вложения в силовые структуры и в оборонный комплекс, которые так любы нашему руководству, огромные, несоразмерные с реальными проблемами, которые перед Россией стоят, к сожалению, не дают мультипликативного эффекта на дальнейшую экономику. Это просто выброшенные на мусор, омертвленные деньги. Так что,это еще одна очень тяжелая болевая точка в этом бюджете. Но это не новое явление. Этот аппендикс, эта раковая опухоль нарастала все последние 10 с лишним лет.

– А что это отражает – умонастроения в правительстве, в целом в российской власти, инертность мышления, страх перед возможным крушением военной области и появлением огромного количества безработных или даже умиранием городов, которые зависят от них? Что в основе?

– В основе две вещи. Первая – это, конечно, безраздельная политическая власть, которая существует у правящей группировки. Если бы у нас была какая-то открытая дискуссия в обществе, политическая конкуренция, свобода прессы, власть бы заставили обсудить эффективность безумных расходов на силовые структуры. У нас этой дискуссии нет. Как никто сейчас и не вякает по поводу сокращения расходов на медицину. Но оно уже не первый год идет. А медики, зависящие от бюджета, послушно все эти урезания принимают. Поэтому политическая ситуация благоприятна для того, чтобы эти ребята творили все, что хотят. Они заигрались в геополитику. Они считают это сегодня главным. Они, с одной стороны, боятся угрозы свержения своего режима, который идет извне, как они это все время описывают. А с другой стороны, они уже сделали для себя принципиальный вывод, что крупнейшие мировые державы Запада – это их враги. И они должны от них как-то защититься, продемонстрировать свою силу и показать себя равным, боеспособным игроком на международной арене. К сожалению, не сталкиваясь с такими реальными вызовами и острой дискуссией во внутренней политике, они заигрались во внешнюю, в свои эти геополитические игры. И бросают в эту топку все новые расходы, что, в общем, как мы видим, бумерангом ударяет по всей экономике. К сожалению, эта ситуация воспроизводится. Мы видим по проекту бюджета, что они хотят примерно то же самое продолжать делать в ближайшие три года. Это очень плохо, – полагает Владимир Милов.