"Когда мы придем к вам домой, никакой пощады вам не будет". Глава непризнанной ДНР потрясен смертью друга, и голос его негромок, зато слова он произносит громкие. "Я так понимаю, Петр Порошенко нарушил перемирие и объявил нам войну", – добавляет Захарченко, и это звучит еще громче, поскольку за сказанными словами угадывается прямо противоположный смысл. Сюжет, в рамках которого президент Украины "заказывает" бойца Моторолу, по достоинству оценят разве что самые продвинутые из конспирологов. А вот новая война братьев с небратьями – это событие, которое миллионы людей ввергнет в отчаянье, но мало кого удивит.
Получается, лидер сепаратистов угрожает Киеву, и мы можем пока лишь гадать о том, что он имеет в виду. Ответные теракты? Резкое обострение ситуации в Донбассе с дальнейшим продвижением шахтеров и трактористов к Мариуполю? Полноценная бойня, в ходе которой маршруты по украинской территории вполне официально будут прокладывать российские войска?
В начале августа, когда неведомые до сих пор злоумышленники взрывали в Луганске джип Игоря Плотницкого, все эти сценарии уже обсуждались. Правда, сам взорванный высказывался на заданную тему туманно, разоблачая не столько Обаму с Порошенко, сколько их местных пособников, и в целом складывалось впечатление, что на него покушались свои. Однако чуть позже порохом запахло в Крыму, где чекисты поймали диверсантов, и Путин заявил, что прекращает переговоры "в нормандском формате", и это было уже довольно серьезно. Впрочем, и тот скандал завершился, едва начавшись. Россия, не отвлекаясь, воевала в Сирии, а больше по-настоящему нигде не воевала.
Собственно, и теперь не хочется придавать особого значения словам Захарченко, слишком ничтожен повод, если бы не привходящие обстоятельства. Дело в том, что за отчетный период в отношениях России с Западом пробито очередное дно, и проявляется это по-всякому. Ярче всего – в дискуссиях с Америкой, где плутонием уже приторговывают по цене раздавленных помидоров, а фразы и словосочетания типа "преступления против человечности", "ввести новые санкции" и "нанести ответный удар" произносятся чуть ли не каждый день.
Диалог с Европой развивается в том же духе. Олланд принуждает Владимира Владимировича к отказу от поездки в Париж. Меркель разыгрывает двухходовку, призывая к ужесточению санкций, что наталкивается на сопротивление со стороны своих робких коллег, но в итоге они и думать забывают о том, чтобы отменить прежние санкции. В заявлении Совета Евросоюза говорится о том, что действия Кремля в Сирии можно расценить как военные преступления.
Планета наша тесновата для слишком прыгучих национальных лидеров, красные флажки на ней установлены почти всюду, куда ни кинься
То есть конфликт развертывается по канонам классической холодной войны, и главная беда не в том, что мы дожили до этой войны. Главная беда в том, что из нынешнего положения не просматривается никакого выхода. Запад при всем желании как-то договориться с Россией вынужден проводить политику жесткого сдерживания, ибо мирное соглашение с Москвой на условиях Путина означает капитуляцию и поощрение агрессора. Что же касается президента РФ, то он за два с половиной года, прошедших после аннексии Крыма, уже и свыкся с самочувствием крысы, загнанной в угол, и ведет себя соответственно. Он играет только на повышение, стремясь закошмарить человечество и используя при этом единственный свой козырь: ядерное оружие.
Владимиру Владимировичу тоже деваться некуда – такому, какой он есть. Из Сирии уходить нельзя, а если нельзя, то надо бомбить от живота веером, тщетно мечтая при помощи массовых убийств достичь великодержавного паритета с Америкой, как северокорейцы пытаются выменять свой плутоний на гуманитарку и мазут. Из Донбасса уходить нельзя. Из Крыма тем более уходить нельзя. Но кольцо международной изоляции сжимается, и он опять должен кидаться на людей. Придумывать, разучивать и осуществлять какой-нибудь новый бросок.
Однако планета наша невелика и даже тесновата для слишком прыгучих национальных лидеров, и красные флажки на ней установлены почти всюду, куда ни кинься. Оттого едва ли Путин захочет провоцировать прямое столкновение с американцами – в той же Сирии, например, где главный наш дипломат и генералы уже пообещали в случае чего сбивать самолеты Пентагона. Или в Прибалтике. Гарантий никаких, что не захочет, потому как мы имеем дело с политиком, у которого сложились непростые и глубоко личные отношения с так называемой реальностью. Но все-таки не факт, что он решится дойти до края и заглянуть в бездну.
Иные расклады возникают, когда он вторгается в страны, не защищенные пятой статьей устава НАТО. В Грузию или в ту же Украину, где расквартированы его войска и где в минувшее воскресенье убили Моторолу. И пусть президент России привык удивлять, а вторжение к небратьям – это повторение пройденного, но он же не формалист. Да и тотальная мобилизация российского электората перед лицом озверелых, управляемых из Вашингтона бандеровских диверсантов-карателей весьма полезна. Поскольку посткрымское большинство сегодня хоть и поддерживает его, но стремительно беднеет и все тревожней вглядывается в беспросветное свое будущее. Людей надо приободрить, а среди них ведь еще немало осталось граждан, недовольных тем, что "Донбасс слили", и они очень обрадуются, ежели он отомстит за погибшего героя.
Конечно, одного Моторолы, в миру Арсения Павлова, для полномасштабной акции возмездия маловато. Но ведь и одного Басаева где-то там, в Чечне и Дагестане, тоже не хватало для контртеррористического креатива как средства экспансии. Приходилось изобретать что-нибудь еще, и тогда в Москве взрывались дома, и мало кто, за исключением явных врагов, сомневался в том, что злодеев отныне надо мочить всюду, где только попадутся.
Тогда их обнаружили в Грозном, а о том, куда теперь ведут дорожные знаки, вроде бы ясно доложил Захарченко. Порошенко, сказал он, объявил нам войну, и вот уже на всех гостелеканалах оплакивают усопшего, и некие мутные киллеры, по виду образцово-показательные фашисты, берут на себя ответственность за убийство и даже не забывают зигануть. Теракт разыгран как по нотам. Владимир Владимирович чутко вслушивается в мелодию.
Илья Мильштейн – журналист и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции