Министерство культуры России рассматривает возможность передачи дворцово-паркового ансамбля "Ропша" в Ленинградской области в аренду на 99 лет контролируемой государством нефтяной компании "Роснефть".
Об этом сообщил глава ведомства Владимир Мединский. Однако решение об этом в "Роснефти" пока не принято. Как сообщили представители компании, обращение Министерства о поддержке проекта по восстановлению уникального памятника культуры сейчас "находится в стадии обсуждения".
Стоящий сейчас в руинах дворцово-парковый ансамбль "Ропша", некогда принадлежавший дому Романовых, с недавнего времени числится на балансе Государственного музея-заповедника "Петергоф", у которого, естественно, нет денег на его реставрацию – по самым скромным расчетам на это понадобится не менее пяти миллиардов рублей.
Дворец "Ропша" сегодня
В пресс-службе ГМЗ "Петергоф" сообщили, что генеральный директор Елена Кальницкая в отпуске, и что единственное интервью по поводу "Ропши" она дала агентству "Интерфакс", сказав следующее: "Идея о привлечении крупного инвестора давно витала в воздухе, переговоры шли. Я считаю, что это был бы очень грамотный ход, особенно в сегодняшних сложных финансовых условиях". Елена Кальницкая подчеркнула также, что руководству музея хорошо известно – Министерство культуры не собирается выделять деньги на восстановление Ропшинского ансамбля, так что передача его "Роснефти" была бы "большим счастьем". В этом случае специалисты ГМЗ "Петергоф" готовы помочь реставраторам своими консультациями.
Дворец перешел к наследнику престола Петру Третьему, который именно в нем и был убит в 1762 году
История Ропшинского дворца, с одной стороны, замечательна, с другой, мрачна. Первую небольшую усадьбу в Ропше устроил Петр Первый, потом в этих местах любила охотиться императрица Елизавета Петровна, которая решила преобразить имевшееся в то время строение. Она привлекла для этого Растрелли, правда, к проекту приложили руку и другие архитекторы. В результате на месте старой усадьбы в середине XVIII века появилось несколько дворцовых построек. Затем дворец перешел к наследнику престола Петру Третьему, который именно в нем и был убит в 1762 году. Дворец достался фавориту Екатерины Второй Григорию Орлову, но он не любил это поместье, которое при нем пребывало в запустении. Новый хозяин, Иван Лазарев, благоустроил усадьбу и парки, проложил сложную дренажную систему, построил бумажную фабрику, а затем продал все это Павлу Первому – как раз в год убийства императора. С тех пор Ропша принадлежала царской семье, в ее окрестностях охотился Николай Второй.
Дворец в начале ХХ века
Советская власть национализировала царское имение, в котором последовательно появлялись рыбопитомник, колхоз и совхоз. Во время войны ансамбль очень сильно пострадал, но потом отошел к Ленинградскому военному округу и стал энергично восстанавливаться. Упадок начался в конце 1970-х, когда оттуда ушла войсковая часть.
Дворец в 1972 году
Реставрационные работы были снова начаты в середине 1980-х годов, но их перечеркнул пожар, случившийся в 1990 году. После этого дворец горел еще несколько раз, и наконец, в 2015 году у него обрушился фасад, при этом упавший портик с колоннами разбил подлинную каменную лестницу, до того еще находившуюся в сохранном состоянии.
Сможет ли "Роснефть" возродить ансамбль? Депутат Законодательного собрания Петербурга Алексей Ковалев, несколько десятилетий планомерно занимающийся проблемами сохранения культурного наследия, считает хорошей идею передать "Ропшу" нефтяному гиганту именно в аренду, а не в собственность.
В нашей стране со стороны собственников – беспредельщики, а со стороны государства – дураки и коррупционеры
– Если договор аренды составить правильно, то арендатор может сделать очень полезное дело: восстановить историческое здание и использовать его не только в своих личных целях, но и в общественных – просветительских, культурных. Все дело в том, чтобы прописать в договоре соответствующие условия. А это зависит от руководства Ленинградской области, которое является собственником этого объекта. Очень важно, что речь идет именно об аренде – у арендодателя есть все возможности ограничить и обусловить действия арендатора. Чтобы арендатор не только отвечал за сохранность и восстановление памятника, но и за использование его в общественно полезных целях. И там должны быть прописаны сроки и качество ремонта.
Собственника у нас, к сожалению, так хорошо контролировать нельзя. В других странах собственник на коленях ползает перед органом охраны и вымаливает у него возможность покрасить дверь, а у нас – что хочу, то и ворочу. На самом деле права собственности на объекты культурного наследия должны быть обусловлены соответствующим правом государства на эти же объекты. Если это памятник культуры, то его владелец не может обладать единоличным правом собственности, с ним это право и связанные с ним обязанности должно делить государство – так сделано в других странах, но не в нашей. В нашей стране со стороны собственников – беспредельщики, а со стороны государства – дураки и коррупционеры. Поэтому беспредельщики делают, что хотят, а дураки и коррупционеры спускают им все это с рук. То, что сейчас называется охранным обязательством, на самом деле должно быть сервитутом, который позволяет государству выступать как частичный собственник этого объекта – в интересах общества.
Главу об охранных обязательствах в Думе полностью переделали, выбрав ублюдочный вариант
Мы уже много лет пытаемся улучшить законодательство в этой области, законом 2014 года гражданско-правовые основы охраны объектов культурного наследия были улучшены. Но главу об охранных обязательствах в Думе полностью переделали, выбрав ублюдочный вариант, не дающий ввести настоящую гражданско-правовую ответственность. Например, если собственник разрушил стену своего дома-памятника и не восстанавливает ее, то государство должно иметь право войти в этот дом, восстановить стену и возложить все расходы на собственника. Но у нас этого нет. Невозможно взыскать с собственника ущерб, оштрафовать его на кратную сумму. До 2014 года наш КГИОП (Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга. – РС) мог через суд потребовать с собственника ущерб – 2 или 3 миллиона, а теперь он может только налагать штраф – 200–300 тысяч рублей. Поэтому я уже 20 лет говорю, что в наших условиях полной неразвитости общественных отношений в части собственности, которые у нас сохраняются на уровне XVIII века, единственный способ охраны культурного наследия – это аренда. Способ контролировать арендатора у нас есть – в отличие от собственника, – отмечает Алексей Ковалев.
Член ВООПИК Александр Кононов считает, что ситуация с руинами Ропши похожа на ситуацию с Константиновским дворцом в Стрельне, который тоже в свое время подошел к черте уничтожения.
Наши власти упустили момент, когда можно было какими-то заплатками, срочными противоаварийными работами поддержать дворец
– Передача дворца в аренду, пусть даже с сомнительными шансами на грамотную и кропотливую реставрацию – это все же лучше, чем полное уничтожение. Наверное, в нынешних условиях, когда ясно, что вряд ли будут бюджетные деньги на восстановление, такой ход дает хоть некоторый шанс на выход из тупиковой ситуации. Ропшинский дворец – один из дворцов в ожерелье наших пригородных резиденций, который связан с ключевыми моментами нашей истории XVIII–XIX веков. И в архитектурном отношении это очень интересная постройка, просто сейчас она уже в очень тяжелой стадии разрухи – еще в более тяжелой, чем был Константиновский дворец. В любом случае, там уже очень многое безвозвратно потеряно. Наши власти упустили момент, когда можно было какими-то заплатками, срочными противоаварийными работами поддержать дворец и не доводить его до состояния руины, – сетует Александр Кононов.
Известный петербургский реставратор, член Федерального научно-методического совета по сохранению культурного наследия Михаил Мильчик относится к идее передать Ропшинский дворец и парк "Роснефти" с большим энтузиазмом:
– Редкий случай, когда я говорю что-то позитивное – но это именно тот случай. Ясно, что государство не потянет ту сумму, которая требуется для возрождения дворца из руин. Если воссоздание дворца будет идти гласно под контролем КГИОП, то это благое дело. Дворец доведен до крайней степени разрушения – остались одни стены. Еще 3-4 года – и стен не останется, и дворец перейдет из разряда памятников архитектуры в разряд памятников археологии.
В 70-х годах Михаил Мильчик состоял в авторском коллективе, разрабатывавшем проект восстановления дворца. Сегодня все специалисты этого коллектива уже умерли – кроме Мильчика.
После убийства Петра Третьего этого места все сторонились, оно стало как будто проклятым
– Наш проект сопровождался всеми необходимыми исследованиями. Тогда дворец был в несравненно лучшем состоянии, там была крыша, были интерьеры. Сегодня, бесспорно, нужно использовать наш проект и связанные с ним материалы, тем более что там зафиксировано многое из того, что сегодня просто исчезло. В то же время это должен быть новый проект – ведь ситуация изменилась. Хочу напомнить, что после убийства Петра Третьего этого места все сторонились, оно стало как будто проклятым, и его сегодняшнее состояние в каком-то смысле подтверждает то проклятие, которое над ним висело с 1762 года. Хотелось бы эту ситуацию как-то переломить.
И еще – нельзя забывать, что вокруг дворца был парк, так что в проект хотелось бы включить и реставрацию парка. Хоть он и в большом запустении, но с ним будет работать легче, чем с дворцом. Если работать интенсивно при бесперебойном финансировании, то на все это уйдет 4–5 лет. При этом мы получим новодел – это будет воссоздание утраченного с включением подлинных элементов, то есть стен. Это выдающийся памятник архитектуры, в 70-е годы еще сохранялось многое из его богатого декора, но сейчас он полностью утрачен. Когда мы изучали дворец, мы зафиксировали многие детали. Во время войны в Ропше были немцы, дворец сильно пострадал, не думаю, что удастся воссоздать интерьеры – разве что Голубого зала, все остальное придется делать заново. Сохранились довольно подробные описания интерьеров – но это письменные документы, а вот изображений осталось ничтожно мало.
Хотя это аренда на 99 лет, но меня это не смущает
В таком же состоянии у нас находятся многие замечательные памятники в Ленинградской области, пусть и не связанные с историей дома Романовых, достаточно вспомнить Гостилицы, Тайцы, Котлы – это все выдающиеся памятники дворцово-паркового характера. А есть еще замечательный памятник раннего классицизма со странным названием Пятая Гора в Ломоносовском районе. Для них нужна специальная программа, которой у нас нет, это должна быть программа элементарной консервации, чтобы они хотя бы не разрушались дальше.
– Что касается Ропшинского ансамбля, вы согласны с Алексеем Ковалевым, который считает, что аренда в данном случае гораздо лучше собственности?
– Да. И хотя это аренда на 99 лет, но меня это не смущает. Если работы будут вестись грамотно, будут обсуждаться на Совете по сохранению культурного наследия, то это достаточная гарантия того, что всякая отсебятина, неизбежная при воссоздании такого объекта, будет сведена к минимуму, – говорит Михаил Мильчик.
А вот депутат Законодательного собрания Петербурга Борис Вишневский вовсе не в восторге от идеи передать Ропшинский дворец компании "Роснефть":
Знаем мы "Роснефть" – фигура ее руководителя у меня лично не вызывает ни малейшего доверия
– С моей точки зрения, репутация "Роснефти" такова, что я бы не отдал ей в аренду ни пяди родной земли, не говоря уж о дворцово-парковом ансамбле. Но поскольку решать буду не я, то боюсь, что отдадут и ничем хорошим это не кончится. Что касается аренды, то тут все будет зависеть от условий договора – насколько жестко будут прописаны обязательства по сохранению и реставрации этого комплекса и по развитию его как туристического объекта. Но боюсь, что, как всегда в таких случаях, все права арендатора будут прописаны хорошо и четко, а все обязанности – коротко и неясно.
– Речь идет об огромных деньгах, не менее 5–6 миллиардов рублей, реальны ли такие траты даже для такой крупной компании в нынешних условиях?
Владимир Путин и Игорь Сечин
– Судя по зарплате господина Сечина, "Роснефть" не испытывает нехватки в деньгах, получая прибыль от того, что создано отнюдь не их трудом, от наших природных ресурсов, так что я бы не сильно беспокоился за их кассу. Вопрос в другом – насколько такая аренда способна решить вопрос сохранения объектов культурного наследия. Пока, к сожалению, есть случаи, когда аренда объектов культурного наследия плохо для них заканчивается, хотя все начинается с очень красивых обязательств. Боюсь, что содержания договора мы не узнаем, что он будет формироваться безо всякого участия общественности, и потом вмешиваться будет уже поздно. Если бы обязательства были прописаны четко, то, может быть, идея была бы и неплохая, но в это верится с трудом. Знаем мы "Роснефть" – фигура ее руководителя у меня лично не вызывает ни малейшего доверия, – говорит Борис Вишневский.