По заказу Комитета гражданских инициатив подготовлено исследование "Социально-экономическое неблагополучие и политическая напряженность в регионах России" во второй половине 2016 года. В студии Радио Свобода – доктор географических наук, профессор, директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич и профессор ГУ-ВШЭ Николай Петров.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Полная видеоверсия программы
Михаил Соколов: Событие такое: эксперты Комитета гражданских инициатив подготовили индекс социально-экономического неблагополучия и политической напряженности в регионах России.
В студии доктор географических наук, профессор, директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич и политолог, профессор Высшей школы экономики Николай Петров.
У нас будут на связи журналисты, Юлия Медведева расскажет о ситуации в Новосибирске, а наш корреспондент в Пскове Светлана Прокофьева, соответственно, о Псковской области.
Николай, вам как одному из авторов этого доклада естественно задать вопрос, где, на каких территориях, что называется, тонко, где может порваться?
Николай Петров: Во-первых, я с самого начала хотел бы сказать, что Наталья Васильевна консультирует наш проект по экономическому блоку, поэтому весь спрос в данном случае с меня и с двух моих соавторов Александра Кынева и Алексея Титкова.
Во-вторых, это мониторинговый проект, то есть мы раз в полгода замеряем региональное социально-экономическое и политическое самочувствие. Результаты этого мониторинга позволяют говорить о хорошей и плохой новостях.
Хорошая новость заключается в том, что по сравнению с прошлыми результатами, которые мы обнародовали летом по состоянию на 1 января, ситуация немножко выглядит лучше в том смысле, что красных регионов, где совпадают проблемные и социально-экономические, и политические сюжеты, где высока протестная активность, сегодня мы видим меньше.
А плохая новость заключается в том, что это эффект скорее сезонный. Если мы сравним с ситуацией не полугодичной, а годичной давности, то есть с первым полугодием 2015 года, то мы увидим, что сползание вниз есть – это первое. А второе – это в политическом плане, то есть в плане политического дизайна регионов ситуацию можно назвать отложенным значительным ухудшением. Оно уже произошло по результатам выборов сентября, но оно пока не фиксируется этой волной мониторинга, потому что статистика берется по состоянию на 1 июля.
То есть последние выборы показали гораздо худшее положение в плане политической конкуренции, гораздо худшее положение в плане представленности оппозиции в региональных законодательных собраниях. И в этом смысле очень существенное ухудшение уже произошло, но просто не фиксируется нашими результатами.
Концепция, идея мониторинга заключается в том, что мы смотрим на социально-экономическое неблагополучие и на то, насколько региональный политический дизайн позволяет демпфировать проблемы, если и когда они возникают. К сожалению, мы видим однонаправленные тренды, то есть социально-экономическая ситуация лучше не становится, по крайней мере, во многих регионах, а политический дизайн становится хуже, становится примитивнее, и в этом случае политическая система становится менее способна реагировать и демпфировать те толчки, которые может давать социально-экономическое неблагополучие.
Михаил Соколов: Наталья Васильевна, что можно сказать о регионах сейчас, как у них с деньгами? Откуда ни поговоришь с человеком, все жалуются, плачут: денег нет, что-то урезаем, то урезаем, это урезаем. Везде плохо?
Наталья Зубаревич
Наталья Зубаревич: Нет. Огромный профицит бюджета у Москвы, 200 миллиардов. Большой профицит бюджета у Сахалина, но он становится меньше по сравнению с прошлым годом, тогда они просто в деньгах купались, сейчас все равно приличен.
Как всегда, в профиците Тюменская область, Ханты-Мансийский округ, даже Московская область с Ленинградской, Санкт-Петербург. 7-9 регионов в профиците, деньги тратятся достаточно аккуратно. Хотя должна отметить, что если в 2015 году регионы все-таки, уже измученные дефицитом и долгами, рубили расходы поинтенсивнее, то есть общий прирост расходов был всего лишь 1,5% при росте доходов на 6 с лишним, то в этом году, к сожалению, выборы, а выборы не порубишь, поэтому на 3% с небольшим выросли доходы, а на 4% расходы, то есть опять начался дисбаланс.
Это я говорю данные по 9 месяцам. А если посмотреть, на чем экономили, на чем больше тратили, то такой диссонанс. Как всегда, в России социалка, кроме соцзащиты, плюс один, плюс пол, плюс полтора процента – это здравоохранение, образование, культуре, правда, немножко подкинули, но уж больно сильно ее порубили прошлым годом. Не трогали, плюс 5% роста, соцзащиту. Кто ж пособия рубит накануне выборов, такое невозможно.
Добавили ЖКХ, чтобы не повышать тарифы на ЖКХ опять же перед выборами. И поразительное для меня явление – 6-7% роста на национальную экономику. Это объясняется очень просто: идет софинансирование из федерального бюджета аграрных субсидий, импортозамещение, дорожные фонды и надо все добавлять от себя. Поэтому регионы, как бы худо ни было, чтобы получить федеральную денежку в виде субсидий, они вынуждены добавлять. Но должна сказать, что при такой рубке достаточно приличной социальных расходов, так раздувать расходы на национальную экономику. Дорожное строительство, кто не понимает, что это такое.
Михаил Соколов: А что это такое?
Наталья Зубаревич: Это очень коррупционная история. На АПК тоже надо смотреть, но все-таки там результаты видно, а с российским дорожным строительством... Я бы добавила еще, меня, конечно, потрясает история Москвы, я на всех углах об этом говорю, в 9-месячном бюджете Москва стала расходовать между 9 и 10% всех расходов на благоустройство. В благоустройство включается программа "Моя улица", "Мой центр". Но при том, что расходы на образование минус 10%.
Михаил Соколов: А здравоохранение?
Наталья Зубаревич: Оно в плюсах, потому что там пополам бюджет и так называемый территориальный фонд обязательного медицинского страхования. Главное – это образование. Я не понимаю эту логику, что, у нас уже такой роскошный человеческий капитал в Москве, что уже можно на этом деле подэкономить?
Михаил Соколов: Раз уж о Москве заговорили, я обнаружил сегодня свежую цифру такую, обещалку от вице-мэра Хуснулина, он сказал, что власти Москвы на развитие транспортной инфраструктуры в течение трех лет потратят 900 миллиардов рублей. При этом на региональные дороги в год, в 2017 году 42 миллиарда всей страны, в 2019-м – 23 миллиарда. Как может жить страна с такими странными вещами?
Наталья Зубаревич: Это не совсем корректный счет. Хотя могу сказать, что если взять все расходы на транспорт всех субъектов федерации, доля Москвы будет больше 60%.
Михаил Соколов: А если Петербург добавить, будет 80%?
Наталья Зубаревич: Петербург сильно меньше. Петербург не тратит столько, сколько Москва, он тратит дорожные фонды, немного на транспорт. Питер в этом смысле гораздо более социальный город, он не рубит социальные расходы.
Михаил Соколов: Николай, на ваш взгляд политолога, есть раздражение или даже зависть, которая может угрожать единству федерации? Москва жирующая и все остальное.
Николай Петров
Николай Петров: Я думаю, это не секрет, это проявлялось этим летом, когда обсуждалось, сколько и за какой счет Москва тратит эти деньги. Но, с другой стороны, мы видим и отсутствие индексации пенсий. То есть москвичи тоже являются в данном случае не столько бенефициарами, сколько пострадавшими от такой бюджетной политики города.
Наталья Зубаревич: 200 миллиардов профицит – это вам не хухры-мухры. Это целый бюджет какого-нибудь Красноярского края, в Москве это просто профицит.
Михаил Соколов: Вся страна кормит Москву, получается.
Наталья Зубаревич: Налог на прибыль сократился. Во-первых, плюс еще отняли один процентный пункт в пользу федералов с последующим перераспределением большей части в регионы. Но главный налог сейчас в Москве – это НДФЛ. Это мы, москвичи, с нашими зарплатами – главные поставщики налогов в московский бюджет.
Михаил Соколов: Странно, люди платят свои налоги в бюджет Москвы, в то же время не спрашивают с властей, куда идут деньги.
Наталья Зубаревич: Это меня потрясает. Потому что, когда показывают, что происходит с бюджетом, минус 10 на образование, правда, соцзащиту не порубили, я сейчас по памяти не скажу, но что-то типа 4-5% плюс, не рискнули перед выборами. Но эти приоритеты абсолютно авторитарные, власть решила – власть сделала.
Николай Петров: Здесь психологически ситуация, мне кажется, такая, что плоская шкала налогов может быть прогрессивная вещь, но она не дает развиться чувству налогоплательщика. Если бы люди те же самые деньги платили раз в год и чувствовали, что они платят из своего кармана, отношение к ним и к властям, которые тратят эти деньги, было бы другое, а так отношение, что этот добрый дядя может улучшить город так, башню построить.
Михаил Соколов: Работодатель как будто долю свою платит – это не наши деньги. Новосибирская область, претендент Новосибирск на роль третьей столицы, как она в вашем рейтинге, где она находится?
Николай Петров: Она политически сейчас находится не в очень хорошем состоянии. В суммарных рисках, где присутствует Москва, по сочетанию рисков политических, связанных с политическим дизайном, мы знаем, что местного самоуправления в Москве практически нет.
Михаил Соколов: Когда выборы будут, кстати говоря, в эти остатки местного самоуправления, и несчастные политики суетятся.
Николай Петров: Именно остатки. И протестная активность. Москва и Ульяновская область – два достаточно разных по типу региона, они попадают сюда, в "красную зону" потенциального протеста.
А что касается Новосибирской области, там есть какие-то экономические проблемы, как и у многих других регионов. На начало 2016 года по суммарным рискам Новосибирская область, а по состоянию на середину 2016 года. Но опять же я хочу подчеркнуть, что это не диагноз то, что мы ставим, задача мониторинга – отслеживать тренды и бить тревогу, если эти тренды негативные.
Михаил Соколов: Давайте мы свежих данных добавим. У нас сейчас на линии по телефону Юлия Медведева, корреспондент бизнес-издания "Континент Сибирь". Хотел у вас спросить, что у вас произошло с тарифами ЖКХ? Я по социальным сетям вижу, что там шум большой по городу.
Юлия Медведева: У нас практически полночь, самое время поговорить о том, что у нас случилось с ЖКХ. На самом деле пока не случилось ничего, но случиться может. Местные депутаты городского совета 2 декабря приняли решение о том, что нужно поднимать тарифы на ЖКХ на 15%. То есть если мы будем смотреть на то, что подписал Дмитрий Медведев, Новосибирску выделялось 3% на повышение тарифов. Соответственно, люди недоумевают, в чем же причина. Получается, что средний чек, квитанция на услуги ЖКХ вырастет где-то на 180–200 рублей. Сами понимаете, что для слабозащищенных слоев населения это достаточно существенная сумма. Собираются организовать митинг.
Так же как у всех, с 1 июля повышение планируется. Водоканал и местная энергоснабжающая организация говорят о том, что сети очень сильно изношены, собственно почему на столько нужно поднять тариф, что буквально на 70% – это вопрос интересный, учитывая, что эти компании практически монополисты в городе. 24 декабря планируется у нас митинг, люди хотят бастовать. Будет он или не будет, пока неизвестно, потому что заявка в мэрию еще не подана.
Михаил Соколов: А люди не удивляются, у вас же мэр коммунист Локоть, вдруг он так грабит народ?
Юлия Медведева: Здесь сложно обвинять одного мэра-коммуниста, потому что тарифы принимает помимо города еще областной департамент, а губернатор у нас все-таки единоросс, если переходить на политические реалии. Не стоит, наверное, обвинять одного мэра. Посмотрим, к чему это все приведет, потому что на данный момент, лично мое мнение, я, конечно, не эксперт, но лично мое мнение, что не настолько все плохо, чтобы резко, учитывая, что с 1 июля этого года на 4% уже выросли тарифы, как раз на тепло практически на 40 рублей за гигакалорию вырос тариф – это тоже существенная сумма.
Михаил Соколов: Кто-то проводил отчетность компании-монополиста "СибЭК"? Я прочитал у коллег, что производительность труда не растет, зато растет численность персонала и расходы на оплату труда.
Юлия Медведева: На самом деле это не муниципальная, не областная компания, она частная. Да, какой-то контроль ведется за ней, власти говорят о том, что нужно оказывать ей помощь какую-то. Буквально сегодня самые свежие данные, которые мы публиковали в том числе в своем издании, которые опубликовали все издания Новосибирска, – это как раз отчет "СибЭКа" о том, что управляющие компании задолжали "СибЭКу" 263 миллиона рублей. То есть понимаете, какие суммы. Соответственно предприятия задолжали "СибЭКу" гораздо больше. Складывается ощущение, что в данном случае пытаются переложить долги предприятий на людей.
Михаил Соколов: Это типичная ситуация или нет? Берут, раз – подняли тарифы, а потом начинают разбираться, что как там.
Наталья Зубаревич: Во-первых, чтобы было понятно, трансферты субъектам федерации в январе-сентябре сокращены на 8% в номинале, без учета инфляции, соответственно, меньше денег у бюджетов регионов, меньше и у муниципалитетов. Второе: муниципалитеты в среднем по России, городские округа, а это все крупные города, на 57% дотационные в среднем. В основном это либо так называемые субвенции, когда ты просто получаешь деньги и передаешь их дальше, либо субсидии, которые ты обязан софинансировать. Поэтому поле маневра у городских округов, честно говоря, никакое. Если в городе все-таки растет НДФЛ, они уже меньше и этого получают, потому что полтора года назад процент НДФЛ, налог на доходы физлиц, который остается в бюджете городского округа, 15, все остальное идет в регион. Поэтому не стреляйте в муниципалов, они сейчас крайние на этой раздаче. Теперь про расходы на ЖКХ, там история очень печальная. Что делают регионы, в основном муниципалитеты: пока можно не платить, копятся долги, потом тебе пистолет к виску любая компания, которая обеспечивает тебя электроэнергией, теплом, газом, подставляет и говорит – отключим газ. И начинается судорожная выплата с долгами. И эти американские горки ты смотришь: экономим, экономим, бац – вверх. Мы не умеем строить здесь политику последовательно. И последнее, очень важно: у монополистов не бывает удешевления, так устроена экономика. Поэтому действительно расходы перекладываются на население. Но я все-таки должна сказать, что до последнего времени у нас было иное перекрестное субсидирование, тарифы предприятиям и организациям были выше, чем населению, сейчас это дело как-то выравнивается. Время выбрано идеальное – кризис, падение доходов, в самую тютельку еще тарифы поднять. 10 лет толком этим не занимались.
Михаил Соколов: Николай, на ваш взгляд, жилищно-коммунальные истории могут вызвать протестные серьезные настроения? Я смотрю, в том же Новосибирске занимаются этим достаточно известные местные политики, организацией того же митинга, бывший вице-губернатор, один из участников коалиции, которая привела того же Локтя к власти в мэрии, потом он с ним разошелся политически и так далее. Получается, что оппозиционеры пытаются каким-то образом эту ситуацию использовать.
Николай Петров: Новосибирская область особенная, в том смысле, что это город Новосибирск и прилегающая территория. То есть у нас всегда центральный город составляет очень заметную долю, а в Новосибирской области это тем более так. Тем более что Новосибирск всегда был столичным не просто в рамках своего региона, а в рамках половины Сибири. Мы видим, что протестные настроения в крупнейших городах, Новосибирск – это один из лучших примеров, они очень быстро могут возрастать, и в Новосибирске они достаточно высоки. Они проявляются не только в виде протестных акций, но и в виде голосования. Не только Локоть, но относительно недавно в Бердске был избран мэр, правда, потом его посадили, против кандидата от "Единой России". Это демонстрирует то, что, во-первых, люди достаточно активны, им не нравится то, что происходит у них на местах, а во-вторых, эти их настроения канализируются оппозиционными партиями, в данном случае коммунистической, и вполне логично проявляются по сути дела голосованием недоверия "партии власти".
Михаил Соколов: Становится ли стандартным конфликт, который мы раньше когда-то наблюдали: мэр, губернатор, крупный город с хорошими доходами и регион? Потому что ваши коллеги "Петербургская политика" тоже сделали некий анализ очередной, они фиксируют, что есть конфликт такого рода в Иркутске, Улан-Удэ, Бурятия, теперь мы видим Новосибирск, Новгород. То есть мэры выступают, требуя денег у области.
Наталья Зубаревич: Их зажали просто сейчас, последние годы у них нет никаких хороших доходов, выстригается все.
Михаил Соколов: Так они разговаривать стали, получается.
Наталья Зубаревич: Когда тебя приперли, и ты между молотом и наковальней, ты начинаешь пищать. Это еще пока не разговор – это пока писк.
Николай Петров: На самом деле есть еще одна проблема. У нас после последней муниципальной реформы практически не остается прямо избираемых населением мэров, то есть мэров как самостоятельных политических фигур. У нас сегодня в 9-10 регионах из 85, за вычетом Москвы и Питера, мэров региональных центров избирают граждане. И Новосибирск в этом смысле относится к этому политическому меньшинству. А там, где мэра по сути дела через конкурсную комиссию назначают или на это в очень сильной степени влияет губернатор, там, конечно, гораздо меньше возможностей у мэра даже в ситуации, когда он загнан в угол, проявлять норов и выступать политически против региональной администрации. И это проблема. То есть ликвидируя такой важный канал, который к тому же делает серьезную систему сдержек и противовесов внутри региональной элиты, власть загоняет по сути дела проблему под ковер, она вместо того, чтобы регулярно проявляться на выборах и в противостоянии мэра и губернатора, сначала мы ее не замечаем, а потом она приведет к какому-то взрыву недовольства.
Михаил Соколов: Наталья Васильевна, вы выступали на Гражданском конгрессе и говорили о том, что важно было бы вернуть выборность мэров. А зачем, можно объяснить? Сидит перед вами Владимир Путин, и вы скажете: Владимир Владимирович, давайте вернем. Зачем?
Наталья Зубаревич: Потому что крышка котла парового закручена уже полностью, просто рванет. Это нормальная технология, что называется, выпуска пара. Будут города, где будет это протестное движение видно, будет, где не видно, никто, что называется, режим не помрет, но просто будет хотя бы какая-то понятная ситуация, где жестче, где сложнее, а хочется показать идеальную тишину и спокойствие везде. Все равно граждане рано или поздно в крупных городах спрос на выборы предъявят. Потому что когда, во-первых, падают доходы, тут не до политики, тут выживать надо, во-вторых, когда вы понимаете, что от вас ничего не зависит, вот с этим можно жить долго, но с этим нельзя жить всегда, в какой-то момент возникает вопрос: а почему от меня ничего не зависит, я плачу налоги. Раньше или позже в крупных городах у многих этот вопрос возникнет.
Вместо того, чтобы отстраивать систему постепенного вхождения в некие переговорные процессы, продолжают все дальше закручивать крышку. Хочется лепоты – получите, но только вы понимайте, что это близкое последствие, а уже среднесрочные могут быть другие.
Михаил Соколов: Четыре России, о которых вы писали, теперь даже написано "автор концепции четырех Россий Наталья Зубаревич", четыре России существуют или нет?
Наталья Зубаревич: Автор центро-периферийной модели Фридман, англоязычный человек, который об этом сказал в 1960-х годах.
Михаил Соколов: А вы ее адаптировали к современной России.
Наталья Зубаревич: Я посчитала доли всего лишь. Пойдем смотреть по России. Если брать периферийную Россию, там "все на картошку", никто и не удивляется, все знают, как выживать. Если брать Россию вторую, полуиндустриальную, полу уже нет, там пока, поскольку спад промышленности прекратился, ноль, поскольку безработица реальная низкая, это не создает давления. В отдельных местах есть, какие-нибудь маленькие городки со старыми заводиками, там есть безработица и по 12%, но вы их на карте родины не найдете.
Михаил Соколов: А в Чечне, на Северном Кавказе.
Наталья Зубаревич: Это другая история. Крупнейшие города в этот кризис очень сильно страдают, потому что они меняют ставшую новой и привычной модель поведения. Это была для них экономика развития, они могли тратить на здоровье, на образование, на рекреацию, сейчас все это поджимается – это очень некомфортно. Но протестовать они тоже не будут, потому что в крупнейших городах живут рациональные люди.
Михаил Соколов: А что же они делать будут?
Наталья Зубаревич: Они адаптируются разными способами. Очень много понижательных стратегий. Человека ушли из банка, он уже не может там работать, он идет куда-то на госслужбу или что-то хуже, дешевле. В больших городах можно найти работу, если снижаешь претензии.
Михаил Соколов: Очень трудно в последнее время.
Наталья Зубаревич: Да, но если человек квалифицированный, он находит. А вот что в четвертой России, тот самый Северный Кавказ и Южная Сибирь, про Тыву и Алтай я готова ответственно сказать, что ничего, там еще жить да жить. А про Северный Кавказ я не готова сказать ничего, потому что сейчас там проведена мощнейшая зачистка, и мы это все знаем. А вот как это дело будет развиваться дальше, для меня большой вопрос. Тут лучше к специалистам-кавказоведам. Но то, что это потенциально взрывная бочка, ни для кого новостью не является.
Михаил Соколов: Николай, ваш взгляд на четыре России?
Николай Петров: Мне кажется, неправильно было бы представлять себе, что это куски страны, на которые можно было бы разрезать карту ножницами. Это совсем не только по пространственному изменению. Мы можем сказать, что в каждой точке страны и в Москве тоже одновременно есть все четыре России, вопрос в пропорциях.
Михаил Соколов: В Московской области точно есть.
Николай Петров: Везде есть.
Михаил Соколов: В Московской области вообще потрясающе. Недавно, чуть меньше месяца назад по две-три недели в некоторых поселениях люди жили без электричества. Правда, об этом никто не узнал, потому что администрация Московской области хорошо работает с прессой. Но вообще это факт – тысячи людей сидели без электричества рядом со столицей.
Наталья Зубаревич: Это после ледяного дождя.
Михаил Соколов: Вот рядом со столицей третья-четвертая Россия, пожалуйста.
Николай Петров: Это не столько даже вопрос удобств, сколько вопрос взаимоотношений гражданин – власть. В первой России гражданин готов ответственно себя вести и требовать такого же поведения и диалога от власти, в третьей России он ничего от власти не ждет или будет благодарен тому, что власть сама ему даст, но требовать не будет. Модель патернализм и ответственный гражданин тоже вполне приложима в этой развертке.
Михаил Соколов: Давайте мы про Псковскую область немножко – это такой интересный регион. Наш корреспондент Светлана Прокопьева рассказала о том, что там сейчас происходит с бюджетом и вообще с жизнью людей.
Светлана Прокопьева: Власи уже начали резать. Потому что проекта бюджета на следующий год пока что нет, его не существует, потому что администрация области не получила контрольные цифры из Москвы, соответственно, контрольные цифры не представила и депутатам. Поэтому проекта еще не существует. На прошлой сессии, которая прошла 23 ноября, депутаты приняли несколько законов, которые уже показывают, что у нас будет с этим бюджетом. Они повысили налоги и понизили льготы.
То есть в первую очередь для всех, что касается всех жителей Псковской области, был поднят транспортный налог, который остается в региональном бюджете. То есть на два рубля с каждой лошади для владельцев автомобилей от 100 до 150 лошадиных сил подняли. Для сельхозпроизводителей была убрана льгота по налогу на имущество. До прошлого года налога на имущество для сельхозпроизводителей не было вообще, в этом году они платили 25%, в следующем году будут платить уже 50%, и через год уже 75%. А это, надо понимать, не только налоги на здания, имущественные комплексы, технику, но и на каждую корову и на каждую овцу. То есть для сельхозпроизводителей налоговая нагрузка повышается.
Плюс были убраны налоговые льготы в заявительном порядке. Если раньше инвестор мог вложить не менее миллиона рублей в основные средства и получить какую-то налоговую льготу на эти инвестиции, теперь налоговые льготы будут получать только те инвесторы, которые вкладывают деньги по заранее согласованному с администрацией инвестпроекту, то есть можно уже никому денег не давать.
Еще, я думаю, что заметят все жители области – это то, что в 2017 году не будут проиндексированы выплаты региональным льготникам, то есть выплаты приемным родителям, ветеранам труда, репрессированным, всем, кто попадает под эту категорию "региональные льготники". Этот законопроект получил отрицательное заключение прокуратуры, прокурор выступал на сессии, говорил о том, что это неконституционно изменять условия таким образом, что они ухудшают положение людей, то есть люди не получат какие-то деньги, которые должны были получить. Но тем не менее, единороссы проголосовали за.
У нас в собрании 33 единоросса и один представитель оппозиции. Оппозиция все время может говорить: мы против, мы против повышения налогов, мы за льготы, мы за народ, мы за все, что угодно. От их голосов все равно ничего не зависит, весь их популизм будет абсолютно прощен, потому что все все равно будет принято так, как решит партия "Единая Россия". Партия "Единая Россия" говорит, что у нас тяжелая экономическая ситуация, скажите нам, где нам взять деньги, если скажете, где нам взять деньги, мы не будем лезть в карман граждан. Конечно же, в карман к гражданам они будут лезть, потому что других источников нет.
Есть митинги профсоюзов, которые проходят по всей стране, они проходят и в Пскове тоже. Есть кампания, которую начала партия "Справедливая Россия", это, что называется, позиция лидера этой партии. Такого, чтобы стихийные акции протеста, нет такого, я не вижу в городе.
Михаил Соколов: Видите, Псковская область, такой запущенный регион, губернатор Турчак, они жили плохо, а будут жить еще хуже.
Наталья Зубаревич: Во-первых, уважаемая коллега забыла напомнить, что уже в 2015 году в этом регионе очень прилично порубили расходы на образование и здравоохранение, но там это не всегда напрямую видно людям. Школы посокращали, количество занятых посокращали, финансирование. Это не зарплаты и не пособия, которые люди видят сразу. Второе: сколько уже можно говорить, что этот кризис за счет населения.
Михаил Соколов: А население не понимает, что за счет него, вот в чем дело.
Наталья Зубаревич: Оно думает, что все еще за счет нефти. Нефть закончилась, этот кризис за счет населения. Что меня не удивляет, потому что других источников нет.
Теперь про регион. Инвесторов там надо искать с фонарем, желательно под ним, мало туда денег приходит. Транспортный налог, я могу сказать простую историю: сумма транспортного налога с физических лиц, который мы собираем в России, меньше, чем сумма налогов всех на недвижимое имущество граждан. Что это значит – налоги на недвижимое имущество граждан будут повышаться тоже и опережающими темпами. Этот процесс пошел, и дали право не по шагам, а быстро. По сельхозпроизводителям: на коровы может быть и не надо, а все остальное – здания, сооружения, там уже такое сельское хозяйство, что от него мало что осталось. Поэтому я тут говорю жестко довольно, какие-то крохи собирают, может быть, и не стоило трогать, потому что звона много, вони много, толку грош. Не очень умная власть, если честно. Но найти другие источники, где их найти, я тоже не очень понимаю. Потому что регион среднедотационный, в следующем году он трансфертов, в отличие от Чечни, получит меньше. Власть готовится. Сейчас вообще в регионах интересная история получается, ведь губернаторы теперь будут отвечать не только за тишину и политическое спокойствие, а еще и за развитие экономики и состояние бюджетов.
Михаил Соколов: А раньше как будто они не отвечали.
Наталья Зубаревич: Нет, никогда и никто, ответственно вам заявляю.
Михаил Соколов: То есть за развал никто не отвечал? Если украдет, иногда бывало.
Наталья Зубаревич: Выборочно. За то, что с экономикой большие проблемы, бюджетный дефицит чудовищный, ты плохо балансы сводишь или огромный долг, никто никогда не отвечал. Я всегда говорю: смотрите на Мордовию, у нее, во-первых, всегда гигантский дефицит, у нее самый большой долг, он растет, он продолжает расти, все на месте, все хорошо.
Михаил Соколов: Долги везде, наверное, растут?
Наталья Зубаревич: Вы знаете, ни у одного региона нет долга в два раза почти превышающего собственные доходы в бюджет. Таких регионов в России, кроме Мордовии, пока нет.
Михаил Соколов: Николай, а кто-нибудь ответил за развал хозяйства на вашей памяти?
Николай Петров: Мы можем вспомнить историю, не связанную прямо с развалом хозяйства, когда после такого на повышенных тонах выяснения ситуации с расследованием людей из ветхого жилья ушел в отставку губернатор Ильковский в Забайкалье и в Карелии главе было поставлено на вид.
Губернаторская должность перестает быть такой привлекательной, как она была раньше. Наверное, уход губернатора, не только Ильковского, но и губернатора Тульской области Груздева, уходы губернаторов, которые представляли собой не просто чиновников, а людей достаточно активных, проявивших себя в бизнесе и так далее, они начинают уходить, потому что постепенно губернаторское кресло превращается в кресло мальчика для битья. Мы не видели такого раньше, чтобы в течение года-полутора трех губернаторов укатывали в тюрьму по самым разным основаниям, но в целом не за то, что в их регионах было хуже, чем в других регионах, а скорее потому, что они были менее защищены с точки зрения системы связей, вхождения в разные элитные кланы и так далее. То есть это уже козлы отпущения, которые призваны компенсировать нехватку пряников усилением использования кнута.
Михаил Соколов: Наталья Васильевна, слово "Чечня" вы сказали, но я за него ухвачусь. Я так понимаю, что Чечне обещали сначала 24 миллиарда дотации, потом Кадыров сказал, что так нельзя, увеличили до 40, а теперь, я вижу, господин Дукаев, представитель Минфина, говорит, что им нужно 53 миллиарда рублей. Дадут 53?
Наталья Зубаревич: Там как считать. По январю-сентябрь 2016 года всем регионам минус 8%, Чечня минус 1%, могу сказать, что Ингушетия плюс 20%, поэтому есть и покруче. Ингушетия маленькая, не жалко, денег много не требуется.
Как устроен трансферт Чечни: в нем есть обязательная часть – это дотация на выравнивание, которую положено давать, исходя из того, какие у нее душевой уровень экономики. Но больше чем это, немаленькая достаточно часть, есть еще дотация на сбалансированность, она по объему больше. И уж ее давали по самое не могу долгое время. А было еще, сейчас немножко поджалось, субсидия на капитальное строительство. Вот эти три куска в результате до 2012 года включительно приводили к тому, что душевые доходы бюджета Чечни были выше средних по стране – это нонсенс абсолютный, но это было.
Сейчас подрезают субсидию на капстроительство, но они борются за то, чтобы это была сбалансированность, которая дается руками, формула которой никому неизвестна, чтобы она была категорически. И видимо, они победили. То есть весь объем трансферта в Чечне колебался в разные годы от 56, по-худшему, до 63 миллиардов – это субвенции, федеральные полномочия, я считаю суммарно. Поэтому то, что вы называете 50, значит, наверное, это без субвенций – это будет немножко больше, чем есть. Кидай дальше, проси больше, получишь что-нибудь.
Михаил Соколов: Ситуация там остается все той же, безработица высокая?
Наталья Зубаревич: Уровень жизни низкий. Но фонд лидера республики большой, мечети крупнейшие, зоопарки мощнейшие.
Михаил Соколов: И кортеж длиннейший.
Наталья Зубаревич: В жестко авторитарных системах дополнительная помощь крайне редко идет на социальные цели, она идет в инфраструктуру и в пафосные проекты. Мы это наблюдаем.
Михаил Соколов: Чечня – это особый субъект Российской Федерации? Будет жить, как жила, на особых специальных условиях.
Николай Петров: Политически – да. По мониторингу забавно то, что Чечня является одним из двух регионов, где сильный по формальным показателям парламент, где все депутаты парламента на освобожденной основе – в Чечне и в Питере. Но картины абсолютно разные, в Чечне это некий статус, там этот статус необходим многим людям в рамках этого авторитарного режима, в Питере это действительно критерий того, что парламент имеет достаточно большую роль в политической жизни города.
Михаил Соколов: Есть еще Крым, особая оккупированная территория, как хотите называйте. Дорого стоит?
Наталья Зубаревич: Трансферты Крыму, по январю-сентябрю для Севастополя сократились почти вдвое, для республики Крым на четверть. Это же не Чечня.
Михаил Соколов: То есть у них такой силы и влияния нет теперь?
Наталья Зубаревич: Во-первых, это уже менее приоритет, сакральность потихоньку заканчивается. Во-вторых, деньги достаточно неэффективно тратились. В-третьих, главные стройки не финансируются через бюджет Крыма, я имею в виду мост, он идет через "Росавтодор". Поэтому то, что дается туда, дается для работы местным людям. Видимо, местным людям решили много не давать, я так понимаю ситуацию.
Михаил Соколов: А вот эти "районы Донбасса", мы вообще не понимаем, сколько стоят?
Наталья Зубаревич: Я могла вам сказать, сколько стоит Южная Осетия, потому что тогда деньги шли просто тупо через бюджет Северной Осетии, он вырос в два раза резко, и было понятно, что это зона, от которой дальше идет. Сейчас люди стали опытнее, умнее. Не могу вам сказать, не знаю.
Михаил Соколов: В политическом плане это дорого обходится нынешней России, это все противостояние на украинской территории?
Николай Петров: Это невозможно оценить прямо. Это в том числе и результат тех процессов, которые происходят в политической системе и которые в свою очередь оказывают влияние на то, как это процессы развиваются в будущем. Я бы сказал, что это с моей точки зрения некое движение в тупик, в том числе и выражающееся в том, что в ситуации, когда сложные социально-экономические проблемы нарастают, в том числе и в силу внешней конфронтации со значительной частью мира, политическая система примитивизируется, что в короткой перспективе способно дать эффект вроде как умиротворения, а на самом деле лишает систему механизмов защиты от дурака, без которых никакая политическая система существовать не может.
И то, что мы слышали, звучало в отношении Псковской области, конечно, это не позиция партии "Единая Россия" этого региона – это делает власть, и "Единая Россия" в данном случае играет роль такой ширмы. Ситуация намного более серьезна, чем если ее описывать в терминах: пришла к власти "Единая Россия" - тарифы увеличивают, придет "Справедливая Россия" – ситуация изменится. Она никогда не изменится в рамках той системы игры, той системы правил, которые есть. Эта система не очень жизнеспособна на среднюю даже перспективу, она должна модернизироваться – это неизбежно.
Михаил Соколов: Мы сегодня спросили людей, а что бы они хотели. Мы специально выбрали такое место, где люди не московские прогуливаются, что бы они хотели видеть у себя в регионе.
Михаил Соколов: Я вижу, Наталья Васильевна, когда вы про дороги услышали, как-то так разволновались.
Наталья Зубаревич: Нет, я не про дороги. Я ни от одного из слушателей не услышала, что нам надо крепить оборонную мощь страны и на это тратить 22% федерального бюджета. А если я еще добавлю 11% расходов на национальную безопасность, то в сумме у нас по 2015 году было почти 33%, то есть треть расходов федерального бюджета, в этом году будет 34-35%. Ни один из тех, кого вы спрашивали, не говорил, что кругом враги, если мы не проведем перевооружение армии, потому что основная часть расходов на нацоборону – это гособоронзаказ, это не на текущее содержание армии. Результат: федеральный бюджет имеет дефицит по 2015 году 2 триллиона, в этом году будет больше. Результат – режутся трансферты субъектам федерации. Результат – отобрали один процентный пункт налога на прибыль для последующего как бы перераспределения, но немаленькая часть останется у федералов. Что это значит? Власть живет в отдельном мире, люди в своем, они не пересекаются – это правда.
Михаил Соколов: Как наладить эту коммуникацию? Получается, что в нынешней системе вертикальной единственный способ – это выход на улицу. Люди говорят, у них запрос социальный, плюс транспорт, в принципе они понимают, что им нужно.
Наталья Зубаревич: Бюджеты регионов на 60-65% в среднем социальные. Есть много регионов, где под 70%, они социальные, но там просто мало денег. И они не слишком эффективно расходуются. Москва в этом году добавила 5% на культуру, в прошлом порезала, в этом добавила.
Михаил Соколов: На ярмарки.
Наталья Зубаревич: Или эти деревья, увитые фонарями. Если коммуникации нет в главном городе страны, что вы хотите от меньших городов, где прослойка людей готовых спрашивать гораздо меньше, причем спрашивать цивилизованно, спокойно, без протестов и воплей, разговаривать. Московская власть с людьми же не разговаривает, она объясняет им, как надо.
Михаил Соколов: А что, федеральная власть разговаривает?
Наталья Зубаревич: Я сейчас говорю про свой город, в котором я живу. Потому что вопросы здравоохранения и образования прежде всего вопросы компетенции региональных бюджетов.
Михаил Соколов: Николай, насчет коммуникации.
Николай Петров: Мне кажется, в том калейдоскопе ответов, что мы видели, очень четко проявился такой всеобщий патернализм. Мы же говорили о местных проблемах, проблемах города и муниципалитета. Люди даже о проблемах грязи в подъездах говорят, предъявляя претензии власти, а не просто не пытаясь надавить на власть и заставить это сделать, но даже самим организовавшись, решить те проблемы, которые не требуют гигантских капиталовложений. Вот это, мне кажется, главная проблема, что люди не видят политической проблемы, из которой проистекают все остальные.
На федеральном уровне невозможно решить, что люди проголосовали, давайте на дороги мы теперь будем тратить в 10 раз больше. Это должен решать каждый муниципалитет, а он не может решать, если у него нет денег и нет политической власти. Поэтому надо пирамиду в первую очередь властную и ресурсную поставить с головы на ноги, и тогда пусть муниципалитет решает, кому нужны дороги, кому нужны срочно школы, а кому нужно красить подъезды. Не просят федеральную власть, а федеральная власть не ведет себя как добрый дядя, одному дам, другому не дам, а сам решает свои проблемы. Людям, мне кажется, особенно сегодня, у только что прошли выборы, только что люди голосовали или как-то в них участвовали.
Михаил Соколов: Ногами мимо участков.
Николай Петров: В половине регионов были выборы в региональные законодательные собрания, которые люди воспринимают как более близкую власть.
Михаил Соколов: Везде "Единая Россия".
Николай Петров: А это не проблема "Единой России", "Справедливой России", ярлыка, на региональных выборах люди голосуют прагматично за тех людей, которых они знают и от которых они ждут улучшения ситуации.
Михаил Соколов: И эти прагматичные люди голосуют за повышение налогов и все прочее.
Николай Петров: До тех пор, пока люди будут считать, что раз в четыре-пять лет проголосовав, они получают хорошую добрую власть, а если им не понравится, то через пять лет они ее поменяют, мы будем иметь то, что мы имеем. А если они поймут, что они должны сами заниматься своими проблемами, а власть контролировать ежедневно, а не раз в пять лет, до этого проблемы решить не удастся в их пользу. Власть ведет себя вполне прагматично, и московская власть в том числе.
Михаил Соколов: Я читаю: "Владимир Путин ставит задачу выхода российской экономики на темпы роста выше мировых на рубеже 2019-2020 года".
Наталья Зубаревич: Я очень рада за постановку этой задачи, все, что я могу сказать. У нас была задача догнать Португалию, мы в какой-то момент догнали – это прекрасно.
Знаете, я бы так сказала: достаточно посмотреть на картинку динамики, могу вам сказать, да, промышленность вышла в ноль, в стагнацию, но, извините, это уровень более низкий, чем был до падения. Да, инвестиции подползают к этому уровню, но совокупно это было минус 10. Да, зарплата перестала падать, потому что НДФЛ все-таки как-то подрастает – это видно. Но доходы населения минус 5 по этому году, суммарка за два года минус 13. Потребление населения минус 5, суммарка больше, чем минус 13. Короче, жизнь для людей именно лучше не становится, поэтому ждем высоких темпов роста.
Михаил Соколов: Зато для начальства она остается вполне приличной.