В биографии генерала Врангеля две загадки. Или, мягче скажем, два темных пятна. Смерть и прозвище.
Отчего никогда почти не болевший 49-летний спортивный человек никак не смог справиться с навалившейся хворью, несмотря на консилиум лучших врачей?
Причем, с самого начала родня и близкие не верили разговорам о рядовой простуде. Все симптомы, весь ход болезни был страшным, отчаянным, экзальтированным. За 38 неистовых дней генерал, что называется, сгорел.
Но меня интересует не только клиническая сторона истории, но и слегка мистическая. Откуда взялось знаменитое прозвище Петра Николаевича – «черный барон», – известное в России каждому:
Белая гвардия, черный барон
Снова готовят нам царский трон?
Памятник Петру Врангелю в Симферополе
Автор стихов Павел Григорьев, пишут комментаторы, подхватил в 1920 году уже гулявшее в народе словосочетание: эпитет «черный» связывают с военной формой Врангеля – черной черкеской с газырями, якобы бессменной одеждой генерала с 1918 года.
Ну, во-первых, носил он также и откровенно белую черкеску, а, во-вторых, я хочу предложить другую версию прозвища.
Петр Николаевич Врангель (так же, как и его родной брат Николай Николаевич – известнейший искусствовед начала ХХ века) был в родстве с Пушкиным: у них был общий предок, общий «африканский корень» – крестник русского царя, воспитанник и сподвижник Петра Великого Абрам Петрович Ганнибал. Из десяти детей царского арапа сын Осип стал дедом Пушкина, а дочь София – прапрабабушкой барона Врангеля. О молодых годах брата-искусствоведа (Николая, Коки) осталось много воспоминаний: художник Александр Бенуа называл его «африканцем». Под стать ему был и будущий генерал.
Вороные волосы, смуглая кожа, гордость и высокомерие натуры, некоторая капризность характера – все это работало на появление прозвища
Вороные волосы, смуглая кожа, на фоне которой особенно ярко смотрелись светлые белки глаз, гордость и высокомерие натуры, некоторая капризность характера, осознание 800-летней истории врангелевского рода – все это, я предполагаю, работало на появление прозвища, какие любят раздавать еще в училищах.
Черная черкеска, мне кажется, только завершила уже готовый образ. Но этот образ начал работать на судьбу генерала.
К середине 1920-х годов Врангелю (высочайшему, общепризнанному авторитету и герою, спасшему Белую армию от гибели в Крыму) удалось вырваться из-под тайной большевистской опеки над эмигрантскими организациями. Он сумел некоторое время вести секретную антибольшевистскую работу вместе с узким кругом своих единомышленников, и работа эта никаким образом не была подвержена чекистскому влиянию. Советская разведка получила о ней информацию с большим запозданием. Черный барон умел быть непроницаемым.
Для чего же генералу Врангелю понадобилась своя тайная организация и почему он скрывал ее от большинства соратников по Белой идее?
Дом в Брюсселе, где жил генерал Врангель
Проблема была деликатной. Положение Врангеля к 1925-1926 году было весьма неопределенным. Будучи Главнокомандующим Русской Армией и Председателем Русского Обще-Воинского Союза (РОВСа), он формально подчинялся великому князю Николаю Николаевичу, но фактически в эти годы был отстранен от руководства РОВСом и от получения реальной информации о работе, которую эмиграция вела против СССР. Велась эта работа окружением великого князя – прежде всего, генералом Кутеповым, у которого с Врангелем были сложные, враждебные, почти черные отношения. После провала "Треста" (провокационной ГПУшной организации) генерал Кутепов (активно в "Трест" веривший) потерял значительную часть своей былой популярности в военно-эмигрантских кругах.
Поначалу Врангель и не пытался вести никакой самостоятельной работы, считая это, при формальном подчинении великому князю Николаю Николаевичу, неэтичным, однако он неоднократно знакомил Кутепова с документами, доказывающими, что тот полностью находится под контролем большевиков, но Кутепов отказывался признавать очевидное и свою работу продолжал. Врангелю пришлось пойти на создание собственной независимой организации для борьбы с большевизмом.
Был ли смысл советским агентам уничтожать удалившегося от дел и поселившегося в Брюсселе Врангеля? Был, поскольку остро стоял вопрос: кто следующий, после растерявшего популярность Кутепова, будет руководить русскими воинскими силами Зарубежья? В случае смерти престарелого и больного Николая Николаевича Врангель мог вполне реально взять антибольшевистскую работу в свои руки, и тогда вся его тайная работа могла обрести нежелательную актуальность.
Для большевиков лучше было бы беречь Врангеля и провоцировать дальнейшие конфликты внутри треугольника: Врангель – Кутепов – великий князь
И наоборот: если бы Врангель оставался по-прежнему в стороне, на отшибе политической деятельности, Москве он был бы неопасен. Лучше было бы беречь Врангеля и провоцировать дальнейшие конфликты внутри треугольника: Врангель – Кутепов – великий князь.
Непосредственной причиной смерти Врангеля стал интенсивный туберкулез в верхушке левого легкого. Поначалу речь шла о незначительном гриппе. Редко болевший Врангель уже шел на поправку, как вдруг развилась новая, страшная болезнь. И началась она сразу же после отъезда странного визитера.
История с этим таинственным посетителем и по сей день не до конца ясна. У Врангеля был денщик, вестовой Яков Юдихин, никогда за все годы верной службы ни единым словом не упоминавший о каком-либо своем брате. И вдруг в середине марта 1928 года появился этот якобы брат, назвавший себя матросом с советского судна, пришвартовавшегося в Антверпене. Приехал, мол, на денек в Брюссель проведать своего брата. Дозвольте переночевать? Дозволили. Пробыл брат один день, время проводил где-то не с Юдихиным и спешно уехал. А на следующий день Врангель смертельно заболел.
Болезнь протекала очень сложно – с высокой температурой. Лишь через полторы недели, после консилиума именитых врачей (Алексинский, Вейнерт, бельгийские специалисты), в огромном количестве обнаружили туберкулезные палочки. Весьма вероятно, именно матрос и подсыпал в пищу хозяина дома нечто, что сыграло решающую роль в развитии всего туберкулезного процесса.
Мать генерала писала после его кончины: «Тридцать восемь суток сплошного мученичества! Его силы пожирала 40-градусная температура».
Лечащему врачу Врангель возбужденно признавался: «Меня мучает мой мозг... Я не могу отдохнуть от навязчивых ярких мыслей... Мозг против желания моего лихорадочно работает... и я пишу все время приказы».
Генерал Кутепов, у которого с Врангелем были сложные отношения
Начались нервные припадки. Его не смогли спасти.
Не странна ли вообще вся эта ситуация? Советский матрос, поехавший за границей из города в город, в 1928 году, чтобы повидать своего брата, да не простого, а служащего вестовым у лютого врага советской власти – и все это так запросто, не боясь быть заподозренным своим корабельным замполитом...
О подозрениях на отравление в одной из парижских газет было написано на следующий же день, но семья генерала не говорила о деталях ни слова, почему-то храня черное молчание.
По мнению историка Виктора Бортневского («Загадка смерти генерала Врангеля», СПб, 1996), в гибели была заинтересована не только советская разведка, но и враги генерала в самой эмиграции – сторонники линии Кутепова. В русском зарубежье всегда затушевывали ту борьбу, которая реально велась между разными флангами – литературно-политическими, религиозными, военными. Это легко понять: перед лицом единого советского врага диаспора хотела изображать собственное единство. А входя в подробности и обстоятельства жизни Врангеля последних лет, пришлось бы говорить о роли и позиции его оппонента генерала Кутепова – героя Белого движения, героя Галлиполи, благодаря которому русская армия сохранила свое ядро. После похищения его большевиками в 1930 году Кутепова еще больше возвеличили: мученик. И какая-либо критика в его адрес стала невозможна. По этой же причине, считал В.Бортневский, были положены в долгий ящик и подозрения о смерти генерала Врангеля.
Советский след по-прежнему считается главным
Конечно, советский след по-прежнему считается главным. И всё, что мы знаем о тайной чекистской лаборатории ядов, лишает любую историю мистического измерения. Тем не менее, новогодние версии тем и хороши, что за них не надо нести серьезной ответственности. Пока историки ищут истину, можно пофантазировать, что же таило загадку судьбы смуглого барона: африканское ли происхождение далекого предка, кровная близость к автору «Моцарта и Сальери» или два ряда газырей на черной как ночь черкеске.