Первое, что бросилось мне в глаза, когда в минувшее воскресенье я протиснулась в гущу толпы, к двум часам дня плотно скучковавшейся вокруг Пушкина, – ее возраст. Это были "заряженные" и в то же время вполне интеллигентного вида молодые люди. И тут же – их "дедушки и бабушки" – бывалые "протестанты", судя по разговорам, прошедшие школу диссидентства 1970–80-х, стояние у Белого дома 1991-го, ну и, конечно, Болотную, Сахарова и все, что уложилось в историю протеста нового российского тысячелетия. Эстафета поколений.
Похоже, в последние годы мы настолько дали себя убедить в засилье агрессивно-послушного большинства, в этих путинских вечных 86 процентах, что не обратили внимания на то, как рождается непослушное меньшинство. А оно между тем подросло и увидело, убедилось, что власть зажралась и "достала" народ. И 26 марта непослушное меньшинство самоорганизовалось и вышло на акцию, о несогласованности и последствиях которой было предупреждено. Вышло, уверенное в своей правоте и праве на действия, которое дает Конституция. Было ощущение, что Навального на Пушкинской никто и не ждал. Еще до того, как информацию о его задержании выловили из мобильников, люди переговаривались, что Алексея наверняка схватят, едва он выйдет на улицу. Иными словами, воскресный протест стал первым митингом без политических лидеров. Студенты и старшеклассники, скорее интуитивно ощутившие несправедливость, поддержанные несгибаемым старшим поколением, противопоставили запугиванию отвагу, браваду и веселую бесшабашность молодости – то, что в последние годы, казалось бы, окончательно удалось раздавить в обществе Путину и его товарищам-чекистам.
Молодежь от информации о путинских реалиях не отрежешь, а старики, что называется, спинным мозгом ощущают эти реалии на себе
То, что воскресенье обещает из антимедведевского превратиться в антипутинское, можно было почувствовать, едва очутившись на площади. Речевку "Он нам не Димон!" сменили другие: "Путин – вор!", "Правительство в отставку!", "Россия будет свободной!", "Россия без Путина!", "Долой власть чекистов!" Тема коррупции воспалила социальное недовольство, скопившееся за последние годы. Оно оказалось направлено против власти – хамской, самодовольной, привыкшей игнорировать народ и при необходимости пускать его в расход. И в результате острие протеста нацелились в Кремль, в человека, который поставил себя над всеми, а значит, и несущего ответственность за всё. "Рыба тухнет с головы!" – гласил плакат, который упорно пытался поднять повыше стоявший рядом со мной сухонький старичок в очках. Другой пожилой мужчина втолковывал собеседнику что-то про "откусанные пенсии", про Сирию – "мол, непонятно зачем туда полезли", про недоступных врачей и лекарства.
А что же власти? Ничего нового. Более тысячи задержанных только в Москве. Румяное лицо лыжника Медведева вызывает в этой связи не столько гнев, сколько недоумение – не то совсем крыша поехала у главного "медведя", противопоставившего себя возмущенной общественности. То ли решил премьер – пропади все пропадом, все равно сольют, хоть на лыжах покатаюсь. То ли он выполняет некую миссию по договоренности с первым лицом – принять на себя все "коррупционные беды". Остается только догадываться о компенсации, которая обещана премьер-министру. Лыжная шапочка дорогого стоит.
Собственно, версия о хитром Путине, подставляющем своего премьера под расправу, напрашивается в первую очередь. С другой стороны, весь опыт путинизма свидетельствует о том, что власть никогда не сдается и не сдает своих под напором общественности, причем в этом случае наглое поведение проштрафившегося считается не просто желательным, но обязательным. И расплывчатое, даже какое-то издевательское заявление опомнившегося через сутки пресс-секретаря президента: мол, критика в отношении властей, "прозвучавшая на санкционированных акциях… будет приниматься во внимание" – как раз это и подтверждает.
Существует и другая версия, еще более конспирологическая: "допустив" публикацию Навального о "Димоне, который не Димон" с предсказуемой реакцией в обществе, некие силы "подводят" самого Путина к идее отказа от участия в выборах 2018 года и выдвижения, пока не поздно, подходящего преемника. Однако, на мой взгляд, эта версия не учитывает двух факторов – с одной стороны, неуправляемость гражданского протеста и степень общественного недовольства властью, а с другой – характер самого Путина, не склонного к "чужим играм" ни с народом, ни со своими опричниками. Путин играет сам, предпочитает действовать наверняка и к тому же ненавидит принимать решения под давлением.
Отсюда и начавшиеся по горячим следам репрессии: обвинение сотрудников ФБК в "несанкционированной интернет-трансляции массовых выступлений против коррупции в российских городах 26 марта". Раньше о такой экзотике, как "санкционированная трансляция" никто не слышал. И, конечно, задержание по горячим следам 17 сотрудников фонда, включая руководителя избирательного штаба Алексея Навального Леонида Волкова, и сам тот факт, что следственные действия в офисе ФБК идут по статье 282 УК, о разжигании ненависти и вражды. Иными словами, власти впервые пытаются применить 282-ю статью фактически, чтобы воспрепятствовать работе журналистов и блогеров, проводящих расследование коррупции высших чиновников – видимо, речь идет о ненависти и вражде к ним как социальной группе (хотя, по-моему, в данном случае более уместно слово "шайка").
Пока послужившего демократии Александра Сергеевича в центре Москвы огораживают заборами и отмывают от следов борьбы "обломков самовластья" со "вспрявшим ото сна" непослушным меньшинством, черные человечки по-тихому выносят компьютеры и носители информации из офиса Фонда борьбы с коррупцией. Но, как показало антипутинское воскресенье, даже при вроде бы разрушенной до основания политической системе и тотальном контроле Путьи Власьевны над федеральным телевидением граждане находят возможность докопаться до правды. Молодежь от информации о путинских реалиях не отрежешь, а старики, что называется, спинным мозгом ощущают эти реалии на себе. И тем, и другим терять особенно нечего.
Галина Сидорова – московский журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции