Если уж восстанавливать в России советские порядки, то где же это пропагандировать, как не в "Правде"? И если уж искать самых отъявленных советских героев, так где же, как не среди услужливых советских психиатров, практиковавших использование психиатрии в политических целях?
14 мая этого года "Правда.ру" нашла своего "героя" – профессора Федора Кондратьева, эксперта по судебной психиатрии, многолетнего сотрудника института судебной психиатрии имени Сербского – цитадели карательной психиатрии в Советском Союзе. В кромешные советские годы Кондратьев курировал Орловскую спецпсихбольницу МВД СССР. Человек, по которому плачет скамья подсудимых на, увы, несостоявшемся судебном процессе по преступлениям коммунизма, азартно реабилитирует себя, свою палаческую работу и всю советскую систему карательной психиатрии. Эта тема идет в интервью первым номером, как самое главное, самое для него болезненное и обидное.
Федор Викторович Кондратьев не отрицает того, что возглавлял экспертную службу в институте Сербского, а еще 12 лет контролировал выписку заключенных из Орловской СПБ. В нормальной правовой стране с приличным законодательством и действующими законами такие палачи прятались бы от общества и правосудия, опасаясь справедливого возмездия и общественного негодования. Но это не про сегодняшнюю Россию.
Сегодня Кондратьев безбоязненно, как и в коммунистические времена, клеймит диссидентов, Запад и независимых психиатров, осуждающих практику репрессивной психиатрии: "Злоупотребления психиатрией – это миф, это злонамеренная цель дискредитации советской системы, хуление советской психиатрии в помощь диссидентскому движению. Это одна из акций холодной войны, которую, к сожалению, враги отечества выиграли".
Сожаления его понятны: победа в холодной войне продлила бы его звездное время, когда врагов социализма можно было закрывать в психушки, травить нейролептиками и каждые полгода вежливо спрашивать: "Ну как, вы уже признаете себя психически больным и вас можно отпускать на волю? Или еще полежим, полечимся?" Ну где еще можно получить такую власть над судьбами людей, которые во сто крат умнее, достойнее, честнее и интеллигентнее тебя – услужливого помощника КГБ и борца с тоталитарными сектами.
И вот прошли времена непонятных 1990-х, когда приходилось "признавать ошибки"; теперь можно вернуться к прежнему: все было правильно, кому был выставлен диагноз – те были больны. "Нет ни одного случая, который был бы абсолютно ясен, что нет никакой психопатологии, даже у этого знаменитого генерала Григоренко, или там Буковского, у которых были диагнозы…" – радостно сообщает Федор Кондратьев.
Вопрос журналистки, не был ли он в своей работе зависим от КГБ, приводит профессора в состояние эйфории. Он невероятно хорохорится и с достоинством отвечает, что никто не мог заставить его прогнуться, потому что он жил по совести. Это забавно слышать из уст Кондратьева. Какой-нибудь охранник-эсэсовец из Освенцима тоже мог бы сказать, что он совестливый и законопослушный гражданин. Вопрос только в том, каковы законы и какова совесть. В подтверждение своей мнимой независимости профессор Кондратьев рассказывает байку о том, как настаивал на выписке из Орловской спецпсихбольницы диссидента Владимира Гершуни, а курировавший эту спецпсихбольницу кагэбэшник всеми силами этой выписке противился. Тут Кондратьев встает в позу героя, противостоящего воле госбезопасности. Ни доказать, ни опровергнуть этого нельзя, но и поверить в это невозможно.
О самом же Гершуни профессор Кондратьев отзывается так: "Владимир Гершуни, такой известный антисоветчик – шизофреничек, ну вялый такой". И вот, якобы, политзаключенный Гершуни объяснял психиатру Кондратьеву, за что его посадили: написал нечто антисоветское, потому что ему кто-то сказал, что если он это напишет, то будет прославлен. Те, кто знал яростного и неутомимого Володю Гершуни, в эту ахинею никогда не поверят. Не его стиль, не его мотивы.
Об Орловской СПБ, которую курировал Федор Кондратьев, Владимир Гершуни писал: "Любая неосторожно сказанная врачу или сестре фраза может послужить поводом для серии уколов аминазина. Иногда эти уколы назначаются и без повода, по чистейшему произволу врача… Постоянная опасность, что тебе назначат новое лекарство, уколы, если врачу покажется, что ты не так сказал или не так взглянул".
Владимир Гершуни уже умер, поэтому профессор Кондратьев может рассказывать о своих отношениях с ним какие угодно небылицы, не боясь быть опровергнутым. Больше 40 лет прошло с того времени, а он все пытается доказать, что не был карателем от психиатрии. Понятно, что его до сих пор раздражают обвинения в пренебрежении профессиональным долгом, особенно когда они звучат из уст честных психиатров.
Весьма поучительно узнать, в каких руках при социализме находились судьбы оппонентов советского режима
Понятно и его нескрываемое раздражение самим фактом существования Независимой психиатрической ассоциации России, которая не только препятствует планам возрождения карательной медицины, но и служит примером достойного профессионального поведения врачей. Он повторяет мотив заезженной советской пластинки о том, что НПА была создана на западные деньги и по заказу западных спецслужб. Устав НПА, по его уверениям, был написан в посольстве США в Москве. Впервые эта выдержанная в советском пропагандистском духе нелепость прозвучала в книге Роберта ван Уоррена "Холодная война в психиатрии" и с тех пор очень популярна среди сторонников и бывших функционеров карательной психиатрии.
Реабилитационное по замыслу интервью Федора Кондратьева интернет-ресурсу "Правда.ру" на деле получилось разоблачительным. Очень ясно представлен облик самодовольного, ни в чем не раскаивающегося престарелого функционера советского режима. Жутковато было слушать, как, вспоминая детали экспертизы двух убийц, торговавших в 90-х годах человеческим мясом около метро "Юго-Западная" в Москве, Кондратьев, оживленно жестикулируя, воскликнул: "Потом убивали и ягодички – вырезали, мясо там самое нежное, другие места мягкие и хорошие…" Потом, вспоминая об экспертизе Андрея Чикатило, он рассказывает, что серийному маньяку "очень нравились хрустящие матки молодых девочек". При этом Кондратьев не только показывает руками, как тот вырезал внутренние органы, но и берет что-то со стола и подносит ко рту, чтобы показать, как это хрустело.
Ряд жутковатых странностей венчает убежденность профессора Кондратьева в том, что извержение Везувия, накрывшее пеплом Помпеи, было послано господом богом людям в наказание за гомосексуализм и другие их грехи. Вроде бы ничего страшного, что у человека такие вкусы и пристрастия, если он не совершает ничего предосудительного. Однако весьма поучительно узнать, в каких руках при социализме находились судьбы оппонентов советского режима.
В заключение хотелось бы пожелать Федору Викторовичу Кондратьеву здоровья и долгих лет жизни, чтобы он еще успел ответить перед уголовным судом за деяния, совершенные им при коммунистическом режиме.
Александр Подрабинек – правозащитник и журналист, ведущий программы Радио Свобода "Дежавю"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции