Пленум Верховного суда России принял постановление о праве лишать слова участника административного разбирательства. В Генеральной прокуратуре считают, что это позволит ускорить административное судопроизводство. Что ж, с Генпрокуратурой сложно не согласиться: легче всего судиться с тем, кто не имеет возможности ответить.
Оскар Уайлд говорил, что любой суд есть суд над чьей-либо жизнью, и любой приговор – это смертный приговор. И теперь в России вы лишены права сказать что-то в защиту своей жизни, потому что в любой момент у вас могут отнять это право. Генеральная прокуратура и суд не хотят, чтобы вы в ходе открытого процесса защищали себя словом, зачем на вас тратить время? Все предрешено.
Французский схоластик Гийом Дюран уверял, что даже дьявол должен быть выслушан в суде. Мир хронически нуждается в том, чтобы любой – подчеркиваю, любой! – человек имел бы право выступить в защиту своих интересов, кто бы он ни был, какое бы ни было о нем мнение в обществе, даже если это сам дьявол. Но вы, например – те, кто вышли на митинги 12 июня по всей стране, – вы хуже дьявола?! Похоже на это, если из-за вас отменили то, что положено давать даже дьяволу. Вы совершили покушение на всевластие власти, на коррупцию, вы хотите изменить уклад жизни в России.
У Наполеона было столько власти, что он мог позволить себе правосудие
Римский ритор Публилий Сир считал, что спешить в судопроизводстве – значит отыскивать вину. А вину нужно отыскать! Вы не можете уйти невиновными, раз вы попали в российский суд. Тут каждый знает свой маневр, тут люди понимают друг друга с полуслова. 99,9% приговоров после антикоррупционных акций – обвинительные. Ну что вы как дети! Вы же не иностранный журналист, не корреспондент The Guardian Алек Лун, за которого вступился МИД России, вашу-то вину найдут!
Наполеон Бонапарт призывал: "Никогда не рассматривайте, к какой партии принадлежал человек, который ищет у вас правосудия". Не слушайте его, он человек из прошлого. Хотя нет, Наполеон успешно вел захватнические войны и поставил на уши всю Европу, поэтому слушайте его, это все еще актуально. Бонапарт хронически нуждался в доверии к системе государства, он хотел жить в великой империи. У Наполеона было столько власти, что он мог позволить себе правосудие. Он знал, что каждая маленькая несправедливость бросит на власть тень. Бонапарт хотел, чтобы его противники говорили о нем: "Да, мы не согласны с ним, но при нем страна жила честно! Каждый был защищен законом".
Александр Суворов считал, что лучше оправдать десять виновных, нежели обвинить одного невинного. Это сказал военный, человек, как утверждают, не проигравший ни одной битвы. Суворов знал ценность слова и дела, он знал, что первая задача суда – заботиться об общественном благе. На самом деле суд – это не про соблюдение законов, это про справедливость. Те законы, которые нарушают справедливость и права человека, должны быть уничтожены судом. Таким законам не место в любом государстве. Но как только суд презрел справедливость, как только превратился в бездушную машину по толкованию закона в пользу богатого и сильного, он теряет право судить. Такой суд сам становится преступным.
Моралист Жан де Лабрюйер настаивал на том, что наказанный преступник – это пример для всех негодяев, а невинно осужденный – вопрос совести всех честных людей. Суд не должен превращаться в судилище. Когда система создает эшафот, все порядочные люди должны сказать свое слово. Вы считаете преступниками тех, кто борется против коррупции? Вы считаете, что те, кто борется против коррупции, должны иметь право проводить публичные акции без давления на них? Кто настоящий преступник – тот, кто борется против коррупции, или тот, кто ему мешает?
Максим Горькой считал, что подлецы – самые строгие судьи, потому что они управляются с законом, исходя из своих собственных представлений о целесообразности. Их внутренний мир транслируется во внешний через закон, который становится на службу их подлости и мерзости.
Лишение обвиняемых права на защиту сулит неисчислимые бедствия. Система государственных защитников полноценно не работает нигде, тем более в той системе, которая способна управлять даже судьями. Невозможность сказать слово в свою защиту кардинально меняет российскую повестку дня. Этот не просто шаг, это бег к тоталитарному государству, пронизанному диктатурой и репрессиями.
Анатолий Канюков – петербургский политик, социал-демократ, лидер движения "Солидарный Петербург"
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода