За независимость Каталонии от Испании, по данным правительства этого автономного сообщества, высказались 90 процентов людей, участвовавших в референдуме 1 октября. Фактически события в Каталонии в прошлое воскресенье нельзя считать никаким голосованием по многим причинам. Скорее это была кульминация демонстративного протеста той части каталонского общества, которая мечтает о создании собственного независимого государства. Которую, по мнению многих, беспричинно жестоко и недальновидно подавили центральные власти в Мадриде.
Официальный представитель Женералитата Каталонии Жорди Турулль в понедельник заявил, что в референдуме участвовали 2,3 миллиона человек, то есть чуть более 40 процентов от всех зарегистрированных избирателей автономии. Два миллиона из них проголосовали за отделение Каталонии от Испании. 176 тысяч – высказались против.
Президент Каталонии Карлес Пучдемон назвал итоги голосования легитимными и пообещал в ближайшие дни передать его результаты парламенту. Одновременно премьер-министр Королевства Испания Мариано Рахой выступил с заявлением, в котором назвал события 1 октября "незаконной, опасной и бессмысленной инсценировкой". Ответственность за массовые беспорядки и вспышки насилия в Каталонии в воскресенье Мариано Рахой возложил на правительство автономии. По последним данным, всего в столкновениях с испанской полицией и Гражданской гвардией (жандармерией) пострадали 844 человека. МВД Испании сообщило также о 12 раненых полицейских.
Испанская полиция штурмует один из избирательных участков в Барселоне. 1 октября
Власти Каталонии обратились к Евросоюзу с призывом вмешаться в ситуацию, однако уже 2 октября представители Еврокомиссии также назвали референдум о независимости Каталонии "незаконным", при этом призвав испанское правительство начать диалог с лидерами автономного сообщества.
В Каталонии работает специальный корреспондент Белорусской службы Радио Свобода Алексей Знаткевич. 1 октября он почти весь день находился на улицах Барселоны, и сейчас делится своими впечатлениями:
– На скольких импровизированных избирательных участках вам удалось побывать вчера? Какие картины вы там наблюдали?
– Я проходил мимо семи избирательных участков и побывал внутри четырех. Два из тех, куда я смог пройти, были уже на тот момент захвачены испанской полицией. Один из них – как раз тот избирательный участок возле храма Святого Семейства (Саграда-Фамилия), где полиция стреляла в воздух и в землю, говорят, что резиновыми пулями. Представители каталонских властей говорят, что там было много раненых. На тот момент, когда я туда попал, уже все закончилось. Внутри были выбиты двери, валялось разбитое стекло. И полиция конфисковала там заполненные бюллетени и избирательные урны. На остальных участках, кроме этих двух, я видел огромные очереди желавших проголосовать. Они тянулись вдоль нескольких улиц, заворачивали за углы домов, иногда целый квартал огибали. И на большинстве участков все шло достаточно мирно. Внутри я спрашивал – каким образом они считают голоса, контролируют личности и поток избирателей? И представительницы местных избирательных комиссий отвечали, что они записывают все вручную, так как их сервера и сайты были заблокированы. Они так и сказали: "Мадридское правительство хакнуло нас. Но когда мы обновим свою базу, мы все проконтролируем, чтобы не допустить случаев, когда один человек голосует несколько раз".
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Референдум в Каталонии привел к насилию
– А избирательный процесс выглядел привычным образом, то есть – урны, кабинки, наблюдатели?
– Урны, кабинки – да. Непривычно было то, что люди стояли в огромной очереди и ждали. Все остальное было очень организованно. Но при этом у меня создалось впечатление, что многие специально голосовали показательно медленно, неспешно проходили – именно для того, чтобы как можно больше людей оставалось на участках и возле них. Сторонники независимости находились целый день возле участков, чтобы предотвратить возможные атаки полиции, не дать ей захватить избирательные бюллетени. На тот участок, где я разговаривал с представительницами избирательной комиссии, тоже пробовала пробиться полиция. Я не видел начала этих столкновений. Но на тот момент, когда подходил к улице, которая вела к этому участку, по ней полицейские уже отступали.
– Получается, что, если полиция отступала, толпа была достаточно хорошо мобилизована и настроена сама агрессивно? Сейчас всем важно разобраться в том, действительно ли полиция массово избивала мирных людей, которые даже не сопротивлялись? Или же это было, что называется, столкновение "стенка на стенку"?
В основном молодые люди кидались на полицейских, а более старшие их удерживали, хватали за руки и кричали: "Не делайте этого!"
– Местные жители были не вооружены, но многие молодые люди кидали в полицию пластиковые конусы, которые ставят на дорогах для временной разметки. Люди рассказывали (я пересказываю с чужих слов), что полиция сначала попробовала пробиться через толпу на участок с помощью дубинок. Но пришедшие люди начали с ними драться, и в полицейских полетели какие-то предметы. И я своими глазами видел, как в основном молодые люди кидались ими в полицейских, а более старшие их удерживали, хватали за руки и кричали: "Не делайте этого". Полицейские в ответ стреляли в воздух.
– Сейчас очень много внимания уделяется тому, что в Барселоне и в других городах автономии действовали центральная испанская полиция и Гражданская гвардия. А местная каталонская полиция, Mossos d’Esquadra, и другие местные "полусиловые" службы, например пожарные, встали на сторону организаторов референдума и сторонников независимости Каталонии? Вы их видели? Как работали они?
– Mossos d’Esquadra работали так: они стояли возле избирательных участков и ни во что не вмешивались. Они сказали: "Мы не будем блокировать избирательные участки, потому что это может вызвать большие проблемы и привести к столкновениям". Я видел лишь небольшие патрули каталонской полиции, которая абсолютно не участвовала в столкновениях. Сказать, что она участвовала в каких-то акциях на стороне организаторов референдума, я тоже не могу. Они просто стояли и наблюдали за порядком в тех местах, где все и так было достаточно спокойно. А вот там, где были столкновения, действовала, очевидно, национальная полиция – в черных униформах, в шлемах, с газовыми и помповыми ружьями, с короткими широкими стволами и дубинками.
На одном из избирательных участков в Барселоне. Вечер 1 октября
– Вам удалось поговорить с кем-то, кто проголосовал за независимость, с каталонцами, которые пришли на участки?
– С очень многими. Я спрашивал у всех, кто пришел: "Как вы голосовали?" И было несколько таких ответов: "Неважно, как мы голосовали. Для нас важна сама возможность проголосовать. Нам не нравится то, что правительство в Мадриде лишает нас голоса и ограничивает нашу демократию". Таких ответов было, может быть, два-три. А большинство людей называли боле конкретные причины своего недовольства мадридским правительством и объясняли, почему они проголосовали именно за независимость. Можно свести их ответы к нескольким основным пунктам.
"Неважно, как мы голосовали. Для нас важна сама возможность проголосовать"
Первое – это концептуальный вопрос самоопределения, то есть, как они говорят: "Каталония – это не Испания. Мы другой народ. Мы столетиями враждовали с кастильцами. Тут не нужны объяснения. Мы просто другая страна, мы другой народ". Вторая вещь, которая там присутствовала в ответах, это экономические проблемы. После экономического кризиса недавних лет довольно тяжело стало жить многим. В этой ситуации Каталония не имеет такого контроля за своими финансами, по их словам, как, например, Наварра или Страна Басков. Они говорят, что это ненормальная ситуация: "Мы платим Мадриду все наши налоги, а они уже решают, кому дать эти деньги потом, и меньшая часть возвращается нам". Третье, что звучало, – это вопрос статуса и уважения. В 2006 году правительство Испании дало Каталонии большую региональную автономию. А потом Народная партия, которую возглавляет теперешний премьер-министр Мариано Рахой, подала в суд. И Конституционный суд Испании решил, что этот расширенный автономный статус незаконен, и его якобы опять понизили. И получилась наихудшая ситуация, когда людям что-то дали, а потом забрали. И эта обида у многих прорывается.
Гражданские гвардейцы и каталонские избиратели, пришедшие проголосовать. Барселона, 1 октября
Может быть, последняя еще причина, кроме всего: говорят и про ненависть со стороны некоторых представителей центральной власти в принципе к Каталонии и к каталонской культуре. Одна девушка, например, рассказывала, как они поехали в другой регион с друзьями-испанцами. Каталонцы говорили по-каталонски. И окружающие испанцы шушукались, показывали на них пальцами, а потом их в кафе попытались заставить заплатить по счету дважды. Она уверена, что это было именно потому, что они разговаривали по-каталонски. Также эта девушка рассказала, что ее двоюродная сестра раньше работала в банке в Мадриде. И когда звонила клиентам в Каталонию, она говорила с ними по-каталонски. Все клиенты были рады. Но вскоре босс ее позвал и сказал: "Еще раз услышу хоть слово по-каталонски, я тебя уволю". Вот такая история. Я не знаю, насколько это все правда и насколько распространен этот фактор. Но такое я тоже слышал.
– Такие истории взаимных обид, как всегда в подобных случаях, звучат в изобилии и рассказываются с двух сторон. Так или иначе, это напряженное и, к сожалению, кровопролитное воскресенье 1 октября закончилось. Сегодня понедельник. Как выглядит Барселона и жизнь на ее улицах сегодня?
Власти Каталонии не планировали массовых протестов по итогам этого голосования
– Сегодня все вполне тихо, да и вчера все события были сконцентрировано около избирательных участков. Власти Каталонии не планировали массовых протестов по итогам этого голосования. Протест был не настолько важен. Тут в основном была задача – провести это голосование. А в остальных местах Барселоны, например, и вчера многочисленные туристы продолжали ходить спокойно, все работало и было открыто. На бульваре Рамблас было ощущение, что ничего необычного в городе вообще не происходит. Вчера еще был футбольный матч между клубами "Барселона" и "Лас-Пальмас", в 16:15 по местному времени. Сначала сообщили, что его отменят, а потом власти его все-таки провели, но в закрытом от публики и болельщиков режиме. Можно сказать, это было главное изменение, по сравнению с обычными днями, – рассказывает Алексей Знаткевич.