В галерее московского фонда IN ARTIBUS на Пречистенской набережной, 17, открылась совместная с РГАЛИ выставка "Архив Харджиева" (кураторы Екатерина Бобринская и Анна Корндорф).
Искусствовед и собиратель русского авангарда Николай Иванович Харджиев (1903–1996) был в истории русской культуры фигурой полузагадочной и легендарной.
Начав в 25-летнем возрасте изучать творчество Велимира Хлебникова и Владимира Маяковского, он постепенно сошелся с главными фигурами русского литературного и художественного авангарда – от Казимира Малевича до Павла Филонова и Эль Лисицкого, дружил с обэриутами и Алексеем Крученых. Человек горячий и страстный, Харджиев собирал и хранил у себя не только полотна, рисунки и книги современников, но и всевозможные документы эпохи.
Николай Харджиев
Немного и спорадически публикуясь, он стал притчей во языцех для всех, кто интересовался, скажем, творчеством Мандельштама, Гончаровой, Татлина, Розановой, Чекрыгина, Зданевича, иконографией Ахматовой, манифестами, перепиской всевозможных неупоминаемых в официальной истории лиц. Но не только познакомиться с харджиевской коллекцией, а просто увидеть самого Николая Ивановича было делом почти безнадежным: Харджиев жил затворником, нелюдимым мизантропом, ревнивым и гневливым критиком всего и вся. Про него ходили мрачные анекдоты. Те немногие, кто умудрился пересечься с ним, расставались часто ошарашенные и ошпаренные.
У всех на устах жила легенда: квартира Харджиева хранит сокровища и без его архива постичь историю русского авангарда невозможно. Да и что можно было думать о человеке, у которого над дверью в коммунальной квартире висел "Черный квадрат" Малевича?
Всю жизнь Николай Иванович жил по своим правилам и верен был своему взгляду на искусство. Для него не было ни общих канонов, ни модных пристрастий. Хочется прибавить: ни общего страха. Но вот страх как раз был, причем многократно сильнее общего: сдача и гибель советского интеллигента была не про него, он в добровольном затворничестве мог пересидеть вечность, лишь бы сохранить и приумножить накопленные им в маленькой квартирке бесценные дары друзей молодости – сокровища авангарда. Но защищен он ничем не был. И даже непонятно, куда, в конце концов, смотрела советская власть, почему ни разу не нагрянула с обыском и конфискацией? (Впрочем, что мы знаем о биографическом подполье Николая Ивановича?)
В маленькой квартирке бесценные дары друзей молодости – сокровища авангарда
И когда в 1994 году случился грандиозный скандал (перед этим Харджиев попытался, с помощью разных недобросовестных лиц, переправить свои сокровища за границу) и часть вывозимых документов была арестована на шереметьевской таможне, российское общественное мнение раскололось: кому принадлежит авангардное наследие? Государству, гнобившему и уничтожавшему его, или его тайному хранителю и спасителю? Может ли Харджиев распоряжаться картинами и рукописями как своей собственностью? Дозволено ли вывозить их из страны? По букве закона – нет, а по совести? Есть ли моральное право у такого государства запрещать такие поступки?
Наибольшая часть харджиевской коллекции все же добралась до Амстердама и оказалась, после драматических перипетий, в музее Стеделейк (и в других хранилищах), а меньшая, арестованная на шереметьевской таможне, попала в фонды РГАЛИ. В Голландии создан был Фонд Харджиева. Детали этой истории легко находимы в интернете.
Что же представлено теперь на выставке IN ARTIBUS?
После бесконечных переговоров между кураторами разрозненных частей былой коллекции представители Фонда Харджиева и Российский архив литературы и искусства добились единого понимания ситуации и организовали совместную выставку некоторой части харджиевского собрания.
У экспозиции есть внятная концепция: по периметру, по стенам – рукописное наследие, черновики и беловики знаменитых литературных, искусствоведческих и философских манифестов и программных текстов авангарда. Это своего рода квартира Николая Ивановича – только квартира идеальная, в которой документы не нужно держать в папках с завязками, ибо место теперь найдется всему, как в раю. А в центре экспозиции представлены художественные работы, но не из харджиевского собрания (эта часть его коллекции по-прежнему в Амстердаме), а те, что могли быть у Харджиева, то есть вещи, близкие по духу его пристрастиям, но предоставленные для выставки сегодняшними российскими коллекционерами.
Это своего рода квартира Николая Ивановича – только квартира идеальная, как в раю
Как отнесся бы Харджиев к такой экспозиционной концепции? Одобрил бы?
– Николай Иванович был бы недоволен вообще всей этой выставкой, – иронично отвечает на мой вопрос искусствовед Андрей Сарабьянов, – потому что он прятал все это от всех. Но событие это уникальное: архив собран наконец в России, правда, за некоторыми утратами, увы, довольно серьезными. Тем не менее, он собран в России – в оригиналах, и это уже достижение. Надеюсь, что настанут времена, когда в Россию вернется и художественная часть этого архива, потому что в ней около ста рисунков и полтора десятка живописных работ Малевича.
Андрей Сарабьянов
В ваших словах, – говорю, – есть презумпция: плохо, что они находятся не в России...
– Я вам объясню почему: все это было у него украдено – в кавычках, конечно, это было сделано довольно тонко, тем не менее, его лишили его коллекции и его архива – и в этом заключается страшная трагедия Харджиева. Он прожил много лет и умер глубоким стариком, но умер он оттого, что лишился всего.
Идея воссоединения харджиевского архива принадлежит Александру Ефимовичу Парнису, взявшему на себя в 2004 году инициативу знакомства руководства РГАЛИ с представителями голландского Фонда Харджиева.
– Прекратилась тайна Харджиева, – говорит А.Парнис, – благодаря этой выставке и вышедшей книге мы теперь многое о нем знаем.
Александр Парнис
А что это вообще было: удар рока, насмешка судьбы?
– Это был закономерный конец, ничего удивительного в этом нет. Мы все ожидали того, что случилось. Но у этой истории есть и положительная сторона: несмотря на все сложности международных отношений, воровства, исследователи русского авангарда имеют доступ к его материалам, которого при его жизни ни у кого не было. Никто толком не знал, что там. Теперь загадка Харджиева закончилась. Русский авангард вернулся.
– Для меня, – говорит поэт и телеведущий Александр Шаталов, – очень важно читать, рассматривать, изучать автографы. Автографы вообще очень трудно выставлять, а здесь они представлены наиболее адекватно: для понимания этих автографов их сопроводили картинами, средой. Таким образом, мы получаем понятие о том времени, в котором жили эти замечательные люди. Харджиев был человеком легендарным, биография его для нас с вами предмет спора, понимания или непонимания, раздражения, и вместе с тем благодаря его деятельности, которая у его современников вызывала крайне негативное отношение, мы можем изучать те бумажки, тот пепел времени, который в противном случае просто бы исчез. Есть такая прослойка коллекционеров, которая собирает этот мусор, и этот мусор оказывается на самом деле золотым.
Есть такая прослойка коллекционеров, которая собирает этот мусор, и этот мусор оказывается на самом деле золотым
Параллельно с подготовкой кураторами выставки шел издательский проект. "Сегодня, – рассказывает искусствовед Татьяна Горячева, – здесь представлен первый том материалов, ради которых это возвращение архива и осуществлялось. Затем появится второй и, самое главное, третий том, содержащий закрытую часть архива, – закрытую по завещательной воле Николая Ивановича до 2019 года, но готовиться к этому мы начнем раньше, чтобы в 19-м выстрелить окончательно".
В первом томе – названном "Архив Н.И.Харджиева. Русский авангард: Материалы и документы из собрания РГАЛИ". Москва, ДЕФИ, 2017, – из шести архивных блоков пять подготовлены Татьяной Горячевой: о малевичевской статье "Мы", письмах Нины Коган Петру Митуричу и Вере Хлебниковой, переписке Малевича с Алексеем Ганом и Алексеем Крученых и статьях Эль Лисицкого, и одна ("Дневники" Михаила Матюшина) подготовлена Еленой Баснер.
Составитель тома – Александр Парнис, научный редактор – Андрей Сарабьянов.
Концепция выставки IN ARTIBUS прочитывается и осмысляется не только в своем вчерашнем дне, но и в сегодняшнем.
Николай Молок
– Самое главное, – считает искусствовед Николай Молок, член редколлегии трехтомника, – что это предъявлено. Прежде было очень много спекуляций – что это шикарная коллекция, которая стоит миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов долларов, что там хранится тайная "янтарная комната" авангарда. Сейчас это предъявлено, это не всё, конечно, – но пока янтарной комнаты нет, миллионов долларов нет, но специалисты по авангарду говорят, что есть множество очень важных для них материалов, имеющих безусловную, гигантскую ценность.
По счастью, политическая, вернее, криминальная часть этой истории ушла в тень. Появилась возможность изучать тексты, документы. Конечно, это не для широкого читателя, а для исследователя в первую очередь, но именно исследователи смогут в какой-то степени повернуть представление читателей о Малевиче или Лисицком.
Очень важно, – подчеркивает Н. Молок, – что эта выставка отмечает некий новый тренд: нам не нужны музеи, мы возвращаемся в квартиры. И на этой выставке все художественные работы, взятые из различных частных коллекций и сосредоточенные в центре помещения, намеренно развешены кураторами как дома в частной коллекции – создан такой экспозиционный бардак. Назад в квартиру – этот дух очень актуален сейчас.