Стройка на "Набережной Европы"

В Петербурге ширится движение за создание в центре города парка вместо судебного квартала, куда должен переехать Верховный суд.

Участок находится на месте снесенного Государственного института прикладной химии (ГИПХа), и это отдельная проблема: институт занимался разработкой и опытным производством токсических веществ, и здешние почвы на протяжении десятков лет подвергались мощному химическому и радиоактивному воздействию, причем зараженный грунт начали вывозить только сейчас.

Раньше здесь предполагалось реализовать проект "Набережная Европы", но он так и не был осуществлен – от прежних планов уцелело только намерение построить Дворец танца Бориса Эйфмана, но вместо квартала элитного жилья решено построить судебный квартал – комплекс зданий Верховного суда. В 2013 году победителем открытого конкурса по проекту судебного квартала стал архитектор Максим Атаянц, но через некоторое время результаты конкурса были отменены. В итоге судебный квартал будет строить архитектурное бюро "Евгений Герасимов и партнеры", чей проект единогласно одобрил городской Совет по архитектурному наследию. Тем не менее у проекта много противников: люди не хотят новой застройки в центре, они считают, что нужно разбить на этом месте парк, что и было задумано еще после войны.

О будущем судебного квартала мы говорим с архитектурным критиком Марией Элькиной, координатором движения "Красивый Петербург" Красимиром Врански и лидером движения "Солидарный Петербург" Анатолием Канюковым.

– Красимир, насколько я понимаю, "Красивый Петербург" не одобряет возведение судебного квартала в центре Петербурга?

– Это центр города, лакомый кусочек, прежде всего, для инвесторов. Изначально там предполагался парковый комплекс, который связал бы набережные Петроградской стороны с островами, но эти планы не осуществились, вместо парка там появился Институт прикладной химии, а сейчас, когда его снесли, там опять намечается не парк, а новая стройка. А горожане высказываются за парк.

Последний проект предполагал, что там будут здания судейского комплекса, но треть территории все-таки отдадут под парк. Конечно, это лучше, чем ничего, но все же лучше было бы разбить там парк без всяких зданий или, в крайнем случае, с одним – Дворцом танца, Дворцом культуры или чем-то еще, чтобы оно там было одно в окружении зелени. Но в любом случае надо спрашивать мнение горожан.

– Петербург поделен на зоны: где-то возможно новое строительство, а где-то – только реставрация старых зданий. Так на этом месте вообще-то можно строить по закону? Там же замечательный вид на Князь-Владимирский собор, если, конечно, его не закроют новые здания.

– Да, у нас весь центр города охраняется ЮНЕСКО. Когда идет речь о застройке этого места, говорят, что там будут здания в историческом стиле, но в любом случае это будут только муляжи под исторические здания. С одной стороны, есть некий бизнес, есть федеральная власть, которая нам обещает: мы тут все замечательно сделаем, это место будет приносить доход, – а с другой стороны, есть граждане. И мы должны показать себя именно активными гражданами, чтобы интересы города перевесили все те блага, которые могут принести те или иные здания. В наших руках – возможность переломить ситуацию, изменить ее в направлении создания там зеленой зоны. Но нужно показать массовый запрос на комфортную среду. В Москве же сделали парк "Зарядье" – вот и мы хотим сделать парк для того, чтобы гулять и приятно проводить время.

Красимир Врански

– Анатолий, Красимир сказал о необходимости общественного запроса, но ведь вы как раз из тех, кто его формирует, вы ведь уже отправляли запросы по поводу устройства парка вместо судебного квартала?

– Да, граждане дважды пытались узнать, что там собираются строить, и как это соотнесено с архитектурным обликом города. Сначала обращение направила "Команда 29", а затем я. Мы спрашивали, почему отказались от проекта Атаянца, который всем понравился, в отличие от нынешнего проекта. Понятно, что мы не поддерживали и самый первый проект, вообще не оставлявший места для зеленой зоны, но мы хотели понять, откуда эта чехарда проектов, какие силы в этом участвуют и можно ли сделать так, чтобы все это обернулось на пользу гражданам.

Мы спросили об этом Владимира Путина. Он же питерский, ему не должно быть все равно, если вид на стрелку Васильевского острова будет испорчен. Ответа мы не получили – ни по поводу конкурсов, ни по поводу изменения панорамы Невы, ни о том, как повлияет новый квартал на очереди в поликлиники и детские сады. Нам кажется, что лучше эту территорию оставить под зеленую зону, а судейский квартал построить совсем в другом месте.

– Мария, когда активисты общественных организаций выступают за парк, это понятно. По каким причинам с ними солидарны вы, архитектурный критик?

– Это старая история – сначала там предполагалась "Набережная Европы", дорогой жилой квартал. Тогда конкурс выиграл проект Сергея Чобана и Евгения Герасимова, он казался неудачным, но теперь ясно, что нужно было молиться на тот проект. Они хотели позвать архитекторов из разных стран и сымитировать традиционную петербургскую застройку, это было интересно. А дальше начались катастрофические события. Компания "ВТБ-Девелопмент" по разным причинам вышла из проекта и объявила, что там будет судейский квартал.

Сначала, в 2013 году, нам показали проект Максима Атаянца – эта архитектура очень плохо смотрелась бы в городе, да и конкурс был очень неграмотный, непрофессиональное жюри; по-моему, это было издевательством над деятелями культуры – заставлять их выбирать проект. Вообще, хуже быть не могло – такие непрофессиональные вещи с точки зрения их реализации в центре Петербурга строить не хотелось бы.

Потом показали проект Евгения Герасимова, и это было столь же ужасно, то есть технически немножко получше, зато нарисовано хуже. Почему-то наша интеллигенция решила, что Атаянц был лучше, а Герасимов хуже, но на самом деле это неправда.

– Наверное, у Атаянца нравились классические элементы – а кто сказал, что это плохо?

– Есть несколько соображений. Может быть, в каком-то ограниченном и приспособленном виде это очень хорошо, но сегодня нет никакой возможности выполнить эти элементы хотя бы так, как в XIX веке, таких технологий просто не существует. А кроме того, вся та архитектура, которой мы восхищаемся, оглядываясь назад, была очень своевременна. Мы на глаз различаем не то что XVIII или XIX век, мы можем сказать, что построено в 1870-е годы, а что в 1890-е.

Не может быть хорошей архитектуры, которая не дышит воздухом своего времени. Наконец, есть просто общемировое профессиональное представление о том, что такое хорошая архитектура. Сегодня архитектура, как никогда, свободна от идеологии, за последние сто лет такого не было, и это очень здорово для нее – архитектура старается стать лучше.

– Красимир, я так понимаю, что вас никакие рассуждения об архитектуре не заставят примириться с судейским кварталом напротив стрелки Васильевского острова?

– Нужно использовать все варианты, посылать письма во все органы власти и распространять в интернете информацию о том, почему городу необходим этот парк. Показывать с цифрами, как мало у нас зелени на квадратный километр. Последние годы у нас идет планомерное уничтожение зеленых зон в угоду якобы стратегическим федеральным строительным проектам. А на самом деле это просто интересы бизнеса.

Анатолий правильно сказал – пусть судейский квартал построят в тех районах, где он поможет развитию инфраструктуры, например, в Кудрово или в Мурино – там огромные жилые кварталы, им очень нужно такое вливание, чтобы хоть дороги построили, чтобы люди хоть могли дойти от метро до своего дома. А судей надо поместить как раз в эти кварталы, отрезанные от остального города, чтобы они оказались ближе к народу.

Это один вариант, а еще у нас есть огромные территории серого пояса, где собираются проводить реновацию. Или вот, например, тюрьма "Кресты" – давно уже говорят, что с ней надо что-то делать. Это памятник, он находится в прекрасном месте, напротив Смольного собора, рядом метро, набережная, транспортная инфраструктура уже создана, и скоро тюрьма переедет оттуда в "Кресты-2", как раз освободится место для судейского квартала. Места в городе сколько угодно, но почему-то решили строить его напротив Зимнего дворца. Да не нужен он там!

– Анатолий, вы пристально следите за этой историей – у меня правильное впечатление, что в последнее время там что-то пошло не так?

Анатолий Канюков. Фото Татьяны Вольтской

– Эта история развивалась, а потом вдруг выяснилось, что 35 миллиардов на три не делятся, и компании, которые собирались застроить эту территорию, переругались между собой. Все они связаны с Администрацией президента. Одной из компаний удалось временно приостановить процесс – компания банкира Когана обратилась в Федеральную антимонопольную службу, и та отменила конкурс. Коган стал богатым банкиром еще при Анатолии Собчаке – видимо, сохранились старые связи. Ну, а раз конкурс отменен, образовалось некоторое пространство для дискуссии. Эти компании либо договорятся между собой, либо кто-то примет волевое решение и начнет строить. Но пока этого не произошло, у нас есть возможность изменить ситуацию и добиться, чтобы в центре города все-таки появилась зеленая зона.

– Красимир, по словам Анатолия, будущей стройкой заправляет Администрация президента, а опыт говорит нам, что бороться с этой структурой непросто. Есть все же какая-то надежда?

– Пока они не начали строить, шанс есть – если горожане будут активны. На одной чаше весов все эти группировки и деньги, на другой – горожане, которых должно становиться больше и больше. Там ведь еще остаются почвы, загрязненные ГИПХом, их надо вывозить, а оставшиеся рекультивировать, на что уйдет как минимум 25 лет, и парк для этого – самое лучшее решение.

– Мария, вы сказали об архитектурных качествах проекта, а как вы смотрите на него с градостроительной точки зрения?

– С градостроительной точки зрения проект Максима Атаянца был отвратительный, потом появился не менее отвратительный первый проект Герасимова, а дальше случилось чудо – на проекте Герасимова возникли четыре гектара парка и приличный театр, спроектированный Чобаном. Здания суда, правда, остались малопривлекательными.

Мария Элькина

Что касается парка, то я была одним из инициаторов его появления на этом месте. В Петербурге действительно катастрофически мало зелени, даже в Москве дышится гораздо легче, хотя там нет большой воды. И в других больших столицах мира дышится легче, потому что там гораздо больше зелени. У нас же ее мало, это нам досталось еще от XIX века, а потом проблема только усугублялась. К сожалению, она не осознана как глобальная, а на самом деле она – самая серьезная из сегодняшних городских проблем.

Нам надо принимать программу насильственного озеленения, разбивать скверы на месте аварийных домов – в общем, внедрять зелень в военном режиме. Одним из первых об этом догадался гениальный первый главный архитектор Петербурга Николай Баранов. Он занимал эту должность с 1938 года до начала 50-х, в 1948 году он составил великий документ – план восстановления Ленинграда. Вместо разбомбленных домов он распоряжался разбивать скверы. Это было морально тяжело, но он понимал, что снесенный дом – это шанс для небольшой зеленой зоны. И он предлагал протянуть одну большую зеленую зону от Петроградской набережной через Александровский парк, через Ватный остров – на Петровский. Город получил бы зеленый пояс и чуть лучше задышал бы. Это не вопрос того, нравится нам или не нравится, это единственно правильное решение самой главной городской проблемы.

Думаю, что из всего проекта застройки нужно оставить театр Эйфмана, это очень здорово – театр, окруженный зеленью. Наверное, при театре появится кафе, куда можно будет ходить, даже когда театр закрыт, а зимой "Газпром" поставил бы нам туда газовые грелки. Что касается суда, он ведь потянет за собой инфраструктуру, там станет больше машин, да и сами судьи не хотят переезжать в Петербург, это насилие над ними.

– Анатолий, что надо сделать, чтобы эти планы могли осуществиться – в условиях, когда местные власти совершенно не отстаивают интересы горожан?

– Там надо построить храм. Практика показывает, что храм может выдавить судей. Был такой случай в Ленинградской области, когда хотели построить суд на неком участке, но его оттуда выжил храм. Надо спроектировать маленькую часовенку рядом с театром – и тогда у судей не будет шансов.

– Мария, вы согласны с таким остроумным планом?

– Да, он остроумный, но все-таки лучше не надо. Что касается властей, то, я думаю, с новым губернатором лучше не станет. К сожалению, в архитектурном и градостроительном сообществе Петербурга не сформулирована градостроительная политика. Вспомним Николая Баранова – он существовал в очень тяжелом политическом климате, но у него была такая позиция. Пусть даже ему многое не удалось (ведь он потом проходил по ленинградскому делу и попал в ссылку), но многое ему все же удалось. А сейчас у профессионального сообщества нет градостроительной политики, которую оно бы хотело проводить, в нашем генплане нет никакой стратегии, никаких мнений и утверждений, никакого понимания, как городу развиваться дальше. Чиновники могут только поддержать хорошие начинания, а что они сделают, если их нет? – отмечает архитектурный критик Мария Элькина.

По мнению Марии Элькиной, градостроительная политика Петербурга должна быть сформулирована силами и петербургских, и приглашенных из других городов и стран архитекторов. Мария Элькина считает, что если бы в городе не спорили об отдельных постройках, а занимались именно этим, то можно было бы добиться прекрасных результатов.