Главная задача нового интернет-проекта Радио Свобода, информационно-аналитического сайта "Сибирь.Реалии" – честный, сбалансированный, непредвзятый, точный рассказ о ежедневной жизни важнейших территорий Российской Федерации, восполнение дефицита разносторонней информации о Сибири, анализ социально-экономических процессов, протекающих в этом богатом, вроде бы давно освоенном, но во многом все еще неизвестном в европейской части страны крае. Самые интересные репортажи и комментарии "Сибирь.Реалии" читайте на страницах сайта Радио Свобода.
Омск в последнее время теряет жителей – уезжают в Москву, Петербург, Краснодар, за границу, к черту на кулички, лишь бы подальше. Область, вечно плетущаяся в хвосте по разным показателям уровня жизни, внезапно стала лидером Сибирского федерального округа. Увы, по оттоку населения: миграционная убыль в 2017 году, по данным Омскстата, составила почти 30 тысяч человек. Причем это без учета тех, кто, перебравшись на новое место жительства, пока не сменил прописку.
Конечно, уезжали из Омска и прежде. Но выбросы неизвестного газа, с конца марта регулярно накрывающие город, как будто открыли шлюз потоку отъезжающих. И прежде-то Омск не отличался чистым воздухом – еще в 1995 году город выбился на первое место в России по онкологическим заболеваниям. Но так, чтобы город задыхался, а власть разводила руками – мы не хотим знать, кто это делает! – такого все-таки не было. Так случилось, что эта газовая атака совпала со временем безвластия в городе и области. В начале апреля в Омске началась процедура выборов нового мэра. Прежний, Вячеслав Двораковский, еще сидел в своем кресле, но уже только до поры до времени. Прямые выборы депутаты заксобрания области отменили по предложению губернатора еще в 2015-м, потому тыкать пальцами в заявившихся кандидатов на пост градоначальника должна была специальная комиссия, половину которой губернатор же и назначил. А уж в оставшихся – горсовет. Увы, выборы весной не состоялись из-за отсутствия кандидатов: никто не захотел управлять нищим и разбитым городом.
Двораковский ушел в июле совсем, оставив вместо себя еще более временного мэра, Сергея Фролова, который просидел в своей должности меньше четырех месяцев. Но город остался на некоторое время не только по существу без мэра, но и без губернатора. Весь год ходили слухи об отставке Виктора Назарова, и 9 октября он наконец освободил кресло. Президент назначил нам опять же временно исполняющего обязанности губернатора Александра Буркова. Таким образом, с 9 октября по 22 ноября город оказался одновременно с двумя временно исполняющими свои обязанности начальниками. В одночасье хотя бы подобие вертикали власти сменилось почти безвластием.
Мы – потомки каторжан, внуки ссыльных, дети командировочных, "временно исполняющие обязанности населения"
И это неожиданно встряхнуло омичей. Не сумевшие или не пожелавшие покинуть город жители вдруг решительно вышли на улицы. Одни осознали, что дворы, кроме них, убрать некому, и дружно осудили тех, кто надеется в этом смысле на власть. Другие облазили всю округу в поисках источников тех самых выбросов газа. Третьи сбились в неформальные сообщества, пытаясь разрабатывать стратегию развития города. Инвалиды впервые начали бороться за доступную городскую среду, которой в городе нет, работники крупнейшей в Омске фабрики "Сладонеж" – за условия труда, о которых прежде не думали, крестьяне – за прекращение развала сельского хозяйства. Омичи потрясли местных журналистов и полицейских количеством недовольных сначала на июньском митинге Алексея Навального против коррупции, а потом и на сентябрьской встрече с ним самим. Что удивительно, полиция в Омске во время этих событий вела себя на редкость корректно, в отличие от многих других городов. Похоже, боялась, что из искры гражданского самосознания может нечаянно возгореться пламя.
"Кривые" выборы мэра все же состоялись. 22 ноября выбрали Оксану Фадину, которая удачно попала в модный ныне тренд "женщины-руководители". Депутаты горсовета после поименного голосования за нового мэра упирали на то, что Фадина – человек из команды губернатора, который обещает давать Омску деньги, которые ему, в свою очередь, обещает давать столица (кстати, за последние 17 лет доля омских налогов, которую Москва позволяет оставить городу себе на пропитание, уменьшилась с 48 до 5 процентов). Временно исполняющий обязанности губернатора Бурков за прошедшие месяцы явно освоился в своем новом кресле и без всяких сомнений потеряет приставку "врио" после так называемых губернаторских выборов в сентябре 2018 года.
В общем, период безвластия в городе закончился. Постепенно затихла и общественная активность омичей. Нет сегодня на улицах горожан с ломиками и лопатами, пытающихся самостоятельно очистить обледеневшие дворы. Никто больше не обсуждает ни в прессе, ни в соцсетях "Мастер-план" – концепцию развития Омска, созданную на общественных началах. Воздух чище не стал, но искать источники выбросов больше не хочется. Да и смысл? Все они уже как на ладони, но наказывать крупных налогоплательщиков, руководят которыми депутаты разных уровней, ни власть, ни прокуратура не спешат. Даже работники Научно-производственного объединения "Мостовик" так и не собрались выйти на заявленный митинг.
А ведь был шанс! Мы чуть было не осознали, что никто не даст нам избавленья – ни бог, ни царь и не герой. И начали, и справились бы! Но теперь, похоже, все. Потухли. И это не удивительно. Исторические традиции, против которых не попрешь. Омск, как и все сибирские города, в досоветские и советские времена – место каторги и ссылки. Есть мнение, что ссылка и каторга определили дух сибирского свободомыслия: мол, дальше Сибири не сошлют. Но репрессии и преследования не могли не поселить в душах и передаваемый по наследству страх и желание "не высовываться".
Во время Великой Отечественной войны в Омск эвакуировали заводы вместе со специалистами и рабочими, которые создали не только городскую промышленность, но и во многом определили здешний менталитет. Омичи много лет работали по установленному сверху режиму, вставали по гудку. Иностранцев в город не пускали, горожан за границу – тем более. Да никто и не рвался, потому что кормили хорошо, колбаса и сыр в магазинах были даже в перестроечные времена. После нее еще 20 лет пытались жить по накатанной колее, тем более что властвовал один губернатор, задержавшийся с советских времен. Мы – потомки каторжан, внуки ссыльных, дети командировочных. "Временно исполняющие обязанности населения", как удачно пошутил кто-то. Поэтому и серьезного запроса на перемены от нас ждать не приходится. Мы не чувствуем себя на своей земле хозяевами, мы здесь как будто временно. А вот пройдет ссылка, каторга… вырвемся отсюда, тогда и заживем.
Наталья Яковлева – омский журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции