Те авторы двух прошлых веков, о которых никак не наговорятся специалистки и специалисты "по русской общественной мысли", очень плохо знали окружавшую их действительность. Они были целиком поглощены своими умозрениями, фантазиями и особенно – неприязнью к Западу, подлинно навязчивой. Это и называют сегодня их идейными поисками. Нравственными – тоже. Что искали? Искали такие общественно-политические приспособления, которые бы надежно облагородили как высших, так и низших. Высших в первую очередь, ибо порочны, потом уже низших – эти, конечно, не порочны, но, к прискорбию, грешны. Само собою, очень хотелось никому не дать увлечься стяжательством, погрязнуть во всяческой пошлости, проникнуться безразличием к обездоленным.
Они понятия не имели о началах и свойствах общественного сотрудничества: как там все устроено, что с чем сцепляется, что из чего вытекает. Тот, кто выбирался, бывало, в деревню в неурожайный год, задыхался от негодования, узнавая, что крепкий хозяин придерживает хлеб до лучшей цены. Бесчеловечно, видите ли! Не хватало ума сообразить, что если мужик ничего не будет придерживать, то его хозяйство пойдет прахом, и голодать будут не отдельные его односельчане, а все. Само собою разумеется, нынешние поклонники этих плакальщиков тоже мало разбираются в таких грубых материях. Попробуйте найти среди них знатока современной заводской жизни, сельской, чиновничьей, школьной и вузовской, банковской, да любой. И лукавая – "патриотическая" – избирательность интереса что к современности, что к прошлому.
Растаскали по статьям, докладам, диссертациям того же Константина Леонтьева. Одна женщина – "либеральный консерватор" (так себя рекомендует) напоминает к слову, что у него были "потрясающие консервативные прозрения". Очень хорошо. А что он хотел подвергнуть консервации? Что предлагал тогдашнему "руководству и активу"? Перво-наперво – крепчайший царизм, далее – всевластие попов и, понятно, никаких прав личности: чтобы простец не знал свойственного каждому западному поденщику и сапожнику "нервного чувства собственного достоинства". Меньше заводов и фабрик, городов и железных дорог и, соответственно, меньше рабочих и горожан, ибо они не такие первозданные, как крестьяне. Само собою, не должно быть мужика – частного собственника земли, а дворянское землевладение пусть принимает "все более родовую и сословную форму" – чтобы отчуждение земли "из пределов рода и сословия все более и более затруднялось"!
Лев Толстой знал русскую жизнь лучше всех и одновременно хуже всех
Вам мало? Тогда еще кое-что: "Нужно, чтобы церковные школы исподволь совершенно бы вытеснили либерально-земские". Да, совершенно. И вообще: не спешить с насаждением грамотности в народе. А все прозрения этого мыслителя состояли в том, что он тыкал читателя в обратную сторону всякой медали и предлагал на этом основании выбросить саму медаль. Если с ростом благосостояния человек больше занимается собой любимым, долой благосостояние, ибо падает духовность!.. И разве не прав сегодня молодой читающий человек, когда говорит: "Да грош цена его прозрениям. Мне достаточно, что он хотел погубить Россию, уверенный, что готовит ей расцвет".
Вообще-то, не совсем верно, что они ничего не знали. Леонтьев все знал и о Западе, и о Востоке, и о России – и в то же время ничего не знал. И так кого ни возьми из той обоймы, вплоть до Льва Толстого, который знал русскую жизнь лучше всех и одновременно хуже всех. Что дает нам право так оценивать этих корифеев? Они, конечно, были детьми своего времени, но были и другие дети того же времени. Рядом с тютчистами-толстовцами и против них стояли люди, которые те же вещи понимали намного лучше. Их обзывали либералами ("наши либералы"), прогрессистами, просто бунтовщиками. И правда: они бунтовали против патриархальности, чьим порождением и были антидемократические умственные движения той поры. Эти ребята призывали не мудрить, не юродствовать, не декаденствовать (ближе к Семнадцатому), а упорно строить, как сегодня скажем для краткости, демократический капитализм. По западным, естественно, лекалам, так как других не бывает. Только свободное предпринимательство, вольная торговля, права личности, скука независимого судебного занудства, парламентская суета, только образование и профподготовка… Сегодня их поносят, в общем, люди того же – патриархального – склада, только, конечно, неизмеримо меньшего роста. И не все верят своим словам. Это ломаки, иному из которых подруга говорит за утренним чаем на яхте приютившего их миллиардера: "Не умничай, слушай! Надоел с вечера".
Что внушает спокойствие при виде таких оригиналов, даже если это фашисты-ильинцы, тешащие своими записками Кремль? Они ни в малейшей степени не влияют на ход русских дел. Как, впрочем, и в старое время – их кумиры.
Анатолий Стреляный – писатель и публицист, ведущий программы Радио Свобода "Ваши письма"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции