Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, это новый выпуск программы "Культ личности", которую помимо нашего YouTube-канала вы можете смотреть на телеканале "Настоящее время". Эта программа не про тиранов, она про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на жизнь.
Сегодня в гостях у меня Илья Варламов, журналист, топовая фигура российского Интернета.
(Видеосюжет об Илье Варламове. Закадровый текст: Илья Варламов – один из самых популярных персонажей российского интернета. Он участвует, кажется, во всех социальных сетях, у его Твиттера больше четверти миллиона читателей, десятки тысяч подписчиков на YouTube, его сайт, где он постоянно публикует главные свои произведения – развернутые посты и фотографии, – занимает первое место в рейтинге пользователей "Живого Журнала".
Поклонников у него множество, но и недоброжелателей и критиков хватает. Кто-то, конечно, просто завидует, кто-то искренне считает, что Варламов – человек, ангажированный властью и поэтому такой успешный. Трудно, правда, если принять эту версию на веру, понять условия такого ангажемента, потому что критических заметок о том, что творится в России, из-под пера Варламова выходит гораздо больше, чем позитивных. И критикует он отнюдь не отдельные магазины, в которых нет отдельной колбасы. Вот поехал в Крым и написал, какая там творится помойка и беспредел при российских набобах.
У него острый язык, точный глаз и хорошее чувство юмора. Плюс он отличный фотограф. И вот в этих его качествах, думаю, причина его успеха, а не в том, что кто-то в Кремле или в московской мэрии ему ворожит. Хотя, наверняка, иметь такого, как Варламов, в рядах своих трубадуров власть была бы не прочь.
При всем при этом Илье Варламову всего лишь 34 года. Так что все еще только начинается, и многое впереди – в том числе искушения и соблазны).
Студия
Леонид Велехов: Я знаю, что вы не любите, когда, как вы однажды выразились, вас обзывают блогером.
Илья Варламов: Да.
Леонид Велехов: Было такое дело? Провели аналогию еще с Навальным, которого тоже «обзывают» блогером, а который на самом деле политик. А кто вы тогда по роду занятий, как вы определите?
Илья Варламов: Смотря, чем я занимаюсь в данный момент. Большую часть времени я занимаюсь журналистикой.
Леонид Велехов: Все правильно, значит, я сказал.
Илья Варламов: А блогер - это не обзывательство, это просто некорректное слово, которым пытаются...
Леонид Велехов: А почему некорректное?
Илья Варламов: Потому что блог - это способ передачи контента. Уже давно размыты границы. Что такое блог? Сергей Шнуров, который начал выкладывать клипы на YouTube, не стал от этого видеоблогером. Или тот же самый Навальный, которого все пытаются... "Блогер Алексей Навальный идет на выборы" – это говорят, пытаясь унизить его.
Леонид Велехов: Совершенно согласен. Какую вы как журналист с вашим знаменитым блогом в "Живом Журнале", с вашими роликами в YouTube и всей вашей многообразной деятельности преследуете стратегическую цель? Вы ведь человек-оркестр, человек-СМИ.
Илья Варламов: Да. Я занимаюсь просвещением, в основном на тему - как надо жить. Это то, чем, к сожалению, не занимается государство в плане городского устройства. Это основная тема, потому что есть огромный пробел в России с этой темой. Этим не занимается никто. А тема очень важная, потому что это влияет на всю нашу жизнь. Люди совершенно не понимают, какой должна быть городская среда, почему происходят те или иные процессы, почему у них за окном не убрано, почему город неудобный. Почему человек за свой входной дверью перестает заботиться о пространстве? Его зона комфорта ограничена входной дверью. При этом внутренней ее стороной. Внешняя сторона уже как-то так...
Леонид Велехов: Она просто не открывается от снега, засыпавшего ее.
Илья Варламов: Нет, даже если она открывается. Но если кому-то на двери напишут три буквы, то эти три буквы так и будут год на этой двери, и никто особого внимания на это обращать не будет и так далее. Это очень важные процессы, которые происходят, которые влияют на всю нашу жизнь, на устройство наших городов, на устройство нашего общества. К сожалению, этим никто не занимается. Поэтому я в основном занимаюсь просвещением в этих вопросах.
Леонид Велехов: И вы – принципиальный одиночка?
Илья Варламов: Да, конечно. У мне авторское СМИ. Иногда я приглашаю каких-то авторов, но в любом случае я понимаю, что под каждой статьей, которая публикуется у меня, я подписываюсь своим именем в отличие от других СМИ, которые делают приписку, что "мнение редакции может не совпадать с позицией автора".
Леонид Велехов: Вам эта приписка кажется пошловатой?
Илья Варламов: Это такая передача ответственности, что, мол, мы площадка, которая дает слово всем. У меня нет площадки. У меня только мое мнение. И если я публикую мнение еще кого-то, то я за него также отвечаю. Если есть человек, который может сказать то, что я думаю, лучше, чем я сделаю, я с удовольствием дам ему слово. Но его мнение должно совпадать с моим.
Леонид Велехов: Но вы к этому проекту пришли не сразу. Я помню, был "Ридус".
Илья Варламов: Это был параллельный проект: блог был всегда.
Леонид Велехов: Я понимаю, что блог были всегда, но я хочу вспомнить "Ридус", потому что я помню, как это все начиналось, этим замечательным освещением протестных акций, этими грандиозными фотографиями сверху: такая «Планета Митинг». Это было шикарно. Это сыграло огромную роль, мне кажется, в понимании того, что такое было само это событие. Потом вдруг как-то всплыло, что этот "Ридус" в каком-то находится взаимодействии с властью, с кремлевской пропагандой. Это как-то разочаровало...
Илья Варламов: Был понятный инвестор, и он до сих пор есть, инвестор до сих пор не менялся, Но не было поначалу взаимодействия. Почему я "Ридус" оставил, оттуда ушел? Потому что были нарушены договоренности о том, что инвестор не вмешивается в редакционную политику, началось давление на редакционную политику. А поскольку у меня там прав никаких не было, я не был собственником, я был приглашенным менеджером, который запускал проект. Вся моя команда оттуда ушла, потому что было нарушено главное условие, что никто не имеет права вмешиваться в редакционную политику. И пока я там был, никто ни разу не вмешивался в эту редакционную политику. Все, что мы писали, все, что мы делали, мы делали так, как считали нужным. Не было ни одного человека, кто мог бы на это как-то повлиять.
Леонид Велехов: Персональные наезды на вас были, насколько я помню, в переписке Кристины Потупчик с кем-то еще по поводу гонораров за какие-то фотографии Путина, заказные материалы.
Илья Варламов: Это была ложь. Суммы, которые там обсуждались, были немножко смешные. У меня официальное размещение: я продаю на своем блоге рекламу. Она стоила на порядок больше. Если бы я занимался какой-то политической заказухой, с чего бы я делал скидку этим людям?
Леонид Велехов: А вы всегда в этом смысле были так принципиальны, что размещенные проплаченные материалы маркировали?
Илья Варламов: Я двенадцать лет веду блог. Конечно, когда я только начинал, наверное, я делал определенные ошибки. Но я, честно, не помню такого материала, который я бы разместил без метки и ввел бы этим читателя в заблуждение. Почему я обязательно делаю метку, когда размещаю какой-то рекламный материал? Потому что у меня авторское СМИ. Как я уже сказал, я своим именем отвечаю перед читателем. Самое главное, что у меня есть, это репутация. Я не могу обманывать читателя. У меня не может быть второго шанса. Если взять традиционные СМИ, любое, у него, как у кошки, девять жизней. Оно может обмануть читателя, потом можно извиниться, поменять главного редактора, можно сказать, что, "ну, да, накосячили, но теперь у нас у руля другая команда".
Леонид Велехов: Другая редакционная политика, все что угодно.
Илья Варламов: Да, читайте нашу газету "Подольские сауны", теперь у нас будет все честно, а через месяц опять разместить какую-нибудь заказуху, джинсу, ерунду, потом опять кого-нибудь уволить. Многие СМИ так и живут.
Леонид Велехов: Конечно!
Илья Варламов: Даже очень уважаемые издания периодически попадают в какие-то грязные истории, ловят их на заказухе, еще на чем-то. И они как-то выкручиваются, и все всё понимают. А с авторским СМИ так нельзя. Ты же не можешь сказать: "Да, я, Илья Варламов, я накосячил, я вас обманывал. Теперь я ухожу и этим будет заниматься Максим Кац". (Смех в студии) Поэтому тут с репутацией все гораздо сложнее. Как раз это тот случай, когда честь нужно беречь смолоду.
Леонид Велехов: Блюдете честь?
Илья Варламов: Да. Поэтому когда я начал размещать рекламный материал, у меня главное условие было, что обязательно должна быть метка. При этом очень часто я сам попадаю в не очень приятные ситуации, когда читатель, видя эту метку, начинает думать, что я его обманываю. У меня недавно было, что я разместил репортаж про аэропорт в Ростове-на-Дону. И у меня была эта метка, потому что эта поездка была организована одной компанией, фондом. И это часть большой поездки про то, как в России меняется инфраструктура. Никто никак не влиял на то, что я напишу. Я увидел этот аэропорт. Он мне очень понравился. Я написал материал, который назвал "Самый красивый аэропорт в России". Я написал совершенно искренне, потому что это действительно самый крутой аэропорт в России – "Платов" в Ростове-на-Дону. Я просто был в восторге от него, я искренне написал этот пост. Но поскольку я туда попал по приглашению, я так написал. Смотрю, все ростовские СМИ вышли: "Илья Варламов похвалил аэропорт "Платов" за деньги!" (Смех в студии). Очень многие сделали бы это, конечно, без метки "реклама", и никто бы ничего не заподозрил. А я решил быть честным с читателем до конца, и люди почему-то начали думать, что я неискренен. Хотя, наоборот, я всегда максимально искренен с читателем. И даже размещая рекламу, невозможно купить мое мнение. Потому что было много случаев, когда заказчик платит деньги и хочет, чтобы от моего лица была какая-то информация, с которой я не согласен. Это невозможно сделать. У меня много отказов идет по рекламе из-за этого, потому что купить мнение нельзя, можно купить размещение.
Леонид Велехов: А вот в смысле - купить размещение, здесь существует какой-то этический кодекс? Есть какие-то границы? Что-то вы не будете рекламировать?
Илья Варламов: Я не буду рекламировать то, во что я не верю. К примеру, я не буду обманывать читателя, если я вижу, что заказчик хочет рекламировать какие-нибудь финансовые пирамиды. Я понимаю, что это обман, я это делать не буду.
Леонид Велехов: Но вы же не все можете проверить, в конечном счете.
Илья Варламов: Конечно, не все.
Леонид Велехов: А какая-то система проверки существует? Вам приносят рекламу, вы наводите справки?
Илья Варламов: У меня это было, когда размещали какие-то лекарственные препараты. Поскольку я в этом совершенно ничего не понимаю, я обращался к своим знакомым, кто в этом разбирается, консультировался у специалистов, спрашивал: "Это не обман?" Мне говорили: "Нет, это нормальные", и я размещал. Или сейчас, например, идет много рекламы, связанной с криптовалютами. Я перед тем, чтобы что-то размещать, очень внимательно изучаю, чтобы это не было пирамидой, чтобы не было обмана. Всегда очень осторожно советую людям.
Леонид Велехов: Ведь этот сегмент тоже может повлиять на репутацию в целом.
Илья Варламов: Конечно!
Леонид Велехов: Я помню, как на "Эхе Москвы" одно время было безудержное количество какой-то рекламы средств для потенции. (Смех в студии). И как-то уже публика обалдела от этого…
Илья Варламов: Зато теперь у публики все с этим хорошо.
Леонид Велехов: Наверное, и поэтому стало меньше таких материалов. Видимо, все сработало и больше не надо. В связи с "Ридусом" я вот что хочу спросить еще. Это называлось Агентство гражданской журналистики, и были какие-то очень большие иллюзии и надежды по поводу этой гражданской журналистики, что она сыграет особую роль, чуть ли не вытеснит журналистику профессиональную...
Илья Варламов: Так она и вытесняет.
Леонид Велехов: Вытеснять-то она вытесняет, но не происходит ли здесь какой-то девальвации качества?
Илья Варламов: То, чем занимается Габрелянов, все его проекты, это, по сути, гражданская журналистика. Он скупает контенты у очевидцев, зачастую даже их никак не проверяя, переупаковывает и выдает это за новость. На него радостно все ссылаются, все это дело распространяют. Когда главным критерием СМИ становится трафик, и у тебя инвестор требует только одного - трафик, трафик, трафик, это единственный показатель твоего успеха, то за качеством уже никто не гонится. Естественно, гражданская журналистика вытесняет. И даже за пять лет как все поменялось.
Леонид Велехов: Но качество информации и достоверность…
Илья Варламов: А тут вопрос - а нужно ли кому-то качество? Это как на войне. На войне нет спроса на объективную информацию. Они никому не нужна. Объективной военной журналистики практически не существует, потому что она не востребована. Она не нужна. Смотрите рейтинги. Она, может быть, нужна вам, она, может быть, нужна мне, она, может быть, нужна человеку, который хочет разобраться, но хочет ли массовый зритель разбираться? Есть ли в обществе запрос на объективную информацию?
Леонид Велехов: А кто сформировал этот запрос?
Илья Варламов: А кто должен формировать этот запрос? Кто будет выгодоприобретатель, если у общества будет запрос на объективную информацию? Если брать ту же самую политику, его же нет ни с одной, ни с другой стороны. Никому не нужна другая точка зрения. Если вы пишете в поддержку Кремля, от вас не захотят слышать ничего другого. И любое слово против будет воспринято как предательство. То же самое – и сторонники Алексея Навального. Они не готовы терпеть ни одно слово, которое было бы не то, чтобы против, а содержало сомнение в позиции их лидера.
Леонид Велехов: Но есть все-таки прослойка, которая нуждается в объективной информации!
Илья Варламов: Это вам так кажется, к сожалению.
Леонид Велехов: Вы уверены, что публика сегодня до такой степени поляризирована и ангажирована?
Илья Варламов: Безусловно! Это же хорошо видно. У нас же рыночная экономика: был бы спрос, было бы и предложение. А вы много сейчас видите предложений в плане той же самой объективной информации? Какое СМИ пытается разобраться в чем-либо? Никакое. Зрителю сегодня, чтобы найти какую-то истину, нужно сначала посмотреть программу "Время", потом послушать Владимира Соловьева, потом немножко "Эхо Москвы", такой коктейль намешать: "Дождь", ВВС почитать, "Радио Свобода"…
Леонид Велехов: И сойти с ума, по-моему, после этого коктейля.
Илья Варламов: Да, а потом сойти с ума.
Леонид Велехов: Скажите, Илья, какое у вас количество сейчас уникальных посетителей? Два миллиона?
Илья Варламов: Это же смотря как считать. Это уже давно не имеет значения. Тут важно, во-первых, много площадок, и все эти площадки можно почитать.
Леонид Велехов: Я имею в виду блог.
Илья Варламов: Конкретно на блоге, может быть, где-то так, да.
Леонид Велехов: Как вы к этому пришли? Какой вы нашли свой собственный секрет? Когда вы почувствовали, что сейчас, что называется, попрет?
Илья Варламов: Самое главное - это постоянно, каждый день, семь дней в неделю с утра до вечера этим заниматься. Вот и все. Вот так у меня прошли двенадцать лет. Потому что я смотрю на многих людей, кто пытается вести блог, писать, еще чем-либо заниматься, – они очень быстро перегорают. Они ждут какого-то быстрого успеха, а его не бывает. Нужно очень долго к этому идти.
Леонид Велехов: Что дальше? Какая перспектива?
Илья Варламов: Кто бы знал перспективу?! Кто сегодня угадает? В настоящий момент я не знаю, куда все это дело выплывет. Это же общая тенденция по СМИ. Все понимают, что информационное пространство меняется, меняется формат потребления контента у зрителя. Если раньше все было просто - человек смотрел телевизор, читал газеты, было понятно, как до человека информацию доносить, – то с развитием технологий в нулевых, когда технологии стали доступными… Как я называю, произошла первая медийная революция… Потому что раньше, чтобы до людей доносить информацию, тебе нужно было идти к посреднику, договариваться с издателем, чтобы он твой контент транслировал на потребителя. Издатель диктовал все условия: он занимался цензурой, он занимался форматом, он забирал все деньги, оставляя тебе какие-то жалкие крохи, то есть все было в руках издателя. Первая медийная революция, которая как раз технологии сделала доступными, позволила автору отказаться от посредника и напрямую общаться с потребителем. Собственно, я - это продукт первой медийной революции. Потому что то, что раньше было доступно только серьезным редакциям, сегодня помещается у меня в смартфоне. Я могу писать, фотографировать, выкладывать в сеть, вести онлайн-трансляцию, и все это делать с одного смартфона. Раньше это было просто невозможно.
Леонид Велехов: Но фотографируете вы все-таки не смартфоном…
Илья Варламов: Да, фотографирую не на смартфон, но могу и на смартфон: это не принципиально. Собственно, развитие всех соцсетей - это середина нулевых. И те, кто тогда, в середине нулевых, понял, что за этим будущее, они сегодня все имеют. Посмотрите на тех же самых YouTube-блогеров, которых сейчас все смотрят и спрашивают: "Как же так получилось?! Откуда?! Сколько?! Десять миллионов подписчиков! Двадцать миллионов подписчиков! Это каких-то девочек, мальчиков кто-то смотрит?!" Да, эти девочки и мальчики откуда появились? Они появились в том же самом 2007 году, когда появился iPad, когда родители начали детям покупать iPad. А что такое iPad? Это мультик, на основе мультика. И никто этого не понимал тогда. Вы их сами вырастили, дав им тогда эту игрушку. И те, кто тогда сделал ставку на это, сегодня у него миллионы: у него трафик, у него контракты, сумасшедшие деньги, которые даже не снятся традиционным СМИ. Я могу говорить даже про себя. У меня в коммерческом плане, если сравнивать меня с традиционными СМИ, у меня супер-успех. На каждые вложенные 100 долларов я зарабатывают 1000 долларов на своем блоге. Ни у одного СМИ нет такого коэффициента.
Леонид Велехов: Да.
Илья Варламов: Но это тоже история недолгая, потому что мы сейчас стоим на пороге, как я называю, второй медийной революции. Свято место пусто не бывает. Как в 1990-х на место рекетиров пришли чиновники, а по сути для предпринимателя ничего не поменялось, так же и сейчас. На место посредника в виде традиционного издателя у тебя приходит другой посредник, условно, Марк Цукерберг со своим "Фейсбуком", который говорит: "теперь я буду решать, что такой fake news, а что такое не fake news. Теперь я буду формировать ленту". И сегодня, написав в "Фейсбуке" какое-то сообщение, я совершенно не уверен, что мои друзья его прочтут. У меня на "Фейсбуке" 270 тысяч друзей. И если я пишу какое-нибудь сообщение, то увидит его только пять тысяч человек. А дальше мне "Фейсбук" говорит: "Хочешь - заплати деньги, и мы это распространим дальше. И мы будем решать, в какой хронологии они появятся, твои посты, у кого они появятся. Мы будем решать, что такое fake news, а что такое не fake news. Мы будем решать, за что тебя банить". То есть, если "Фейсбук" решил, что за слово "хохлы" надо банить, значит, он будет банить. Я выложил ролик на YouTube, и он решил, что у меня там какая-то ненависть к гомосексуалистам, там какие-то высказывания, хотя я ничего такого не говорил. Но их американский офис так решил и все! Когда речь про государственную цензуру, есть какие-то правила, есть какие-то возможности апелляции к этой цензуре. В какой бы стране мы не жили, есть условный суд, есть какие-то процедуры. В случае с "Фейсбуком" никаких процедур нет! Это настоящий цифровой концлагерь, в который все сейчас радостно заходят. (Смех в студии). А потом ворота закроются и непонятно, что там будет, но этого никто не понимает. Ты ведешь канал на YouTube, там вся твоя жизнь: у тебя миллионы подписчиков, у тебя контракты и все. И дальше администрация того же YouTube может взять и все уничтожить, потому что им не понравилось, что ты нарушил какие-то их правила.
Леонид Велехов: Хорошо, а что делать?
Илья Варламов: Я думаю, что эта ситуация, естественно, поменяется, потому что в том виде, в котором она существует, она существовать дальше не будет. И тот, кто сегодня сядет на правильный поезд, тот, кто сегодня угадает, как через пять лет потребитель будет получать контент, как он будет его потреблять, тот через пять лет будет очень богатым человеком, а все мы будем на свалке истории. Сегодня надо сделать правильную ставку. Я не знаю. Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. (Смех в студии)
Леонид Велехов: Но ломаете голову над этим?
Илья Варламов: Да, я пока стараюсь присутствовать везде: у меня и YouTube, и мессенджеры, и все на свете. Я стараюсь везде присутствовать, чтобы как-то в случае чего перед захлопывающейся дверью поезда, идущего в светлое будущее, успеть туда заскочить.
Леонид Велехов: Скажите мне такую вещь. Ваш друг Максим Кац говорил мне, и я совершенно верю в его искренность, что он в той части профессиональной своей деятельности, которую он именно на благо общества осуществляет, движим исключительно идеей. Вы - человек идеи?
Илья Варламов: Да. Тут вопрос такой - зачем, вообще, мы живем?
Леонид Велехов: Да, конечно. Но все-таки - главная ваша мотивация?
Илья Варламов: Я получаю удовольствие от того, что своими какими-то действиями могу улучшать, как мне кажется, мир вокруг себя. Я могу написать про снег, и завтра снег уберут, и я получаю от этого удовольствие. Мне хорошо - я это делаю.
Леонид Велехов: А как вы относитесь к деньгам: как к цели или как к средству?
Илья Варламов: У меня есть достаточно денег.
Леонид Велехов: Я спрашиваю, как вы относитесь к ним.
Илья Варламов: Очень спокойно. (Смех в студии). Я мог бы зарабатывать гораздо больше, чем я зарабатываю сейчас.
Мне нравится, что я могу не иметь пиджака, например. Это моя такая свобода, и она мне нравится.
Леонид Велехов: И что, вы никогда не носите пиджак?
Илья Варламов: У меня есть погребальный пиджак, чтобы в случае чего безутешные родственники не ходили в магазин. (Смех в студии).
Леонид Велехов: Вы бы еще сказали, что это ваш свадебный пиджак вы сохранили для…
Илья Варламов: Так оно и есть! (Смех в студии)
Леонид Велехов: Замечательно! А теперь я хочу вас расспросить о ваших репортажах о путешествиях. Все началось с чего: с любви и интереса к путешествиям или с самого начала путешествия планировались именно как профессиональные?
Илья Варламов: В начале я ездил, когда появилась возможность. Я закончил институт, я начал заниматься бизнесом. Я основал свою компанию, которая занималась проектированием, у меня была студия компьютерной графики. У меня появились какие-то деньги и появилась возможность путешествовать. В начале, конечно, я ездил как любой турист: отель, курорт, в Египет ездил один раз, Шарм-эль-Шейх. (Смех в студии). До сих пор стыдно!
Леонид Велехов: Почему?
Илья Варламов: Это такой кошмар был. Правда, хоть на верблюде не катался… Ну, путешествовал как обычный турист, а потом постепенно, объехав так весь мир, я понял, что там можно копать глубже, что есть много всего интересного. Тогда уже появилась этнография. Тогда уже появилось изучение различных процессов, особенно, когда ты в одно и то же место начинаешь приезжать каждый год и со стороны смотришь, как разные страны развиваются, как происходят те или иные реформы, начиная от реформ на послесоветском пространстве, взять ту же самую Грузию, Прибалтику, другие страны, и заканчивая Китаем, как меняются города, как и что там происходит. Мне это стало ужасно интересно, и я начал уже ездить с более профессиональным уклоном: все, что касается городского устройства, транспорта, архитектуры, урбанистики. Тогда этим еще никто не занимался.
Леонид Велехов: В скольких странах вы были?
Илья Варламов: Мне проще сказать, в скольких не был. У меня сейчас список из семнадцати стран, где я еще не был.
Леонид Велехов: Ничего себе!
Илья Варламов: Там, в основном, остались скучные: острова какой-нибудь Океании, которые все похожи один на другой…
Леонид Велехов: Это где-то у вас под две сотни что ли, да?
Илья Варламов: Ну, смотря как считать. Много разных списков есть. Если брать страны, которые признают члены ООН, их 196, по-моему. Из этих стран я не был в семнадцати, из которых большинство - это как раз всякие скучные острова. У меня был спор с Артемием Лебедевым, нашим дизайнером вся Руси…
Леонид Велехов: Да, он тоже коллекционирует отметки в паспорте.
Илья Варламов: Да, он прямо такой путешественник-путешественник. Мы с ним, будучи, по-моему, или в Карачи или в Исламабаде, сидели в гостинице, и за бутылкой хорошего пакистанского вина мы с ним поспорили, кто первым объедет весь мир. Мы взяли список стран и территорий, 256 стран и территорий, и поспорили на сто тысяч долларов. Но в какой-то момент я понял, что я не могу так тратить свое время. Я понял, что мне просто жалко тратить свое время на посещение каких-то непонятных, скучных и одинаковых островных государств, которые требуют недели, просто вычеркнутой из жизни. Потому что туда самолет раз в неделю прилетает, или надо плыть месяц на каком-нибудь экспедиционном судне на остров Святой Елены. Нет, все, я признал поражение, проспорил, и оставил как-нибудь на потом эти территории.
Леонид Велехов: А самое яркое, как вспышка, впечатление выделить трудно уже?
Илья Варламов: Из путешествий?
Леонид Велехов: Да.
Илья Варламов: Мне очень нравятся страны, которые не затронуты туристической индустрией: Сомали, Афганистан… Моя поездка в Афганистан, когда я из Кабула на обычном такси до Мазари-Шарифа ехал… Я снимал репортаж, как борются с маком. Это очень круто, когда эти полицейские, которые должны были бороться, сначала на камеру снимают, как они маковые поля уничтожают, отчитываются перед международными организациями, которые дают им деньги на уничтожение этого мака, а потом садятся и молочко из этого мака себе выдавливают на сигареты, и сидят вместе со всей деревней и дружно обдалбливаются...
Леонид Велехов: Замечательная картинка. По России вы ведь тоже много путешествуете, да?
Илья Варламов: По России я только в этом году двенадцать городов посетил и семь или восемь регионов.
Леонид Велехов: И вот здесь, какое впечатление?
Илья Варламов: Якутия. Я в прошлом году для себя открыл Якутию, первый раз приехал в Якутск , а в этом прилетел еще раз, вернулся. Как раз там были морозы минус 45 - минус 47, купался в проруби, летал на Ленинские столбы. И это было, конечно, очень круто. Влюбился я в Якутию: один из самых недооцененных регионов, этот русский Север, огромный потенциал. Странно, что мы это никому не продаем…
Леонид Велехов: Продаем, не как Аляску, а в смысле как туристические возможности?
Илья Варламов: Ну, конечно, конечно. Туда, как на Гавайи должны летать.
Леонид Велехов: Но на Гавайи в шортах можно лететь, а тут…
Илья Варламов: Ну, вот приехал ты на пляж: одинаковые отели, одинаковый шведский стол. Ты там поотдыхал, уехал - все! У тебя ноль впечатлений! Люди собирают впечатления. Путешествие - это коллекционирование впечатлений, у тебя что-то остается. Хороший отдых - это когда у тебя целый год есть за столом, что друзьям рассказать. Ну, что ты будешь о Гавайях рассказывать?! Ой, мы в таком отеле были, из полотенец нам лебедя сложили, и он такой был, не как в прошлом году! (Смех в студии) А тут ты приезжаешь, у тебя водка в ледяной стопке, тебя на лайках везут в минус 47, там строганина: при тебе якут ее делает. Это же фантастика! Вечная мерзлота.
Леонид Велехов: На Майдане вы были ведь, да?
Илья Варламов: Конечно!
Леонид Велехов: И потом много раз были…
Илья Варламов: Пока мне не закрыли въезд на Украину.
Леонид Велехов: Потому что вы в Крыму побывали?
Илья Варламов: Да, потому что у меня бабушка живет в Крыму, потому что я вырос в Крыму частично. У меня Москва, Симферополь - это два города, где я рос. Я считаю Крым своим вторым домом и считаю, что я могу к себе домой ездить так, как мне удобно.
Леонид Велехов: А этот дом он все-таки украинский или российский должен быть?
Илья Варламов: Это сложный вопрос, я не могу здесь быть объективен ввиду того, что меня с Крымом очень многое связывает.
Леонид Велехов: Но вам что-то мешало приезжать туда как домой, когда он был украинским?
Илья Варламов: Мне ничего не мешало. Я туда спокойно ездил. Я с грустью наблюдал, что там происходит при той власти, которая там была, в Крым, действительно, не вкладывалось ни копейки, был полнейший беспредел, заповедные земли раздавались и так далее, ничего хорошего не происходило. Теперь я так же с грустью смотрю, как те же самые люди…
Леонид Велехов: Я читал ваши безрадостные впечатления от нынешнего Крыма.
Илья Варламов: Я смотрел как тогда с грустью, так и сейчас с грустью, то есть единственное изменение, которое в Крыму реально произошло, это то, что свалилось какое-то федеральное бабло на строительство инфраструктурных проектов: мост, аэропорт должны открыть, какие-то трассы реконструировали и все. Но, по сути, там порядка больше не стало, правды и справедливости как не было, так и нет. Те же самые люди остались, поэтому вот эта формальная смена флагов… Я пока не вижу, чтобы от этого улучшилась жизнь у крымчан или, вообще, что-то где-то поменялось.
Леонид Велехов: Когда вы были последний раз на Украине?
Илья Варламов: Последний раз я был в 2015 или в 2016 году.
Леонид Велехов: Вы наблюдали какую-то эволюцию? В какую сторону она шла?
Илья Варламов: Опять же мне сложно судить, потому что я там не живу, а со стороны все-таки ты не видишь все процессы. Я пока не вижу, чтобы на Украине происходили те процессы, те реформы, которые я бы хотел, чтобы они происходили в России. Вполне возможно, что через какое-то время реформы, которые они там запустили, дадут результат. Но пока, что бы я сказал: "Ой, смотрите, как у них здорово там работает независимый суд! Вот бы нам в России такой независимый суд!", я не могу такого сказать. Мне не хотелось бы их судить. Это их дело. Я думаю, они разберутся.
Леонид Велехов: Я вас понимаю. А в Сирии вы были?
Илья Варламов: После войны - нет.
Леонид Велехов: А тянет?
Илья Варламов: Да, я бы съездил, но семья уже не позволяет мне делать многие вещи, которые бы я делал, будь я чуть помоложе и посвободней.
Леонид Велехов: А теперь хочу поговорить о Москве, о вашей программе городских проектов, совместной с уже упомянутым Максимом Кацем. Он мне говорил, что вы с ним этой программой многие вещи московским властям подсказали. Это действительно так?
Илья Варламов: Мне сложно судить, так это или не так. Скажем так, орден или почетную грамотную мне никто не давал со словами благодарности: "Илья Александрович, спасибо, что раскрыл нам глаза". (Смех в студии). Но я вижу, что многие изменения, которые происходят в Москве, стали возможны, в том числе, и благодаря нашей работе.
Леонид Велехов: А почему вы за эту работу взялись? Как это возникло?
Илья Варламов: Во-первых, мне это было близко всегда. Я архитектор, закончил Московский архитектурный институт. В принципе, я всю жизнь занимаюсь архитектурой. Поэтому, когда появилась возможность способствовать каким-то процессам, которые должны у нас происходить, мы начали этим заниматься. А работы тут, как я уже сказал, очень много, потому что, к сожалению, в России в плане городского устройства и всего остального мы отстали не на годы, мы отстали на десятилетия. Пропасть колоссальная. Может быть, помните историю, когда, по-моему, в Екатеринбурге какой-то предприниматель сделал газон. Человек сделал газон около какого-то магазина, шесть квадратных метров. Он взял швейцарские какие-то нормативы, где написано, что нужно сделать дренаж, нужно сделать основание, здесь постелить газон, здесь сделать бордюр и будет нормальный долговечный газон. Ничего сложного. Но этот газон просто произвел какой-то эффект разорвавшейся бомбы. Про это написали все СМИ, любой пост про этот газон собирал какое-то немыслимое количество лайков, комментариев: "О! Как это, он сделал газон! Он открыл нам глаза! Оказывается, можно эти газоны делать так, что они будут красивые, как в Европе!" Когда я начал смотреть старые европейские журналы, какие-то книжки, просто какие-то фотографии, это ведь то, что в Европе уже было пройдено в 70-е - 80-е годы, в 90-е, какие-то обычные технологии, а люди на это смотрят: "Ничего себе!" Если водосточная труба будет убираться сразу в ливневую канализацию, и вода не будет литься на тротуар, то не будет льда?! Офигеть! (Смех в студии). А если сделать правильный водоотвод с дороги, и дорога не будет на следующий год разрушаться! Это же ничего себе, как бывает!
К сожалению, если посмотреть на те процессы, которые сегодня происходят в России, это то, что происходило в Европе в 70-х - 80-х годах, я имею в виду ошибки. К примеру, у нас сейчас по всей стране идет геноцид электротранспорта: выпиливают трамваи, троллейбусы, идет борьба с электротранспортом. И если вы посмотрите, что говорят чиновники в разных городах, у них та же самая мотивация, которая была в Америке, в Европе в 70-х годах, когда по всей Европе боролись с трамваями, думая, что будущее за автомобилем, будем расширять улицы. Прошло пятьдесят лет. Они поняли свои ошибки, и они отказались от этих идей. Они начали восстанавливать трамвайные системы. Париж начал восстанавливать.
Леонид Велехов: Маленький Страсбург, в котором уже не то семь, не то восемь линий этих трамваев.
Илья Варламов: Конечно, конечно. Такой общемировой тренд. Они прошли путь длиной в пятьдесят лет: от уничтожения, наблюдения, что происходит, попыток найти выход, и они поняли, что единственный выход - это развивать общественный транспорт. Что делаем мы? Мы берем и идем особым путем: мы все выпиливаем. И аргументация у чиновников та же самая. Если вы сейчас откроете американские и французские журналы 70-х годов, то увидите абсолютно те же самые слова, сказанные мэрами французских, американских и других европейских городов, относительно трамваем и электротранспорта.
В области жилищного строительства: посмотрите, что мы строим. Посмотрите на эти дома, на эти микрорайоны - это же кошмар! Это огромная проблема. В то время, как та же самая Франция, Голландия, Италия поняли, что это превращается в гетто, и в то время, как там сносят все эти панельные микрорайоны, у нас массово строится какой-то ужас.
Леонид Велехов: Вся эта Новая Москва.
Илья Варламов: Конечно!
Леонид Велехов: А сейчас в результате реновации это будет только усиливаться: все эти двадцатиэтажные башни, которые будут возникать на месте пятиэтажек.
Илья Варламов: Там вопрос даже не в этажности, а вопрос в формате застройки. Весь мир отказался от микрорайонной застройки, поняв, что это не работает, что это неправильно. Мы делаем негуманную среду. Мы создаем проблемы. Они думают, что это будут решать дети и внуки, но это мы уже будем решать. И эта проблема будет гораздо серьезней, чем проблема ветхого жилья, которая есть сегодня.
Леонид Велехов: Вы непосредственно в политике себя видите, если не сегодня, то завтра, послезавтра?
Илья Варламов: В настоящий момент - нет, потому что я не готов пожертвовать своей свободой.
Леонид Велехов: Свободой - в каком смысле? (Смех в студии.)
Илья Варламов: Если мы берем публичную политику, то я не готов лечь на стол общества, чтобы меня препарировали и смотрели.
Леонид Велехов: Но вы же участвовали в выборах мэра Омска? Или это был такой легкий троллинг?
Илья Варламов: Это не был троллинг, это была легкая случайность, к которой мы отнеслись очень серьезно. Я не планировал участвовать. Меня пригласили участвовать в праймериз, который местные гражданские активисты делали. И я не думал, что я там выиграю. Когда я соглашался, мне просто объяснили, что "нужны какие-то красивые фамилии на праймериз, чтобы был какой-то медийный вес этой истории, но у нас есть свои ребята, которые будут вести кампанию, и они победят". Я согласился. И так оказалось, что омичи проголосовали на праймериз за меня, и тогда мы уже со всей серьезностью в это нырнули.
Леонид Велехов: Вы человек очень молодой - 34 года. Когда закончится новый президентский срок Путина, вам уже будет 40.
Илья Варламов: А он уже выиграл? Когда передача выходит? (Смех в студии)
Леонид Велехов: В общем, вся ваша сознательная жизнь прошла при путинской политической системе и еще будет долго, дай вам бог здоровья и вам, и Путину. (Смех в студии).
Илья Варламов: Вы все-таки боитесь, что Роскомнадзор у вас лицензию заберет? (Смех в студии)
Леонид Велехов: Это нормальная ситуация, на ваш взгляд?
Илья Варламов: Несменяемость власти?
Леонид Велехов: Да.
Илья Варламов: Нет, это ненормально. Здесь можно потом на монтаже вставить господина Путина, который в начале своей карьеры говорил, что…
Леонид Велехов: Ну, зачем, зачем, у нас умная публика, она все это помнит и знает.
Илья Варламов: Поэтому у вас нет миллиона подписчиков на YouTube. (Смех в студии). Потому что вы не знаете аудиторию. Нужны вставки смешные какие-нибудь.
Леонид Велехов: Но у вас на YouTube тоже нет миллиона!
Илья Варламов: Будет, скоро будет.
Леонид Велехов: В этом я не сомневаюсь. Политический радикализм вашего друга, уже не раз цитируемого в этом нашем разговоре, Максима Каца вы все-таки не разделяете, нет?
Илья Варламов: Я не знаю, в чем у него радикализм.
Леонид Велехов: В его лозунге - "Если вы против Путина, то мы вас поддержим".
Илья Варламов: Нет, подождите. Судя по тому, что Максим Евгеньевич Кац приходит к вам пока еще без уголовных дел, его радикализм, где надо еще не оценили. (Смех в студии). Радикалом становятся, когда вы приходите, рассказываете, по каким статьям у вас есть уголовные дела, сколько суток вы сидели, где и за что. Максиму Евгеньевичу Кацу пока удается удерживать эту грань. Он пока радикал непризнанный, у него еще нет привода.
Леонид Велехов: Такого рода признания и не будем ему желать. Но эти ваши чудесные репортажи из городов России - это же, в общем, политические репортажи. Это не репортажи о том, что в отдельных магазинах нет отдельной колбасы. Это репортажи о том, что страна впадает в какой-то мрак Средневековья, попы кропят места ДТП и машины ГИБДД, судьям разрешают по закону ездить пьяными за рулем и так далее. Это разве уже не политическое высказывание?
Илья Варламов: Естественно. У меня много про политику есть. Я пишу про политику тогда, когда считаю, что это нужно, что это может повлиять.
Леонид Велехов: В частности, ваш последний пост, я не знаю, последний ли он по времени или что-то вы еще сочинили, но на меня он произвел очень большое впечатление - "Изменение стоимости российских и американских компаний".
Илья Варламов: Ну, это старая тема, на которую никто не обращает внимания. Я стараюсь где-то раз в год ездить в Кремниевую долину и смотреть, как там и что развивается. Я удивляюсь количеству наших соотечественников, которые уезжают из страны туда и добиваются там успеха. Это большая катастрофа для страны, которую сегодня никто не понимает, потому что все привыкли, что у нас есть нефть, у нас есть газ и еще другие ресурсы и поэтому без нас никто никуда не денется. Но двери поезда уже закрылись, он уже отъехал. Я не помню, кто сказал, что если в XIX веке войны велись за территорию, в ХХ - за ресурсы, то в XXI войны идут за мозги. И войну за мозги, конечно, Россия проигрывает, и проигрывает из-за того, что мракобесы сидят на телевидении, из-за того, что клоуны сидят в Госдуме, из-за того, что с детства тебе вдалбливается, что ты здесь ничего не добьешься, что ты не можешь ничего поменять. Просто некомфортные условия. Поэтому многие люди, к сожалению, талантливые, умные, лучшие наши люди, предпочитают строить свой бизнес не в России. Они предпочитают уезжать и делать свои проекты не в России. Ну, возьмите, того же Павла Дурова, который талантливый, гениальный человек, потрясающий человек. Я его лично знаю. И мне бы очень хотелось, чтобы он работал в России… Мы, конечно, все говорим, что это наш парень, наш парень. Этот "наш парень", к сожалению, живет не в России. И он сейчас, перед IPO своего мессенджера Telegram, отчитывается перед американским правительством, а не перед российским. И это очень тревожный звоночек, и зря на него у нас никто не обращает внимания.
Леонид Велехов: Вы можете себе представить ситуацию, при которой вы последуете дорожкой Павла Дурова?
Илья Варламов: Если мне, либо моей семье будет угрожать реальная угроза жизни и здоровью, да, я уеду.
Леонид Велехов: Будем надеяться, что этого не случится.
Илья Варламов: Я считаю, что гораздо больше пользы я могу приносить здесь, делая то, что делаю. Здесь есть, что делать, в отличие от многих других стран, где все уже сделано, и ты приходишь, как в музей, максимум, что ты можешь - это подкрутить что-то. А у нас еще непаханое поле. Простор для творчества меня очень вдохновляет.
Леонид Велехов: Да, уж, чего-чего, а непаханого поля у нас просто до горизонта! (Смех в студии)
Илья Варламов: Это же замечательно!
Леонид Велехов: Замечательно! Илья, спасибо вам за этот разговор, за ваш оптимизм. Я тоже оптимист, поэтому в этом смысле мы совпали. Спасибо!