В последнем заявлении Александра Литвиненко, распространенном в Лондоне после его кончины, бывший сотрудник ФСБ обвинил в своем отравлении президента России Владимира Путина. Московский журналист Акрам Муртазаев, написавший книгу на основе бесед с Литвиненко, считает, что тот был абсолютно беззащитен перед внешней угрозой, и понимал это.
Минувшей ночью в отделении интенсивной терапии в больнице Лондона скончался Александр Литвиненко. По предварительным данным, он был отравлен. Расследованием причин смерти занимается английская полиция. В больнице UCH , где пытались спасти Литвиненко, было зачитано его последнее заявление. В нем бывший сотрудник ФСБ обвинил в своем убийстве президента России Владимира Путина.
Московский журналист Акрам Муртазаев неоднократно встречался с Литвиненко. На основе его интервью с погибшим вышла книга под названием «Лубянская преступная группировка». Г-н Муртазаев избегает комментировать предсмертное заявление Литвиненко:
- Здесь надо посмотреть, когда написана записка. Здесь очень много неясного. Если она написана задолго до этого, то она имеет одну цену. Если непосредственно в дни прохождения болезни, это совершенно другая цена. Тогда можно понять некоторую экзальтированность письма, некоторую обвинительную направленность. В общем-то, он всегда представлял себе, что является одним из самых приоритетных врагов той организации, из которой он вышел. У него на то были свои основания.
- Эти основания имели под собой почву?
- В принципе, это понятно. Когда он пошел против системы, начались все неприятности в его жизни. Это же очевидно - первое обвинение и суд, второе обвинение и суд. Он совершил побег от организации. Он же не из страны бежал, он побежал из организации, которая занималась незаконными, на его взгляд, действиями. Вот в чем причина конфликта. А когда он вышел из этой организации, он понимал, что выйти из нее и расстаться так просто нельзя. Ему регулярно напоминали об этом заведением уголовных дел. Все время предпринимались шаги юридического характера, [ шли ] послания, которые он получал от своих людей. В любом случае, говорилось о том, что движение в этом направлении идет. Он это чувствовал, он это понимал. Я не исключаю того, что это нахождение вдали от России, эта отдаленность, ностальгия по Родине, ностальгия по работе (ведь он очень хотел работать, он не мог без работы находиться) это делало его восприятие несколько болезненным. Тем не менее, нельзя не учитывать то, что угроза со стороны организации существовала.
- Каково ваше личное впечатление от общения с Александром Литвиненко. Что это за человек?
- Прежде чем согласиться работать с ним, я провел с ним два полноценных дня, которые мы просто разговаривали. Я хотел представить себе образ человека, с которым надо будет работать. Это было одним из условий моей работы. Потому что мне трудно работать, когда нет понимания человеческих подробностей материала, как я это называю.
- После двух дней общения я понял, что, в общем-то, в нем очень много живет такого искреннего человека. Он на самом деле очень добрый, очень открытый человек. В нем нет того, что называется подлостью. Я очень не согласен, когда бывшие представители спецслужб, которые сегодня сидят на каких-то должностях уже не в спецслужбах, а в политических, комментировали действия, качества бывшего работника Литвиненко снисходительно. За плечами у Саши слишком много опыта работы, слишком много работы в «горячих точках». Поэтому такого отношения к себе он не заслужил. А те люди, которые так говорят, практически не представляют из себя ничего именно в оперативной работе. Поэтому мои симпатии на стороне Саши, они очевидны. Все случившееся для меня - это большая боль. Мне очень трудно привыкнут к мысли, что его нет.
- В своей книге вы пишете о том, что Литвиненко встречался с Владимиром Путиным в 1998 году. Не могли бы вы рассказать о деталях этой встречи?
- Дело в том, что я делал литературную запись. Мы договорились, что я только записываю информацию с его слов. Частично ее я проверял, но моя цель не состояла в абсолютной достоверности информации. Мы писали историю его работы в спецслужбах.
- Что касается воспоминаний о встрече с Путиным, то он (Литвиненко – РС) рассказывал эпизод, что когда Путин стал председателем ФСБ, то у него на первых порах... он очень проявлял активную заинтересованность в работе. Как-то в разговоре он сказал, что надо решительно бороться с коррупцией. Сегодня это очень популярная тема, она была столь же популярна и в те годы. Тогда Саша сказал - о ' кей - и принес [ основанную на оперативных разработках ] карту коррупционных связей в высших слоях, политических слоях России. Когда Путин увидел эту карту, он, по словам Саши, изменился в лице и сказал: оставь мне. На этом разговоры о коррупции закончились.
Еще одна такая [ личная ] связь (между Путиным и Литвиненко – РС), что уволили его из рядов ФСБ именно за подписью Путина, в то время директора ФСБ.
- Делился ли Александр Литвиненко с вами планами, рассказывал ли, над чем работал?
- Наше общение, в основном... он позвонит по телефону, интернет…Такого плотного общения не было. Мы где-то пять лет с ним не виделись. Он часто присылал мне публикации, которые он печатал во многих местах, поскольку он ценил во мне именно журналистские качества. Он мне присылал, и я ему все время говорил: слишком много пафоса. Он был новичок в журналистской профессии, в нем иногда пафос забивал профессионала.
- В основном, речь шла об этом.А чтобы о каких-то планах... Его, конечно, безумно расстроила смерть Ани (Политковской – РС), с которой они были знакомы. Последние темы наших разговоров - это разговоры об Анне (поскольку я с ней очень много лет проработал), разговор о том, почему это случилось, как это могло случиться, что нужно как бы предпринимать. Для него это было шоковое событие. После смерти Ани вот эти наши контакты немножко участились.
- У него были подозрения, что его могут отравить?
- Трудно сказать, что именно отравить. Но, безусловно, он ощущал угрозу. При этом он понимал, что он перед ней, если говорить абсолютно честно, беззащитен. Не надо забывать, что все-таки Саша скорее не какой-то такой опытный и всесторонне подготовленный разведчик. Это скорее человек, который занимался тем, чем обычно занимается в других странах полиция. Он боролся с коррупцией, с терроризмом. Профессиональной подготовки зарубежного разведчика у него не было, он работал все время на родине. Поэтому у него не было навыков самозащиты, хотя он постоянно эту опасность чуял. Он занимался какой-то конспирацией, осторожно передвигался по городу. Тем не менее, он же ходил без охраны. Он понимал, что не является недостижимой мишенью.
- СМИ сообщают, что Литвиненко собирал информацию, которая бы могла помочь в расследовании гибели Политковской…
- Он фигура достаточно известная, известная своей близостью к определенным людям, к определенным СМИ. Поэтому, я думаю, что [ если ] кому-то потребовалось донести какую-то информацию, то канал типа Саши он мог использоваться достаточно активно. Я думаю, что на него выходили многие люди, которые сообщали верные или неверные подробности убийства Ани Политковской. Я запомнил его слова о том, что он слишком хорошо знаком с механикой этого производства, поскольку он работал в таком очень жестком отделе. Он говорил: «я в принципе знаком со многими, кто мог это сделать». А поскольку эти слова прозвучали, то, я думаю, к нему и начала стекаться какая-то информация. Но сам он в оперативном плане, мне кажется, был лишен большого маневра. Ни агентурной сети, ни какой-то информационной подпитки… он был достаточно скован в своих движениях.