Музей Мандельштама может исчезнуть. Вместе с главной библиотекой во Фрязино

Когда вдова Мандельштама Надежда Яковлевна, спасая от КГБ архив поэта, передавала сохраненные ею бумаги Принстонскому университету, она выразила желание, чтобы эти материалы никогда не покидали его стен. Но чтобы при этом хоть где-нибудь возник литературный музей его имени.

"Не осталось его квартиры, забыты или снесены дома, где он жил, могила его неведома и безымянна. И все же мне хотелось бы, чтобы музей Мандельштама был – пусть не музей, а хотя бы кабинет, маленькая библиотека, одна-единственная комната, совмещающая в себе музейную экспозицию и библиотеку-читальню.

Как бездомный, мечтающий об уютной квартире или хотя бы о спокойном и теплом ночлеге, я представляю себе обстановку и атмосферу этого Музея".

По мысли Надежды Мандельштам, рукописи и фотографии можно экспонировать в копиях. А издания – в оригиналах.

Уже восемь лет Музей Мандельштама существует. Единственный в стране и в мире, он возник в достаточно неожиданном месте, биографически никак с Осипом Мандельштамом не связанном. Это подмосковный город Фрязино.

Проблема в том, что разместился музей с его 500 экспонатами в просторном читальном зале фрязинской Центральной библиотеки, само существование которой вдруг оказалось под угрозой. Директор библиотеки Людмила Василенко говорит, что по статусу само это учреждение культуры муниципальное. А вот помещение городу не принадлежит:

– Мы арендуем площади у Фрязинского филиала Института радиотехники и электроники РАН (ФИРЭ). Притом что это помещение строили специально для библиотеки. В 1959 году мы его получили. Тут большие окна, высокие потолки, площадь – почти 600 квадратных метров. Конечно, нас это устраивает. Однако пятилетний договор аренды кончается в этом году 30 апреля, и Академия наук отказывается его продлевать. Институт радиоэлектроники хочет это помещение продать, потому что у них очень много долгов, и эти деньги пойдут на погашение задолженностей по коммунальным услугам и так далее. Что тут скажешь? Собственник вправе это сделать.

– И что же теперь будет?

– Нужно или договариваться с институтом о том, чтобы нас оставили в этом помещении, или искать для нас новое. Конечно, для нас было бы лучше остаться на прежнем месте, ведь во Фрязине просто нет другого помещения такого же типа и размера.

– Это означает, что в случае переезда неизбежно придется от чего-то отказываться в работе библиотеки? Съеживаться и ужиматься?

– Да, и я воспринимаю это как трагедию. Обо всем мы сообщили администрации Фрязина. Мэр Игорь Сергеев обещал выкупить это помещение, но об этом надо вести переговоры, время-то уходит. Я не знаю, сможет ли город найти такие деньги. Может быть, от кого-то нужна материальная помощь. И в Совет депутатов я обращалась. Там сказали, что если вдруг ничего не получится, они помогут найти, куда переехать. Но, как я уже сказала, аналогичного помещения в городе нет. Кроме того, можете себе представить, что такое переезд для библиотеки, в собрании которой более 100 тысяч книг? И это – помимо Музея Мандельштама.

– Сколько вы платите за аренду? И какую сумму собственник хочет получить при продаже?

– Платим каждый год 3 миллиона рублей. Мне сказали, что это помещение стоит в районе 20 миллионов. Точнее, от 12 до 20 миллионов рублей. Состоятся торги, и там уж кто больше даст. Так что, не исключено, будут все 30 или 35 миллионов.

– Послушайте, все это не бог весть какие суммы. Впрочем, если иметь в виду, как скудно финансируется академическая наука, нетрудно догадаться, почему Институт радиотехники и электроники решил расстаться с библиотечными залами. Они ведь для ученых – это непрофильный актив?

– Да, конечно! Так исторически сложилось. Центральная библиотека изначально была профкомовской. Именно под нее и строили нынешнее помещение. Но в 1998 году нас были вынуждены передать городу, потому что нечем было платить сотрудникам. Финансирование вообще прекратилось. Библиотека даже была вынуждена отказаться от подписки на газеты и журналы. Вы сами знаете, какое это было время.

Во Фрязине есть еще две библиотеки – Универсальная и Детская. Универсальная – совсем крошечная. Детская – специализированная. У нас же – солидные фонды. Есть уникальные издания конца 18-го, 19-го и начала 20-го веков. Эти книги после войны на свои собственные деньги покупали библиотекари. Ездили в Москву и покупали. Тогда это было возможно, потому что они очень дешево стоили. Разумеется, сейчас у антикварных изданий совсем другие цены.

И еще. Только в нашей библиотеке есть читальный зал. Он единственный в городе. Вообще, Центральная библиотека – больше, чем просто книгохранилище. Она давно уже стала культурным центром Фрязина. Достаточно сказать, что в Музее Мандельштама проходят экскурсии и на английском языке, и на русском. Люди сюда издалека приезжают.

На днях у нас было собрание горожан, как раз в читальном зале. Меня поразило, что, во-первых, пришло очень много народу, а во-вторых, что было очень много молодых людей. Конечно, присутствовали и пожилые. Они говорили о том, что нередко нашу, существующую с 1936 года библиотеку посещали несколько поколений семьи. Сейчас все эти люди собирают подписи в поддержку библиотеки под обращением к губернатору Московской области. Просят его помочь, – говорит Людмила Василенко.

Людмила Василенко о судьбе фрязинской библиотеки

В 1977 году московский студент Сергей Василенко принес Надежде Яковлевне Мандельштам считавшийся утраченным текст – раннюю прозу Осипа Мандельштама, очерк "Шуба", опубликованный в 1922 году в ростовской газете "Советский юг". Так состоялось их знакомство, длившееся до самой смерти хранительницы наследия писателя.

Три года ушли на поиски в архивах "Шубы". С тех пор и по сей день Сергей Василенко занят формированием мандельштамовской коллекции. Это не простое собирательство. Он наследие поэта изучает и публикует. На сайте Мандельштамовского общества Сергей Василенко назван лучшим текстологом. Он распрощался с научной карьерой физика-электронщика и в одиночку создал музей. На вопрос, как случилось, что этот музей оказался во Фрязине, Сергей Василенко говорит, что это "чисто механическое стечение обстоятельств":

– Вышло так, что в этот город я был распределен после окончания Московского физико-технического института. Больше просто негде было, а во Фрязине оказалось можно.

Поэт Осип Мандельштам, 1935 год

– При самом худшем варианте развития событий, если библиотеку все-таки выселят, что станет с музеем?

– Естественно, я возьму все материалы домой, хотя это будет уже очень обременительно. Станем надеяться, что какое-то помещение для библиотеки все-таки подыщут. Что это будет не выселение в чистом виде, а переселение. И конечно, в таком случае самые главные, самые ценные экземпляры на период неспокойного житья-бытья я возьму к себе в квартиру.

– Вы лично собрали всю музейную коллекцию. А кому она принадлежит?

– Пока мне. Сейчас все это является частной собственностью. С библиотекой, где работает моя жена, заключен негласный договор о том, что в ее стенах экспонируются мандельштамовские материалы. Время покажет, какой будет их дальнейшая судьба.

– Как известно, Мандельштам был человеком, что называется, безбытным. Его личных вещей почти не осталось. Из чего вы формировали свое музейное собрание?

– Когда я познакомился с Надеждой Яковлевной Мандельштам, она поделилась своими мыслями. Чтобы где-нибудь был хотя бы какой-нибудь уголок памяти Осипа Эмильевича. Поэтому в ситуации, кода личных вещей осталось столько, что можно перечесть на пальцах одной руки, я принял решение сосредоточиться на публикациях, связанных с его литературной деятельностью. В первую очередь, в журналах и газетах тех лет. Ну и, естественно, я разыскиваю прижизненные издания стихов и прозы Мандельштама.

Сергей Василенко о Музее Осипа Мандельштама

Как известно, с 1925-го по 1930 год Мандельштам не написал ни одной стихотворной строчки. Это был период поэтической немоты. Зато за это время Мандельштам выпустил большое количество переводов. Среди них, конечно, были переводы, которые он делал просто потому, что не на что было жить. Но были и такие, про которые он сам говорил, что их приятно перечесть.

– Есть ли в вашем собрании что-то из этих лучших переводов?

– Да. К примеру, есть у него такая замечательная вещь – "Собачья склока". Это кусочек из перевода Огюста Барбье. Эта вещь была опубликована в 1923 году в журнале "Прожектор", который редактировал Бухарин. И Николай Иванович сказал Мандельштаму: "Самого тебя публиковать не смогу, а переводы давай", Вот в "Прожекторе" Мандельштам напечатал "Собачью склоку", а в журнале "Огонек", которому покровительствовал тот же самый Николай Иванович Бухарин, а издавал Кольцов, опубликована целая россыпь рассказов и несколько переводов Мандельштама. Это очень трудно доставаемый журнал, и вот я, наконец, в этом году собрал все номера с публикациями там Мандельштама.

– У вас все эти издания в подлинниках?

– Да, исключительно в подлинниках. Мало того, в подлинниках и посмертные издания. То есть если Мандельштам при жизни не успел что-то опубликовать, то, как правило, первые публикации таких вещей выходили за рубежом. В так называемых "антисоветских изданиях". Это тоже трудно доставаемые вещи, и я тоже стараюсь их приобретать в подлинниках.

Ну а начинается экспозиция с полок витринных шкафов, посвященных детским годам и юности Мандельштама. Здесь есть учебники, по которым он учился. Есть книги, которые входили в его школьную программу. Например, Мандельштам упомянул, что "Житие протопопа Аввакума" в издании Павленковской библиотеки входило в его школьную программу. Конечно, я не мог не достать эту книжку.

Есть на полочках музея книги, которые входили в круг чтения Мандельштама в юные и в зрелые годы. Эти книги помогают представить себе круг его мыслей и круг его интересов. Отдельная, и довольно большая и кропотливая работа посвящена именно этой теме.

– Помогло ли в этом ваше общение с вдовой поэта?

– Да, и не только общение. К счастью, она сама в своих воспоминаниях рассыпала целый ряд упоминаний о том, что читал Мандельштам. Великая ей за это признательность!

Надежда Мандельштам на склоне лет

Завершает экспозицию раздел, возникший опять-таки благодаря Надежде Яковлевне. Это восстанавливаемая личная библиотека Мандельштама. Дело в том, что Надежда Яковлевна всю жизнь после гибели Осипа Эмильевича хранила его небольшую, но исключительно ценную библиотеку. Незадолго до смерти она завещала все, что осталось у нее касательно Мандельштама, ее ближайшему другу и лечащему врачу Юрию Львовичу Фрейдину. Надежда Яковлевна скончалась в 1980 году, Спустя три года сотрудники КГБ ворвались в квартиру Фрейдина и изъяли все, что касалось библиотеки Мандельштама, да и вообще его имени. Но хорошо, что был перечень этой библиотеки. Мы сейчас ее буквально по одной книжке восстанавливаем.

– Какова судьба изъятого у Фрейдина?

– Органы это не уничтожили. Со временем они все передали в Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Там сейчас и лежит. Но лежит-то лежит, а мы хотим, чтобы это было доступно обычным читателям, а не только исследователям. Читателям, к примеру, будет интересно, что в личной библиотеке Мандельштама была двухтомная "Иконография Богоматери" Кондакова. Это редчайшее и очень ценное издание, посвященное ранним иконам Божьей матери.

По книжечке, по книжечке собираем. Например, на полках музея есть двухтомная "История" Фукидида. Мандельштам зачитывался ею.

Очень трудно было достать, и, наконец, в США мне удалось приобрести тот самый экземпляр "Божественной комедии", с которым не расставался Осип Эмильевич. Это издание 1904 года.

– Вы говорите " тот самый экземпляр, с которым не расставался". Так что же, это его личный экземпляр? Именно тот, который Мандельштам держал в руках? Чьи страницы он листал? Или все-таки речь идет об аналоге?

– Конечно, это аналог. Это просто точно такая же книга. Из того, что было изъято у Юрия Львовича, на продажу или в какие-то другие места ничего не пущено. Все, в конце концов, оказалось в РГАЛИ, – говорит Сергей Василенко.