Заявления премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху, подкрепленные весомыми доказательствами, о том, что Иран в течение нескольких лет лгал миру о своих разработках ядерного оружия, делают пересмотр так называемой "ядерной сделки" с Тегераном почти неизбежным.
Вашингтон давно знал, что Тегеран обманывает мировое сообщество. "Факты согласуются с тем, что давно известно Соединенным Штатам: у Ирана была полноценная тайная ядерная программа, которую он пытался, но не смог скрыть от всего мира и от своих собственных граждан", – говорится в заявлении Белого дома, обнародованном 1 мая, на следующий день после речи Биньямина Нетаньяху. Впрочем, потом в текст заявления внесли поправку, указав, что пока в Вашингтоне лишь внимательно изучают представленные Израилем доказательства. Представитель премьер-министра Великобритании Терезы Мэй 1 мая также заявил, что британское правительство "никогда не было наивным по поводу ядерных намерений Ирана".
Премьер-министр Израиля 30 апреля на специальной пресс-конференции рассказал, одновременно демонстрируя журналистам слайды, что израильская политическая разведка "Моссад" добыла документы, свидетельствующие: Иран продолжает тайно обогащать уран для производства ядерного оружия вопреки так называемой "ядерной сделке":
"Тегеран перевез свой ядерный архив в секретное место. Лишь несколько человек знали его точное местонахождение. Несколько недель назад Израилю удалось получить полтонны документов из этого архива".
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Нетаньяху об иранской ядерной программе
По словам Нетаньяху, всего в руках у Израиля оказались 55 тысяч страниц секретных иранских документов и еще 55 тысяч файлов на 183 CD-дисках, хранящих информацию об иранском ядерном проекте "Амад". Как подчеркнул израильский премьер-министр, ядерное соглашение с Тегераном, подписанное в 2015 году шестью мировыми державами (Россией, Великобританией, Китаем, США и Францией, пятью постоянными членами СБ ООН, а также Германией), выгодно лишь иранской стороне. Часть своей речи Нетаньяху произнес на английском языке, явно обращая свои слова к международной аудитории.
Так называемый "Совместный всеобъемлющий план действий" 2015 года, направленный на урегулирование кризиса вокруг ядерных разработок Тегерана, предусматривает снятие мировыми державами экономических санкций с Ирана в обмен на его отказ от развития военного ядерного потенциала и постановку всех своих ядерных разработок под полный международный контроль.
Биньямин Нетаньяху показывает секретные иранские документы. 30 апреля
В интервью агентству Reuters 1 мая неназванный израильский чиновник рассказал, что Биньямин Нетаньяху еще 5 марта во время встречи с президентом США Дональдом Трампом в Белом доме рассказал ему, что у Израиля есть эти секретные иранские документы и что Трамп согласился с тем, что Израиль обнародует их до 12 мая.
Сам Трамп в ходе совместной пресс-конференции с Нетаньяху тогда назвал существующее соглашение с Ираном "ужасным" и "безумным". Ранее американский президент также неоднократно критиковал сделку с Ираном, указывая на то, что 12 мая может быть объявлено решение Вашингтона относительно дальнейшего членства США в этом соглашении. Президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель также высказывались в последнее время об "иранском ядерном соглашении", говоря, что оно нуждается в "явных дополнениях".
Заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи назвал слова Нетаньяху о тайных разработках ядерного оружия его страной "ложью" и "нелепым детским шоу". При этом Тегеран всегда подчеркивал: если соглашение в нынешнем виде будет отвергнуто кем-то из подписавших его государств, то Иран также откажется выполнять свою часть обязательств.
Что может произойти теперь? На вопросы Радио Свобода отвечает израильский политолог и военно-политический аналитик Арик Эльман:
– Почему Биньямин Нетаньяху поделился с миром этой информацией именно сейчас – не позже, не раньше? Чтобы произвести красивое впечатление, незадолго до того, как США примут решение, сохранится ли ядерное соглашение Запада с Ираном в нынешнем виде?
– Я думаю, главная задача Нетаньяху заключалась в публичной декларации поддержки почти готового решения Трампа, в стремлении укрепить президента США в его намерении, на которое Нетаньяху и Израиль рассчитывают – выйти из соглашения или по крайней мере начать процесс выхода из этого соглашения. И заодно нанести определенный психологический ущерб иранскому руководству. Потому что, вне всякого сомнения, речь идет о сенсационном успехе израильской разведки "Моссад", которая сумела проникнуть буквально в святая святых иранского режима! С учетом характера иранской власти, тоталитарной, подозрительной, это очень эффективный шаг по дестабилизации внутренней ситуации внутри самого режима. Это для Израиля неплохо, с учетом того, что между Ираном и Израилем идет практически открытая конфронтация.
Это очень эффективный шаг по дестабилизации внутренней ситуации внутри самого режима
– А сейчас правительство Израиля выступает за полный разрыв соглашения с Тегераном и вообще за то, чтобы с ним не существовало никаких сделок? Или все-таки за то, чтобы нынешнюю сделку сохранить, но радикально пересмотреть ее условия?
– Израильская позиция соответствует, на самом деле, позиции президента Трампа, и об этом Нетаньяху говорил еще в период между выборами в США, после заключения соглашения – что эту сделку надо исправить либо отказаться от нее. И когда речь зашла о том, как ее исправлять, израильские предложения, которые выдвигает Нетаньяху, во многом были приняты Трампом. Это в первую очередь отказ от так называемого принципа "sunset clause", то есть положения, лимитирующего окончание срока действия этого соглашения. Нетаньяху считает его фактически гарантией иранскому режиму: что, дескать, если Тегеран будет вести себя хорошо несколько лет, то получит возможность фактически открыто продвигаться к ядерной бомбе после того, как эти сроки истекут.
Затем – принятие санкций против иранской программы создания баллистических ракет, которая, как Нетаньяху подчеркивал вчера, является интегральной частью иранского ядерного проекта. Потому что с самого начала иранцы стремились создать такие ядерные боеприпасы, которые можно будет "поженить", интегрировать в ракетные боеголовки для доставки, и они продолжают развивать и совершенствовать свой ракетный арсенал.
Испытания баллистической ракеты в Иране. 23 сентября 2017 года
И третий фактор – это, конечно же, общее поведение иранского режима. По мнению Нетаньяху, невозможно рассматривать ядерную тематику в отрыве от центральной проблемы, которой является агрессивный характер иранского режима, его стремление доминировать на Ближнем Востоке и его практически ничем не прикрытое желание уничтожить Государство Израиль. Эти моменты Израиль хотел бы увидеть каким-то образом отмеченными во всем, что касается перестройки ядерной сделки.
Иран абсолютно не демонстрирует никакой готовности идти хоть как-то навстречу требованиям внести в сделку изменения
Проблема в том, что сейчас Иран абсолютно не демонстрирует никакой готовности идти хоть как-то навстречу требованиям внести в сделку изменения. Тегеран рассчитывает на то, что сейчас, когда иранские нефтяные краны открылись для европейских компаний (торговый профицит одной Германии с Ираном достиг уже трех миллиардов евро), европейские страны будут саботировать любые усилия восстановить санкции против Ирана. В этой ситуации, по мнению Ирана, у Трампа и Нетаньяху нет никаких эффективных мер воздействия на него. Поэтому противники сделки и те, кто считает, что Трамп 12 мая должен объявить, что он из нее выходит, считают, что только продемонстрировав жесткость и готовность идти до конца, ликвидировать эту сделку совсем, если она не будет изменена, США смогут побудить Иран уступить. И пойти навстречу, например, тем же самым европейцам, в достижении какого-то нового компромисса.
– США, Великобритания, другие страны уже заявили, что, в общем-то, сообщение Израиля для них – тоже не новость. Раз все всё знали, почему же никто не стал уже давно разоблачать эту ложь, исходящую из Тегерана? Потому что это испортило бы имидж иранского режима, с которым на Западе многие непременно хотели заключить хоть какое-то соглашение? Зачем все это было нужно?
– Да, именно так! На самом деле, это очень смешно, потому что до вчерашней пресс-конференции Нетаньяху единая позиция мировых держав состояла в том, что Иран якобы не нарушает статью 2 Договора о нераспространении ядерного оружия, запрещающую странам – членам этого соглашения разрабатывать ядерные программы, и нарушает лишь 3-ю статью, в которой говорится о режимах контроля над существующими ядерными объектами. И все обвинения в адрес Ирана, что у него есть программа ядерных вооружений, определялись как субъективные оценки. Скажем, страны Евросоюза достаточно откровенно говорили, что информация, поступающая к ним от израильских и американских источников, пока не вызывает у них готовности ей верить, потому что у Израиля и США есть прямые интересы в том, чтобы усложнять ситуацию вокруг Ирана.
Высший руководитель Ирана аятолла Али Хаменеи на праздновании Национального дня развития ядерных технологий в Тегеране. 9 апреля 2018 года
И, опять же, оценки тоже были противоречивыми. Так, например, в 2007 году даже разведывательное сообщество США говорило о том, что Иран развивал ядерную программу до 2003 года, а с 2003 года он ее якобы полностью заморозил. Документы, которые вчера обнародовал Биньямин Нетаньяху, говорят, что в 2003 году Иран не заморозил свою программу, а просто ее переквалифицировал, разделил на открытую и закрытую части. И в закрытой части продолжились те же самые работы, связанные с подготовкой к реализации тех же самых целей! То есть – создание ядерных боеголовок и разработка технологий, которые позволили бы эти боеголовки установить на ракетах. А также, конечно же, разработка ракет, для этого необходимых.
Иран намеревается при помощи этих вооружений угрожать, проецировать свою силу, и не только на Ближнем Востоке
Одно дело – это оценки разведок и информация, с которой можно спорить, а другое дело – это нынешние предъявленные миру документы, которые исходят от самого иранского режима. Они открыто свидетельствуют, что, невзирая на заявления политических лидеров в Тегеране, невзирая на утверждения духовного лидера этой страны аятоллы Хаменеи, который заверяет, что ядерное оружие, дескать, противоречит принципам ислама, Иран поставил себе цель – осуществить полномасштабную современную программу разработки ядерных вооружений и их доставки на дальнее расстояние! Что тоже свидетельствует о том, что Иран намеревается при помощи этих вооружений как минимум угрожать, проецировать свою силу, и не только на Ближнем Востоке, а гораздо дальше за его пределами.
– Что вообще может сейчас сделать западный мир, чтобы заставить сам Иран признать и раскрыть во всех масштабах его военную ядерную программу? Документы теперь есть, их предоставил Израиль…
– Я, на самом деле, в этом вопросе пессимист. США и Израиль уверены, что можно создать некий жесткий режим санкций, который принудит Тегеран отказаться от своих ядерных амбиций. Но, зная природу этого режима, зная его идеологическую составляющую, трудно представить себе, что Иран действительно пойдет навстречу этим требованиям. Не надо забывать одну вещь: скажем, КНДР, с лидером которой Трампу скоро предстоит встреча, та самая Северная Корея, которая сейчас демонстрирует свои мирные намерения, это одна из стран, которой было нужно ядерное оружие для того, чтобы просто гарантировать неприкосновенность собственных властителей, стабильность своей внутренней ситуации, стабильность своих "достижений" на международной арене и так далее. Тот факт, например, что США и СССР были, в смысле обладания ядерным оружием, державами "статус-кво", и стал основой для ядерного разоружения в Европе в 70–80-х годах.
Иранская баллистическая ракета "Феникс" на военном параде в Тегеране. Август 2016 года
Иран же не является такой державой. Он наращивает свой потенциал и свой экспорт террора. Иран развивает свою ядерную программу, для того чтобы именно сломать существующий ядерный статус-кво. Чтобы добиться для себя выгод на Ближнем Востоке, чтобы, как минимум с точки зрения его идеологических деклараций, добиться ликвидации "сионистского проекта". И поэтому безопасность, стабильность в отношениях с Тегераном может быть достигнута не в результате каких-то жестких санкционных мер, а лишь целенаправленной политики по смене самого режима в Иране. Но в данный момент у западного мира к этому никакого аппетита нет.
– Россия в последнее время все сильнее сближается с Ираном, хотя бы на словах – и на почве ситуативного союза в Сирии, и просто потому, что в последние пару месяцев вдруг Россия стала в целом дрейфовать, в глазах западного мира, в лагерь "стран-изгоев". В этой ситуации Москва может извлечь для себя какую-то новую выгоду? Вмешаться в переговоры? Попросту говоря, заступиться за Иран перед мировым сообществом?
– На самом деле нынешние странные взаимоотношения Москвы и Тегерана – это аномалия. Поскольку долговременные задачи, которые ставит перед собой иранский режим, абсолютно не соответствуют базисным, стратегическим целям и даже концепции национальной безопасности России в долгосрочном представлении! И современная Россия, и Советский Союз до нее всегда достаточно серьезно были озабочены проблемой нераспространения ядерного оружия по вполне естественным соображениям. И сейчас раскрытые Израилем иранские документы показывают, что любое содействие, поблажки, готовность пойти навстречу Тегерану фактически открывают путь к тому, что на границах России появится новая, весьма специфически идеологически настроенная ядерная держава!
Поблажки Тегерану открывают путь к тому, что на границах России появится новая, весьма специфически идеологически настроенная ядерная держава!
Помимо этого, уже сейчас понятно, что тот союз, который между Россией и Ираном существует в Сирии, также недолговечен. Поскольку Иран не собирается бесконечно терпеть российское влияние в Сирии, которую он видит фактически своей вотчиной, и хочет, чтобы там дела пошли так, как сейчас в Ираке. Более того, сейчас, с точки зрения Тегерана, российское влияние в Сирии мешает ему взращивать свой агрессивный потенциал. Насколько Россия сейчас способна хоть как-то эффективно влиять на Иран? Это наиболее интригующий вопрос, ответа на который пока нет, – отмечает Арик Эльман.