Право на оружие

• В связи с проведением чемпионата мира по футболу в России запрещен оборот гражданского и служебного оружия и патронов к нему.
• По данным Фонда "Общественное мнение", 82% россиян выступают против свободной продажи оружия, а 16% респондентов купили бы себе оружие.
• Российская власть против свободной продажи оружия: она боится вооружения граждан в силу политических причин.
• Следствие и суды почти не применяют норму о необходимой обороне в отношении людей, защищавших свою жизнь или жизнь близких с оружием в руках.
• Российское законодательство в области владения оружием и его применения несовершенно и нуждается в изменении.

Марьяна Торочешникова: В России в связи с проведением чемпионата мира по футболу запрещен оборот гражданского и служебного оружия и патронов к нему. Под запрет попадают торговля, ношение, транспортировка, передача, ввоз и вывоз оружия и патронов из страны. Запрет распространяется не только на огнестрельное охотничье и спортивное оружие, но и на пневматику, а также оружие самообороны, включая газовые баллончики и электрошокеры. Этот запрет будет действовать в 11 регионах страны с 25 мая по 25 июля 2018 года.

​^{Полная видеоверсия программы}

Возможность применения оружия в мирной жизни – пожалуй, одна из самых острых тем для обсуждения в современном обществе. "Право на ношение оружия – это наше право на самозащиту", – говорят сторонники легализации в России короткоствольного огнестрельного оружия. "Только дайте такое право – и люди начнут палить друг в друга без разбора", – возражают их оппоненты.

Корреспондент: Сегодня в России при наличии лицензии можно купить оружие самообороны, спортивное, охотничье и сигнальное оружие. Короткоствольное оружие, то есть пистолеты, покупать запрещено, но сторонники его легализации говорят, что именно пистолеты могли бы помочь избежать многих преступлений.

Геннадий Гудков, политик: Я первоначально был против, потому что прекрасно понимал, что безопасность – это вопрос государства. Если государство способно его решить (а оно обязано это сделать), то никакое вооружение, в общем-то, не требуется.

Но в 2010 году на всех этих планах и надеждах поставили жирный крест. Было заявлено о том, что реформа всей правоохранительной системы если и будет проводиться, то только сверху и в интересах силовой бюрократии. "Блестяще" проведенная реформа лишний раз убедила меня в то, что наши граждане, к сожалению, должны взять заботу о своей безопасности в свои руки.

Корреспондент: Противники возражают: чем больше оружия на руках, тем больше убийств мы будем наблюдать.

Сергей Удальцов

Сергей Удальцов, координатор "Левого фронта": Если мы, по аналогии с Соединенными Штатами и Европой, хотим получить десятки, сотни этих стрелков, которые будут в неадекватном состоянии отстреливать своих коллег по работе, сокурсников и соучеников в школах, то давайте, конечно, легализуем – и мы будем каждую неделю получать вот такие ужасные трагедии.

Я не так давно освободился из мест лишения свободы, где своими глазами наблюдал, сколько людей отбывают сроки за бытовые убийства и нанесение тяжких телесных повреждений, когда просто по банальной пьянке люди хватаются за ножи и отвертки. А представим, что теперь у нас под рукой будет не отвертка, а огнестрельное оружие в достаточно свободном доступе. Тех возможностей для приобретения охотничьего, травматического и газового оружия, которые сегодня существуют, вполне достаточно, чтобы обезопасить себя на случай каких-то непредвиденных ситуаций.

Корреспондент: Сегодня, когда продажа короткоствольного оружия запрещена, гражданам предлагают защищаться с помощью травматических пистолетов, но приобретают их не так часто.

Владимир Лифанов, администратор оружейного магазина: Рынок оружия самообороны в России мертв с 2011 года. Тогда ввели сразу две нормы, противоречащие друг другу. С одной стороны, оружие признали огнестрельным, и наказание за его использование перешло в разряд уголовных, а с другой стороны, ограничили мощность этого оружия, тем самым сделав его неэффективным. Произошла подмена понятий, и теперь нет такого понятия, как оружие ограниченного поражения.

Корреспондент: При этом в случае самообороны, когда дело доходит до суда, обвиняемая в нанесении тяжких телесных повреждений часто становится защищавшейся, а не нападавшей. Сторонники легализации настаивают: просто нужно внести поправки в законы.

Владимир Лифанов: Изменения нужны, и первое – это нормальный закон о самообороне. Закон ("Мой дом – моя крепость") мусолят уже много лет, и он так и не принят. И фактически со стороны закона оказывается, что человек, правомерно применивший оружие, – нарушитель, он не соблюл кучу норм и требований.

Геннадий Гудков

Геннадий Гудков: Вы защитили пистолетом своего близкого человека, и вас за это посадят. Но если бы вы его не защитили, его убили бы. Какой вариант вы предпочтете? Намного легче изменить судебную практику, чем всю систему. Я понимаю, почему власть против. Не потому, что она считает, что способна обеспечить безопасность граждан: она боится их вооружения в силу политических причин.

Марьяна Торочешникова: По данным опросов Фонда "Общественное мнение", 82% россиян выступают против свободной продажи оружия. При этом 16% респондентов купили бы себе оружие. Разрешать ли гражданам вооружаться? И может ли ношение короткоствольного огнестрельного оружия стать легальным в России? Спросим об этом у адвоката Ильи Костромова и Игоря Шмелева, председателя правления общественной организации "Право на оружие", члена Федерации практической стрельбы России.

Почему движение "Право на оружие" требует для граждан больших возможностей владеть оружием? Ведь если верить российскому закону об оружии, то сегодня обычный гражданин может законно владеть короткоствольным огнестрельным оружием и носить его только в том случае, если оно наградное, но право на охотничье оружие у него никто не отбирал, равно как и право владеть оружием самообороны – это травматика, пневматика и еще куча всяких приспособлений. Соответственно, у него есть право на оружие, и если он захочет, то сможет обороняться. Так почему же нужно требовать еще большего распространения возможностей для приобретения и ношения оружия?

Илья Костромов: Мы все время слышим: свободная продажа оружия. Но она у нас несвободная: оружие в стране продается по специальным лицензиям, которые выдает Росгвардия, а раньше выдавала полиция.

Игорь Шмелев: Даже наша организация не говорит о свободной продаже. И даже в США нет свободной продажи: человек, который хочет приобрести оружие, приходит и предъявляет продавцу документы. Мы говорим о легальной продаже оружия через торгующую организацию. В разных штатах по-разному, на это отведено разное время, от 15 минут до нескольких дней, – продавец отправляет запрос в Агентство по табаку, наркотикам, взрывчатым веществам и оружию и в ФБР. И вот если оттуда пришел ответ, что этот человек стоит у них на учете, то он не купит оружие легально, даже в тех штатах, где так называемый свободный оборот оружия. Мы говорим о лицензированном доступе к оружию, то есть человек, который не имеет проблем с законом и с медициной, должен сначала получить лицензию.

Марьяна Торочешникова: Тогда о чем идет речь – о свободном ношении оружия, о праве его использовать?

Игорь Шмелев: Речь идет об одном классе оружия – короткоствольное нарезное оружие, пистолеты и револьверы, которые с самого начала были созданы как оружие самообороны. Сейчас единственный вид оружия, который запрещен у нас к легальному обороту, за исключением наградного, это короткоствольное нарезное оружие. Оно у нас еще идет как спортивное, но хранить его можно только на стрелковых объектах. Человек не может самостоятельно хранить его у себя, не может носить его в целях самообороны, и транспортировка оружия возможна только в том случае, если он является сотрудником клуба и имеет специальное разрешение.

Марьяна Торочешникова: А зачем право на пистолеты, если уже есть возможности защищаться из травматического оружия?

Илья Костромов: Оно неэффективно!

Марьяна Торочешникова: Но человек, который подошел к вам на улице, не знает, какой пистолет у вас в руках – газовый, травматический, огнестрельный, или это вообще муляж и зажигалка.

Илья Костромов

Илья Костромов: Практика показывает, что, применяя травматическое оружие в соответствии с правилами, с расстояния в два метра и так далее, остановить нападающего невозможно, это его только раздражает. Это возможно, только если выстрелить ему в голову, и у меня есть несколько таких дел. Но практически в каждом из этих случаев наши доблестные правоохранители возбуждали уголовные дела на тех, кто применял оружие.

Игорь Шмелев: Причем практически во всех случаях так называемый пострадавший ранее отсидел уже за убийства, грабежи, изнасилования, но он у нас оказывается пострадавшим при применении оружия в состоянии необходимой обороны против него.

Илья Костромов: Иной раз доходит до полнейшего маразма. Была ситуация: на молодого человека, Алексея, напали два бандита.

Игорь Шмелев: Они его похитили, вымогали у него средства, оставшиеся от продажи квартиры.

Илья Костромов: И забрали крупную сумму. В конечном итоге Алексею удалось воспользоваться своим травматическим пистолетом, и он прострелил голову одному из бандитов. Преступники ретировались, а Алексей вызвал полицию, которая по горячим следам нашла одного в больнице, потом второго, и обоих арестовали. Дело по бандитам ушло в суд, но перед этим следователи выделили материалы о причинении тяжкого вреда здоровью бандита, хотя видно, что имеет место необходимая оборона, и бандиты сидят! Правда, суд оправдал моего подзащитного.

Марьяна Торочешникова: То есть Алексею повезло: могли бы и не оправдать.

Игорь Шмелев: Но человек после необходимой самообороны полтора года доказывал, что он не виноват!

Илья Костромов: А сейчас у меня просто замечательное дело! Доктор, серьезный человек, применил травматическое оружие против хулигана, защищая девушку – все свидетели это подтверждают. Но против него возбудили дело! Это средний или легкий вред здоровью, но там есть такой специальный квалифицирующий пунктик – "из хулиганских побуждений".

Марьяна Торочешникова: Сейчас и следствие, и суды почти не применяют норму о необходимой обороне, чтобы прекратить уголовное преследование человека, защищавшего свою жизнь или жизнь своих близких с оружием в руках. Большинство самооборонщиков в России судят даже не за превышение пределов необходимой обороны, дела против них возбуждают в основном по статьям о хулиганстве, причинении телесных повреждений или в лучшем случае о непреднамеренном убийстве. И победой является случаи, когда тех, кто оборонялся, приговаривают к условному сроку.

Не попадутся ли владельцы пистолетов в ловушку российских законов? Сейчас российский закон об оружии гласит: "Гражданам разрешается применять принадлежащее им оружие для защиты своей жизни, здоровья и собственности".

Игорь Шмелев: У нас закон об оружии упоминает самооборону, но ни Уголовный, ни Административный кодекс не содержат понятия "самооборона".

Марьяна Торочешникова: Необходимая оборона.

Игорь Шмелев: Это два разных предмета.

Илья Костромов: Нужно изменить уголовно-процессуальный закон. У нас есть прекрасная 27-я статья УК, которая говорит о необходимой обороне, но эти дела не подсудны суду присяжных. С 1 июля у нас начинает действовать статья: присяжные в количестве шести человек будут в районных судах, и к их компетенции будет относиться и 105-я статья Уголовного кодекса – "Умышленное убийство", и 111-я, часть 4-я – "Тяжкий вред здоровью, повлекший смерть". Это самые самооборонные статьи. В 90% случаев будут выноситься оправдательные приговоры!

Марьяна Торочешникова: А что сейчас мешает следователю, который возбудил уголовное дело, прекратить его на основании необходимой обороны?

Илья Костромов: Следователям мешает начальник, который говорит: прекращать уголовное дело нельзя ни в коем случае, иначе могут подумать, что мы взяли взятку за его прекращение, пускай идет в суд. А судья – заложник системы, он сидит не для того, чтобы кого-то оправдывать.

Игорь Шмелев: Тогда ему тоже придется писать объяснение, почему он оправдал.

Марьяна Торочешникова: Я хочу привести еще один распространенный тезис в пользу запрета на пистолеты: если снять этот запрет, то каждый будет считать себя вправе самостоятельно определять, что является достаточным, а что недостаточным основанием для применения оружия.

Илья Костромов: А что вы скажете о принципе самостоятельной защиты права, которая тоже допускается законом? Не обязательно звать полицейского, если тебя обижают, можно и самому защитить свое право, законом это дозволяется.

Игорь Шмелев: У нас даже есть статья 39-я, которая предусматривает задержание преступника гражданами при совершении противоправных действий, и при этом гражданам даже разрешено нанесение ему ущерба. С одной стороны, мы даем людям возможность пресекать противоправные действия и задерживать преступника, а с другой стороны, мы не даем им право защищать свою жизнь, здоровье, своих близких и свою собственность.

Марьяна Торочешникова: Еще один аргумент: нет культуры обращения с оружием, человек не знает, насколько это ответственно, как его правильно хранить и так далее.

Игорь Шмелев: Почему же? Сейчас для приобретения лицензии на владение оружием человек при первичном получении проходит обучение.

Марьяна Торочешникова: А если этот человек – злоумышленник?

Игорь Шмелев

Игорь Шмелев: Если это злоумышленник, то законы его никак не ограничивают. В Подмосковье в прошлом году устроил стрельбу сумасшедший стрелок, который не был владельцем оружия, он состоял на учете в психонаркодиспансере, разными путями накопал оружие, восстановил его и использовал.

Илья Костромов: Мне нравится американская пословица: господь бог создал людей, а полковник Кольт сделал их равными.

Игорь Шмелев: Базовые навыки безопасного применения короткоствольного оружия можно привить в течение месяца.

Илья Костромов: А убить можно и молотком.

Игорь Шмелев: В США, где на 300 миллионов населения сейчас, по-моему, около 320 миллионов стволов, по данным за 2017 год, убийства с использованием колюще-режущих предметов совершались в три раза чаще, чем с использованием огнестрельного оружия.

Марьяна Торочешникова: В год в России от травматического оружия погибают в среднем 20 человек, за последние пять лет из него стреляли две с половиной тысячи раз. А что изменится, если разрешить носить короткоствольное оружие?

Игорь Шмелев: Главная задача оружия самообороны – это не убить или нанести телесные повреждения, а остановить противоправные действия. С нормальным оружием сомнений в эффективности не возникает ни у владельца, ни у его оппонентов. Сейчас вся эта система выстроена так, что преступник находится в приоритетном положении, он не связан законами и лицензиями, и может приобрести любое оружие.

Илья Костромов: Разрешения на короткоствольное нарезное оружие можно выдавать по тому же принципу, как сейчас на нарезное охотничье. Сейчас у населения имеются нарезные охотничьи винтовки с оптическими прицелами, та же снайперская винтовка, смертоносное оружие: из него можно совершать заказные убийства, но этого почему-то не происходит.

Марьяна Торочешникова: Потому что они все сосчитаны!

Илья Костромов: Кроме того, лицензия на нарезную винтовку выдается не просто охотнику, а тому, кто имеет уже пять лет стажа владения гладкостволом: человек подтвердил свою адекватность, не совершал никаких нарушений. Аналогично можно было бы сделать и с пистолетами.

Игорь Шмелев: И второй вариант – разрешить хотя бы хранение и транспортирование оружия. Этой темой воспользовались бы, например, спортсмены: у нас 30 тысяч человек занимаются практической стрельбой.

Марьяна Торочешникова: Может быть, это и правильно: часто приводят статистику несчастных случаев, произошедших с применением этого вполне легального оружия.

Игорь Шмелев: Есть статистика Министерства внутренних дел (сейчас это Росгвардия), говорящая о том, что у нас только 0,013 процента владельцев оружия совершают противоправные действия с использованием легального оружия. Из 7700 преступлений, совершенных с использованием оружия в 2015 году, с использованием легального оружия совершено 549.

Марьяна Торочешникова: Люди, которые выступают за легализацию пистолетов, говорят, что иначе мы находимся в уязвимом положении перед государством, потому что все эти полицейские, чоповцы, силовые структуры вооружены. С другой стороны, люди говорят, что на митингах, например, полиция будет разгонять людей, колотить их, безоружных, дубинками, а тут какой-то один вдруг решит открыть огонь из своего пистолета...

Игорь Шмелев: Молдавия – беднейшая страна, там разрешено владение короткоствольным нарезным оружием, и за первые пять лет уличная преступность там упала на 80%. В Прибалтике с 1994 года разрешено владение короткоствольным нарезным оружием. Мой знакомый в Эстонии, инструктор, рассказывал: он едет на машине, смотрит – бежит человек, и за ним бегут еще несколько человек, сбивают его с ног и начинают пинать. Он выходит из машины, делает один выстрел в воздух, и эти убегают. У него было несколько подобных случаев, и всегда было достаточно выстрела в воздух.

Марьяна Торочешникова: Это сознательный гражданин, а какой-нибудь пьяный дурак напьется и хватает молоток или нож, а теперь будет хватать пистолет.

Илья Костромов: У нас в стране десятки, даже сотни тысяч владельцев гладкоствольного оружия.

Игорь Шмелев: 4 миллиона 300 тысяч владельцев легального оружия.

Илья Костромов: И, пожалуй, большинство владельцев этих стволов – не охотники, они приобрели оружие для пострелушек, для самообороны. И заметьте, они не устраивают перестрелки друг с другом и с соседями, разве что какой-нибудь кратовский стрелок, но это единицы…

Игорь Шмелев: В первую очередь это работа правоохранительной системы. Два года назад, по-моему, в Томской области персонаж застрелил семью и застрелился сам. Начинают раскапывать, и оказывается, что его жена до этого после развода несколько раз обращалась в органы с тем, что он угрожал им убийством, но правоохранительная система прошляпила ситуацию. А потом начинаются вопли по поводу того, что оружие нужно запретить. Сейчас короткоствольное нарезное оружие – это привилегия, а тогда оно не будет привилегией, и любой человек, отвечающий определенным требованиям, сможет пройти обучение и приобрести его себе.