Виталий Портников: Сегодня в рамках цикла наших программ к столетию украинской государственности мы говорим о Крыме, о забытой победе украинской операции на полуострове в 1918 году. Вначале репортаж моего коллеги Владимира Ивахненко.
Владимир Ивахненко: В 1917–1920 годах Крым оказался в зоне геополитических интересов разных стран. Крымский вопрос интересовал российские Временное и большевистское правительства, страны Четверного союза и Антанты, Украинскую народную республику и командование Белой армии. "За четыре года национально-освободительной борьбы Крым пребывал под управлением различных административных образований, трижды его пытались захватить большевики, дважды – проимперские силы, два раза он находился под контролем оккупационных контингентов.
Полуостров был зажат в тисках интересов четырех империй, которые находились в состоянии распада и были участниками кровопролитной Первой мировой войны", - констатирует историк, бывший спикер Верховной Рады Украины Владимир Литвин. В этот период времени Крымскую народную республику пытались создать крымские татары, полтора месяца существовала созданная большевиками Советская социалистическая республика Тавриды.
Весной 1918 года территория Украины оказалась под контролем немецких и австро-венгерских войск. В конце апреля попытку овладеть Крымом предприняло правительство Украинской народной республики. Попытка была предпринята в обход позиции Германии, союзника УНР. Крымская группа войск УНР тогда взяла под контроль часть территории полуострова, над кораблями Черноморского флота в Севастополе поднялись украинские сине-желтые флаги, но продержались они лишь один день, 29 апреля. Подчиняясь приказу немецкого командования, украинские войска покинули Крым.
Тем не менее, войска УНР блокировали подступы к полуострову до ноября 1918 года, когда было подписано соглашение между гетманом Павлом Скоропадским и главнокомандующим Вооруженными силами Юга России Антоном Деникиным. До этого времени Скоропадский занимал твердую позицию по передаче Крыма и Черноморского флота Украинскому государству. Руководство Германии обещало способствовать решению вопроса в пользу Украины. 5 октября начались украинско-крымские переговоры при участии немецких представителей о вхождении Крыма в состав Украинского государства на правах автономного края под единой верховной властью гетмана со своим краевым сеймом, территориальной армией, администрацией и статс-секретарем по делам Крыма при украинском правительстве.
12 октября крымская делегация приняла условия украинской стороны, но просила дать месяц на согласование проекта договора с Курултаем крымско-татарского народа и другими общественными организациями. В ноябре 1918-го в Крыму высадились войска Антанты, их победа снова изменила расстановку сил. В 1919–1920 годах Крым захватили белогвардейские войска. В конце концов победа в гражданской войне позволила большевикам завладеть полуостровом.
В первые годы советской власти вопрос принадлежности Крыма поднимался неоднократно. По договору о границах между РСФСР и УССР от 10 апреля 1919 года полуостров входил в состав России, но по партийной линии с 3 июля 1920-го подчинялся Украине. В октябре 1921 года спор окончательно решился в пользу Москвы: была образована Автономная Крымская Социалистическая Советская Республика в составе РСФСР. 25 июня 1946 года Крымская АССР стала Крымской областью, которая в 1954-м была передана Украинской ССР, "учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи".
В 1917–1920 годах Крым оказался в зоне геополитических интересов разных стран
В январе 1991 года в Крыму прошел первый в СССР референдум, на котором абсолютное большинство крымчан поддержали восстановление Крымской автономной социалистической республики. На референдуме в декабре того же года 54% жителей полуострова отдали свои голоса за независимость Украины. Впоследствии взаимное уважение государственных границ было закреплено Будапештским меморандумом, Договором о дружбе, сотрудничестве и партнерстве и Договором о государственной границе. Россия нарушила эти договоренности и в 2014 году аннексировала Крым.
Виталий Портников: Гость нашего сегодняшнего эфира – историк Сергей Громенко, автор книги "Забытая победа. Крымская операция Петра Болбочана".
Что происходило между Крымом и Украиной? Тут очень важно понять, был ли Крым частью украинских государственных устремлений.
Сергей Громенко: Однозначного ответа тут быть не может, потому что каждая новая украинская власть рассматривала этот вопрос по-разному. Если мы посмотрим на события начала 1917 года, то увидим, что новая Центральная Рада в Киеве придерживалась задекларированных принципов федерализма, полного местного самоуправления. Конечно, Украина не рассматривала территорию Крыма прямо в качестве части территории. Осенью 1917 года на Съезде народов в Киеве крымско-татарская и украинская делегации пришли к пониманию того, что территория Крымского полуострова должна самостоятельно решать свою будущую судьбу, а северная часть Таврической губернии, нынешняя Херсонская область и часть Запорожской входят в состав Украинского государства. Именно поэтому в третьем универсале Центральной Рады было четко прописано: Таврия без Крыма.
В декабре 1917 года на первом Курултае крымских татар была задекларирована необходимость создания Крымской народной республики, будущего государственного субъекта в составе будущей же не большевистской Российской Федерации. Конечно, когда в январе 1918 года и материковая Украина, и полуостров оказались под советской властью, под первым красным нашествием, Украина выстояла, потому что она была чуть побольше, посильнее и смогла продержаться до союза с немцами. Крымский полуостров был захвачен красными полностью, в январе-феврале они организовали там красный террор, уничтожили предводителей и крымско-татарского, и российского демократического движения.
Украина, конечно, пересмотрела свои взгляды на будущее полуострова: тогда уже стало понятно, что ни в коем случае нельзя оставлять его большевикам. Вместе с освобождением Украины от большевиков в апреле 1919 года встал вопрос о том, кто будет обладать Крымом. Тогда военный министр Александр Жуковский приказал сформировать отдельную походную группу, которой вменялось в необходимость освободить полуостров от большевиков и захватить черноморский флот. Во главе ее стоял Петр Болбочан.
История того, как Украина соревновалась с немцами и сотрудничала с крымско-татарскими повстанцами, боролась с большевиками в Крыму, – это и героическая, и драматическая страница. Большевики были выбиты из Крыма, 24 апреля 1917 года Симферополь был освобожден украинской армией, но до Севастополя украинцы не дошли, потому что немцы решили: отдавать черноморский флот Украине – это будет жирно. Немцы потребовали выхода украинских войск из Крыма. В Киеве, спустя три дня очень напряженных переговоров и чуть ли ни уличных стычек в самом Симферополе, пришли к мнению, что союз с немцами важнее, чем обладание Крымом, поэтому украинская армия вышла с полуострова.
Буквально на следующий день случился военный переворот в Киеве, к власти пришел гетман Скоропадский. Он, в отличие от Центральной Рады, совершенно не собирался возиться с Крымом, четко и однозначно говорил, что Крым должен быть частью Украины. Так говорил и его министр иностранных дел Дмитрий Дорошенко, и его глава телеграфного агентства Дмитрий Донцов. Крым, который был занят немцами, превратился в Крымский край, полузависимое образование во главе с Сулейманом Сулькевичем. Это первое крымское правительство наотрез отказалось входить в состав Украины, оно хотело полной независимости.
Уже в конце мая 1918 года между Украиной и Крымом началась таможенная война, а фактически – экономическая война. В середине лета дошло до пограничных стычек на Перекопе и на Арабатской стрелке. Украинцы постоянно говорили: это наша земля, широкая автономия, поговорим о федерации, но входите. Крым говорил: нет, ни в коем случае, независимость и только. Немцы, которые контролировали территорию и той, и другой страны, делали вид, что это их не касается. Осенью Скоропадский, можно сказать, практически победил, потому что Сулькевич отправил в Киев группу на переговоры о вхождении Крыма в состав Украины. Эти переговоры начались в начале октября, затянулись, а потом в ноябре, как мы знаем, Германия проиграла Первую мировую войну и пал сначала режим Сулькевича, а потом режим Скоропадского.
Идея присоединения Крыма к Украине была похоронена, потому что Директория, которая сменила Скоропадского, была уже настолько в кольце врагов и без союзников, что ей было не до Крыма.
В 1920 году, когда Врангель остался один на один против огромной советской России, была полуфантастическая идея потребовать передачи Крыма Польше в качестве мандата Лиги наций, чтобы уберечь его, но дальше разговоров не пошло. Как мы знаем, в ноябре 1920 года Крым был захвачен Красной армией, а Польше удалось отбиться. Поэтому – какой уж там Крым, удержать бы свою территорию…
Очень характерно, что в 20-е годы была даже специальная телеграмма Сталина, в которой разъяснялось газетам, что слухи о присоединении Крыма к Украине не обоснованы. Крымская партийная организация в свое время была переподчинена украинской, а не российской. В конечном итоге, Украине тогда Крым не отдали. В 1921 году там образовалась автономная республика в составе России, и в таком виде Крым просуществовал до 1945 года. В советских учебниках Петра Болбочана практически полностью вычеркнули, были только немцы и героические большевики, и крымско-татарских повстанцев тоже, конечно же, не было. Всех этих позднейших переговоров просто не видели. Для советской модели, которая означала "хорошие красные, плохие белые", все эти национальные движения и отношения между ними были совершенно не нужны. С 1991 года ситуация изменилась к лучшему, но и до сих пор это довольно проблематично.
Виталий Портников: Насколько я понимаю, Петр Болбочан был офицером именно Украинской народной республики, то есть первой Украинской народной республики, которая была до Скоропадского.
Сергей Громенко
Сергей Громенко: Он был классическим царским офицером, закончил Чугуевское училище, честно воевал, получил боевые награды. В начале 1917 года он украинизировал свое подразделение на тогдашнем фронте. Большевики и российские империалисты в едином порыве разоружили его подразделение, подорвали казармы, среди украинизированных солдат были погибшие. Он тогда с небольшой группой офицеров и сочувствующих солдат отправился в Киев, попал туда как раз в январе-феврале 1918 года, когда там происходила борьба с большевиками, Муравьевым, наступавшим из центральной России. Он тогда помог подавить мятеж большевиков на заводе "Арсенал", а после отступления из Киева, когда Муравьев уже захватил украинскую столицу, возглавил один из куреней запорожского отряда, первого нового формирования украинской армии.
Если бы наши документы в 1918 году были в порядке, может быть, в апреле Крым уже стал бы украинским
Болбочан плохо закончил: давняя вражда с Петлюрой привела его к конфликту, в ходе которого он был обвинен в превышении полномочий и в 1919 году расстрелян. Этого, кстати, не могут простить Петлюре многие украинские патриоты. Его поход на Крым и вся эта драма важны потому, что это опровергает главный российский тезис о том, что Крым не имеет никакого отношения к Украине.
Виталий Портников: Как войско из Киева могло в то время дойти до Симферополя? Это же огромный маршрут.
Сергей Громенко: Был приказ о выходе из Харькова. Харьков был как раз освобожден 8 апреля (кстати, 8 апреля 2014 года пала Харьковская народная республика, и тут есть глубокий символизм), и через два дня военный министр Жуковский присылает тайный приказ сформировать две группы: одна должна отправиться на Донбасс, а другая в Крым. В Запорожье произошло еще одно уникальное событие: с одной стороны в город входили подразделения во главе с Болбочаном, а с другой стороны днем раньше входили части украинских сечевых стрельцов, которые пришли из Галичины. Во главе их был эрцгерцог Габсбург Василь Вышиваный, один из претендентов на правление в Украине. Есть замечательная фотография, где они все вместе на острове Хортица.
Потом украинские сечевые стрельцы двинулись дальше в сторону Донбасса и Азовского моря, а Болбочан пошел на Мелитополь. Он появляется в Мелитополе 18-го, и в этот день немцы начинают штурмовать Крым через Перекоп. Немцы еще 21 марта решили, что им нужен Крым и черноморский флот, и поручили своему послу проинформировать украинское руководство. И мы до сих пор не знаем, как в украинском руководстве могли специально это проигнорировать или сделать вид, но, в общем, заложили конфликт с немцами тем, что не обозначили своих претензий на Крым.
Только 18 апреля командующий 52-м немецким корпусом Роберт Кош узнал, что украинцы, оказывается, тоже собираются в Крым. Один день украинский черноморский флот был под сине-желтыми флагами. Как раз 25 апреля немцы начинают блокировать Болбочана в Симферополе, точно так же, как это происходило с российскими военными в 2014 году. Никто не стреляет, есть кордоны, окружили, просто так не выйти, и идут постоянные уговоры: сдавайтесь, разоружайтесь и выходите. Болбочан: я не выйду, мне нужен приказ командующего. Кош: у меня нет сведений, что вы находитесь в Крыму. По третьему универсалу Крым – это не Украина. Что вы здесь делаете? Борис Манкевич, один из тех, кто отправился с Болбочаном в поход, пишет, что приказ был, но во-первых, он был тайный, и во-вторых, там было не очень хорошо написано про немцев, поэтому Болбочан не мог его предъявить.
Немцы не дают Болбочану телеграфировать в Киев, они телеграфируют туда сами. Министр Жуковский в панике мечется между Центральной Радой и немецким командованием, заявляет немцам: "Что вы делаете? Если там прольется кровь, это будет ваша вина". А немцы ему отвечают: вы же не поставили нас в известность о том, что ваша группа будет там, и вообще, вы держитесь на наших штыках, это мы вас пригласили. Кое-как они уладили это дело. 27 апреля пришел приказ Болбочану выходить, кроме конницы, которая оставалась в крымских горах до 3 мая.
Черноморский флот в это время гудит, там буквально с 18 апреля чуть ли не каждый день митинги, на которых большевики говорят: давайте будем выводить флот в Новороссийск, а эсеры говорят: давайте будем драться до последнего. Украинские части (большинство матросов были украинцами, просто попавшими под большевистскую агитацию) говорят: нет, давайте будем сдаваться украинцам. 29 апреля мы в Украине с большим размахом отмечали столетие этого события: украинский черноморский флот поднимает сине-желтые флаги. Они не знают, что Болбочан не придет, но поднимают их, потому что опасаются немцев, а большевикам уже не верят. Болбочан не пришел, и флот ушел в Новороссийск, где большевики его утопили. Начальник конницы Всеволод Петрив предлагал бросить машины, пехоту и одной конницей войти в Севастополь, занять корабли, а если уж не удастся их удержать, выводить в Одессу и Николаев. До этого тоже дело не дошло.
А тут еще крымско-татарское восстание в тылу. О нем часто забывают, но советское правительство Тавриды погибло именно от рук крымско-татарских повстанцев. И крымские татары тоже надеются, что Болбочан придет. Крымские татары и турки, даже пленные в Крыму переходят на службу в подразделения Болбочана, чтобы вместе освобождать Крым от большевиков. Не сложилось: Болбочан ушел, а потом и конница отступила.
Когда меня спрашивают, какой самый главный урок мы должны вынести из ситуации 1918 года, я отвечаю, что наши документы должны быть в порядке. Если бы наши документы в 1918 году были в порядке, может быть, в апреле Крым уже стал бы украинским.
Вторую попытку предпринял Скоропадский. Блокада, ничего не впускают, ничего не выпускают…
Виталий Портников: Вы говорили о режиме Сулькевича – это тоже интересно. Это был такой крымский Скоропадский?
Сергей Громенко: Лучшего определения не найти. Ведь и Скоропадский, и Маннергейм, и Врангель – в конечном итоге, это все были российские офицеры-кавалеристы, и все они, оказавшись на своих местах, то есть во главе каких-то правительств, тщательно отстаивали право на свободу и самоопределение.
Сулькевич был литовский татарин. После разгрома от отправился на Кавказ воевать за свободу Азербайджана, где и погиб. С его точки зрения, Крым должен был быть независимым русско-татарским государством: в стране Крым оба эти языка должны были быть государственными. Украинские поползновения он рассматривал как империализм и сопротивлялся этому, насколько мог.
Скоропадский в своих воспоминаниях уделяет значительное внимание проблеме конфронтации с Крымским полуостровом: дескать, кто-то кого-то не уважил. За неуважением, конечно, скрывалась гораздо более серьезная проблема: кому будет принадлежать полуостров. Дошло до того, что в Крыму не принимали телеграммы из Украины на украинском языке: Сулькевич показал свою принципиальность. В ответ была организована блокада и даже военные действия: постреливали друг в друга на Перекопе, на Арабатской стрелке. К счастью, до войны дело не дошло.
Кстати, сохранился очень интересный документ – наказ Сулькевича комиссии по установлению границы. Сулькевич даже собирался оттяпать себе Чонгарский полуостров. Эта комиссия так и не собралась, и в конечном итоге Чонгарский полуостров остался за Украиной, сейчас он является частью Херсонской области. Мы видим, что тогда, точно так же, как и сейчас, Крым оказался неспособен себя прокормить, содержать себя экономически, несмотря на то что там немцы по железной дороге провозили продукты для своих нужд. Взлетели цены, летом 1918 года была введена карточная система, потому что на всех не хватало хлеба. А украинцы слали газеты.
Скоропадский, конечно, был не очень высокого мнения о культурной политике, тем не менее, Украина все-таки экономически принудила Крым к переговорам о воссоединении. 5 октября делегация из Крыма приезжает в Киев, они хотят практически конфедерацию. Киев говорит: "нам нужно все-таки ограничить ваши права, давайте вы не будете зарываться, вы все-таки более слабая сторона". И это тянется месяц. Я думаю, что еще месяц, и крымско-украинский договор о вхождении был бы подписан, он был бы каким-нибудь компромиссным, но он существовал бы. Так падение немцев спутало карты и Сулькевичу, и Скоропадскому.
Сулькевича, как и Скоропадского, местные в Крыму не любили, и, кстати, совершенно зря. Русские не любили его за то, что он был татарин, приехавший из Литвы, а украинцы не любили его за самостоятельность.
Виталий Портников: Получается, для одних он был русский, а для других – татарин.
Сергей Громенко: Он был не просто татарин, а татарин, поставленный немецкой властью. Его не любили, как и Скоропадского, хотя при нем Крым однозначно двигался в сторону собственной государственности, и при нем было самое спокойное время, без насилия и с относительной экономической либерализацией. И там, и там обоих этих правителей недолюбливали.
Летом и осенью 1918 года происходили украинско-российские переговоры о государственной границе, и там поднимался вопрос о Крыме
Летом и осенью 1918 года происходили украинско-российские переговоры о государственной границе, и там поднимался вопрос о Крыме. И вот тут, конечно, Украина допустила колоссальное количество ошибок. Главный промах был в том, что украинцы последовательно отрицали право россиян владеть полуостровом, но сами не заявляли право владеть Крымом. Каждый день начинался так: "Крым – это Россия, нет, Крым – это не Россия". А "Крым – это Украина" на международном уровне четко не прозвучало. Конечно, немцы скептически смотрели на все эти переговоры.
Отсутствие этой очевидной позиции – наследие Центральной Рады. К счастью, сегодня нет разброда и шатания, которые были так характерны для 1918 года. Можно сказать, что мы все-таки вынесли этот урок из событий столетней давности.
Виталий Портников: Это естественно, потому что Крым многие десятилетия после этого был частью Украинской ССР, а потом и Украины, чего не было в 1918–20 годах: это все-таки было некое самоопределение губернии, совершенно другая юридическая ситуация.
Сергей Громенко: В конечном итоге, в этой же губернии три северных уезда были сплошь украинскими, а на полуострове украинцы были в большинстве только на Перекопе. Что в 1991-м, что в 2014 году ситуация все-таки была получше. С одной стороны, мы сделали правильный вывод насчет документации. Но мы не сделали правильных выводов относительно армии. Центральная Рада все время шаталась от крайности к крайности, от народного ополчения до добровольческих подразделений, так и Украина все предыдущие 23 года не могла определиться с тем, какая у нее должна быть армия. Мы видели, к чему это привело в 1918 году, а в 2014-м – тем более.
Виталий Портников: По большому счету с черноморским флотом никогда ничего не было решено до конца. Если говорить о столетии украинского флота, которое праздновалось в этом году, то это столетие некоего момента, который произошел, и после этого не было такой идеи, что у Украины должен быть свой флот. Даже в 1991 году не было уверенности в этом.
Сергей Громенко: Относительно Крыма – безусловно. К счастью, в Одессе, Николаеве, Херсоне были сделаны: в 1918 году – правильные шаги, а в 2014-м – правильные выводы. Поэтому Украина потеряла большую часть флота, но все-таки сохранила флотские традиции, и это тоже немаловажно.
Виталий Портников: Как вы думаете, на самом Крымском полуострове понимают историю государственности, всех этих сложных процессов 1918–20-х годов, или там все вернулись в русло советской историографии, которая сейчас заменена российской?
Сергей Громенко: Может быть, человек десять на весь Крым из тех, кто принимает решения и формируют повестку дня, и понимают, но они очень здорово маскируются. Ведь теперь провозглашено возвращение в родную гавань, соответственно, Крым – это Россия, а Украина кажется здесь третьим лишним, хотя Крым был связан с материковой Украиной задолго до появления России как таковой. Тем не менее, они очень хорошо маскируются и вводят в заблуждение всех остальных. Недавний спор, когда же был основан Симферополь: в XVI веке как Ак-Мечеть, или в 1784-м как губернский город, – наглядно показывает, что сейчас там в почете даже не советская, а российско-имперская историография.
Виталий Портников: То есть не должно быть никакой Ак-Мечети.
Сергей Громенко: И никакой Украины – желательно тоже. Малороссия – максимум, на что они там ориентируются. А Крым – конечно, жемчужина в короне Российской империи, никак иначе.
Виталий Портников: И он стал появляться, условно говоря, двести лет назад. Возможно, есть какие-то античные времена… Есть такой пропуск от княжества Феодора до 2014 года?
Сергей Громенко: Скажем так: от крещения князя Владимира, которого на самом деле не было в Херсоне, он крестился в Киеве, это просто легенда. И вот от этой легенды о свете православной веры из Крыма – до легенды о третьей обороне Севастополя: не пустим бандеровцев, и крымская весна, – между этими двумя точками ничего не было. Из православного Херсонеса сразу переходим в Севастополь русской славы.