Стрельба, ножи и собаки. Что будет, если бросить вызов мусорной мафии

Эколог Лилия Белова была кандидатом в губернаторы Подмосковья от "Альянса зеленых". В своей предвыборной кампании она делала основной акцент на одну из главных проблем, которая не дает покоя жителям области, – загрязнение окружающей среды. На выборах, согласно предварительным официальным данным, ожидаемо побеждает действующий подмосковный губернатор Андрей Воробьев. Лилия Белова занимает третье место.

В 700 метрах от дома Беловой находится "Алексинский полигон", с которым она борется с 2013 года. Предвыборная кампания Беловой была, пожалуй, одной из самых ярких на прошедших выборах: она приехала со своей командой пилить забор, который лишал местных жителей доступа к озеру; на предвыборные дебаты принесла губернатору Андрею Воробьеву букет борщевика в подарок; в деревне Мехово ее команда перегородила дорогу к строящемуся полигону картонной фигурой Труса, Балбеса и Бывалого с лицами губернатора Воробьева, областного министра экологии Александра Когана и главы Сергиево-Посадского района Михаила Токарева. Корреспондент Радио Свобода поговорила с Лилией Беловой о том, с какими опасностями сталкиваются экологические активисты и почему люди боятся мусороперерабатывающих заводов.

​– На вашей встрече с жителями в Сергиево-Посадском районе незадолго до дня голосования произошла стрельба из травматического оружия. Что там случилось?

– В деревне Мехово власти обещают построить суперсовременный мусороперерабатывающий комплекс. Для этого обрабатывается большое количество гектаров земли и строится дорога. Но люди не верят власти, они не верят, что действительно будет построен комплекс, а не полигон. Поэтому началось противостояние между местными жителями и строителями. Этого можно было бы избежать, если бы с людьми встретились, показали им соответствующую документацию, показали сам проект. С активистами, которые перегораживали дорогу, обращались достаточно жестко, их оттесняли машинами. И почему-то строители, которые там работают, решили, что им можно все.

Лилия Белова

В результате, когда был сход, мы минут тридцать стояли так, что перегородили дорогу. Сама дорога незаконна: на нее нет разрешительных документов. В тот день, когда стало темнеть, водителям нужно было уезжать, а люди все не расходились, поэтому машины поехали прямо в толпу. В ответ толпа начала шатать эту "Газель". И водитель второй машины принял решение, что он будет стрелять. Это уму непостижимо. Если бы там не было рядом меня и правоохранительных органов, то было бы месиво.

– Вы расцениваете это как нападение на вас?

– Да, в начале предвыборной кампании я озвучила, что делаю вызов мусорной мафии. Я считаю, что совпадений нет, и это предупреждение для меня.

– А у этой мусорной мафии есть лица?

– За этим стоят криминальные структуры. В ближайшие пару лет главная борьба будет происходить между мусорными полигонами и развивающейся мусороперерабатывающей инфраструктурой. Есть ощущение, что сейчас лоббируются интересы владельцев полигонов. Потому что если построить эту отрасль, полигонов не станет. И где окажутся эти люди, которые сейчас зарабатывают миллиарды? Поэтому нужно будет разобраться, не проплачивают ли таких бестолковых водителей именно полигонщики, чтобы создать напряжение вокруг строительства заводов по переработке мусора.

– Вообще, вся эта история со стрельбой напоминает разборки в стиле 90-х. Это теперь стандартный способ общения с экоактивистами?

– За последние два года мне приходилось несколько раз встречаться с травматическим оружием на полигонах. На нескольких полигонах, названия которых я сейчас не буду называть, на переговоры выходили люди с оружием. Приходилось просить их убрать это. Но с оружием у строителей я встречаюсь впервые.

– На своей странице в Фейсбуке вы пишете, что за время предвыборной кампании вы не раз попадали в передряги: на вас спускали собаку, вызывали Росгвардию, а в Подольске на вас напали вооруженные ножами кавказцы. Расскажите какой-нибудь из этих случаев.

– Самый шокирующий случай произошел в Подольске из-за асфальтовых заводов. Там нет никакого разрешения на выбросы в атмосферу, производство находится в землях населенных пунктов. Для таких заводов есть закон о тишине, согласно которому предприятия вблизи жилых домов работают до десяти вечера. Мы приехали туда поздно вечером и увидели большое количество тонаров. Всего нас было 7–8 человек, среди них были женщины, в том числе пожилые. Я приняла решение перегородить дорогу до выяснения обстоятельств. В результате около тридцати армян вышли к нам с агрессией, начали кричать "Дави!", орали матом, оскорбляли меня.

Я стояла под машиной и не знала, чем это закончится. Моего помощника ударили по лицу, выбили телефон. Агрессия была просто на грани фантастики. Так как я не уходила, они вызвали трех кабардино-балкарцев, которые приехали на машинах с номерами их региона. Кабардино-балкарцы приехали с ножами. Им сказали, что я пришла отжимать бизнес. В тот раз полиция приехала к нам только через час. Там армяне начали избивать местное население, прямо при капитане полиции плюнули в лицо местным жителям в прямом смысле этого слова. Это было очень страшно.

– Получается, сейчас любой экоактивист, который решил открыто бороться с нарушениями, рискует быть побитым, покусанным или застреленным?

– Да. Среди моих знакомых кого-то били, одному машину сожгли. В Купавне люди отстаивали озеро Бисерово, в результате получили монтировкой по шее. Одному активисту вывалили машину мусора на забор и завалили дом. Другому кинули "коктейль Молотова". Быть экологическим активистом очень страшно.

– Какие сейчас наиболее горячие точки в Подмосковье по состоянию экологии?

– Самые проблемные точки сейчас – это те места, где есть полигоны. Затем идут застройки в особо охраняемых территориях. Потом очистные сооружения, которые по документам существуют, а по факту нет. Ближайшее Подмосковье задыхается от бетонно-асфальтовых заводов. Есть также проблемные места, где в частную собственность попали озера, которые принадлежат муниципалитетам. По сути, люди просят одно – комфортную среду обитания для жизни. Если бы полигоны соблюдали технологии, которые описаны в их проектах, не было бы этого зловония, и тогда протестов можно было бы избежать. Но ведь они душат газами население.

Алексинский полигон. ТБО Клин

​Я сама живу рядом с полигоном "Алексинский карьер", и последние две недели у нас происходит непонятно что. У нас есть дегазация, но владелец полигона Николай Нефедов не включает ее. Дегазация работает, когда приезжает комиссия. Для кого он тогда ставил этот факел, если нас все равно травят газом? Если бы я жила где-то в другом месте, то, наверно, не понимала бы боль людей. Я стала кандидатом в губернаторы для того, чтобы власть услышала, что все это правда, что люди не просто капризничают, а их действительно травят. У этих мафиозных авторитетов наплевательское отношение к народу. Я знаю, что несколько таких товарищей живут за границей. Им все равно, мы для них бизнес.

– В Мехово планируют построить мусороперерабатывающий комплекс, в Рузском районе для этих целей планируется построить "Экотехнопарк". Переработка мусора может решить проблему с полигонами, так почему эти предложения вызывают у местных жителей неприятие и недоверие?

– Вера во власть, в ее светлые проекты пропала. На всех встречах я спрашивала у людей, приезжали ли к ним депутаты, глава района или заместители главы. Люди отвечали, что к ним никто не едет. Странное отношение сложилось именно на уровне местной власти. Я приезжала к людям, и они задавали очень острые, неудобные вопросы. Но если мы будем бежать от людей, у нас не получится никакого взаимопонимания. Иногда люди и меня встречали агрессивно, но ничего, в итоге мы находили точки соприкосновения. Люди говорят, что они бы верили, если бы власть не допускала столько ошибок. Речь идет именно об исполнительной власти на местах. По словам людей, им не показали проекты, провели скрытые публичные слушания. Развитие инфраструктуры мусороперерабатывающей отрасли создает напряжение в обществе, и в каждой ситуации нужно разбираться отдельно: действительно ли строятся заводы, или все-таки строят полигон. Чтобы войти в доверие к жителям, нужно сначала строить заводы, а потом уже везти мусор.

Полигон "Сычево", где планируется строить "Экотехнопарк"

​– Есть ли сейчас заводы, которые перерабатывают отходы?

– Заводы есть. Например, в Солнечногорске есть завод по переработке пластмассы "Пларус". Он еще ни разу не был запущен на полную мощность: около 40 процентов мощности не используется. В Дмитрове есть завод по переработке шин, и но тоже загружен на 30 процентов от общего объема, который он может перерабатывать. Таких предприятий у нас около 400 по Московской области. Необходимо подключать к отрасли по раздельному сбору именно малый и средний бизнес. Например, индивидуальный предприниматель, на которого будут работать пару человек, "Газель" и пресс. Это очень хорошее направление, потому что так может формироваться малый и средний бизнес, а заодно снизится напряжение в обществе.

– Этот год запомнится волной экологических протестов, которая захлестнула Подмосковье. Изменилось ли что-нибудь? Власти отреагировали на протесты?

– Я знаю, что существует большая программа, которая начнет выполняться с 1 января 2019 года. Уже выбраны регоператоры (региональные операторы, которые отвечают за сбор и утилизацию отходов. –​ РС), и сейчас повисла некая пауза. Даже приостановлена программа по раздельному сбору мусора, потому что за все это будет отвечать регоператор. Пока что мы слышим очередные обещания, что у нас все будет хорошо, мы будем дышать свежим воздухом, будет раздельный сбор и мусороперерабатывающие заводы. Ждем. Пока задыхаемся.

– Что вы планируете делать после выборов независимо от их результата?

– Однозначно, я не остановлюсь. У меня появились контакты и связи с большинством групп экологических активистов Подмосковья. Будем объединять усилия. Я также являюсь инспектором Общественного экологического контроля России, и мы будем выступать активнее и жестче, чем раньше.