Страна глазами "поколения Путина". Что думают о России ее молодые граждане

Успели стать взрослыми молодые люди, при жизни которых не было никакого другого главы государства, кроме Владимира Путина. Один срок президентства Дмитрия Медведева – не в счет. По большому счету он был "техническим руководителем". В течение десяти последних лет сотрудники Лаборатории политических исследований НИУ Высшей школы экономики Валерия Касамара и Анна Сорокина проводят интервью со студентами вузов, чтобы выяснить, что они знают о современной истории и как относятся к собственной стране. О результатах исследования политологи рассказали на встрече в Сахаровском центре.

По словам Анны Сорокиной, нравится это кому-то или нет, но нынешних молодых граждан России с полным правом можно назвать "поколением Путина":

– Потому что их социализация и их формирование как личностей произошли при этом бессменном политическом лидере. Сейчас выросшие дети стали первокурсниками университетов, и лидер по-прежнему Владимир Путин.

Как юноши и девушки относятся к стране, в которой они живут? Считают ли они себя патриотами и чем отличаются от своих сверстников в других странах? На все эти вопросы мы находим ответы в ежегодных интервью со студентами. Выяснилось, что, живя в России, они не знают историю России периода после распада СССР.

Интересно, что о временах Рюрика и о расселении древних славян, то есть где жили дреговичи, вятичи и кривичи, они знают больше, нежели о том, чем отличается 1991 год от 1993 года. Для наших респондентов что 1991-й, что 1993-й, что 1998-й – это такие же древние времена, как например, битва на Калке или стояние на Угре.

Студенты во всем этом не виноваты. Сошлюсь на аннотацию к школьному учебнику по истории издательства "Просвещение". Это тот самый новый учебник, который написан по новому историко-культурному стандарту. Так вот, в аннотации написано, что главная задача – это вырастить патриотов. Но как их вырастить без элементарных знаний о тех последних 25 годах, когда, собственно, и складывалась та страна, в которой мы живем?

Современную историю России школьники начинают учить в 11-м классе, да и то ближе к концу, когда уже надо готовиться к последнему звонку. Кроме того, учебники написаны плохим языком. Представьте себе современного школьника 16–17 лет, который читает: "Оказавшись под перекрестным огнем критики политических оппонентов с левого, ортодоксально-марксистского, и правого, либерально-демократического, флангов, а также руководства республик, горбачевская администрация вяло, теряя инициативу, перешла с весны 1990-го ко второму этапу политических реформ". Может ли у молодого человека на основании такой фразы возникнуть патриотическое чувство? Разумеется, нет. Мы напрочь отбиваем любовь к истории.

Своим студентам мы обычно задаем вопрос: "С чем у вас ассоциируется 1991 год?" Чаще всего в ответ слышим, что был распад Советского Союза, что была какая-то Беловежская пуща. Что за пуща? Какая пуща? Никто не знает. Начинаешь задавать уточняющие вопросы. Например, где произошло подписание договора? Сообщают, что где-то в Москве.

Представлений о событиях 1993 года не намного больше. Моя любимая цитата: "В 1993 году был Карибский кризис. Брежнев с президентом США что-то не поделили. Ничего больше я не знаю. 90-е годы были тяжелым временем для моей семьи, и поэтому я не хочу об этом размышлять".

Обращение Анны Сорокиной к студентам-первокурсникам

Валерия Касамара приводит совсем свежие данные:

– Этим летом мы провели исследование, в котором участвовала студенческая молодежь из разных регионов страны. От Калининграда до Владивостока. Мы спрашивали, какой человек не может быть патриотом. На первом месте оказалось соображение, что надо просто любить родину. Однако по отношению к стране хочется уточнить, ты ее как любишь? Просто по факту своего рождения? Но когда я, к примеру, осознаю, что люблю конкретного человека, то начинаю с этим человеком коммуницировать. Я пытаюсь о нем узнать как можно больше. Я стараюсь выстроить доверительные отношения. Все это – работа души. Со страной должно быть примерно так же. Если я заявляю, что ее люблю, вслед за этим я должна рассказать, какая у меня страна.

Но во время наших опросов очень часто респонденты заявляли, что вполне достаточно простого утверждения, что любишь и знания государственной символики. Знаешь, как выглядит флаг – этого и достаточно. Только каждый второй сказал, что патриотом не может быть человек, который не знает историю страны. То есть примерно половина считает, что, коли назвался груздем, выучи историю страны. Сказал – любишь, ну так знай, что ты любишь! А половина думает, ты можешь вообще ничего не знать.

Валерия Касамара о "поколении Путина"

Отличительная черта наших дней и большое достижение молодого поколения – это позиция по поводу взяток. Считают, что коли любишь страну, то не бери и не давай. Это новое. Такого раньше не было. А вот тема выборов и вообще политического участия в среде молодежи не актуализирована. Только каждый третий говорит, что не может быть патриотом человек, отказывающийся от участия в выборах.

В результате опросов мы пришли к важному выводу: самым главным агентом влияния на молодого человека сегодня являются его родители. Не школа, не что-то или кто-то еще, а именно родители. Если иметь в виду, что объект исследования – люди, родившиеся в 2000 году или чуть позже, то их родителям сейчас около 40–45 лет. Эти родители успели при СССР закончить как минимум школу. Те, что немного постарше, еще и вуз. Когда большая страна распалась, они вышли в развалившуюся экономику. Все они попали на разлом. Было не понятно, как выживать. 1990-е годы – очень значимая часть их жизни. Одни смогли быстро адаптироваться и сделать яркие карьеры. По другим семьям шоковые реформы ударили очень сильно. В общем, очень разные сценарии. При этом наши исследования свидетельствуют: как правило, от родителей информация о девяностых до их детей не доходит. В большинстве случаев эта тема не является актуальной повесткой для семейного общения. И вот когда от школы не дошло и от родителей не дошло, в результате имеем картину полного неведения.

Среди вопросов, с которыми мы обращались, были следующие: назовите любые события или периоды из истории вашей страны, которыми вы гордитесь, и затем – чего вы стыдитесь. Мы осознанно не ограничивались временными рамками. Хотя бы потому, что если заходит разговор о современной России, то кто-то начинает отсчет государственности с Киевской Руси. Кто-то до Рюриковичей доберется. Кто-то скажет, что моя страна началась с воцарения Романовых. Кто-то – с 1917 года, а кто-то, что это – последние десятилетия. Так вот, о поводах для гордости и стыда мы спрашиваем потому, что необходимо понять, что является для молодежи историческим событием, периодом или личностью, по поводу которых есть консенсус. Иными словами, что является объединяющим началом. Мы пытаемся установить, возникают ли новые общие смыслы, общий для нации стержень.

Забегая вперед, скажу, что очень правильно, когда этих смыслов несколько. В таком случае мы понимаем, что есть много вещей, которые нас объединяют. Когда же мы спрашиваем, чего вы стыдитесь, для нас это оценка того, насколько молодежь может здраво оценить исторические ошибки. Хочет ли она знать про эти ошибки и знает ли? Если же они были, то их, скорее, оправдают, либо, даже если это болезненно, будет признано, что это плохо, но это урок, который мы вынесли из прошлого?

Наши молодые люди часто говорят, что они любят самостоятельно анализировать и не являются жертвами пропаганды и средств массовой информации. Однако на протяжении многих лет мы фиксируем серьезное влияние этой пропаганды. К примеру, так называемые "круглые даты". Отечественная война 1941–1945 годов – это единственное событие, которое в течение всех лет, что мы проводим опросы, занимает первое место. Причем всегда это первое место с большим отрывом от всех остальных событий. Можно было бы подумать: хорошо, есть такое главное событие в жизни страны. Но даже здесь результаты опросов свидетельствуют о жертвах пропаганды. В 2015 году, когда отмечали 70-летие Победы, эта война занимала 70 процентов. Юбилейные торжества прошли – опять вернулись к 40 процентам.

Как бы то ни было, после 2014 года мы стали получать принципиально новые данные. Можно сказать, что в стране произошел переход к новой молодежи. Прежде на первом месте была Великая Отечественная война. На втором месте – Гагарин, а на третьем месте – война 1812 года. Эта троица оставалась неизменной долгое время. Теперь война осталась, но c далеких на первые позиции переместился Петр Первый. Самое же главное, впервые предметом гордости стал русский народ. Далее – у нас сильно "просел" Юрий Гагарин, но при этом значительно "вырос" Владимир Путин. До 2014 года президент не попадал в первую пятерку.

Из этих пяти событий, оказавшихся в топе, к современности, по большому счету, имеет непосредственное отношение только Владимир Путин. Потому что "русский народ" – это собирательное понятие. Это глобальная историческая общность. Она в равной мере принадлежит и нашим дням, и прошлому.

Ну а что же вызывает стыд? Тут впору говорить о том, что это является отличительной чертой российских молодых людей. В этом они отличаются даже от своих китайских сверстников.

Почти 20 процентов российских участников опросов четко уверены, что постыдных событий в истории страны нет. Для меня как для политолога это очень плохой сигнал, ведь получается, что каждый пятый из опрошенных готов к исповедованию квасного патриотизма. Симптоматично, что в школьных учебниках на Великую Отечественную войну отведено 70 страниц, а на коллективизацию – половина страницы. И о сталинских репрессиях – невнятная скороговорка.

Параллельно с российскими опросами мы проводили исследования среди китайских и американских студентов. В США это были учащиеся Принстонского университета. 37 процентов из них затруднились сказать, чем они гордятся. А не знали, что сказать про то, за что стыдно, намного меньше, 29 процентов. То есть американцы более склонны извиняться и стыдиться, нежели говорить, что "мы крутые парни". Еще одно отличие: нет какого-то одного самого яркого события, вызывающего у них гордость, которое набирало бы большинство голосов. Для одних это одно, для других – другое. Что же касается содержания этих событий, то для американских студентов очень значимо все, что касается защиты прав человека и основания государства. На первом месте – движение за права афроамериканцев и Билль о гражданских правах. На второй строчке – война за независимость и Декларация независимости. Далее – Вторая мировая война, космос и Конституция.

При ответах на вопрос, за что стыдно, акцент опять же на правах человека. Если они нарушались, то за это стыдно. Плохо себя вели с индейцами – значит, виноваты. Японцев отправляли в концентрационные лагеря – весьма печально.​

Мавзолей Мао Цзэдуна. Пекин

Чтобы никого не подводить, мы опрашивали китайцев не на их родине, а в России, куда они приехали учиться. Здесь они себя чувствовали достаточно свободно, без надзора китайской коммунистической партии. Несмотря на то что это студенты из понятно какой страны, стыда у них оказалось больше, чем у российских сверстников. Все, что касается темных страниц истории Китая, когда империя была слабой, когда она была под гнетом иноземцев, – это минус. Тут сказывается установка, что Китай – это супердержава. Не смог когда-то показать себя с лучшей стороны – это очень печально.

И в России, и в Китае были периоды репрессий. Но если наши студенты не склонны о них вспоминать, то "культурная революция" Мао Цзэдуна у китайцев занимает 34 процента. Они признают, что, да, был такой период. Что нам за него стыдно. Что мы не понимаем, зачем и почему это было надо.

Ну а гордятся больше всего китайцы фактом образования государства и нынешним технологическим развитием. Наши собеседники настолько откровенно, радостно и с задором рассказывали о том, как китайская экономика шагает семимильными шагами, что становилось понятно: они сами являются носителями идеологии мощного развития страны. Эти студенты не сомневались, что Китай займет первое место в числе мировых держав. Они гордились тем, что появились скоростные поезда, которые связали страну. Наконец, говорили об открытости миру.

Есть момент, который заставил порадоваться за китайцев и расстроиться по поводу российских опрошенных. Когда мы 10 лет назад начинали свой проект, у меня была некая рабочая гипотеза. Я думала, что молодежь станет повторять те стереотипы, которые возникли еще в СССР. Мне казалось, что мы услышим про великий русский язык, про Пушкина – наше все, про самый лучший в мире балет, наконец. Однако ни про какие достижения национальной культуры мы в ходе многолетних исследований ни разу не услышали. Между тем почти четверть китайцев упомянули как достояние свою древнюю культуру, историю и традиции. Мне очень хочется, чтобы у нас было примерно так же, – говорит Валерия Касамара.