"Бедняки портят пейзаж". Константиновский дворец воюет с огородниками

В Петербурге престарелых огородников сгоняют с их участков возле Константиновского дворца. Для большинства пенсионеров при их крошечной пенсии это вопрос выживания.

Огороднические некоммерческие товарищества – ОНТ "Витамин" и "Унисто" появились в поселке Стрельна, теперь уже находящемся в черте города, в 1984 году. Около 1000 участков – любовно обработанные грядки и убогие хибарки, сколоченные в основном из подручного хлама на небольших участках в 2–3 сотки, лепятся друг к другу в низине, а если называть вещи своими именами, то в болоте. Чтобы осушить каждый квадратик этого болота и превратить его в огород, от здешних пенсионеров понадобились поистине титанические усилия. Над двумя болотными ОНТ возвышаются Университет МВД, монастырь Свято-Троицкая Сергиева пустынь и Константиновский дворец, он же комплекс "Дворец конгрессов".

Огородническое товарищество

В монастырский храм огородницы любят ходить в поисках утешения и покоя, Университет МВД – тоже вполне естественный сосед, поскольку многие обитатели "Витамина" в свое время получили свои участки земли как сотрудники специальной средней школы милиции. Константиновский дворец во время зарождения огородничеств лежал в руинах, но когда его восстановили, именно от него пришла беда. В 2006 году 46 гектаров вокруг дворца были переданы комплексу "Дворец конгрессов". Огородники пошли было в суд, но ожидаемо проиграли. Правда, все эти годы их не трогали, но в марте 2018 года на огородные сотки пришли неизвестные московские гости и велели освободить землю до 1 октября. Для людей это трагедия. Именно так видит открывшуюся перспективу Людмила Ивановна, идущая со своего участка с двумя огромными букетами осенних цветов.

Людмила Ивановна

– Мы здесь выращиваем свои огурчики – те, кто не может прожить на свою нищенскую пенсию. Теперь наша земля кому-то понадобилась. Люди 10 лет таскали на своем горбу землю в мешках, осушили болото. Когда тут было болото, ничего никому не надо было, а теперь вот понадобилось. Поэтому мы все хотим, чтобы нам, всем нашим бабушкам, дали тут хоть дожить, собрать тот же огурец: все же мы на нищенскую пенсию живем. Хоть перелезай через забор и там у Владимира Владимировича сажай огурчики, если они нас сгонят. Поэтому все и пишут слезные письма – хоть бы нам дали дожить здесь годы, которые нам остались. Кто кривой, кто хромой, но мы все равно сюда ползем. Во мне деревня поздновато проснулась, конечно, а что делать – хоть какую морковину вырастишь, все же подспорье. Если бы нам платили пенсию по 40 тысяч, ни одной бабушки здесь не было бы, мы бы сидели в парках и загорали. А так берем лопаты и копаем. У меня вот 3 сотки всего, но больше мне не обработать.

– Наверное, и воздух важен для вас, природа?

– Вы знаете, сейчас уже не до этих изысков – нам бы выжить. А если сгонят, мы по палатке купим, через забор перемахнем и будем там у его дворца сажать свою морковку. Пусть посмотрит, как простой народ живет и выживает.

Нина Аркадьевна занимается огородом всего три года – и тоже не от хорошей жизни.

Нина Аркадьевна

– У меня случилось несчастье – умер сын, муж и зять – муж дочери, трое похорон сразу. Мне было очень трудно выживать со своим горем. И вот один надежный человек предложил мне тут участок. И я за 3 года превратила свой кусочек болота, 2,5 сотки, как я говорю, в цветущий оазис моего счастья. Я находила здесь утешение от моего горя. У меня семья военнослужащих, сын был подполковник, муж – полковник, и я сама 27 лет проработала по линии министерства обороны, хотя вообще-то окончила физмат. Муж служил в Казахстане, в закрытом городке, где даже вода была привозная, а из деревьев была всего одна береза, мы к ней детей на экскурсию водили. И я никогда не видела столько зелени, сколько здесь, где я уединилась со своим горем и думала, что так и доживу свой век.

– А много сил у вас ушло на обработку ваших соток?

– Там было болото, пришлось привезти 21 КамАЗ земли, за которые я уплатила 80 тысяч. В 2010 году нам разрешили строить тут вот такие хибарки – и есть документ, разрешающий их строить. Поэтому я и приобрела тут землю, построили мне бытовку, парник, я посадила много цветов, выращиваю огурчики, помидорчики, картошку, тыкву, кабачки – я бы не могла всего этого купить на свою пенсию. Мои документы о работе потерялись, и чиновники мне не помогли, и моя пенсия очень маленькая, несмотря на 45 лет стажа без единого перерыва. Поэтому для меня настолько дорог этот кусочек земли, кусочек моего счастья! И потом – после смерти сына я отказалась от его доли в квартире, а внучка за это дала мне денежку, которую я всю до копейки вложила в это болото, и поэтому я отсюда никуда не могу уйти – и не уйду. Вот прямо за моим забором болото – значит, я там в нем и останусь. Сюда и радио приезжало, и телевидение, мы писали Владимиру Владимировичу – но, видно, до него это не доходит. Мне 83 года, мы с ним в один день родились, мы оба “Весы” – знак справедливости. Я знаю, что он справедливый, и, если бы до него нашу проблему донесли, он бы пришел нам на помощь. Но до него-то не доходит!

– Нина Аркадьевна, мы с вами идем по тропинке – вы, наверное, знаете своих соседей, чьи это участки?

– Вот это, кстати, мой участок, видите, какую я себе бытовку поставила, в одной половине у меня инвентарь, в другой я отдыхаю, и парничок у меня сделан, вот на это все деньги и ушли. На домик – 100 тысяч, на ограду 52, на парник – 27. Еще свет провести – 15 тысяч, да еще по машине торфа, навоза и земли с соседкой пополам покупали. А вот здесь учительница огород развела, болезненная такая женщина, она узнала, что землю у нас забирают – и все, я ее уже не вижу, наверное, она слегла. А вот там участок – женщина узнала, что его забирают, – и у нее инсульт. И два человека у нас уже лежат с инсультом. А вот здесь бабушка, ей 83 года, она изогнута, как вопросительный знак, но каждый день она сюда приходит – у нее тут и картошка, и свекла, и морковка, огурчики, помидорчики, и тоже я ее не вижу. Она последнее время от горя едва ноги передвигала. А здесь работают два старичка – тоже у них всегда море всего, они и до сих пор еще парничок не убрали. Ну, что плохого они делают для государства, что оно так нас обидело? Ведь нам сначала сказали, что вроде оставляют нам эту землю на вечные времена, а через день сказали, что забирают. Вот здесь домик – его построила действующий полковник полиции, я ее все лето не видела – она от этого известия заболела. И рядом тоже дедуля заболел.

Антон – еще вполне молодой человек, идет с женой на свои огороды, в руках ведро.

– Да, я знаю, что землю у нас вроде как забирают. Но я отношусь к этому так: будем продолжать заниматься своей землей, пока сюда бульдозер не придет и все не снесет. Либо пока полиция не приедет и не скажет, что у нас тут самозахват. На самом деле я этот участок покупал, все оформлено у председателя, книжка огородника у меня есть, в которой все мои сотки прописаны. Обживаемся тут, сарайчик построили, грядки разбили. Очень жалко будет, если окончательно примут такое решение, чтобы нас отсюда согнать. А вообще я думаю, что Константиновскому дворцу эти земли – лишние. У них и так уже такое количество земли – там лужайки бесхозные стоят, а здесь хоть людям польза.

Нина Васильевна считает, что эти огороды – хоть какая-то награда за тяжелую жизнь – не только ее самой, но и родителей.

Нина Васильевна

– Отец у меня капитан третьего ранга, в войну служил на крейсере "Максим Горький", оборонял город, мама тоже – на МПВО на Васильевском острове, где они и познакомились, а потом мама была шофером на Дороге жизни, на третьей линии, там была у них база, сейчас там резиденция Путина. Понимаете, когда 25 лет назад возродился монастырь, они там нашли солдатские останки. Я обратилась к священнику, у него родители тоже военные были. Он отслужил панихиду, и мне стало легче. Мои родители видели столько страшного, я столько тяжелого пережила – здесь у нас единственное утешение. И сейчас нас никто за людей не считает.

Председатель ОНТ "Витамин" Борис Егорович Макаров, кажется, уже теряет надежду отстоять огородничество, на котором он с женой живет круглый год.

Борис Макаров

– Эти участки нам были выделены в 1984 году по законам СССР. Предоставить их нам во временное пользование решил президиум Совета народных депутатов. Их выделили нескольким предприятиям – тут у меня целый список.

– И вот, решение президиума Петродворцового районного Совета народных депутатов о предоставлении земельного участка под коллективное огородничество Арбитражный суд Петербурга и Ленинградской области признал незаконным – своим решением от 5 августа 2010 года. Борис Егорович, вы считаете это несправедливым?

– Мы готовы отсюда выехать, только дайте нам срок – год-два: собрать свои манатки и найти, где можно поселиться в другом месте. Раньше мы платили земельный налог, а после 2008 года у нас резко прекратили его брать, никакого предупреждения я не получал. Земельные участки были переведены из муниципальной собственности в федеральную. Я уже советовался с юристами – понимаете, когда переводят землю в другое состояние, эта земля должна быть пустая – без строений, без людей. А они ее прямо с людьми перевели в федеральную собственность, а оттуда – в собственность "Дворца конгрессов". И теперь говорят, что в обратную сторону ничего изменить нельзя, хотя решение Совета народных депутатов они в обратную сторону развернули. Те документы еще Матвиенко подписывала, когда губернатором была. Мы здесь живем так давно, столько средств сюда вложили, а теперь приходится уезжать. Пришли москвичи весной, не представились, никаких документов не предъявили, сказали – уезжайте, все свое снимайте до 1 октября. А потом мы все бульдозерами снесем.

Позиция собственника земли – Управделами президента Российской Федерации – исчерпывающе отражена в документе, который Борис Макаров хранит в своей папке. Этот документ является ответом на запрос "Новой газеты", и в нем можно прочитать следующее: "Управление Росреестра по Санкт-Петербургу провело административное обследование… с составлением Акта от 7 мая 2018 года, в котором зафиксировано административное правонарушение – самовольное занятие неустановленными лицами земельного участка, – а также обратилось в правоохранительные органы для установления лиц, использующих земельные участки без оформленных в соответствии с законодательством прав на землю". То есть нищие пенсионеры оказались еще и правонарушителями, и вообще-то с них, столько лет исправно плативших земельный налог, теперь могут еще и взыскать штраф за незаконное пользование землей.

На вопрос, почему члены ОНТ "Витамин" и "Унисто" в свое время не воспользовались дачной амнистией и не приватизировали свои сотки, Борис Макаров машет рукой в сторону садоводства – СНТ "Макаровец", члены которого как раз оформили свои участки по закону, провели межевание земли, заплатили за все это немалые деньги, а теперь вдруг получили от КУГИ (теперь это КИО – Комитет имущественных отношений) иск о признании права собственности отсутствующим. Причем этот иск разделен на много исков, чтобы пенсионеры ходили в суды по одному, по двое, а не все вместе и чтобы защищаться им было труднее. Они прекрасно понимают, что раньше их болото было никому не нужно, а теперь, когда они осушили его своими руками и земля стала ценной из-за соседства Константиновского дворца, ее решили просто отобрать. Именно поэтому Борис Макаров не жалеет о том, что его огородничество не приватизировано – все равно это не помогло бы людям остаться на этой земле.

Огород в одном из петербургских товариществ

Наталия Евдокимова, ответственный секретарь Правозащитного совета Петербурга и юрист, обращается внимание на то, что случай огородничеств "Витамин" и "Унисто" – далеко не единственный, что сейчас у людей довольно часто отнимают землю, данную еще по советским законам.

– Ко мне приходили за помощью люди из одного садоводства. Их работодатель передал им участки в конце 80-х годов, они там создали садоводство, много лет обрабатывали землю, жили там. У них тоже есть только правоустанавливающие документы о предоставлении им участков в безвозмездное пользование в виде садоводства на территории бывшего совхоза. Сначала к ним запустила руку наша православная церковь, которая захотела построить на этой земле храм. И это у нас тогда стало законным – отбирать землю и отдавать храму: как только речь идет о храме, все чиновники стоят по струнке, никто не может противостоять церковным структурам. Но садоводы пошли к одному из церковных иерархов, поговорили с ним – и он написал, что отказывается от этой идеи. Они возликовали – но тут возник КИО, Комитет имущественных отношений, бывший КУГИ, и они получили иск о том, что все эти годы пользовались землей незаконно, и им каждому впаяли чуть ли не по миллиону арендной платы. Это совершенно незаконно – тут могла бы идти речь только об оплате за три последних года, да и это сомнительно. Три человека пошли в суд, и двое выиграли первую инстанцию. А одна из них, женщина, не смогла прийти и принести нужные доказательства – у нее как раз сын погиб, и она проиграла. И получилось, что по трем одинаковым делам было два выигрыша и один проигрыш. КИО подал апелляцию в Горсуд и проиграл, и тогда он снял свои претензии – и все остальные садоводы в суд уже не пошли. А той женщине бедной пришлось платить.

Я обратилась в КИО, сказала – вы же видите, что это полная несправедливость, вы же имеете право пойти с ней на мировую даже после решения суда. Но нет – есть решение суда, и все. У них нет понятия справедливого и несправедливого. Все ошибки граждан, сделанные по недомыслию, неиспользованную дачную амнистию – все это они оборачивают против граждан. Ведь законодательство все время менялось, и сейчас людям трудно что-то сделать. Мне кажется, тут надо собираться на какой-то площадке и вести переговоры, как выходить из положения. Ведь это безобразие – по старым законам граждане владели этими участками с полным правом, а по новому законодательству они это право потеряли, и суды, естественно, решают такие дела не в пользу граждан, а в пользу государственных органов.

Легального выхода из этой ситуации нет. Разве что идти в Конституционный суд и оспаривать закон, который использовали судьи при вынесении своих решений. Это сплошь и рядом происходит там, где хорошие участки были когда-то закреплены за гражданами под их огороды и сады, наш КИО их отбирает и считает, что это законно. С одной стороны, пенсии у нас очень низкие, а с другой, когда пожилые граждане пытаются вырастить себе овощи и фрукты на клочке земли, государство идет и отбирает у них эту землю, оставляя их в большом городе с их жалкой пенсией. Несколько раз я пыталась говорить об этом с председателем КИО, сначала вроде мы нашли общий язык, а потом он просто перестал брать трубку. Государство должно войти в положение людей – прежде всего, что касается законодательной стороны. Они говорят: незнание закона не освобождает от ответственности за его неисполнение. Но вы попробуйте пойти к этим бабушкам, которые владеют своими участками с незапамятных времен, и сказать, что они нарушили закон. Они не поймут, что они нарушили. И потом – если была дачная амнистия, то органы власти, которые должны защищать людей, должны были пойти к ним и разъяснить – вот, вышел такой закон, вы в таком положении, вам государство предоставляет такие-то возможности, вам надо сделать такие-то шаги. В мою бытность депутатом, когда мы принимали новый закон, я каждую субботу приходила на радио и говорила: граждане, появились такие-то законы, такие-то категории граждан получили такие-то возможности. Нужно к людям идти – или вы что, для себя законы принимаете? А кроме закона есть еще и справедливость, и у Комитета имущественных отношений всегда есть возможность решить такие вопросы полюбовно, в индивидуальном порядке.

– Но здесь же все сложнее, земля-то теперь в ведении Управления делами президента…

– Я думаю, есть возможность обсудить проблему в Общественной палате Петербурга, которая у нас призвана защищать права людей и контролировать действия государства. Где эта общественная палата? Она мне напоминает Совет Федерации, – говорит Наталия Евдокимова.

Экономист Андрей Заостровцев тоже считает, что огородникам давно надо было оформить свои участки в собственность.

– Если бы они теперь их продали, им бы не нужна была пенсия, они бы если не на Гавайях жили, то уж в Батуми могли бы себе квартиру купить, а на остальные деньги жить до конца дней. Нужно было объединиться и грамотно действовать с помощью юристов. Земля рядом с дворцом нашего высочайшего повелителя – золотая. Могли бы ее продать и положить деньги в банк под проценты. Нужно было все время отслеживать меняющееся законодательство, не зевать, а действовать.

– А что ж теперь делать, если, например, все деньги люди вложили в эти участки/?

– Это неверная инвестиционная стратегия – вкладывать деньги в недвижимость, когда нет прав собственности. Они же понимали, что они там на птичьих правах. Но, в общем, это типичное поведение советского человека. Как можно вкладывать в то, что тебе не принадлежит? Это не обусловлено никакими рациональными установками и объясняется архаическим мышлением нашего человека, и даже образование тут не помогает, оно радикально не меняет социальные ценности. Доктор физико-математических наук может быть носителем такого же архаичного сознания. Я допускаю, что оформить эти земли в собственность было очень сложно – но тогда не надо было столько в них вкладывать. Я живу недалеко от Стрельны, я видел там эти огородничества и как раз удивлялся – почему эти места до сих пор не застроены дворцами, как наш Карельский перешеек. Не знаю, как эти советские халупы там еще сохранились – в Москве бы их давно сожгли.

– А зачем все-таки этим важным и богатым людям сгонять с земли самых бедных, самых неимущих? Неужели богатым и сильным чего-то не хватает?

– Бедняки портят пейзаж. Я понимаю психологию наших властных и околовластных людей – и вообще удивляюсь их толерантности: столько лет терпеть рядом эти садоводства. Ведь Людовик XIV не потерпел бы крестьян на территории Версаля, правда? И неважно, что в это болото нужно вбухать огромные деньги, чтобы его как-то облагородить. Присутствие огородов наши власти просто раздражает – пусть уж лучше будет болото. Такие у наших высших сословий высокие моральные помыслы. Ну и, в конце концов, Петербург тоже на болоте построен, как его ликвидировать, хорошо известно.

В то же время Андрей Заостровцев не исключает и такого варианта, что вместо рекреационной зоны на этом месте со временем могут появиться богатые коттеджи, каких сейчас уже немало в окрестностях Константиновского дворца.

Юрист Евгений Труханов, который время от времени помогает попавшим в беду огородникам, говорит, что их случай – очень сложный.

– С одной стороны, когда землю переводят в другой, статус, она действительно должна быть пустой, без людей. С другой – в последние годы власти проделывают одно и то же: планомерно оспаривают и признают незаконными те акты, которые в 80–90-е годы устанавливали право людей на участки земли в садоводствах. Поэтому присутствие людей на этой территории не рассматривается как препятствие. Такие решения были вынесены в отношении членов соседнего садоводства "Макаровец". И там прямо читается между строк: кто бы ни обратился в суд, ответ будет такой же.

– Что ж, получается, в России право собственности вообще не защищено? Ведь эти люди когда-то получили свою землю по закону, а теперь во власть пришли другие люди – и просто взяли и отняли ее.

– Да, есть такой риск. В нашей стране он выше, чем в других странах. Как показала практика в Москве, на руках у людей были свидетельства о собственности, полученные законным путем, но это не помешало отменить все те акты, которые делали законными действия граждан, признать право собственности отсутствующим и вернуть землю городу. Те или иные районы города развиваются, и на них смотрят под углом, который выгоден государственным органам. У нас земли у Финского залива объявили рекреационными, на них имеются виды – развитие гостиничного бизнеса и прочего.

– То есть интересы конкретных людей просто не принимаются в расчет?

– Да, чиновники от всего абстрагируются, их не волнует, кто это – пенсионеры, старушки, сотрудники МВД.

– Да, ведь и слуги государевы тут пострадали…

– Но слуги государевы слугам государевым рознь, они уже на обочине – пенсионеры у нас в принципе мало защищены. В решении этих вопросов нет никакого этического момента. Есть финансовый вопрос, государство чувствует себя защищенным, а будет ли это некрасиво, будут ли это снимать какие-то телевизионные каналы, это никого не беспокоит. Я посмотрел их документы и понял: их было бы достаточно для регистрации прав собственности, если бы эти огороды не были на том месте, где они находятся. Но когда речь идет о позолоченной земле, вступают в силу подводные течения. Я думаю, что у этих огородничеств позитивные перспективы очень маловероятны. Да, есть маленькая надежда, что поможет большой общественный резонанс – очень редко, но все же иногда это работает. Может быть, совместными усилиями – юридическим и информационным сопровождением – что-нибудь и получится. Но шанс маленький: практика последних лет показывает, что мегаполисы разрастаются и сметают на своем пути все, что им мешает.

– Понятно, что, отменяя прежние акты, власти освобождают себя от обязанности давать людям компенсацию. Но вообще-то уж чего-чего, а земли в России полно – неужели жалко дать этим старикам такие же клочки земли где-нибудь еще?

– Конечно, не жалко. Но когда есть возможность минимизировать расходы, их минимизируют. Может, и можно было бы это сделать, но это лишнее телодвижение, проще просто послать юриста в суд и отсуживать у людей землю – так, как выгодно для бюджета.

Между тем члены огородничеств "Витамин" и "Унисто", нежданно для себя превратившиеся в лихих захватчиков болотных соток, пишут очередное письмо президенту.