Один упал, другого наняли. Как гибнут рабочие на стройках

45-летний бригадир электромонтажной бригады Олег Горбовский погиб на одном из объектов Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК), крупнейшего сталелитейного завода в стране. Утром 17 января 2017 года он шёл, изучая чертежи, по одному из этажей строящегося объекта – системы вдувания пылеугольного топлива в доменные печи – и провалился в узкий технологический проём, через который поднимали материалы и оборудование. По правилам техники безопасности подобные проёмы огораживаются столбиками с натянутыми тросами, а когда проём не используется, он и вовсе должен быть закрыт, но в тот день один из столбиков завалился, вокруг отверстия был разбросан мусор, Олег упал с высоты 14 метров и умер на месте. Помимо престарелой матери у рабочего остались две дочери: 17 и 19 лет, их мама умерла ещё в 2009 году.

Производство горячего проката в цехе Новолипецкого металлургического комбината

Согласно выводам комиссии по расследованию несчастного случая, основная ответственность за инцидент лежит на инженере Ланине, который не обратил внимания на неогороженный проём, более того, из материалов дела следует, что таких опасных ловушек на объекте было немало, а подрядчика неоднократно штрафовали за подобные нарушения, но результатов это не принесло. Вины самого Олега Горбовского в его гибели нет. Впрочем, как рассказал Радио Свобода коллега Горбовского из его бригады, попросивший не раскрывать его имя, на штрафы на объектах НЛМК смотрят сквозь пальцы. Сейчас молодой человек работает в некоей московской компании, обслуживающей мостовые краны. При работе на высоте сотрудники должны пристёгиваться к специальной анкерной линии, установленной на кране, но вот страховочные пояса есть, а пристёгиваться не к чему. Проверяющие НЛМК штрафуют подрядчика, если вдруг ловят непристёгнутых рабочих, но ничего не меняется. Если упадёшь – сам виноват, что полез без страховки. Органы следствия вообще часто пытаются закрывать подобные дела, сваливая вину на пострадавших: как рассказал РС тот же липецкий рабочий, следователь, расследовавший уголовное дело о гибели Горбовского, пытался сфальсифицировать протокол его допроса: "Он задавал вопросы, я отвечал, потом он распечатал [протокол], а там мои ответы были не такие, как я говорил. Получалось, что Олег сам виноват. Я сказал, что я подписывать это не буду". Следователь согласился провести допрос повторно, но новый протокол тоже не соответствовал словам рабочего. "Он в третий раз распечатал, там у нас уже почти скандальная ситуация. Я говорю, что мы, клоуны, что ли? Я не буду подписывать. Он просто порвал эти бумаги: "Всё, – говорит, – иди отсюда". По словам молодого человека, кто-то из его коллег всё же подписал показания, не читая. Что происходит с уголовным делом сейчас, родные Горбовского не знают, в базе данных липецких судов его обнаружить не удалось.

Видео, снятое сразу после гибели Олега Горбовского

Без вины ответственные

По закону родственники погибшего могут претендовать на выплаты из фонда обязательного социального страхования и требовать компенсацию морального вреда у компаний-подрядчиков, признанных виновными в гибели рабочего. Однако на деле, как поясняет воронежский адвокат семьи Горбовских Сергей Прокопьев, выплаты за моральный вред редко составляют более 400 тыс. рублей, да и получить их часто не получается: подрядчики банкротятся, а финансово стабильные компании-застройщики к подобным инцидентам прямого отношения обычно не имеют, вся ответственность за соблюдение правил безопасности передаётся по договорам исполнителям. Цепочки могут быть достаточно длинными, к примеру, Олег Горбовский работал в ООО "Центр-01", нанятом подрядчиком ООО "ПожМастер-Л", у которого в свою очередь был договор с генподрядчиком стройки ЗАО "Интех", что работало на застройщика – НЛМК. Инженер и менеджер по технадзору генподрядчика, ежедневно проверявшие стройку, на суде показали, что даже не подозревали о существовании "Центра-01", их подрядчик нанял третью организацию, в нарушение договора не уведомив об этом заказчика.

Поскольку на деле с подрядчиков взыскивать деньги было сложно, в 2013 году в 60 ст. Градостроительного кодекса появилось понятие компенсации сверх возмещения вреда, которую должен выплачивать застройщик объекта: 3 млн рублей в случае смерти пострадавшего, 2 млн в случае причинения тяжкого вреда здоровью и 1 млн в случае вреда средней тяжести. "Законодатель ввёл дополнительную ответственность, чтобы с правовой точки зрения у застройщиков появился интерес привлекать подрядчиков, соблюдающих высокие требования по обеспечению безопасности", – поясняет Прокопьев.

Впрочем, несмотря на то что закон прямо указывает, что финансовую ответственность перед пострадавшими несут лица, вины которых в несчастном случае нет, застройщики вовсе не должны терять деньги: ещё в 2009 году было отменено государственное лицензирование строительства, отрасль перевели на саморегулирование, по всей стране создали Саморегулируемые организации (СРО) строителей, проектировщиков и изыскателей. Каждая строительная компания сегодня должна быть членом одной из СРО, внеся в компенсационный фонд сумму, которая варьируется в зависимости от масштаба проектов, но начинается с 500 тыс. рублей. Именно эти деньги должны идти на выплату компенсаций: удовлетворив притязания потерпевших, застройщик может взыскать издержки в регрессном порядке с фонда СРО, где состоит провинившийся подрядчик, либо с самого подрядчика. Члены СРО (а в строительной отрасли в каждой СРО их не меньше 100) должны пополнить фонд после выплаты компенсации – саморегулирование предусматривает коллективную ответственность.

По данным Сергея Афанасьева, исполнительного директора Общественного совета по развитию саморегулирования, организации, созданной на основе четырёх крупных СРО из Санкт-Петербурга и Ленинградской области, на сегодняшних день на счетах 415 СРО скопилось до 150 млрд рублей. Только проценты за 2017 год составили, по подсчётам Афанасьева, до 10 млрд. Эти деньги просто лежат на счетах СРО, впрочем, по данным Афанасьева, до 60 млрд рублей было потеряно в связи с начавшейся в 2013 году эпидемией банкротства банков. При этом за все годы существования системы из фондов было выплачено лишь 60–70 млн рублей компенсаций, причём, по словам новосибирского адвоката Владимира Акиньшина, большая часть этих выплат были компенсациями материального ущерба самим застройщикам, пострадавшие же получили по 60 ст. всего около 10 млн. Для сравнения: страховые выплаты пострадавшим рабочим за тот же период составили 300 млн рублей – это, по мнению Сергея Афанасьева, демонстрирует, что сама система компенсационных фондов не работает, страховка понятней и эффективней.

Масштабы проблемы можно представить лишь приблизительно: по данным Росстата, в 2017 году на российских стройках пострадало 2146 человек, из них погибло – 214, но, как отмечает нижегородский адвокат Ирина Фаст, в эти цифры не входят несчастные случаи с гражданами иностранных государств, подчас работающими без договоров, с просроченными трудовыми патентами. Официально из 2146 пострадавших в 2017 году лишь 18 иностранцев. По словам Ирины Фаст, иностранные граждане, работающие на стройках по серым схемам, часто не получают вовсе никаких выплат – ни из фонда социального страхования, ни от фактического работодателя. Так, к примеру, доверители Фаст, родные 25-летнего гражданина Узбекистана Журабоя, упавшего 5 января 2018 года с высоты 11-го этажа при строительстве дома на улице Татьянин Парк в Москве, отказались подавать какие-либо иски: в суде пришлось бы доказывать факт наличия трудовых отношений погибшего и подрядчика, но найти свидетелей, готовых давать показания, сложно – трудовые мигранты боятся правоохранительных органов, судов, да и собственных работодателей, против которых они должны свидетельствовать. Никакой информации об уголовном деле по факту гибели Журабоя, несмотря на запросы, получить не удалось.

Сырой девятилетний

Даже если ты гражданин РФ и трудоустроен законно, шансов на получение компенсации мало. Большинство рабочих просто не знают о своих правах и в суды не обращаются. Чтобы помочь им, Общественный совет по развитию саморегулирования создал институт "аварийных комиссаров", которые находят информацию о несчастных случаях на стройке и выходят на родных. Вообще же принятый 9 лет назад закон о саморегулировании строительства "прописан насквозь сыро и бездумно", говорит исполнительный директор Совета Сергей Афанасьев: "Я лично приезжал на одно предприятие: вот, есть работник потерпевший, ему на лечение нужны деньги, давайте выплатим из компенсационного фонда. Он [подрядчик] говорит: "Отлично", мы говорим: "Но для этого ваш работник должен подать в суд на застройщика". Они чуть в обморок не упали: "Как, наш работник должен подать в суд на нашего заказчика, чтобы взыскать миллион? Так мне этот застройщик больше заказов не даст". Теперь он [пострадавший] числится на работе, получает зарплату, хотя лежит дома, они ему покупают медикаменты – только бы молчал". Не удобен механизм и для потерпевших: "Его придавило, он нуждается сегодня в средствах на лечение, а он вместо этого найдёт деньги на адвоката, начнёт процесс, чтобы через год гипотетически получить миллион. Да он не доживёт!"

Молчание верховного

Даже и в суде шансы на получение компенсации минимальны. По словам адвокатов из разных регионов, в стране сложилась парадоксальная практика: по идентичным делам, где должна автоматически полагаться компенсация сверх возмещения вреда, разные суды принимают диаметрально противоположные решения. По словам Сергея Афанасьева, удовлетворяется лишь 20% исков, впрочем, потом эти решения часто отменяют в апелляции, так что реально деньги получают единицы. Аварийный комиссар Владимир Акиньшин из Новосибирска ругает суды в своём регионе за непрофессионализм, они, по его словам, попросту не понимают закона. Зато в соседнем Красноярском крае иски его доверителей, пострадавших при обрушении моста, были удовлетворены. Сергей Прокопьев из Воронежа говорит, что в Воронежской и Липецкой областях суды первой инстанции чаще всего удовлетворяют иски потерпевших, а вот апелляционные суды, наоборот, принимают сторону застройщиков и в компенсациях отказывают. Так, семья Горбовских из Липецка выиграла дело в Правобережном районном суде, а Липецкий областной суд это решение отменил: в гибели рабочего виноваты подрядчики, у которых был трудоустроен погибший, а застройщик НЛМК Градостроительный кодекс не нарушал. "Так и есть! – говорит Сергей Прокопьев. – Но в законе именно и написано, что ответственность возникает без вины, а наличие трудовых отношений не является ограничением для выплаты компенсации". Другой случай: 3 июня 2017 года 52-летний Заза Кобесов погиб в Воронеже на строительстве торгового центра "Галерея Чижова" (где, по данным Сергея Прокопьева гибнет по 3–4 человека в год). Кобесов тоже упал в неогороженный технологический проём, прикрытый куском пенопласта (вообще, по словам Сергея Афанасьева, на падение с высоты приходится 90% производственных травм при строительстве). Мать и дочь рабочего выиграли иски о компенсации сверх возмещения вреда в Ленинском районном суде Воронежа, а областной суд родным погибшего отказал по тем же основаниям: вины застройщика в гибели Кобесова нет, виноваты подрядчики, у которых он официально работал.

Получить компенсацию не получается, даже если подрядчик и застройщик – это одно лицо. К примеру, 50-летнего калининградского рабочего Олега Копенкова засыпало грунтом в обрушившемся котловане при прокладке газовых труб на Московском проспекте Калининграда. Работы выполнял сам застройщик – ОАО "Калининградгазификация", главного инженера компании признали виновным в нарушении правил безопасности и приговорили к двум с половиной годам лишения свободы условно, однако в компенсации сверх возмещения вреда родным погибшего отказали: суд решил, что, поскольку Копенков официально работал в "Калининградгазификации", его семья уже получила причитающиеся ей выплаты из фонда социального страхования, а также специальную компенсацию, предусмотренную в нефтегазовой отрасли. Проиграли истцы и в Калининградском областном суде: суд пояснил, что если у погибшего были трудовые отношения с застройщиком, то положения Градостроительного кодекса на него не распространяются. По словам калининградского аварийного комиссара, адвоката Андрея Касаткина, решения судов прямо противоречат закону: да, родные получили компенсации от работодателя, но смысл 60-й статьи – в выплатах сверх всех остальных компенсаций. Советский районный суд Новосибирска вынес похожее решение по иску родных 62-летнего рабочего Андрея Рябова, упавшего в вентиляционную шахту при строительстве одного из корпусов Новосибирского национального исследовательского университета. Истцы получили компенсацию морального вреда, а "компенсация предусмотренная градостроительным кодексом является по сути компенсацией морального вреда, а законом взыскание дважды компенсации морального вреда по одному и тому же факту не предусмотрено", говорится в решении суда (пунктуация оригинала). "Суды абсолютно некомпетентны, они не понимают, что это так называемая деликтная ответственность, она наступает в силу прямого указания закона", – говорит адвокат Владимир Акиньшин. Впрочем, по мнению юриста, помимо непрофессионализма можно говорить и о коррупции: "Вот в Новосибирске многие застройщики – это депутаты Законодательного собрания Новосибирской области. А что стоит депутату позвонить в суд?"

Несмотря на явное непонимание закона судьями, за девять лет существования системы, Верховный суд РФ так и не высказался по проблеме: нет ни постановления пленума ВС, не упоминалась эта тема в Обзорах судебной практики. По мнению Ирины Фаст, это связано со сравнительно небольшим количеством дел по данной статье – ВС находит более важные вопросы для изучения. Впрочем, как пишет в своей петиции на change.org Сергей Прокопьев, апелляционные суды отменяют решения районных, следуя негласному указанию ВС. Более того, в 2018 году ВС принял несколько решений по кассационным жалобам, в которых поддержал отказы в компенсациях, пояснив, что нарушение безопасности труда не является нарушением градостроительного законодательства. "Получается, никто не несёт серьёзной финансовой ответственности за жизнь рабочего, – говорит Сергей Прокопьев. – Строители как солдаты на войне: один упал, второго наняли".