Шофер Ндувокама был участником спецоперации, связанной с убийством российских журналистов. Фиксер Мартин едва ли существовал в природе – его, вероятно, выдумал военкор пригожинского Федерального агентства новостей Кирилл Романовский. Зато имелся сотрудник ЦАРской жандармерии по имени Эмманюэль Котофио, с которым созванивался шофер, докладывая о передвижениях съемочной группы. Жандарм состоял в постоянном контакте с неким Александром Сотовым, который в свою очередь выполнял указания Валерия Захарова, "советника президента ЦАР по безопасности". На вершине пирамиды – знаменитый кремлевский повар. Вот они, а также пятеро неустановленных лиц, "двое африканских жандармов и трое европейцев", и являются убийцами Орхана Джемаля, Кирилла Радченко и Александра Расторгуева.
Таковы предварительные итоги расследования, проведенного центром "Досье", и по нему, конечно, могут возникнуть вопросы. Следует ли принимать на веру все до единого факты, изложенные в тексте? Зачем Пригожину и его подручным все-таки понадобилось убивать репортеров, чьи действия они полностью контролировали? Чтобы другим неповадно было? Но это вопросы побочные. Главные вопросы, содержащие в себе совершенно убийственные ответы, звучат иначе.
Мы ведь знаем, как откликались и откликаются на трагедию российские официальные лица – с самого первого дня, едва стало известно о событии преступления. Как досадовала, к примеру, Мария Захарова, что погибшие не уведомили о своей поездке ни Смоленскую площадь, ни посольских, и "удостоверения разных СМИ" у них оказались, понимаете ли, "просроченные". С каким азартом президент России недавно вступался за "ЧВК Вагнера" с ее неотъемлемыми правами "работать и продавливать свои бизнес-интересы в любой точке планеты", и с каким деланным равнодушием, за которым угадывалось злорадство, повествовал о судьбе репортеров. Они, мол, "приехали не как журналисты, они приехали как туристы", ну и стали жертвами "покушения местных группировок".
Трудно, согласитесь, представить, что в подобном духе смерть своих граждан комментирует вменяемая власть в нормальной стране. Напротив, руководство как минимум озлобленное на журналистов – или прямо причастное к их убийству – именно так и должно реагировать. Покрывая убийц и, ясное дело, не желая заниматься их розысками и привлечением к ответственности. Чего их искать и тем более наказывать, когда они выполняли приказ, с поставленной задачей справились и, быть может, удостоены наград? В том числе и шофер, и жандарм. Не говоря уж о поваре.
Даже странно, что до сих пор испытываем чувство потрясения, сталкиваясь с очередным убийством и его расследованием
Это представить гораздо легче, оттого публикация "Досье" с уточнениями и дополнениями автора "Новой газеты" вызывают почти безоглядное доверие. Потому практически каждое выступление на заданную тему, от которого не удерживаются в Кремле или в МИД РФ, становится косвенным доказательством вины Евгения Пригожина, его начальника, его подчиненных. Отягчающей уликой для тех, кто поименован в расследовании центра "Досье", и для тех, кто подразумевается. И ежели этим нашим подозреваемым когда-нибудь понадобится адвокат, то он наверняка с ходу посоветует им держать язык за зубами. Поскольку все ими сказанное может быть использовано против них.
Впрочем, ситуацию, сложившуюся после гибели российских репортёров в Африке, нельзя признать уникальной. Конфликты, в ходе которых отдельные смельчаки выступают против власти и подвергаются репрессиям, типичны для авторитарных и тоталитарных государств. Только на нашей памяти десятки эпизодов, и если ограничиваться лишь российскими сюжетами, то здесь и скорбный мартиролог "Новой", и Александр Литвиненко, и Наталья Эстемирова, и Борис Немцов. Есть серьезные основания предполагать, что заказчиками многих этих преступлений были люди, как бы поточнее выразиться, уважаемые, в народе прославленные и законно избранные. Так что пора бы уж и привыкнуть, и не удивляться. Даже странно, что до сих пор испытываем чувство потрясения, сталкиваясь с очередным убийством и его расследованием.
При том что цепочка и на сей раз прослеживается знакомая: шофер – пехотинцы – топтуны – организаторы – заказчик. В нашем случае – водитель и киллеры, за ними жандарм, а дальше военкор, ЧВК, над ними повар, а за ним – бездна. Разве что имена и географические названия до определенного момента поражают своей экзотикой и неповторимым центральноафриканским колоритом, но потом опять все приходит в норму: Романовский, Бурчик, Сотов, Сытый, Ходотов, Захаров, Пригожин... Имена и географические названия обретают до боли знакомые звуки и очертания. Вопросы отпадают, поскольку ответы понятны.
Что дальше? Думаю, то же самое, что и раньше: намеренный бред в официозе и уход в несознанку при обсуждении конкретных фактов, имен и должностей, занимаемых подозреваемыми в организации убийства. Дальше – тишина в тех учреждениях, где по закону обязаны расследовать преступления против российских граждан, выражая благодарность журналистам, если они помогли напасть на след бандитов. Благодарности от российских правоохранителей ждать не следует, однако мы, от себя, эту ошибку можем исправить. Выразив признательность коллегам, которые, невзирая на все препоны и риски, заметно приблизились к завершению расследования. Про "ЧВК Вагнера" и о том, чем они промышляют в Африке, какими средствами свои тайны охраняют, мы теперь знаем гораздо больше, чем Джемаль, Радченко, Расторгуев. Расплатившиеся жизнями за то, чтобы нам раскрылись эти цели и средства.
Илья Мильштейн – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции