Больше благовоний и сладострастия! Путешествие в страну ДАУ

В Париже до 17 февраля открыт проект ДАУ Ильи Хржановского – в двух театрах и музее современного искусства проходят концерты, перформансы и показывают 13 фильмов, которые снимались в Харькове в декорациях секретного советского института, работавшего с 1938 по 1968 год. Главного героя – главу отдела теоретической физики института – играет дирижер Теодор Курентзис. Его зовут Дау – так друзья называли физика Льва Ландау (1908–1968). Отправной точкой для создания ДАУ стали мемуары вдовы академика Ландау, Коры Дробанцевой, "Как мы жили".

Марина Абрамович стоит босиком на песке возле крошечного костра, сжимая пожухлую ветку можжевельника. Алтайский шаман в серой меховой шапке объясняет, что в детстве ее окружил и покалечил снег и она обречена навеки остаться одинокой из-за проклятья старухи-родственницы. За этой сценой, словно за петушиным боем, напряженно наблюдают грузные гэбэшники в фетровых шляпах.

Где все это происходит? Галлюциногенный напиток аяуаска, который готовят из вареных лиан амазонские колдуны, способен полностью изменить восприятие времени и перенести сознание в прошлое. Во время магической церемонии в Перу я, отведав аяуаски, отворил окно в небесах и очутился в Чикаго 1920-х годов, в бутлегерском варьете. Советские ученые в 14-й части ДАУ тоже пьют это зелье, интеллигентно блюют в ведерко (аяуаска вызывает рвоту), а потом, закрыв глаза черными повязками, мчатся на машине времени. Лишь один подопытный отказывается от повязки. Это известный математик Дмитрий Каледин, профессор РАН. Погружаясь в трип, он желает глядеть на свою жену, белокурую красавицу Олю, лежащую на соседней кушетке. Оля была порноактрисой и моделью, сегодня, в 2019 году, она инструктор по скалолазанию, а в параллельной жизни, в XX столетии – буфетчица ДАУ-института.

Четырнадцатая часть обрывается на полуслове – психиатр Джеймс Фэллон, исследующий сознание серийных убийц и Владимира Путина, рассуждает о насилии в американском массовом сознании, отвечая на вопрос харьковского тюремщика Владимира Ажиппо. Это не финал ДАУ, потому что в фильме история существует одновременно в нескольких измерениях, без явного начала и конца. По одной из теорий времени, которую объясняет Каледин, всякий раз, когда человек делает выбор, реальность раздваивается, и все варианты существуют параллельно, ветвясь, словно пышная крона дерева.

В каком времени существует ДАУ? Главный герой, как и дирижер Теодор Курентзис, – грек, только Курентзис родился 24 февраля 1972 года в Афинах, а Дау – 24 февраля 1905 года в Константинополе. Через 3 года, в 1908 году, в Баку появится на свет Лев Ландау. В 1922 году Дау-Курентзис эмигрирует в Петроград, спасаясь от греко-турецкой войны. В 1933 году он встретит свою будущую жену Нору, в том же году Лев Ландау познакомится с Корой Дробанцевой, в 1946-м заключит с ней брак. В 1949-м Дау женится на Норе. Обе пары подпишут пакт, подразумевающий отказ от ревности, зависти, домашних скандалов. "Я буду отдавать тебе 60% своей зарплаты на домашнее хозяйство, – сообщает Дау Норе. – 40% оставлю себе на благотворительность (у меня много друзей, которым нужно помогать) и развлечения. За каждое нарушение договора ты будешь платить мне сто рублей". Главный принцип пакта: свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого. И Дау, и Ландау считают, что брак не должен ограничивать их сексуальность. "Как можно больше благовоний и сладострастия", – с греческим акцентом говорит Дау-Курентзис служанке Кате и ласкает ее, не стесняясь присутствия Норы.

В 2008 году, когда режиссер Илья Хржановский еще давал интервью, он говорил о мистическом финале жизни академика Ландау: не веривший в Бога и больше всего боявшийся физической боли человек на православное Рождество 7 января 1962 года попадает в автокатастрофу и проводит 6 лет искалеченный, в страшных мучениях. 1 апреля 1968 года Ландау умирает. В параллельной вселенной осенью 1968 года Дау, как и большинство его коллег, исчезает при разгроме института и считается пропавшим без вести. В одиннадцатой части ДАУ, в том же 1968 году, Нора становится любовницей собственного сына, гения-олигофрена Дениса. В 2011-м умирает сын академика Ландау, Игорь Львович, и в том же 2011-м завершаются съемки фильма, а Марцинкевич-Тесак и другие московские нацисты разрушают декорации института, в которых почти три года жили персонажи ДАУ, перебравшиеся из нашего времени в СССР.

В парижском Театре де ла Виль, где с 25 января показывают проект ДАУ, я спускаюсь в подвал, заполненный серебряными кабинками. На мониторе выбираю фрагмент из 700 часов, отснятых в харьковском институте, и попадаю на собеседование: начальник службы безопасности, Владимир Ажиппо, проводит его с только что прибывшими в Харьков Тесаком и его приятелями, которым предстоит разрушить институт. Ажиппо спрашивает Тесака, знаком ли тот с Дмитрием Германовичем Румянцевым. Тесак напрягается. Он и приехал в Харьков в надежде повстречать здесь Румянцева, бывшего фюрера Национал-социалистического общества и помощника депутата Госдумы Альберта Макашова. Для чего? "Да мы бы хотели поставить его на колени и обоссать", – объясняет Тесак. Он считает, что по вине Румянцева провел два года в тюрьме. Арестовали его в 2007 году, но разговор происходит в 1968-м. Потом на экране появляется сам Румянцев и начинает объяснять тому же Ажиппо, что Гитлер был во многом прав, но зря преследовал евреев. "То, о чем мы говорим, в журнале "Огонек" не напечатают", – подытоживает Ажиппо. Вокруг все тот же брежневский Советский Союз, в котором добровольно оказались люди из XXI века. Ветки времени разошлись во все стороны.

В фильмах ДАУ запечатлено поразительное сосуществование реальных людей, переброшенных в прошлое, и вымышленных персонажей, проживающих две жизни: в седьмом фильме Дау приглашает в гости подругу Теодора Курентзиса, греческую театральную актрису Марию Нафпльоту, в ДАУ-3 Нора принимает у себя мать актрисы Радмилы Щеголевой. Или это Радмила Щеголева принимает у себя мать Норы?

Театр де ла Виль и Театр Шатле смотрят друг на друга, фасады ободраны, двери выломаны и заменены временными, заклеенными плакатами DAU. Идет капитальный ремонт, но на три недели рабочие изгнаны, и два огромных здания захвачены ДАУ-институтом. Никаких плюшевых кресел и ковров, эпоха барона Османа исчезла, наступило неопределенное время. Главная сцена Шатле, где в 1911-м Дягилев поставил "Петрушку", завалена строительным мусором, с потолка тянутся белые провода, похожие на удавки, оставлен лишь коридорчик для посетителей. В подвале кроется "Секс-бар" с порнокассетами, надувными мужчинами и женщинами, дилдо, скабрезными картинками и гривуазными креслами. В меню – пиво "Балтика" и компот, напитки подают в оловянных солдатских кружках, закуски – в собачьих мисках. На четвертом этаже – терраса, отсюда открывается вид на соседний театр. Илья Хржановский хотел связать два здания временным мостом или подземным ходом, но не получил разрешения, поэтому соединяет их лишь красный луч прожектора. На террасе собачатся официантка и уборщица – точно такими же голосами, как Наташа и Оля в фильме, который я только что посмотрел. На столах стоят такие же похожие на выдолбленный мавзолей пепельницы, что и в кабинете Курентзиса. Возможно, где-то тайком работает камера Юргена Юргеса, оператора, снимавшего ДАУ.

Зрительный зал в Театре де ла Виль тоже опустошен, но здесь есть экран и можно смотреть кино в компании восковых фигур советских людей. Фигуры сделаны столь искусно, что живые зрители кажутся куклами. Там, где прежде находилась сцена, висит огромное серебряное зеркало, в котором отражается то, что творится в провале оркестровой ямы. В паузах между сеансами внизу анонимно и без анонсов выступают музыканты. Чтобы ответить на мой вопрос, кто играет Чайковского в бетонной пропасти, служительнице приходится разыскивать начальника с засекреченным расписанием показов: так я выясняю, что за роялем сидит знаменитый пианист Михаил Рудый, остальные слушатели этого не знают. Принцип ДАУ – анонимность. Никаких титров, никаких пояснений, программа известна только посвященным, и фильмы показывают в пяти залах непонятно когда и в непостижимом порядке.

Ждем выступления оркестра MusicAeterna Теодора Курентзиса, обещают начать в полночь, потом в час ночи. Уходим, не дождавшись, в два, потом выясняем по тэгу в твиттере, что концерт перенесли на следующий день. Если кому-то посчастливилось попасть, на то воля Божья. В одной из зон ДАУ общаются с посетителями священники, шаманы и раввин, к ним стоит очередь. Встречи с глазу на глаз проходят в серебристых кабинках, а в центре зала, названном "Революция", стоит невероятное пунцовое ложе, похожее на гроб. На порочную постель смотрит огромное изваяние унылого идола из опочивальни Дау-Курентзиса.

Кадр из фильма ДАУ

Каждая часть ДАУ предваряется увертюрой, экран темен, и лишь потом, когда музыка стихает, появляется изображение. Как правило, это обработки советских мелодий, сочиненные Леонидом Федоровым. В уже ставшей знаменитой 12-й серии, где творится любовная история дворников Валеры и Саши, звучит искаженная "Темная ночь". Во второй серии, где сотрудники МГБ издеваются над физиком Андреем Лосевым, увертюрой становится разрушенный гимн СССР. Сравнение ДАУ с оперным циклом вполне оправданно, физики ищут кольцо Нибелунгов, делая операции на мышином мозге.

Лев Ландау

Лев Ландау музыку не любил. Дау-Курентзис, заключив супружеский пакт с Норой, долго и упоенно готовит баранью ногу под симфонию Моцарта. "Идите в "Секс-бар", там будет джазовый концерт", – советует мне служитель. – "Кто выступает?" – "Какой-то русский музыкант". Оказывается, что среди порнокассет и дилдо играет на контрабасе Владимир Волков. За музыку в проекте ДАУ отвечает Брайан Ино, и свою работу он выполнил безупречно. Лабиринты Театра Шатле превращены в колоссальный музыкальный механизм: в каждом коридоре и на каждой лестнице возникают новые мелодии, шум, шелест, гудение, скрип и рев. Служебные помещения театра, где сто лет назад проходили Дягилевские сезоны, расписаны русскими мастерами: Ольга Гуревич обыгрывает мотивы декораций Пикассо для балета "Парад", Борис Шаповалов напоминает о связи ДАУ с сезонами Дягилева, а основную инсталляцию разработал главный художник ДАУ Денис Шибанов. Именно он придумал облик харьковского института, преобразил огромный бассейн, украсив его стены технологически-гинекологическими барельефами: советские ракеты проникают в стальные вагины.

ДАУ – фетишистский проект. Административный этаж Театра де ла Виль превращен в коммунальную квартиру, где пахнет мочой, гниет нашинкованный лук и висит вышивка Сергея Бугаева-Африки "Джон Кейдж передает знамя социалистического соревнования Курехину". Тысячи предметов, знакомых советским людям, любовно собраны здесь: от семейных трусов до книги Жоржа Сименона "И все-таки орешник зеленеет". Квартира обитаема – сидят статисты в советских нарядах, кто-то бренчит на гитаре, а в дальнем закутке принимает посетителей алтайский шаман. По коммунальной кухне бродит тетка в вязаной кофте, а за окном – башня Сен-Жак, которую воспел Андре Бретон. Илья Хржановский сделал советских людей живыми вещами, такими же артефактами из Атлантиды, как сувениры из лавки на первом этаже театра: здесь можно приобрести копии выпущенных в СССР скалок, молотков для отбивки мяса, презервативов Баковского завода резиновых изделий, маркированных ноябрем 1968 года (время разгрома ДАУ-института), и банки рыбных консервов. В 14-й серии ДАУ на этикетках таких же банок изменены надписи: вместо сайры и сгущенного молока возникает аяуаска.

Восковая фигура Владимира Ажиппо

В Париже выстроен треугольник ДАУ, третья его вершина находится в центре Помпиду. Здесь тоже обитают герои фильма. Каждый день, 10 часов подряд, не обращая внимания на посетителей, бродят по своей квартире советский ученый и его семейство. На эксгибиционистскую роль живого экспоната согласился все тот же знаменитый математик Дмитрий Каледин. Из тьмы за актерами и посетителями наблюдает восковая фигура Владимира Ажиппо, харьковского тюремщика, сыгравшего в ДАУ главу службы безопасности института и умершего в 2017 году в Лондоне во время работы над монтажом фильма. В Ажиппо, авторе книги о тюремных понятиях "Не зарекайся", Илья Хржановский открыл великого актера: сцену допроса буфетчицы Наташи (фильм ДАУ-8), уже не раз описанную восхищенными и возмущенными рецензентами, невозможно забыть. Столь же превосходным актером оказался Теодор Курентзис, которого Хржановский выбрал на роль Дау только по одной причине: он хотел, чтобы главного героя играл гений. В мире ДАУ существуют четыре касты: гении, обычные ученые, наблюдающие за институтом сотрудники МГБ и охлос, призванный угождать и убирать мусор, а после работы ныряющий в водочное счастье. Физики разгадывают божественный замысел, плебеи имеют на Всевышнего прямой выход. "У меня была одна женщина в Пятигорске, Зиночка", – рассказывает Богу сидящий на унитазе дворник Валера.

Визовый центр ДАУ

Фетишизм ДАУ имеет очевидную эротическую подоплеку. Всех актеров заставляли носить неудобное советское нижнее белье – винтажное или специально пошитое по древним выкройкам. Серебряные кабинки, в которых показывают несмонтированные потоки ДАУ-диджитал, могли бы стоять в порнокинотеатре. Связь между советской наукой и сексом описана еще в поэме Вознесенского "Антимиры" (1961): “Вселенной правит, возлежит Антибукашкин, академик, и щупает Лоллобриджид”. Именно таков Дау-Курентзис. В мире гениев отменены мещанские запреты, богам угождают гетеры – девушки, готовые раздеться, как только пожелает повелитель.

В фильме ДАУ-9 физик Никита Некрасов назойливо добивается от кроткой, но совестливой жены ответа, согласна ли она предоставить ему полную сексуальную свободу. Девятая серия разделена на две части. Прихожу смотреть вторую, вижу в зале Джона Малковича, потом рядом со мной на неудобный стульчик пристраивается Дени Лаван. Увы, по ошибке вновь запускают первую часть, которую я уже видел, и финал истории Никиты Некрасова не удается узнать. Не могу и разгадать логику деления двух парижских театров на сектора. Различные помещения маркированы так: "Материнство", "История", "Истерия", "Животное", "Оргия", "Власть", "Беспокойство". Бетонная яма, где выступают музыканты, называется "Боги".

Зона под названием "Истерия" в театре Шатле

Главная проблема ДАУ – закрытость и параноидальная конспирация, раздражающая и унижающая зрителей. Советский Союз был территорией невыносимых неудобств, и ДАУ становится его отражением, причем к сознательным помехам добавляются ошибки планирования, так что уже не поймешь, что сделано нарочно, а что по небрежности. ДАУ – это своего рода БДСМ-государство, и для того чтобы в него попасть, необходимо приобрести не билет, а визу. Я покупаю бессрочную, заполняя анкету со множеством личных вопросов, пародирующую опросник посольства тоталитарной страны. "Согласны ли вы с тем, что каждый имеет право добиваться собственного счастья, даже если эта цель ведет к деструкции?" Лев Ландау, убежденный, что человек непременно должен быть счастлив, ответил бы на этот вопрос твердым "да". Точно так же отвечаю и я.

Каким-то образом Илье Хржановскому и его команде удавалось на протяжении десяти лет, пока шла работа над проектом, сохранять его основные параметры в тайне, несмотря на то, что в подготовке ДАУ участвовали тысячи людей. До сих пор непонятно, готов ли центральный фильм, ДАУ-1, и сколько всего частей у сериала. Говорят, что в Лондоне и Берлине, куда ДАУ переберется из Парижа, программа будет расширена и появятся новые серии, пока еще не смонтированные. Режиссер интервью не дает, участники проекта подписывали обязательство не разглашать тайны и свои обязательства выполняют. На входе в два парижских театра посетителей тщательно проверяют, мобильные телефоны нужно сдавать в камеры хранения, порой сканируют зрителей даже у входа в кинозалы. Свирепые охранники стоят повсюду и следят за обладателями виз, точно как гэбэшники за интуристами.

Советские люди только тем и занимались, что обманывали государство и нарушали его унизительные правила. Разумеется, и в царстве ДАУ мы поступаем так же: восковую девушку, заглядывающую в серебряную кабинку, я фотографирую тайком.

Дауфон – устройство, которое создает программу для тех, кто приобрел долгосрочные визы, – зовет на исповедь. Не знаю, кто ожидает меня в серебряной кабинке – алтайский шаман или Марина Абрамович? Но там сидит парижанка Ирина. Она задает вопросы о моем советском детстве. "Плакаты каких поп-звезд висели у вас в спальне?" Объясняю, что в брежневском СССР не выпускали таких плакатов, но, выйдя из кабинки, вспоминаю, что у меня был роскошный календарь Совэкспортфильма с портретами Людмилы Чурсиной и Анастасии Вертинской. Ирину инструктировали не вести себя подобно психиатру, но все равно получился сеанс психоанализа, проявляющий вытесненные воспоминания. Возможно, одна из задач ДАУ – на время превратить иностранных зрителей в советских людей, а бывших советских опрокинуть в прошлое. И актеры, и статисты, и зрители ДАУ участвуют в психологическом эксперименте, цель которого нам неведома.

Интервью записывается на дауфон, его можно стереть, а можно и оставить для всеобщего просмотра. Решаю оставить – все равно большинство посетителей не понимает по-русски. Почти все зрители с наушниками: Изабель Юппер и Жерар Депардье озвучивают сложные диалоги; подозреваю, что слушать такой перевод одно мучение, субтитры были бы уместней. Но все шоу построено на мучениях. Актерам, занятым в ДАУ, специально шили неудобную одежду, чтобы ее было неприятно носить.

На первых порах у фильма ДАУ имелось российское государственное финансирование. Потом Минкульт потребовал и получил свои средства назад. Главным спонсором стал мультимиллионер Сергей Адоньев. По подсчетам Би-би-си, проект обошелся в 70 миллионов долларов. Даже если это и так, деньги потрачены на благое дело. ДАУ – творение ни на что не похожее, распространяющееся, как волшебная медуза, во все сферы – от электронной музыки до моды: Comme des Garçons посвящает ДАУ-институту свою коллекцию, в бутиках в Токио и Лондоне открыты инсталляции с картинками из фильма и черепами волшебных зверей. Но даже если позабыть о музыке, фресках, антикварных презервативах, шаманских ритуалах, наблюдении за квартирой Дмитрия Каледина и прочем гарнире и рассматривать ДАУ просто как кино, то и этого вполне достаточно для восторга. Илья Хржановский придумал небывалый мир, тайную вселенную, где не работают законы времени и слились семейная драма (зрители вспоминают Бергмана), реалити-шоу, литургия, сталинская стройка, БДСМ-оргия и спиритический сеанс.

Очередь за визами на ДАУ

Сценаристом ДАУ на первых порах был Владимир Сорокин, и его стилистические приемы иногда заметны, особенно в ДАУ-3, где в разговорах Норы с матерью постоянно меняются лексические регистры. Но я вспоминаю другого писателя, Рэймона Русселя. В его романе Locus Solus гениальный богач Кантерель демонстрирует друзьям свое поместье, где размещены невероятные изобретения: машина, создающая мозаику из человеческих зубов; карлик, который режет себя, чтобы выделять кровавый пот; колдун, предсказывающий судьбу младенцу-Вагнеру; танцующая ундина и ледник с ожившими трупами, разыгрывающими трагические эпизоды из собственной жизни. Институт ДАУ – такое же поместье, в которое нам посчастливилось попасть на экскурсию.

За 4 дня я посмотрел 9 частей фильма, бог знает сколько часов просидел в серебряных кабинках и с удовольствием провел бы в подвалах разрушенного парижского театра, между "Истерией" и "Материнством", еще вечность. ДАУ – огромный русский роман, и его следует читать до конца. Но приходится сдавать дауфон, снимать карточку с визой и уезжать. Из глубины буфета на меня укоризненно смотрит восковой психиатр Джеймс Фэллон.