Меж двух огней

• Российские власти призывают население к увеличению рождаемости, но государственная поддержка многодетных семей очень незначительна.
• Московская реновация проходит с нарушением всех возможных правил, норм и обещаний представителей власти.

РОЖАЙТЕ БОЛЬШЕ – ПРОСИТЕ МЕНЬШЕ

Ольга Жигулова из Краснодарского края добивается повышения пособий для многодетных семей. Несколько дней она провела в одиночных пикетах у Государственной думы. Ольга одна растит девятерых детей, муж ушел из семьи пять лет назад и не платит алименты, а ежемесячное пособие от государства на всех детей – пять тысяч рублей. Сначала женщина обращалась к руководству края, потому что пособия многодетным устанавливают именно региональные власти, но помощи не дождалась. Депутаты, с которыми Ольга встретилась в Москве, посоветовали ей искать спонсора или временно сдать детей в приют, пока не улучшится финансовая ситуация.

^{Видеоверсия программы}

Вот что думает об этом президент Ассоциации по реализации социально значимых программ в сфере семьи, материнства и детства Елена Фоминых, сама многодетная мама.

Елена Фоминых: Это совершенно стандартное состояние многодетной семьи, особенно такой много-многодетной, в которой воспитываются девять кровных деток. Я очень хочу, чтобы развеялись мифы о государственном сверхобеспечении многодетных семей.

Марьяна Торочешникова: Если послушать многодетных в Москве, то, в общем, не так уж все тут и плохо. Помимо всяких социальных льгот на жилье, коммуналку, проезд, еще существуют какие-то льготные кружки, пособия, подарки, единовременные выплаты, их обеспечивают жильем.

Елена Фоминых: Москва и Россия – это два совершенно разных государства с совершенно разным государственным социальным обеспечением тех или иных категорий граждан. Но даже такая распрекрасная Москва не предоставляет жилье многодетным семьям. Люди стоят в очереди по 20, 30, 40 лет, вырастает уже несколько поколений, но никаких льгот и преференций в Жилищном кодексе РФ для многодетных семей не предусмотрено.

Марьяна Торочешникова: Бесплатная парковка.

Елена Фоминых: Это только для многодетных Москвы, если у них есть что парковать. Да, социальные гарантии в Москве как отдельно взятом регионе, государственная поддержка многодетных семей, приемных семей, семей с детками-инвалидами очень серьезно отличаются от других регионов России. Каждый регион принимает решение о приоритете трат бюджета, и если остаются денежки на социальное обеспечение многодетных семей, то они, наверное, туда идут. Вот Краснодарский край – один из показательных регионов, где материальные гарантии со стороны государства даже не минимальные. Для сравнения: Ольга получает в год на всех своих девятерых детей 70 тысяч рублей пособий, а на обеспечение заключенного в стране выделяется 220 тысяч рублей в год.

Марьяна Торочешникова: И правозащитники подчеркивают, что этих денег тоже не хватает для того, чтобы заключенные в российских колониях существовали нормально.

Елена Фоминых: Оля – работающая многодетная мама. В Москве сейчас введены ограничения, и чтобы получать пособие на ребенка, вы должны доказать, что вы – малоимущая семья. Для этого нужно подать документы обо всем имуществе, которое у вас есть, о квадратных метрах жилья, и любая постройка на землях ИЖС считается пригодной для места постоянной регистрации и включается в расчет имущества этой семьи. Есть вопиющие случаи, когда, имея квадратные метры в какой-то халупе во Владимирской области, многодетная семья с мамой-одиночкой не имеет права получать детские пособия.

Марьяна Торочешникова: А в Москве малоимущие – это сколько?

Елена Фоминых: Есть разные прожиточные минимумы. Я – многодетная мама Подмосковья, и там это 12 тысяч рублей на каждого члена семьи. В Москве, я думаю, порог чуть побольше. Я знаю, что в регионах есть и семь, и восемь тысяч рублей – это прожиточный минимум на члена семьи, когда назначается пособие.

Марьяна Торочешникова: А для чего ввели эти ограничительные меры?

Елена Фоминых: На мой взгляд, в Госдуме, в Совете Федерации, во всех эшелонах власти у нас нет человека, знающего проблемы семей. Когда мама остается одна, она обивает пороги сначала мировых судов, а потом служб судебных приставов, упрашивая найти бывшего мужа. Зачастую, находя его, Служба судебных приставов сталкивается с тем, что взять с него нечего или формально у него копеечный доход, и он не может принести своим детям никакого дохода. Поэтому обязательно нужна государственная финансовая подушка между алиментоплательщиком и получателем алиментов. Любая мама в России должна получать алименты хотя бы в размере прожиточного минимума, а государство должно уже потом получать эти алименты с должника. Должны быть гарантии, а не такие жуткие истории, как у Ольги.

Марьяна Торочешникова: Но вы же, наверное, слышали комментарии: "Вас никто не просил рожать! Если не на что кормить детей, зачем вы рожаете?"

Елена Фоминых: За пять лет моей общественной жизни и за двадцать лет материнства этот вопрос меня просто достал. Он унижает достоинство любой матери, тем более многодетной. И потом, я считаю, что это антигосударственный вопрос в той демографической ситуации, в которой находится страна. Меня просило рожать мое материнское сердце, души моих будущих, а сейчас горячо любимых детей, божественная родовая составляющая этого великого дела деторождения. Меня этим вопросом не ввести в ступор, но простую многодетную маму можно выбить им из колеи на несколько лет.

Марьяна Торочешникова: С одной стороны, чиновники призывают: "Рожайте, рожайте, рожайте, нам нужны дети", – по регионам вводят все больше ограничений, связанных с абортами, не разрешают рассказывать молодым девочкам и ребятам о контрацепции, а с другой стороны, как только рождаются дети, чиновники говорят: "А мы не просили вас рожать, что вы к нам пришли за деньгами?"

Елена Фоминых: Да, это что-то несопоставимое. Все меры, которые сейчас принимаются, – это серьезные меры, национальные проекты, это и обращение президента к Совету Федерации с тем, чтобы сделать льготную семейную ипотеку, жилищные и детские вычеты, и это стимулы, которые на какой-то совсем короткий промежуток времени простимулируют семьи к рождению детей. И материнский капитал – это стимуляционная мера. Но если мыслить здраво, если ставить цель стабилизировать демографическую обстановку в РФ, то нужно думать о фундаменте. А фундаментом в этой стране может стать только многодетная семья.

Когда многодетная семья станет в России самым благоприятственным типом семьи, тогда демографическая ситуация начнет улучшаться. Сейчас прорабатывается закон (очень долго прорабатывается) о статусе многодетной семьи, который должен не только определить ее статус, но и дать определенные преференции и гарантии по этому статусу – не помощь, не эти подачки, нищенские детские пособия, которые ты получишь, только если будешь обивать все пороги, а именно гарантии.

Марьяна Торочешникова: Ведь большинство этих пособий носят заявительный порядок, то есть если не придешь и не добьешься, не соберешь все документы, то и не получишь их.

Елена Фоминых

Елена Фоминых: Все льготы и преференции имеют заявительный характер. Наша правовая компетенция напрямую влияет на качество жизни семей. Многие и не знают о том, что положено, чего можно добиваться от государства.

Марьяна Торочешникова: Закон о многодетных семьях сейчас разрабатывается в Совете Федерации, но я уже видела отрицательные отзывы на этот законопроект, который еще даже не вносили в Думу.

Елена Фоминых: Сейчас этот проект называется – "Закон об основных гарантиях многодетным семьям в РФ". Пусть они сравнят этот проект закона с законом о статусе члена Совета Федерации и депутата Государственной думы или с законом о статусе военнослужащего, и говорить будет уже не о чем. И прожиточный минимум тогда станет адекватным, когда зарплата члена Совета Федерации и зарплата депутата Госдумы будет равна прожиточному минимуму, установленному в стране, только тогда мы сможем говорить о справедливой социальной политике. Сейчас, увы, этого нет.

Тот проект закона, который видела я, четко обозначает именно статус многодетной семьи: многодетной семьей будет являться семья с тремя и более детками до достижения младшим ребенком 18-летнего возраста. Все остальное, что там прописано, имеет формулировки "может предоставляться" (а может и не предоставляться), то есть по факту этот законопроект несет для многодетной семьи реальную опасность потерять уже то, что она сейчас имеет.

Марьяна Торочешникова: А для чего он вообще нужен? Чтобы объединить все эти разрозненные законодательные, подзаконные акты?

Елена Фоминых: Это определенный кодекс, набор тех или иных льгот, прописанных в указе президента 1992 года, каких-то моментов федеральных льгот и тех прав, которые имеют все семьи в России. Но в этом законе обязательно должны быть три фундаментальные меры поддержки многодетной семьи. Первая – это жилье. Вот многодетная семья с шестью детками живет на 28 квадратных метрах, то есть пространства на каждого меньше, чем выделяется под место на кладбище. Это чудовищные жилищные условия, и никаких перспектив их улучшения сейчас у многодетной семьи нет. Нынешняя многодетная семья даже не затронута этой социальной ипотекой президента.

Значит, первая фундаментальная мера – гарантия государства на улучшение жилищных условий, то есть чем больше в семье рождается деток, тем лояльнее к тебе становится и ипотечное кредитование, и государство. Но есть семьи, которые никогда не смогут позволить себе ипотеку: такие, например, как семья Оли Жигуловой. Второе – это материальные гарантии со стороны государства после рождения третьего и последующих детей. У нас поддержка приемной семьи осуществляется на очень высоком уровне, и то люди жалуются и добиваются увеличения льгот и преференций. В приемной семье каждый родитель имеет вознаграждение за свои родительские функции, которые он несет по отношению к приемному ребенку, также приемной семье на каждого ребенка выделяется компенсация на затраты и очень немаленькие ежегодные пособия на каждого ребенка. Труд приемного родителя ценится гораздо выше, чем труд многодетной матери. Приемные родители получают пенсионный страховой стаж, и они совершенно спокойно могут воспитывать своих приемных деток.

Я преклоняю колени перед приемными родителями, но я категорически против этой огромной бездны между кровным и приемным родительством. Доходит до абсурда, когда детей отбирают у кровной мамы и отдают в приемную семью, потому что кровная мать не может дать квадратных метров и обеспечения на нужном уровне.

Марьяна Торочешникова: Вместо того чтобы помочь кровной семье.

Елена Фоминых: Да, изначально укрепить фундамент – традиционную русскую семью. То же самое, кстати, и в отношении деток-инвалидов: почему ни поддержать маму, которая оказалась в этой ситуации? Нет, мы будем создавать профессиональные семьи и платить огромные деньги профессиональным родителям за обслуживание этих деток.

ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД-АД

В московских районах, которые власти намерены реновировать, проходят общественные слушания, где жителям сообщают о новой планировке обжитых кварталов. Вместо пятиэтажек – десятиэтажные высотки, а то и дома до сорока этажей. Жители опасаются, что в новых дворах не то что машину будет негде поставить – места для людей не хватит.

Реновация

Вот комментарии адвоката Станислава Станкевича и московской активистки Лады Юрьевой.

Станислав Станкевич: Любому москвичу, который внимательно слушал представителей руководства города, было ясно, что они темнят. Собянин говорил про одну этажность, Хуснуллин – про другую, главный архитектор города Кузнецов вообще периодически менял показания, а сейчас он открыл нам, что основная цель реновации – не только улучшить жилищные условия, но и рационально использовать земли города. Рационально – это значит вразрез с законом, с утвержденными ранее нормативами и планировкой города.

Напомню, что москвичи в кварталах пятиэтажек приватизировали не только свои квартиры, но и общее имущество: к этому относилась и благоприятная окружающая среда, и территория, прилегающая к дому, и на единицу земли было определенное количество жителей, которое не могло увеличиваться в разы. Это была определенная советская инфраструктура, на которую сейчас будут сажаться все эти многоэтажки.

Я не понимаю, чем недовольны москвичи, ведь они сами голосовали за все это. Более того, со времен большого митинга в мае 2017 года крупных выступлений не было – значит, в целом всех все устраивало. Под программу реновации почему-то попали не только хрущевки, но и подозрительно много девятиэтажек, прилегающих к парку Кузьминки: там просто очень хорошее место для застройки.

Я думаю, москвичей ждет сюрприз, когда они узнают, как их будут переселять. Первые ласточки уже есть. На сайтах судов уже можно найти кучу заочных решений, когда собственников якобы надлежащим образом извещали, но без них выносили решения не только о лишении их собственности на квартиры в текущих домах, но и о принудительном признании за ними права собственности на какие-то другие квартиры, с которыми они явно не соглашались. Более того, к этим решениям прилагаются сделанные под копирку требования департамента к немедленному исполнению, то есть людей могут выселять из квартир еще до обжалования в апелляционной инстанции.

Марьяна Торочешникова: Вроде как проходят публичные слушания, на которых с людьми должны обсудить, что построят в их районе, но никакого обсуждения нет, потому что решения уже приняты, и людей просто ставят перед фактом. Выходит, в этой ситуации невозможно ни на что повлиять?

Станислав Станкевич

Станислав Станкевич: Выходит, что так. И стартовые площадки определяются еще до всяких слушаний. В районе Черемушки строятся два дома друг напротив друга, на месте специально отведенных мест для хранения автотранспорта, и никаких слушаний там точно не проходило. Для чего вообще тогда нужны слушания и этот архитектурный конкурс, когда, видимо, для отвода глаз приглашались именитые западные архитекторы? В стране, где право собственности незыблемо, за такое не только неминуемо лишили бы должности, но, возможно, было бы и уголовное преследование. Европейская конвенция предполагает, что ни государство, ни какие-либо группы не могут уничижать чужие права, а здесь мы видим, что главный архитектор считает: текущие права людей, которые они получили, приватизировав дома и земельные участки, текущие планировки, которые делались на основе санитарных нормативов, – это нерациональное использование земли. А кто он такой, чтобы переделывать чужие имущественные права?

Марьяна Торочешникова: Лада, проходили ли в вашем районе публичные слушания?

Лада Юрьева: Первая волна публичных слушаний прошла одновременно в шести районах, они начались 4 апреля и длились семь дней. Все как под копирку: на первом этапе делается экспозиция, где показывается проект, проектанты в управе должны объяснять, что именно будет происходить в районе. Но ни в одном районе не было предоставлено вообще никакой проектной документации, предлагалось оценивать эскизы и красивую визуализацию. Мы настойчиво пытались добиться от проектантов того, что они по закону обязаны представить на публичные слушания: проектной документации и конкретных цифр, но ни в одном районе не было представлено ни одной цифры.

Мы задавали очень конкретные вопросы: на сколько увеличится плотность застройки и плотность населения? Проектанты говорили, что они не знают, что плотность увеличится незначительно, максимум на 30%, и это входит в стандарты реновации, но гарантий они дать не могут. Мы говорили: "Хорошо, скажите, какое количество домов и квартир будет построено?" Они отвечали удивительные вещи: "У нас нет этой информации, потому что в ТЗ такого не было, там была задана только этажность, а количество квартир мы не рассчитывали".

Мы нашли на сайте госзакупок уже проведенные тендеры на выполнение проектной документации, в которых есть все данные. Причем эти заказы выполнены, акты приемки работ подписаны, там есть и количество квартир, и квартирография, и транспортные развязки, и увеличение плотности населения. И ни про какие 30% там, к сожалению, речь не идет, а по всем районам происходит увеличение в плотности как минимум в три раза.

Марьяна Торочешникова: То есть не на 30%, а на 300% процентов! А вы, жители районов, можете сейчас каким-то образом на это повлиять? Законы РФ дают возможность законно вмешаться в этот процесс?

Лада Юрьева: Есть такой инструмент, как публичные слушания, который, впрочем, носит рекомендательный характер: их результаты проектная комиссия, префектура может принять к сведению, а может не принять. Но даже в этом случае во всех районах шли массовые подтасовки. Не было обязательного предварительного публичного уведомления об этих слушаниях. Формально в местной газете был абзац о том, что "скоро у нас будут публичные слушания", и все.

Естественно, никто об этом не знал. Узнав практически случайно, за три дня до начала экспозиции, мы решили взять на себя работу префектуры и уведомить соседей о том, что такое грядет и хорошо бы нам принять в этом участие, выразить свое мнение. Мы печатали листовки, расклеивали их. Через два дня поступила команда из "Жилищника" моментально срывать эти листовки. Проектанты и префектура клянутся, что они рассмотрят все пожелания, в том числе и о снижении этажности. Мэр Собянин лично гарантировал, что будет не более 14 этажей. При этом во всех проектах есть доминанты и в 22, и в 25, и в 30 этажей. Обещали, что будет сохранена благоприятная среда, но это категорически не так: дворы без машин, парковок нет, разве что платные подземные парковки по полтора миллиона. При этом сносят детские сады, электроподстанции, все новостройки сажают на старые коммуникации, которые и сейчас уже работают на пределе своих мощностей. Я не знаю, что это такое: то ли осознанное вредительство, то ли вообще непонятно что. Но если дать этому реализоваться, то город ждет коллапс.

Марьяна Торочешникова: Станислав, если власти не учтут предложения жителей на общественных слушаниях, будет ли у них хоть какая-то законная возможность повлиять на это решение?

Станислав Станкевич: Они, конечно, учтут. Только нужно перевести с чиновничьего на русский. "Учтут" – это значит, что в заключении протокола публичных слушаний будет написано, что поступило такое замечание, а в соседнем столбце: "подумать" или "счесть нерациональным", или "это не предмет слушаний". Всегда так происходило.

Марьяна Торочешникова: Что же делать людям сейчас?

Станислав Станкевич: С помощью слушаний, в рамках массовых протестов удавалось останавливать отдельные проекты. Но невозможно остановить на публичных слушаниях такую масштабную программу имущественного передела, да еще поддержанную сотнями тысяч москвичей, которые выступали за, будучи введенными в заблуждение.

Марьяна Торочешникова: А в судах?

Станислав Станкевич: Тоже нет. В судах (и сейчас мы выходим в Европейский суд) можно добиться справедливости по отдельным делам, но не остановки программы в целом.

Марьяна Торочешникова: Сейчас существует уже целых два законопроекта, которые предполагают распространение реновации на всю страну, один еще осенью прошлого года внесли в Госдуму депутаты Галина Хованская и Сергей Миронов, и совсем недавно такой же законопроект внесло в Думу Заксобрание Санкт-Петербурга. В последнем предлагается, чтобы регионы сами решали, по каким правилам они будут делать у себя эту реновацию. Хотя бы этому закону можно сейчас противостоять реновации?

Станислав Станкевич: Я думаю, единственное, что может остановить реновацию, – это массовые протесты. Если все пойдет по тому сценарию, по которому идет сейчас, восстанут москвичи, потому что ничего другого им не останется. Сейчас уже есть первые решения по принудительному выселению в такие же по метражу квартиры, но только в гораздо более худших по качеству домах, с худшей квартирографией, где вся площадь увеличивается за счет коридоров. Сделка должна быть добровольной, а людей выкидывают принудительно, и право собственности за ними признается принудительно. Это вообще нонсенс!

Марьяна Торочешникова: Вы сказали, что уже есть обращения в ЕСПЧ. Если он в обозримом будущем вынесет решение, оно может повлиять на историю с реновацией в целом?

Станислав Станкевич: Я думаю, да. Наиболее вероятный тип жалобы – на принудительное признание права собственности на квартиру, которую собственник совершенно не хотел получать, да еще если это происходило в его отсутствие. А я подозреваю, как это делается: собственнику высылается телеграмма, и там есть отметочка, что человека нет, не удалось вручить ему уведомление, и суд рассматривает дело без него. И следует немедленное исполнение…

Марьяна Торочешникова: Есть ли смысл бороться за что-то на этих публичных слушаниях?

Станислав Станкевич: Бороться, разумеется, стоит: хотя бы для того, чтобы послать наверх сигнал о том, что уже нет такого благостного всемосковского одобрения улучшения жилищных условий, как это позиционируется властями. На текущем этапе это, может быть, ни на что не повлияет, но это очередной шаг в борьбе за свои права.