Адвокатская дерзость. Зоя Светова – об этике и чести сословия

Совет Краснодарской адвокатской палаты принял решение о возбуждении дисциплинарного производства в отношении трех адвокатов: Михаила Беньяша, Алексея Аванесяна и Сергея Крайних. Об этом на своей странице в Фейсбуке написал сам Михаил Беньяш. Его имя стало известно далеко за пределами Краснодарского края: после того как Беньяш приехал защищать гражданских активистов, проводивших митинг против пенсионной реформы, местные силовики обвинили его в сопротивлению сотрудникам полиции, арестовали, он провел месяц в СИЗО и был отпущен под залог.

Беньяша защищали 16 адвокатов, на его защиту встала Краснодарская палата адвокатов, которая теперь собирается лишить его профессионального статуса. "Что я могу сказать? – пишет Беньяш. – Есть реальный шанс, что "эпидемия Буркиных" пройдёт по региональным адвокатскими палатам, со всеми вытекающими последствиями, после чего, по выражению Джона Сильвера, "живые позавидуют мёртвым". (Виталий Буркин – адвокат из Башкортостана, которого лишили адвокатского статуса из-за того, что он раскритиковал судью. Потом Виталий Буркин явился инициатором обращения адвокатов в Следственный комитет.) Если Краснодарская палата адвокатов решится наказать своих коллег, то Краснодар станет первым регионом, развязавшим репрессии против адвокатов-диссидентов.

Эта история началась в марте 2019 года на московской конференции "Демократизация адвокатуры". В кулуарах конференции башкирский адвокат Буркин собирал у коллег подписи под обращением в СК к Александру Бастрыкину. Обращение согласился подписать 31 адвокат из разных регионов, в том числе и известные московские адвокаты Каринна Москаленко, Юрий Костанов, Анна Ставицкая, Илья Новиков, Константин Ривкин, Юрий Ларин, питерский адвокат Иван Павлов.

"Из имеющихся в нашем распоряжении материалов доследственной проверки видно, что управленцами Адвокатской палаты Республики Башкортостан, бюджет которой формируется за счет обязательных взносов адвокатов республики, исполняются подозрительные сделки, заключенные при наличии конфликта интересов", – говорится в письме Бастрыкину. Заявители утверждают, что президент адвокатской палаты Башкортостана Булат Юмадилов и его сын Денис "разработали и реализовали схему завладения денежными средствами Адвокатской палаты Башкортостана путём заключения и исполнения притворных сделок купли-продажи и аренды недвижимости с участием близкого родственника". Речь о том, о чём уже несколько лет кричат местные СМИ: Булат Юмадилов, глава Башкирской палаты адвокатов, снимает помещение для офиса у собственной тещи.

Адвокаты-заявители подчеркивают, что не имеют права заявлять о виновности Юмадилова и других управленцев адвокатской палаты Башкортостана, но обращают внимание на обстоятельства дела. Они ранее подавали заявления по поводу Юмадилова как в свою палату, так и в Федеральную палату адвокатов, но ответа не получили. Следственные органы несколько раз отказывали в возбуждении уголовного дела по факту мошенничества. Другие факты также волнуют заявителей-адвокатов: пресса неоднократно писала, что в Башкортостане незаконно присваивают статус адвоката лицам, "не имеющим права быть допущенным к сдаче квалификационного экзамена на получение статуса адвоката". Поэтому адвокаты и решили обратиться в СК. Они объясняют, что не просто борются с коррупцией, но и защищают честь адвокатуры. Именно за эту дерзость подписанты рискуют потерять статус адвоката.

Через месяц после того, как письмо было отослано на имя Бастрыкина, из разных регионов России стали приходить сообщения о том, что в разные адвокатские палаты из Уфы направлены письма с просьбой обратить внимание на неэтичное поведение адвокатов-подписантов. В середине апреля Федеральная палата адвокатов выпустила так называемое разъяснение: "Такого рода обращения адвокатов в органы государственной власти, либо в правоохранительные органы демонстрируют полное пренебрежение моральными традициями адвокатуры и требованиями профессиональной этики. Всё указанное усугубляется в том случае, когда авторы подобных обращений не являются членами той адвокатской палаты, положение дел в которой должно явиться, по их мнению предметом их проверки. Подобное вмешательство адвокатов в деятельность иной адвокатской палаты, особенно с привлечением следственных органов, насаждает чуждую адвокатуре атмосферу подозрительности и доносительства".

Наконец, 18 апреля на Всероссийском съезде адвокатов была поддержана резолюция Федеральной палаты адвокатов с предложением привлекать к дисциплинарной ответственности коллег-адвокатов, подписавших письмо на имя Бастрыкина. Вероятнее всего, решение Краснодарской палаты адвокатов в отношении Михаила Беньяша и двух его коллег – прямое следствие решений, принятых на Всероссийском съезде адвокатов.

"Обращение адвокатов к Бастрыкину – всё равно что обращение к криминальному авторитету в Калмыкии с просьбой рассудить местный уголовный розыск с местным же следственным комитетом", – такое мнение высказал один из адвокатов, практиковавших еще в советское время. Генри Резник и вовсе назвал это обращение доносом, а на съезде объявил нерукопожатным главу адвокатской палаты Удмуртии Дмитрия Талантова, который охарактеризовал обращение к Бастрыкину как проявление гражданской позиции. Вот как адвокат Любовь Дубровина описала эпизод с выступлением Талантова на съезде адвокатов: "На днях в городе N состоялся очередной исторический съезд адвокатов, прошедший в этот раз под лозунгом: "Закрой пасть!" Буквально этот призыв был обращен к оратору, пытавшемуся произнести речь с трибуны, а фигурально – ко всем адвокатам путем принятия съездом резолюции, запрещающей им обращаться в государственные органы по вопросам очистки своей корпорации этими органами. "Не для того мы тут годами мусорили, чтобы убирать", – так пояснили нашему корреспонденту опрошенные участники съезда, пожелавшие остаться неизвестными. Тем не менее, призыв пошел в массы, и теперь редкий адвокат не приветствует своего коллегу дружеским: "Закрой пасть!"

Выражения, употребленные другим участником съезда, в частности: "донос", "провокаторы", "нерукопожатный", не получили такой популярности в адвокатском сообществе. "Причиной тому может быть вид спорта, которым ранее занимались носители этих выражений, – пояснили нам лингвисты, – Так, автор призыва "Закрой пасть!" ранее занимался боксом, в то время как адвокат, использовавший лексические единицы "донос", "провокатор", "нерукопожатный", напротив, волейболом. Согласитесь, что энергетика этих видов спорта немного разная! Поэтому, возможно, для твердого вхождения слов "донос", "провокатор" и "нерукопожатный" в привычный лексикон адвокатов потребуется больше времени".

Скандал обнажил проблемы, которые существуют сегодня в российской адвокатуре. Защитники адвокатской этики во главе с Резником исходят из того, что адвокаты ни в коем случае не могут обращаться к силовикам по поводу своих коллег, тем более если они не состоят в той коллегии адвокатов, о члене которой идёт речь. Любое обращение к силовикам может привести к ослаблению позиций адвокатуры, к тому, что она потеряет независимость и её будут контролировать силовики. Те же, кто решились подписать письмо к Бастрыкину (по большей части так называемые адвокаты-правозащитники), считают, что уже исчерпали все возможности обращений к чиновникам от адвокатуры и у них не осталось другого выхода, кроме как написать Бастрыкину.

Тем более, уверены эти адвокаты-правозащитники, независимость адвокатуры – миф, независимости не существует, а многие коллеги, занимающие руководящие должности в Федеральной и региональных палатах, по сути копируют модель Адвокатской палаты республики Башкортостан. Известно, что и в Федеральной палате адвокатов происходят истории, напоминающие "башкирские". Генри Резник, на которого обрушился шквал критики, в своем посте в Фейсбуке попытался спустить ситуацию на тормозах и всячески показывал, что чиновники от адвокатуры не хотят репрессий против адвокатов-диссидентов: "Группа адвокатов... подписали "Открытое обращение" на имя председателя Следственного комитета РФ с просьбой обеспечить расследование финансовых и иных злоупотреблений представителей органов управления адвокатской палаты одного из субъектов РФ. При этом ни один из подписантов членом этой региональной палаты не являлся. Всероссийский съезд адвокатов – высший орган Федеральной палаты адвокатов РФ 18 апреля принял по этому поводу Резолюцию, в которой, в частности, было сказано: "Призывать любой орган государственной власти, тем более тот, которому адвокаты противостоят как защитники в уголовном процессе, к проверке финансово-хозяйственной деятельности адвокатской палаты, к тому же не будучи её членами и следовательно не обладая непосредственным знанием о жизни этого регионального сообщества, практически только с голоса адвоката, лишенного статуса и находящегося в длительном конфликте с советом этой палаты – значит откровенно игнорировать принципы самоуправления и корпоративности адвокатуры, подрывать её независимость, утратить чувство профессионального достоинства". Спешу заверить, что ни я, как автор этой Резолюции, ни руководство Московской адвокатской палаты в целом не думали и не собираемся обвинять никого из подписантов в дисциплинарном правонарушении. Более того, на Совете ФПА я заявлял о неправомерности и пагубности такого пути.

Нет ли в таком случае у меня, грешного, когнитивного диссонанса? Нисколько. Перед нами частный случай соотношения морали и права. Не всё то, что мораль не одобряет, право дозволяет. И наоборот. Подписанты заявляют, что поступали в полном соответствии со ст. 33 Конституции, наделяющей всех граждан России правом направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления. А раз так, то никаких претензий, в том числе нравственных, к ним предъявлено быть не может. Но логика профессиональной адвокатской этики иная. Она говорит: то, что допустимо для простого гражданина, негоже для адвоката. Посему Съезд сказал подписантам: вы считаете себя вправе вторгаться в жизнь другой палаты и призываете государство проверять деятельность её выборных органов. А мы вправе оценивать такие акции как подрыв независимости адвокатуры, насаждение в ней атмосферы подозрительности и доносительства, как высокомерное, пренебрежительное отношение к коллегам-членам другой адвокатской палаты, отказ им в способности самим решать внутренние вопросы своего регионального сообщества. Моральные санкции за такого рода действия: умаление репутации, косые взгляды коллег – иначе говоря то, что называется "нерукопожатностью".

Адвокат Константин Ривкин не согласен с коллегой Резником. Он приводит примеры решений дореволюционных советов присяжных поверенных: "Всякий член корпорации должен особенно осторожно относиться к чести товарища и к чести сословия. Во имя этой чести не только можно, но и должно принести жалобу на преступный или унижающий достоинство звания поступок товарища... Принадлежность к сословию не дает, конечно, права на безнаказанность, и Совет далек от мысли предписывать членам сословия молчание и тайну перед проступком профессионального товарища. Напротив, борьба сословия с уклонениями, возможными в его среде, как и в каждой общественной организации, всегда была и будет залогом роста и нравственной силы сословия".

Смею предположить, что адвокат Резник прекрасно знаком с решениями дореволюционных советов присяжной адвокатуры, о которых пишет его коллега Ривкин. Но Резнику, как и другим адвокатам из высшего чиновничьего звена, не хочется, чтобы пошла цепная реакция, чтобы адвокаты в разных регионах начали искать компромат на руководящих лиц в местных адвокатских платах, да и в Федеральной палате. Чиновники от адвокатуры защищают свой образ жизни, свой уклад и не хотят никаких перемен. Не хотят они перемен не только в управлении адвокатским сообществом, которое должно было бы стать реально независимым от власти. Это значит, что адвокаты могут, невзирая на личности, требовать от коллег честности и отсутствия коррупционных проявлений. А также требовать солидарности от адвокатов, руководящих адвокатскими палатами.

Солидарность нужна тем адвокатам, которых удаляют из залов суда по надуманной причине, как это произошло с адвокатом Анной Ставицкой, которую судья вывел из процесса до конца слушания дела. И никто из высшего адвокатского сословия Ставицкую не защитил. Федеральная палата адвокатов реагирует на случаи нарушения прав адвокатов, только если к этим случаям привлекается большое внимание со стороны СМИ и их коллег на местах.

Вот, например, не удается чиновникам от адвокатуры добиться того, чтобы неукоснительно соблюдался закон об адвокатуре, чтобы администрация СИЗО не требовала у адвокатов разрешения следствия на проход адвокатов к их подзащитным. Это закрепленное в законе право адвокатов нарушается следователями и тюремщиками повсеместно.

Известны другие скандальные случаи, когда представители руководящих органов адвокатуры вставали на сторону силовиков и не защищали своих коллег адвокатов. Приведу два вполне характерных случая. 20 декабря 2017 года Совет адвокатской палаты Москвы вынес предупреждение адвокату Ольге Динзе. Её не лишили статуса, как того требовало Министерство юстиции, попросившее дисквалифицировать адвоката после того, как она вынесла из СИЗО "Лефортово" записи своего подзащитного Акрама Азимова, обвиняемого по делу о подготовке теракта в петербургском метро. Динзе заявляла, что в "Лефортове" созданы условия, исключающие соблюдение адвокатской тайны: разговоры защитников с доверителями прослушиваются, а переписка в комнате для свиданий фиксируется видеокамерами.

Другой пример – случай адвоката Ильи Новикова, ему было вынесено дисциплинарное представление. Поводом для обращения в квалификационную комиссию послужил конфликт, который произошел в середине сентября 2017 года между адвокатом Новиковым и активистом движения SERB Игорем Бекетовым у дома Бориса Немцова. Видеозапись происшествия была опубликована в соцсетях. Из ролика видно, что Бекетов срывает со стены дома фотографию Немцова и разрывает её. К нему подбегает адвокат Новиков с бейсбольной битой в руке. Происходит драка. Впоследствии оба её участника были доставлены в полицию. Рассмотрев "дело адвоката Новикова", квалификационная комиссия Адвокатской палаты Москвы пришла к выводу, что своими действиями Новиков нарушил несколько положений Кодекса профессиональной этики адвоката. Первое: адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии, должен избегать действий (бездействия), направленных на подрыв доверия к нему или адвокатуре, должен сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней.

Мы видим, что в обоих приведенных случаях чиновники от адвокатуры предпочли наказать члена своей же корпорации, а по сути, пошли на поводу у тех, кто адвокатов к этой ответственности хотел привлечь. Ведь адвокат Динзе защищала интересы своего клиента, а адвокат Новиков защищал память о покойном политике Борисе Немцове, чей мемориал хотели осквернить члены движения НОД.

Чиновники из Федеральной палаты, назвавшие адвокатов-подписантов нерукопожатными доносчиками, апеллируют к корпоративной этике, подменяя суть раскола, который возник в адвокатском сообществе России. Адвокат Каринна Москаленко очень четко расставила точки над "i" в своём обращении к участникам Всероссийского съезда адвокатов: "Корпоративная этика не имеет ничего общего с круговой порукой и потаканием коррупционным явлениям в адвокатском сообществе. Это подмена понятий, и в среде профессионалов, я убеждена, эта гнилая идейка не пройдёт... Виталий Буркин, которого лишили статуса адвоката за проявленную им принципиальность при исполнении адвокатских обязанностей, за критику, имел право на корпоративную солидарность, на поддержку и защиту со стороны своих коллег, которую он не получил ни в региональном сообществе, ни на уровне ФПА... Напротив, г-н Юмадилов, как публичная фигура и член Совета палаты Башкортостана и Совета ФПА может и должен быть подконтролен сообществу и при возникновении любых обоснованных подозрений в отношении допущенного конфликта интересов и коррупционной составляющей, в отношении него должна быть проведена тщательная проверка в нашем сообществе. А если сообщество в лице чиновников адвокатуры проявляет недопустимую медлительность, то должны быть организованы следственные действия со стороны правоохранительных органов, – инициатива Виталия Буркина и других башкирских коллег, которую мы с адвокатом Костановым и десятками коллег поддержали. И никто не имеет права называть это доносом... Наконец, почему-то большинство критиков этого обращения в Следственный комитет РФ, поддержанного группой адвокатов, игнорирует тот факт, что г-н Юмадилов не вправе пользоваться защитным иммунитетом в своём сообществе после того, как он сам подверг нападкам и атакам своих коллег. Где были вы, защитники адвокатской солидарности, когда г-н Юмадилов лишал коллегу Буркина адвокатского статуса по просьбе судебных работников, попавших под его критику? Поднявший меч на своего коллегу, должен быть готов к тому, что может быть подвергнут симметричным атакам".

Увы, чиновники от адвокатуры не услышали адвоката Москаленко. И хотя резолюция съезда и была смягчена Генри Резником, сигнал "Ату их!" отдан. Вот поэтому Краснодарская палата адвокатов и пробует разобраться с самыми активными ее членами, адвокатами Беньяшем, Аванесяном и Крайних. Если этих адвокатов не защитят их коллеги, вскоре репрессии коснутся и других.

Зоя Светова – журналист, обозреватель mbk.media

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции