Одна из самых обсуждаемых тем в России перед майскими праздниками – скандал в популярном телешоу “Голос.Дети”. Одна из участниц, дочь певицы Алсу и предпринимателя Яна Абрамова, победила в финале с разгромным результатом. В соцсетях родителей 11-летней Микеллы обвиняют в подкупе избирателей и привлечении административного ресурса, возмущены Максим Галкин, Дмитрий Нагиев и Алла Пугачева. Словом, скандал вышел таким громким, что аномалии в голосовании пришлось признать даже Константину Эрнсту.
Что же произошло – россияне возмущены, потому что внезапно обнаружили, что честных выборов не будет даже в детском конкурсе? Или скандал – следствие извечной нелюбви к богатым? Или дело в том, что разрушен миф об одном из последних в России социальных лифтов? С этим постараются разобраться телекритик Юрий Богомолов, политик Константин Янкаускас и журналист Александр Мельман. Ведет передачу Сергей Добрынин.
Видеоверсия программы
Сергей Добрынин: Давайте посмотрим сюжет о том, как развивался этот скандал.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Голос.Дети. Почему шоу волнует россиян больше выборов президента
Сергей Добрынин: Интересно, что не просто большой скандал возник в социальных сетях, но и реакция на него достаточно быстрая и достаточно серьезная. Эрнст высказался, большое расследование и так далее. Константин, как вы думаете, правда ли, что российские власти воспринимают такого рода телешоу как часть внутренней политики, которые позволяют людям иметь образ социального лифта, что можно не быть силовиком, а через какую-то справедливую систему куда-то выбраться? И вот теперь она разрушена, и это очень плохо.
Константин Янкаускас: Мне кажется, по моему личному восприятию, шоу "Голос" было наименее политизировано, самое аполитичное шоу. Не знаю, это сознательно делалось или просто использовалось как качественный продукт. Я не думаю, что это социальный лифт, потому что там процент детей, которые участвуют в этом шоу, проходят первый отбор, достаточно небольшой. Это красиво, это какое-то соревнование. На самом деле нет ничего удивительного, если у нас накручивают результаты на выборах, если у нас сегодня в Москве публичные слушания пытаются отменить, где люди тоже используют прямой инструмент демократии, ничего удивительного, что эти фальсификации добрались до самого миролюбивого и аполитичного проекта на телевидении, нет. Фальсифицируемо абсолютно все, включая это голосование.
Сергей Добрынин: Это нас с вами не удивляет, а зрителей Первого канала это, судя по всему, удивило.
Константин Янкаускас: Если их это удивило – это хорошо. Я думаю, на самом деле фальсификации на первых выборах удивляли, сейчас просто как-то люди свыклись. Многие не ходят, потому что не верят, что их голос не украдут. На самом деле хорошо, что поднялся такой резонанс. Это, кстати, пример чиновникам нашим, которые занимаются выборами, что если результат сфальсифицирован, можно провести проверку, расследование, может быть, даже кого-то к ответственности привлекут, чего у нас давно не было.
Сергей Добрынин: Юрий, как вы считаете, у российского развлекательного телевидения есть какая-то пропагандистская задача?
Юрий Богомолов: Может быть, и есть, но она играет служебную роль в этом отношении. Я думаю, что сегодня довольно большое количество проектов, где в главных героях оказываются детишки. Думаю, это неслучайно, потому что слишком жестокое время, слишком много грубостей, неискренности, лживости. Кстати, один из политических обозревателей Георгий Бовт обратил внимание, что если ложь становится тотальной, то она добирается и до детей, вокруг детей возникают коррумпированные, в данном случае, видимо, можно говорить о так называемой коррупции дружбой, когда часть тусовки объединяется и начинает работать на то, что приятно одному из них. Действительно, дети, к сожалению, все чаще становятся товаром на телевидении, они милы, они симпатичны, обаятельны, многие из них талантливы. То есть сентиментализм рядом с тем враньем бесконечным, с цинизмом становится чем-то компенсирующим такого рода жизни на телевидении. Например, есть такая передача на российском канале, где к детишкам приходит Владимир Соловьев, мощный мужчина такой, крутой, который недавно объявил себя самым авторитетным журналистом, не постеснявшись ничего, и он начинает ребят учить ораторскому искусству. Так мило беседует, так трогательно. На одной из программ его пригласили с мамой. То есть нам хотят сказать, что это чудовище еще и человек.
Сергей Добрынин: Это классический способ – "Ленин и дети" используется сто лет.
Юрий Богомолов: Вы же помните пьесу Шварца "Дракон", где все ждут, что появится какое-то чудовище с тремя головами огнедышащими, а появляется человек в таком партикулярном одеянии. Про него говорят, что он так долго жил среди людей, что и человеком может прикинуться. Вот то же самое происходит с нашими некоторыми драконами.
Сергей Добрынин: Эти форматы, в частности, шоу "Голос.Дети" и многие другие – это форматы западные. Там они не играют такую роль противодействия жестокости?
Юрий Богомолов: Там они не играют, но там я не видел в таком малолетнем возрасте участвующих. Ведь дети, эти все шоу психологически травмоопасны. Хотя есть и физически травмоопасные. Сейчас на Первом канале пошел проект "Ледниковый период. Дети", где совсем маленькие мальчики и девочки такие выписывают трюки, что страшно, что с ними может произойти. Многие помнят, у Короленко есть рассказ "Гуттаперчевый мальчик", где мальчик обладал такой пластикой, что его все время демонстрировали, все время провоцировали на большее и большее. В конце концов он не выдержал, упал, был покалечен, и судьба его была ужасна. Я думаю, неужели взрослые наши шоумены хотят довести все это до такого результата. Если столько риска, то надо ли это все? Кроме того, надо подумать о детской психологии. Эту девочку Микеллу на слепых прослушиваниях, повернулась к ней Лобода в последнюю секунду, потом на этапе нокаута она не была выбрана, она была отсеяна, только при дополнительном туре она прошла. Между нокаутом и дополнительным туром в интернете проскальзывала информация о том, как переживает ее мама. Видимо, она мобилизовала на следующее голосование, Нагиев говорил о том, что были подключены друзья. Я не знаю, как это технически произошло. Но было очевидно, когда шло голосование, начинается и уже у Микеллы за 30% идет, а у остальных 0,5, ясно, что ее обогнать не могут.
Сергей Добрынин: Много комментариев, которые критикуют не нечестное голосование, а то, что это богачи. Нет ли в этой реакции ненависти к успешным и богатым?
Константин Янкаускас: Я думаю, что нет, потому что у нас сейчас понятие успешный и богатый очень разделено. Богатыми у нас становятся люди, которые богатство получают не благодаря своему богатству, своему трудолюбию, а благодаря прежде всего своим родственным связям. Какой-то блат, кумовство в годы советской власти тоже было, думаю, сейчас это примерно на одном уровне или даже больше. Для того чтобы быть успешным бизнесменом или каким-то высокопоставленным чиновником, надо быть родственником. Например, у нас была успешная, очень талантливая женщина Елена Батурина, как только муж перестал занимать пост мэра Москвы, как тут же куда-то все таланты делись. Был у нас суперуспешный предприниматель, один из руководителей банка "ВТБ. Северо-Запад" по фамилии Матвиенко, как только его мама перестала быть губернатором, этого талантливого бизнесмена в Северной столице мы больше не наблюдаем. Это тоже естественная реакция. То есть люди используют свои связи, свое родство, превращают это в деньги, и эти деньги используют дальше, чтобы свое новое поколение продвигать. У нас есть другой пример: Евгений Чичваркин, который с нуля построил успешный бизнес, силовики его отжали, сейчас Чичваркин делает новый успешный бизнес в Лондоне.
Сергей Добрынин: Это реакция на кумовство?
Константин Янкаускас: Богатство, которое происходит не из того, что человек много трудился, поднялся с нуля, а именно на паразитировании на родственных связях. У нас социальные лифты не работают. Основной социальный лифт – это не шоу "Голос", это должно быть образование прежде всего. У нас уже министерские посты передаются по наследству. Это новая аристократия. Только если в ХХ веке это были понятия о чести, о совести, о достоинстве, кто-то мог после такого застрелиться или на шелковом шарфе повеситься. Сейчас это не аристократия – это фекалии какие-то, это и близко не стояло. Люди считают, что так можно, и получают такую реакцию, хорошо, что это в соцсетях, а не в других формах.
Сергей Добрынин: Я, конечно, не считаю шоу "Голос" социальным лифтом как таковым, я имею в виду, что это образ, сказка в телевизоре – что он все-таки существует.
Константин Янкаускас: Сейчас мы все смотрим на Украину, я помню там забавный случай, что пришла дочка Яценюка, который был премьер-министром на тот момент, на слепое прослушивание, и никто из судей не повернулся. Я, кстати, не исключаю, что Яценюк себе хотел таким образом сделать рекламу. Во всех странах это шоу идет, я бы не сказал, что это пропаганда или социальный лифт. Просто я понимаю, что очень мало качественного продукта на телевидении, доходы падают, все наши федеральные каналы убыточны, из-за таких шоу хоть как-то пытаются себя поддерживать на плаву, рекламу продавать.
Сергей Добрынин: Насколько я знаю, в шоу "Голос.Дети" это уже не первый случай, когда побеждает ребенок родителей со связями. Во втором сезоне была дочь заместителя председателя Федерации спортивной гимнастики в Узбекистане, на самом деле, правой руки дочери президента Узбекистана. Но там действительно ребенок обладал хорошими вокальными данными. Юрий, как вы считаете, почему в такие конкурсы, в частности в шоу "Голос.Дети", допускают детей таких известных, богатых родителей? Ведь это же сразу конфликт интересов.
Юрий Богомолов: Нужны правила определенные, чтобы отсечь. Я не понимаю, почему сами родители, известные люди, позволяют своим детям туда приходить, потому что все равно будет подозрение. Вы знаете, скандал обострился прежде всего из-за очевидной несправедливости. Неважно, деньги ли здесь работали, известность или популярность самого родителя, а именно явная, очевидная несправедливость, которая просто резала глаза всем, в том числе и тем, кто задействован в этом шоу. Конечно, поразила бестактность родителей, которые не поняли, что происходит. Действительно этот мальчик Ержан Максим совершенно был выдающийся, да и девочка Нино Чеснер была с совершенно поразительным голосом. Эта несправедливость, которая пронизывает всю нашу общественную и государственную системы, тут выперла совершенно явно. Вообще дети – это очень серьезный индикатор тех общественных кризисов, которые происходят в стране. Я вспоминаю период оттепели, когда только разморозило сталинские порядки, сколько было много фильмов художественных о школе, об учениках. Институт школы в том случае работал как индикатор того, что в обществе все не так, что общество находится в деструктивном положении. Там тоже была проблема справедливости. Был в постсоветское время фильм Алексея Балабанова "Про уродов и людей", там два сиамских близнеца поют ангельскими голосами, взрослые начинают эксплуатировать это. С одной стороны ангельские голоса, а с другой стороны омерзительно то, что дети – товар. Ужасная судьба у этих близнецов: один спивается, другой влюбляется, но они связаны. В нашем обществе что-то такое происходит. Ангельские детишки поют, а с другой стороны, все телевидение погружено в такую неправду, в такое море неправды, в такое море пропаганды, что естественно возникает какой-то конфликт, и он взрывает общественное мнение. Этого не понимают почему-то.
Сергей Добрынин: То есть это было неизбежно в каком-то смысле?
Юрий Богомолов: Это было неизбежно, это могло по-другому прорваться, но это прорвалось. Кончается тем, что люди действительно уходят из телевидения, смотрят что-то другое.
Сергей Добрынин: Тема репутации в России часто обсуждается, есть люди, которые считают, что института репутации в России нет, все быстро забывается, повестка меняется, к человеку относятся так же или к институции. Как вы думаете, в этом случае телезрители, которые почувствовали такую сильную несправедливость, они будут следующие сезоны смотреть с прежним интересом или теперь все, это теперь закрыто, один раз увидели, что это нечестно, и больше не поверят?
Константин Янкаускас: Может быть, рейтинги могут снизиться. Результат этого расследования не вызовет у людей доверия, наверное, какая-то часть аудитории отвернется. Я, честно, не большой специалист по медиабизнесу. Кто-то будет смотреть дальше. Это в какой-то степени связано с институтом репутации, но его действительно нет в России в общественной жизни, в политике. К сожалению, люди могут себе позволять практически все, и это забывается. Мне ближе политическая сфера. У нас такой был и есть депутат Исаев, он как-то нажрался как свинья, видимо, поймал белую горячку и скандалил в самолете. В принципе он не просто вел себя как свинья, он создавал угрозу вообще на транспортном средстве. В прошлом году этого господина Исаева как ни в чем не бывало достали, когда надо было защищать пенсионную реформу, повышать пенсионный возраст, он опять выступал на всех каналах. То же самое происходит со звездами шоу-бизнеса, как они себя ведут, какие они себе позволяют высказывания. Все при этом остаются на плаву, в этой проруби общественно-политической они плавают. К сожалению, это так. Внутри оппозиции тоже такое есть, когда люди могут совершить какие-то неприглядные поступки, например, через полгода это уже забывается. Другое дело, что перед тем, как говорить о репутации, надо говорить о неотвратимости наказания за какие-то преступления, то, что предусмотрено Уголовным кодексом, за правонарушения, которые предусмотрены Административным кодексом, даже этого не происходит. Выборы президента Украины. Зеленского взяли, оштрафовали за то, что он показал бюллетень с галочкой, нарушил законы. Ничего не произошло. У нас попробуйте какого-нибудь депутата, депутат Слуцкий, мое личное мнение, сексуальный маньяк, судя по его поведению по отношению к журналисткам. У него куча штрафов неоплаченных, дальше продолжает нарушать.
Сергей Добрынин: Журналисты, которые обещали к нему не ходить, снова стали к нему ходить.
Константин Янкаускас: К сожалению, слово у нас стоит очень мало. У нас человеческая жизнь стоит очень мало, и слово у нас стоит очень мало.
Сергей Добрынин: Это, наверное, связанные между собой вещи?
Константин Янкаускас: Не хотелось бы говорить, что у нас такой менталитет. Общество наше развивается еще, мы дойдем до того уровня, когда будут люди следить за словами, будут отвечать за свои слова, будет репутация много значить. Люди, которые совершают определенные вещи, они будут становиться нерукопожатными в своей профессии, будут уходить. Но пока этого нет, к сожалению.
Сергей Добрынин: Юрий, вопрос мелкий, может быть, мелочный по сравнению с тем, что мы обсуждали, но тем не менее, всем интересно: ток-шоу на телевидении, в том числе интеллектуальные, это уже не первый скандал за последние месяцы. Был скандал с "Кто хочет стать миллионером?". Вообще есть честность в этих шоу или все делается ради картинки?
Юрий Богомолов: Да, такого рода скандалы подрывают. Хотя "Кто хочет стать миллионером?" – иногда видно, как дирижирует ответами ведущий этого шоу. Видны способы, приемы дирижирования. Поэтому, конечно, девальвированы все эти интеллектуальные шоу, особенно там, где большие деньги фигурируют.
Сергей Добрынин: Это следствие российской политики или это свойство времени?
Юрий Богомолов: Поскольку это дело коммерческое, конечно, коммерческое требует определенной строгости в отношениях. Если в таких отношениях между банками, корпорациями все время какие-то возникают трения и подозрения, то и в этом деле. Рынок в этом отношении коварен, он все время подвергает испытанию нравственность человеческую на тот или иной уровень, на то или иное качество. Мне кажется, что уже эти шоу смотрят в основном по инерции.
Сергей Добрынин: Мы задали тот же вопрос, насколько честны телевизионные шоу, прохожим на улицах Москвы, давайте посмотрим, что они ответили.
Сергей Добрынин: Вот что интересно: в России регулярно проходят телевизионные голосования. Еще в 2008 году проходил конкурс "Имя России", если вы помните, он был достаточно скандальный, сначала первое место занимал Владимир Ильич Ленин, а четвертое Сталин, потом внезапно было заявлено, что все это накрутки, все переиграли, потом на первое место вышел Столыпин, потому что про него говорил Михалков, а потом назначили победителем Пушкина и Александра Невского. Потом было голосование "Россия 10", про самые важные в России места. Мечеть имени Ахмада Кадырова заняла второе место. Потом было голосование за то, что размещать на новой купюре двести рублей. Как ни странно, там оказался Крым. Часто заранее знаешь правильный ответ, и никто по этому поводу сильно не возмущаются, а вот здесь возмутились. Президентские выборы, тоже все догадываются, что там не совсем чисто, но не очень возмущаются. Почему здесь задело, а там не задевает?
Константин Янкаускас: Еще такая ирония была, когда Егора Летова сняли с выборов имен аэропортов, тоже довольно скандально и смешно это проходило. Против Канта голосовали, всех моряков призывали голосовать идиотскими призывами. Возмутило в первую очередь, потому что это дети, как у ребенка отнять мороженое на улице. Если спросить на улице: как вы считаете, честно ребенка, который пел лучше, лишить победы? Конечно 10 из 10 скажут – нечестно. Во-первых, голосования очень странные были, "Имя России", всех в одну кучу смешали, места тоже.
Сергей Добрынин: Это никому не интересно просто.
Константин Янкаускас: Лучше вы сделайте на тех же президентских выборах нормальное голосование, потому что один кандидат смог хоть три куплета спеть, а остальные были немые, кто-то хромые, все они кидались друг в друга какашками. Выбора никакого не было. Здесь хотя бы люди обсуждают, кто лучше пел, кто хуже. Мне кажется, надо по более содержательным вопросам давать людям возможность выбирать, тогда не будет необходимости сублимировать демократию какими-то голосованиями "Имя России". Допустим, в Германии в аналогичном голосовании Карл Маркс, который у нас весьма неоднозначно воспринимается, занял шестое место среди всех великих немцев всех времен, там общество это восприняло спокойно, потому что у них есть традиция демократии, голосования по всем другим вопросам. Когда нам дают выбирать между Столыпиным и Сталиным, я бы обоих вычеркнул на самом деле.
Сергей Добрынин: Юрий, как вы думаете, мало того что "Кто хочет стать миллионером?", тем более Друзь обманул, теперь обманули в шоу "Голос.Дети", может быть, тогда врет и Скабеева по телевизору? У людей такая связка тоже возникает. Это же опасно.
Юрий Богомолов: Со Скабеевой и другими пропагандистами другая несколько механика, там есть мантра, картинка, где уже все предопределено, кто враг, кто друг. Если зритель так же убежден, что Россия окружена врагами, все на нее нападают, то тут никакой нет возможности ни переубедить, ни убедить, ничего. Что касается такого рода голосований, я подумал, что этот инцидент, который произошел на голосовании за детей, в администрации мэра обсуждается возможность экспериментально провести электронное голосование. Вот это очень важный сигнал, как можно манипулировать голосами. Мне кажется, на весах, которые сейчас колеблются, дать ли ход такому эксперименту или нет, должен быть этот случай.
Константин Янкаускас: Я думаю, уже принят федеральный закон, сейчас речь идет об оформлении этой истории в Мосгордуме. Как раз этот скандал показывает, что считать будут электронное голосование точно так же.
Сергей Добрынин: Здесь не совсем электронное голосование, люди могли послать несколько СМС с разных сим-карт.
Константин Янкаускас: А там будут сотрудники ГБУ "Жилищник" сидеть у компьютеров и под руководством директора все будут голосовать за определенных депутатов.
Сергей Добрынин: Я не знаю, насколько это правда, это прозвучало на страницах одной из газет, что якобы сотрудники компаний "Аквилон", "Агрогриб" и "Агроинвест" получили от руководства, которое связано с Яном Абрамовым, как это называлось раньше, "убедительную просьбу" проголосовать семьями за дочку Алсу. То есть технологии, которые используются в больших выборах, практически перенесены сюда. Это в крови уже?
Константин Янкаускас: Если за Путина все крупные корпорации убеждали своих сотрудников голосовать семьями. Все-таки дочка Алсу перед Путиным имеет определенные преимущества, Путин уже стареет, она маленькая, хорошенькая, симпатичная. Что удивительного здесь, если можно на выборах президента использовать такие технологии, почему их нельзя использовать на голосовании "Голос.Дети". Я думаю, что вполне так может быть. У нас основной ресурс для административно управляемого голосования – это бюджетники. Над ними же издеваются все последние годы, проходит оптимизация, их число сокращается, заставляют перерабатывать. Майские указы – это все фикция. Профсоюз Навального убедительно доказывает, что все это только на бумаге, реально люди получают маленькие зарплаты. Поэтому этот ресурс стал шататься. Куда? Госкорпорации, те, которые получают деньги из бюджета, где-то сидят на подрядах, через них идет сетка административного голосования. Здесь структуры, связанные с отцом Алсу или с ее мужем, тоже ничего удивительного в этом нет: мы вас кормим, а вы в ответ проголосуйте. Тем более что здесь, мне кажется, у людей ответственность ниже. Одно дело свой голос на президентских выборах использовать, а другое дело эсэмэски отправить.
Сергей Добрынин: К нам по телефону присоединился журналист Александр Мельман. Как вы считаете, этот скандал вокруг голосования на шоу "Голос.Дети", можно ли его трактовать так, что в России есть запрос на справедливость, запрос на честные выборы даже?
Александр Мельман: Наверное. Просто так все совпало, здесь совпали какие-то эмоции, потаенная, если не зависть, то может быть, даже и ненависть к богатым, может быть, власть имущим. Здесь просто с Микеллой именно так все случилось. Ее винить, конечно, не стоит. Просто у нас это постоянно. Это часто случается и на Евровидении, и в шоу "Голос", дети часто не выигрывали, хотя пели лучше, но такого скандала не было. И президента мы выбираем часто не самого лучшего. Это все бывает, но такого хайпа давно уже не было. Наверное, эти эмоции выплеснулись в этот момент, когда что-то накопилось в людях. Можно утвердительно ответить на ваш вопрос.
Сергей Добрынин: Может ли какое-то у этого быть продолжение, что люди постепенно что-то начинают понимать, дальше, например, не будут участвовать в каких-то нечестных выборах?
Александр Мельман: Я не думаю, что из этого выльются какие-то политические события. Хотя во всемирной истории все бывало, какие-то даже "оранжевые революции" возникали из-за самых разных причин и поводов совершенно не политических, казалось бы. Я бы этого не хотел, но я так и не думаю. Я думаю, что это все отойдет постепенно. Первый канал, которому совершенно не нужны эти события, он теряет репутацию на этом. Я думаю, что в этих расследованиях они найдут какое-то соломоново решение, оно не будет идеальным, безусловно, тем не менее, например, дадут всем финалистам по миллиону или что-то еще, то есть успокоят как-то эту ситуацию и многочисленную аудиторию, которая так ненавидит, которая так выражает себя, и это все уйдет. Толпе, публике, в хорошем смысле, нужны какие-то события, когда она изливает какие-то свои потаенные чувства. Вот это случилось, излили и, мне кажется, теперь все пойдет на спад в этом случае.
Сергей Добрынин: В соцсетях вспоминали, что дети многих российских чиновников и бизнесменов занимают всякие достаточно удобные и приятные для их кошелька посты в самых разных компаниях, кажется, что это широкую публику не очень интересует, в отличие от истории с дочерью Алсу. Люди просто про это не знают или считают, что если ты сын Патрушева или Чайки, тебе по рангу полагается занимать теплое местечко?
Юрий Богомолов: Тут надо разделять творческие профессии и технологические, технические, экономические, там несколько по-иному работает. Когда мы говорим о творчестве, то здесь все более-менее наглядно видно, где на ребенке отдыхает Господь Бог, после того как он благоволил родителям, где нет. В то время как в корпорациях все завуалировано, там много коррупции действительно. В данном случае, я думаю, не надо преувеличивать в этом конкретном случае какую-то классовую роль или классовую реакцию. Мне кажется, что здесь в чистом виде запрос на справедливость.
Константин Янкаускас: Я бы добавил, как природа отдыхает на детях, мы видим по результатам управления экономикой, которую заняли все эти наши принцы так называемые, кумы, зятья, жены и так далее. У нас пять лет подряд падают доходы населения, пенсионная реформа придумана, чтобы у людей предпенсионного и пенсионного возраста просто тупо отобрать деньги для того, чтобы их опять все раздать Тимченко, Ротенбергам, Патрушевым, Рогозиным и иже с ними. Это тоже видно, что если бы люди были талантливые, извините, у нас экономика была бы не в одном месте, а в другом, которое можно было бы показать, а не от которого отворачиваешься.
Сергей Добрынин: Может быть, ты талантливый геймер, ты должен играть в Counter-Strike гениально, а тебя отправляют руководить российской авиастроительной отраслью, например, не спрашивая. Тоже трагедия своего рода.
Константин Янкаускас: Что значит отправляют? Должна быть система выстроена отбора профессионального, мы должны понимать, как человек занимает это место, должны быть какие-то критерии, на государственные должности должны быть какие-то конкурсы. Они формально на многие должности прописаны, но они же не работают. Мы должны двигаться к облачности, когда мы в облаке видим, что каждый чиновник, какой он подписывает документ, какой у него функционал. Но этого всего не происходит. Попробуй в обществе, где нормально выстроена система общественного контроля. Между прочим, чем больше выборных должностей, тем лучше. Можно выбирать мировых судей, начальников полиции, прокуроров. Это не делается, системы нет. Конечно, можно пожалеть этих людей, он хочет играть в Counter-Strike, его отправляют куда-то руководить, он там играет в Counter-Strike, всей стране тоже полный "Контр страйк".
Сергей Добрынин: При этом я хочу подчеркнуть, что вся наша критика не касается самой Микеллы Абрамовой, ей 11 лет. Насколько я понимаю, она много лет усердно занимается музыкой.
Юрий Богомолов: Ее можно пожалеть и посочувствовать, поскольку тот негатив, который обрушивается в связи с несправедливостью, обрушивается на нее. Я даже не представляю, в данном случае мама с папой безмерно виноваты за ту возможную травму, за тот ужас. От этого никуда не скрыться девочке, даже если уедет в другую страну, там интернет работает. Я очень сочувствую. Я очень сочувствую вообще всем этим детишкам, которые участвуют, когда их отсеивают, когда к ним не поворачиваются при слепом прослушивании. Они так стараются. Это же целая драма, они в слезах. Потом начинается уговаривание, обцеловывание, вытирание слез и так далее, но все равно человечек уносит драму своего поражения. Сколько бы ни говорили, что у тебя все впереди, ребенок не понимает, что будет впереди, ребенок чувствует, что сейчас с ним произошло.
Сергей Добрынин: Меня поразила сегодняшняя короткая ремарка Ержана Максима, который не победил, хотя, кажется, был более достоин, он сказал, что он рад тому, что он не победил на фоне всего этого скандала, потому что у него появилось больше подписчиков в социальных сетях. Мне кажется, может быть, мы не очень понимаем логику нынешних детей. "Не имей сто рублей, а имей сто друзей", в данном случае буквально эта формула работает.
Юрий Богомолов: Как говорил один из героев Мамина-Сибиряка: "Конечно, сто друзей лучше, чем сто рублей. Каждый друг по сто рублей, тогда будет много".
Сергей Добрынин: Возможно, Ержан думает точно так же. Константин, вы регулярно общаетесь как муниципальный депутат района Зюзино московского с избирателями, вы понимаете про их запросы больше, чем мы можем понять из социальных сетей. Запрос на справедливость, о котором говорил Юрий, вы чувствуете, что он есть?
Константин Янкаускас: Безусловно, он есть. Конечно, люди приходят к депутату не с жалобой на то, что не так посчитали голоса на шоу. Конечно, запрос есть. Когда, например, ко мне приходит пенсионерка, которой тысячу рублей не насчитал пенсионный фонд, мне стыдно. Это не я сделал, я не состоял в "Единой России" никогда, я с ними борюсь, но мне за людей стыдно, что женщина вынуждена идти к муниципальному депутату, чтобы он ей помогал добиться пересчета пенсии на тысячу рублей. Во-первых, унизительно, что пенсия такая маленькая, что даже тысяча рублей имеет значение. Конечно, есть запрос на справедливость. Есть люди, которые говорят: Америка и Порошенко – наши враги. Следующее, что они говорят: но наши тоже, Собянин, Ротенберг, Путин, они же тоже, как Порошенко, никак не нажрутся. То есть уже даже эта пропаганда не действует, потому что эти антигерои нашей пропаганды, которых нам пытаются навязать, они проецируют и говорят: наши такие же. Конечно, есть запрос. Другое дело, что если не будет адекватного ответа на него, он может в какие-то формы вылиться, не просто комментарии в соцсетях, а какие-то более радикальные формы.
Сергей Добрынин: Мы только что наблюдали предвыборную кампанию и выборы в Украине, которые происходили как политическое шоу, за которым, надо сказать, россияне наблюдали в эфирах федеральных российских каналов. Это дало зрителям яркое представление о том, как происходит демократия публично. Это может как-то изменить матрицу в сознании россиянина, который привык, что от его голоса мало что зависит?
Юрий Богомолов: Я думаю, почему все-таки Зеленский победил. Потому что Зеленский артист, который сыграл роль президента. Порошенко президент, который попытался быть артистом на этих дебатах на стадионе. Воздевал руки к небу, пытался быть полководцем. А Зеленский убил его двумя репликами: я не оппонент ваш – я ваш продукт. И вторая фраза: я ваш приговор. То есть победил человек в конце концов. Зеленский играл в сериале "Слуга народу", он победил именно потому, что он там проявлял человеческие качества в роли президента. Если я правильно понимаю, он будет стараться их проявить уже в реальной жизни.
Сергей Добрынин: Россияне позавидовали, глядя на все это?
Юрий Богомолов: Я не знаю, как россияне, я позавидовал.
Сергей Добрынин: А вы, Константин?
Константин Янкаускас: Я внимательно довольно следил за избирательной кампанией. Я не то что позавидовал, я считаю, нам нужно таких же выборов добиваться у нас. Не завидовать, а делать так, чтобы у нас такая была кампания.
Сергей Добрынин: Хочется пожелать юным участникам конкурса "Голос.Дети", может быть в первую очередь Микелле Абрамовой, да и всем российским детям, чтобы им никогда не пришлось участвовать в нечестном голосовании, неважно, это будет конкурс на телевидении или выборы президента страны.