27 мая участник ярославского ЛГБТ-движения “Каллисто” Ярослав Сироткин вышел на акцию, посвященную дню отмены статьи 121 УК РСФСР, карающей за однополый секс. Молодых людей, принявших участие в акции, задержала полиция. В четверг, 30 мая, полицейские пришли в школу, где Ярослав работает учителем информатики.
Они спрашивали активиста о деятельности движения “Каллисто” и посоветовали учителю “работать спокойно”, а не принимать участие в мероприятиях против дискриминации ЛГБТ. В местных СМИ появилась статьи, критикующие Ярослава за то, что он, будучи учителем средней школы, выступает в защиту прав негетеросексуалов. Департамент образования сказал изданию “Московский комсомолец”, что к школьной работе педагога нареканий нет. Но гражданская активность Ярослава Сироткина вызвала возмущение родителей учеников и местных жителей. 28-летний учитель рассказал Радио Свобода, что он предпочтет гражданскую активность работе в школе, если ему придется делать такой выбор.
– Вы понимали, когда решили принять участие в акциях в защиту ЛГБТ, что рискуете?
– Пока у администрации школы и департамента образования вопросов ко мне нет. Но я готов морально уйти из школы. И не вижу в этом ничего ужасного. Я специалист с навыками, которые востребованы на рынке труда. Я не страшусь остракизма со стороны общества в плане потери работы. Если меня уволят, то я решу, что за 5 лет работы в школе сделал все, что мог. И перейду в другую профессиональную область. Тем более IT-сфера дает много возможностей для развития.
– Почему вы выбрали работу в школе?
– Я патриот и хотел вернуть государству долг.
Перформанс в день отмены статьи 121 УК РСФСР
– Какой долг? Это было условием вашего обучения в вузе?
– Не было такого условия. Моральный долг. Я получал образование бесплатно, и мне хотелось вернуть стране ресурсы, которые она потратила на мое обучение. Я понимал, что могу дать моим ученикам знания, которые большинство педагогов в силу возраста дать не могут. Перед поступлением в вуз в военкомате мне была поставлена ограниченная годность к службе. Военком сказал мне: "Служи лучше нашей Родине на гражданке".
Я получал образование бесплатно, и мне хотелось вернуть стране ресурсы, которые она потратила на мое обучение
– Какие у вас впечатления о работе в школе?
– Работать интересно, потому что среди молодежи лучше улавливаешь новые массовые культурные тренды и понимаешь современный мир. Но в школе очень много проблем. Систему образования не финансируют в достаточной мере. В одной из школ, где я преподаю, зимой так холодно, что я сижу в валенках на своем рабочем месте. Один компьютер на 3 учеников. Самое неприятное, что школа превращается в писчебумажную контору. Мы вынуждены писать очень много отчетов для различных государственных структур. Многие процессы можно было бы выполнять с помощью современных технологий. И такая возможность есть. Но чиновники и многие педагоги не умеют и часто не хотят учиться пользоваться современными технологиями.
В одной из школ, где я преподаю, зимой так холодно, что я сижу в валенках на своем рабочем месте
– Почему вы решили выйти на акции в поддержку ЛГБТ в мае этого года?
– Я – за равные права для всех людей. Представители ЛГБТ заслуживают принятия, уважения и любви не меньше, чем все остальные люди. Это моя гражданская позиция, и я решил выразить ее публично. Кроме того, я знаю, как нужна поддержка ЛГБТ-подросткам. Я знаю, что они вынуждены скрываться, избегать общения на важные темы и быть объектом ненависти со стороны неадекватных людей. Больше года назад активисты “Каллисто” вышли на митинг в память погибших трансгендерных людей. Тогда местные жители разрушили мемориал, которые активисты создали, и закидали их яйцами. Среди гомофобов я узнал своих учеников. Мне было так стыдно за них, что я решил присоединиться к следующей акции. Я вышел в день борьбы с гомофобией 17 мая в пикет. Я стоял с плакатом “Гомосексуальность – это норма. Ненависть убивает”.
– Почему вам стыдно за действия других людей?
– Видимо, я что-то как учитель не сделал. Я не смог повлиять на учеников, чтобы они стали более толерантными. Получается, что подростки вырастут и установки ненависти передадут своим детям. А те – своим. И круг ненависти продолжится.
Получается, что подростки вырастут и установки ненависти передадут своим детям. А те – своим
– Как повели себя ваши ученики, когда узнали, что вы вышли на митинг против гомофобии?
– Ученики на переменах спрашивали, принадлежу ли я к ЛГБТ-сообществу. Я ответил, что на эту тему я с ними беседовать не могу. И повторил, что я против любой дискриминации. В подробности не вдавался, потому что обсуждаю с учениками только профессиональные вопросы.
– Отношение учеников к вам изменилось?
– Я этого не заметил. Возмущаются некоторые родители и комментаторы в социальных сетях. Пишут, что меня надо расстрелять и линчевать. В социальной сети “ВКонтакте” мать одного из моих учеников призвала родителей объединиться “в родительскую группу по защите наших детей и защите наших традиционных ценностей”.
– Я видела этот пост. Мать вашего ученика пишет в социальной сети, комментируя новость о том, что вы приняли участие в ЛГБТ-акции: “Думается, что вот теперь уже для многих россиян становится явным то, что защита наших детей должна быть в наших руках. И никому нельзя позволять отбирать у нас это право. Никакой школе это не надо и вот такие преподы будут загонять наших детей в электронное рабство, а потом сливать их персональные данные всякого рода педофилам за большие "бабки". К сожалению, мать вашего ученика не дала Радио Свобода комментарий. Вы понимаете, что она хочет сказать?
– В нашей школе действует система электронного документооборота, в которую заносят данные учеников. Школы берут каждый год у родителей разрешение на использование этих данных. Эта мама выступает против “цифровизации общества”. Она видит в современных технологиях угрозу. Бывают такие люди. И они имеют право на свое мнение. Мама другой моей ученицы в комментариях обо мне исходит на нет. После такого поведения родителей я задумался, надо ли мне дальше продолжать преподавать в школе.
– От кого они узнали о том, что вы приняли участие в ЛГБТ-акции?
– От журналистов. А им, я думаю, информацию о моем месте работы, “слила” полиция. 27 мая мы провели перформанс. Двое активистов легли на раскладушку и укрылись радужным флагом. Я стоял рядом с плакатом, на котором было написано: “Тихо. Идет эксперимент”. После акции мы взяли раскладушку и пошли на площадь между зданием мэрии и церковью Илии Пророка. Мы сидели на раскладушке и разговаривали. У нас не было никакой символики или плакатов. Через два часа приехали полицейские и стали переписывать наши паспортные данные. Когда мы свернули раскладушку и готовы были уйти, появился какой-то человек в спортивной форме и черных очках. Он оскорблял активистов и сказал, что ударит меня. Сотруднику полиции этот человек объяснил, что мы украли у него раскладушку. Это вранье: раскладушка принадлежит семье активиста нашего движения уже лет двадцать. Человек в спортивной одежде продолжил оскорблять нас. Всех увезли в участок. Я написал заявление на человека в спортивной форме за оскорбление личности и угрозу физической расправы. Кстати, он в участке сказал, что раскладушку перепутал и претензий у него к нам нет. Мы забрали раскладушку и ушли. Во время опроса я сообщил полиции место своей работы. И недавно в школу, где я работаю, пришли двое полицейских и стали выяснять подробности об одном из членов нашего движения. Они сказали, что могут в ближайшее время вызвать меня в участок на опрос. У полицейских было много распечаток со страницы нашей группы в социальной сети. Так вот, публикации о нас появились после задержания. Большинство журналистов придерживались нейтрального тона. Но “Московский комсомолец” назвал меня открытым геем и обвел мою фигуру на фотографии, которую использовали для иллюстрации текста, белым кружком. Моя мама позвонила в редакцию и попросила убрать недостоверную информацию. Но редактор очень грубо с ней разговаривал, использовал нецензурную лексику.
– Вы относите себя к ЛГБТ-сообществу?
– Да. Я скорее пансексуал. Для меня меня важнее личностные качества партнера, общие ценности и интересы, чем пол или гендер. Я влюбляюсь в личность, а не в тело. Многие считают, что пансексуальность равна бисексуальности. Но пансексуальность более широкое понятие.
– Какие у вас ценности?
– Я очень многие поступки совершаю под влиянием совести. Совесть должна управлять разумом. Человек не должен причинять другим людям боль в угоду собственному эгоизму. Я часто сталкивался с православными активистами. Странно, что у людей, которые называют себя христианами, столько ненависти в сердце. Они проповедуют любовь, одновременно чувствуя ненависть к тем, кто не похож на них. Я думаю, что, если у человека нет такого диссонанса в душе, он живет по велению совести. Другая ценность для меня – свобода. Каждый человек должен свободно любить и быть с тем, кто ему нужен. А государство и общество должны заботиться не о самых мощных и дальнобойных ракетах, а о счастье каждого человека.
Странно, что у людей, которые называют себя христианами, столько ненависти в сердце
– Вы понимаете, как это далеко от происходящего вокруг?
– Я считаю, что если у тебя есть ценности, то стой за них до последнего, даже если ты будешь стоять один.
– Вы сами сталкивались с гомофобией в свой адрес до последних событий?
– Наверное, нет. Но я защищал других людей от гомофобии. Однажды на акции какой-то мужчина напал на девочку с радужным флагом. Я вступился за нее. Он мне сказал: “Езжай в свою Европу”. А я ответил: "Нет, это вы, гомофобы, уезжайте в Северную Корею".