Жертвы домашнего ада. Превышение самообороны и насилие

В 2018 году за превышение допустимой обороны в России было осуждено в общей сложности 750 человек. Каждое десятое дело прекратили на стадии следствия или оправдали обвиняемого. По данным "Консорциума женских неправительственных объединений", ​многие из дел о превышении самообороны связаны с домашним насилием.

Сестер Хачатурян обвиняют в спланированном убийстве отца, который годами издевался над ними и принуждал их к действиям сексуального характера. Поскольку следствие вменяет им статью "Убийство группой лиц по предварительному сговору", то девушкам грозит пожизненное лишение свободы. Защита считает, что это было не убийство, а самооборона, поэтому дело должно быть прекращено.

Тело Михаила Хачатуряна, отца трех девочек, обнаружили вечером 27 июля 2018 года на лестничной клетке. У него было множество колото-резаных ран в области шеи и груди. В убийстве отца сестры сознались сразу после задержания. При этом у стороны защиты и стороны обвинения разные версии по поводу произошедшего.

По версии следователей, сестры дождались, пока отец уснет, и после этого нанесли ему ранения заранее заготовленными предметами: Ангелина – молотком, Мария – охотничьим ножом, а Кристина распыляла отцу в лицо газ из перцового баллончика, тем самым помешав ему сопротивляться.

По версии защиты, девушки не планировали убивать отца. Это произошло спонтанно. Таким образом сестры пытались защитить себя от насилия. Экспертиза показала, что последнее нападение на дочерей Михаил Хачатурян совершил незадолго до смерти, когда он, предположительно "наказывая" дочерей за беспорядок, по очереди вызывал их в свою комнату и распылял им в лицо перцовый газ.

Одна из сестер Хачатурян, Ангелина

В России почти все резонансные дела о превышении допустимой обороны проходят по одному сценарию: жертву признают виновной либо пытаются ее вину доказать.

Так произошло и с Александрой Иванниковой, которая, защищаясь от пытавшегося ее изнасиловать пьяного водителя, убила его. Женщина поссорилась с мужем и пошла в парк посидеть под “деревом примирения”. Когда собралась возвращаться домой, решила поймать машину. Первый водитель не довез ее до дома, так как после части пути поехал в другом направлении, а второй в качестве платы за проезд предложил сделать ему минет. После отказа Иванниковой он запер двери машины, отвез ее в темный переулок, стянул штаны и трусы. В сумке у Иванниковой был кухонный нож. Она ударила им водителя в ногу, но попала в артерию. В итоге тот умер от потери крови.

Сначала Иванниковой вменялось умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, затем убийство, совершенное в состоянии аффекта. В итоге дело было прекращено после того, как прокурор признал действия женщины “необходимой самообороной”.

В 2012 году история повторилась с Татьяной Кудрявцевой. На нее напал мигрант из Узбекистана возле железнодорожной платформы Радищево Солнечногорского района Московской области. Он угрожал ей и пытался изнасиловать. С собой у Кудрявцевой был туристический нож. Им она и ударила нападавшего.

В итоге, несмотря на то что после произошедшего Кудрявцева вызвала скорую помощь и сама пришла в полицию, ее обвинили в умышленном убийстве. Благодаря освещению дела в СМИ его позже переквалифицировали в "превышение пределов необходимой обороны".

Через год, в 2013 году, двадцатилетняя чемпионка России по пауэрлифтингу среди юниоров Татьяна Андреева убила мужчину, который попытался ее изнасиловать, предварительно подсыпав ей клофелин в напиток. В итоге спортсменке дали семь лет колонии. На свободу по УДО она вышла в 2017 году.

В 2017 году похожая история произошла в Находке. Галина Каторова убила мужа, который избивал ее на протяжении нескольких лет. Женщина неоднократно жаловалась на избиения в полицию, но затем отзывала заявления, помирившись с мужем. В марте 2017 года, когда муж в очередной раз начал ее бить, Каторова несколько раз ударила его ножом. Сначала ей вменяли убийство, но потом защита обжаловала приговор, и Каторова была полностью оправдана. Полное оправдание по такому делу тогда произошло впервые в судебной практике.

В 2019 году в Геленджике на восемь лет осудили Кристину Шидукову, которая во время ссоры ударила мужа кухонным ножом. От полученного ранения он скончался на месте.

Кристина Шидукова с мужем и ребенком

​

“На стадии следствия никто вопрос о необходимой обороне не ставил. При этом в деле Шидуковой совершенно ясно, что насилие в семье было, и насилие это совершал супруг, – говорит адвокат Шидуковой Алексей Иванов, который вступил в дело не с самого начала. О том, что муж издевается над ней, Кристина никому не рассказывала: во-первых, любила его, во-вторых, боялась, что из-за заявления в полицию у него могут появиться проблемы.

Алексей Иванов

– В итоге все закончилось крайне печально. По статистике, подобные дела часто так и заканчиваются. Суды не хотят разбираться в ситуациях через призму необходимой обороны, поэтому, как правило, женщины, защищающиеся от насильника, признаются виновными в тяжком преступлении. Это печальная тенденция, которую необходимо менять”.

У всех дел, где женщина, защищаясь от повторного насилия или угрозы насилия, убивает мужчину, есть один схожий признак: жертва изначально признается виновной. То есть в вину возводится ее попытка обезопасить себя. При этом суды не учитывают того, что жертв насильников, не противостоящих агрессорам, потом часто находят задушенными или не находят вовсе. При этом реальное количество преступлений может быть намного больше, чем указано в официальной статистике, потому что, по данным центра помощи пережившим сексуальное насилие “Сестры”, в полицию обращаются только 10–12% жертв. Многие стыдятся об этом рассказывать, кто-то винит в случившемся себя и боится осуждения общества.

Иванов уверен, что проблема не решится, пока в России не появится закон о криминализации насилия, а положение женщины не начнет меняться. Если эти изменения не произойдут, даже работающий институт необходимой обороны не исправит ситуацию.

“Женщины сегодня реально нуждаются в защите. Что будет происходить, мне сказать сложно. Но в условиях российской патриархальной действительности и недостаточной работы механизма необходимой обороны, женщина оказывается в абсолютно невыгодном положении”, – считает адвокат.

Свою неэффективность институт необходимой обороны показал, однако, не только в делах, связанных с насилием в отношении женщин. Суды часто выносят обвинительные приговоры и в отношении тех, кто защищал свою семью от возможного нападения или свое имущество.

“Институт необходимой обороны в России мало распространен, а его применение вызывает серьезные затруднения. Проще осудить человека, чем оправдать, тем более когда есть преступление и есть человек, который его совершил. Вникать в мотивы его совершения никто не хочет”, – рассказывает Иванов.

В 2012 году в городе Богородицке Тульской области четверо вооруженных грабителей ворвались в дом, где были муж-бизнесмен, жена, их взрослая дочь и четверо малолетних детей, младшему из которых около года. Они начали избивать членов семьи. Предприниматель схватил кухонный нож и нанес троим нападавшим удары, от которых они скончались. Четвертому удалось скрыться. В итоге сначала СК заявил, что бизнесмен мог превысить пределы необходимой обороны, а потом отказался возбуждать в отношении него уголовное дело.

Определить, где именно проходят пределы допустимой обороны, не всегда просто. “Когда жертва оказывает отпор, она перенимает позицию агрессора, потому что сама начинает посягать на имущество или здоровье другого гражданина. Именно поэтому меры, которые применяет человек для своей защиты, должны быть соразмерны с тем, что ему в действительности угрожает. То есть жертва должна защищаться от нападения, но при этом не использовать чрезмерно свою защиту для того, чтобы совершить преступление большей степени тяжести”, – говорит Иванов.

По его словам, институт необходимой обороны в России есть. В Уголовном кодексе есть соответствующая статья, однако применяется она крайне редко. “Для того чтобы институт начал нормально функционировать, нам не хватает одного – воли правоприменителя и смелости. В России такой огромный процент обвинительных приговоров, потому что никто не хочет особо разбираться, потому что повестка дня сформулирована таким образом, что суд чаще всего соглашается с позицией обвинения”, – уточняет адвокат.

Монополия на насилие в России принадлежит государству, считает Иванов. “Когда обычный гражданин начинает использовать этот механизм самостоятельно, государство реагирует крайне остро”, – говорит защитник. По его мнению, именно это мешает судам использовать институт в полной мере для того, чтобы более детально разбираться с каждым отдельным случаем.