"Безнаказанно лупят протестующих": как полицейские пользуются анонимностью

"В мою сторону побежал ОМОН, в масках, латах и шлемах. Я стал убегать, упал, ударился головой. Что произошло дальше – помню смутно. У меня сильно пошла кровь. Омоновец, кажется, пытался меня куда-то увести. Они все были в полном обмундировании, лиц я, конечно, не помню", – рассказывает Дмитрий Сухов.

Сухову 48 лет. Он инженер и один из участников акции 27 июля в поддержку независимых кандидатов. В тот день, по данным правозащитников, задержали 1373 человека. Больше 200 из них провели две ночи в отделениях полиции, 70 с лишним получили травмы.

Акция в поддержку независимых кандидатов в Москве, 27 июля

Общественная кампания "Правопорядковый номер", запущенная незадолго до последней акции, оказалась как нельзя кстати. Ее цель – добиться того, чтобы полицейские и сотрудники Росгвардии во время работы на митингах носили легко читаемый личный номер на форме или защитном снаряжении.

"Над запуском проекта мы думали около года. Идея появилась еще после антикоррупционных акций прошлого года, когда тоже было много задержанных и избитых", – говорит один из инициаторов кампании Дмитрий Макаров.

Дмитрий Макаров

​Адресатами кампании выступают глава Росгвардии Виктор Золотов и министр внутренних дел Владимир Колокольцев. По словам Макарова, они вполне могут прислушаться к требованиям, однако для этого необходимо также желание самих сотрудников правоохранительных органов. "К сожалению, сейчас полицейские и члены Росгвардии не понимают, что их основная задача – защищать граждан", – поясняет он.

Ношение ярких идентификационных знаков – распространенная практика в Европе. В Германии на эту тему велись долгие общественные дискуссии, говорит Макаров. В итоге практика начала применяться в нескольких землях. В Италии сейчас запущена аналогичная кампания, направленная на лишение полицейских анонимности.

– В Испании ношение идентификационных знаков практикуется давно, так что России есть на что опираться. В этом вопросе мы вполне вписываемся в мировую тенденцию, – считает Макаров. – На постсоветском пространстве такого опыта пока нет. В Белоруссии милиционеры носят бейджи с фамилией, именем и отчеством, но Белоруссия не самая лучшая страна с точки зрения свободы собраний. Поэтому тут сложно проводить какие-то параллели, но Россия может пойти во главе стран, объединенных советским прошлым.

Акция в поддержку независимых кандидатов в Москве, 27 июля

Массовые задержания и избиения участников акции 27 июля, однако, пока не подтверждают эту позицию. Полицейские не только скрывали лица под затонированными защитными стеклами, но и зачастую не представлялись.

– Я пришла на митинг с плакатом "Лучше митинг". На пересечении Большой Дмитровки и Столешникова переулка меня схватили двое полицейских. Они, конечно, не представились, – рассказывает москвичка Полина Богданова.

Полицейские грубо затащили ее в автозак, ударили по голове и порвали колье. Никаких серьезных травм Богданова не получила, но на руках после задержания остались синяки.

​

Похожие впечатления от акции остались и у Дмитрия Сухова. После того, как он упал, участники акции помогли ему выбраться из толпы и положили на траву. "Я плохо помню, что происходило. Я тогда лежал на траве, глаза были залиты кровью. Все это произошло на Трубной. Там было очень много прессы, поэтому произошедшее многие снимали и фотографировали. Уже на фотографиях я увидел, что омоновцы, которые на меня побежали, были не только в броне и шлемах, но и в масках с прорезями для глаз. Опознавательных знаков на их форме тоже не было. Не уверен, что их вообще возможно теперь найти", – рассказывает он.

Грубые задержания уже давно стали нормой на российских протестных акциях. Задерживают и избивают при этом не только активистов, политических деятелей, но и журналистов, освещающих протесты. Петербургский фотограф и политический журналист Георгий Марков сталкивался с произволом со стороны сотрудников полиции не раз, несмотря на то что у него была при себе пресс-карта и редакционное задание. "Меня задержали 9 сентября прошлого года на митинге против пенсионной реформы. Там был очень жесткий силовой разгон. В итоге меня задерживали дважды и несколько раз избивали", – говорит Марков.

На митинге он был вместе с фотокорреспондентом "Росбалта" Александрой Полукеевой. "В какой-то момент мы поняли, что находимся в самом центре происходящего. В итоге Саше разбили голову – сотрясение мозга. Пока я вытаскивал ее за локоть из толпы, сам получил дубинкой по голове", – добавляет журналист.

СК возбуждать уголовное дело по факту избиения корреспондента отказался, несмотря на то что фотографии полицейского, который его ударил, у Маркова были.

Снимок полицейского, который бил журналиста. Фото Георгия Маркова

​В Санкт-Петербурге с произволом полицейских столкнулся и координатор местного штаба Алексея Навального Александр Шуршев. Он был одним из организаторов согласованной с властями первомайской акции. Обвинили же его в организации "несогласованного митинга внутри согласованного шествия".

"На этом мероприятии на меня напали сотрудники правоохранительных органов и очень грубо задержали. И это, конечно, не первый раз, когда я сталкиваюсь с произволом со стороны полицейских. В 2007 году, когда в Санкт-Петербурге проходили "Марши несогласных", меня тоже довольно грубо задерживали, немного поколотили дубинками, а из отдела полиции увозили на скорой в больницу. Мне тогда поставили диагноз – сотрясение головного мозга", – рассказывает Шуршев. Ни во время первого, ни во время второго задержания координатор штаба Навального не мог опознать полицейских.

По его словам, если полицейских заставят носить легко различимые опознавательные знаки во время массовых мероприятий, они сами начнут вести себя по-другому. "Они перестанут быть такими наглыми и начнут контролировать применяемую силу. Сейчас полицейские пользуются своей безнаказанностью и анонимностью, поэтому и делают что хотят", – уверен Шуршев.

Эту позицию разделяет юрист, руководитель юридической службы "Апология протеста" Алексей Глухов. По его словам, основная проблема в опознании полицейских связана с тем, что они намеренно скрывают свои лица во время протестных акций. В итоге все выглядят одинаково. "В Москве полицейские любят обклеивать светоотражающими пленками или покрыть тонировкой защитные стекла на лица. Таким образом, даже увидеть какие-то отличительные признаки, например, шрам на лице или родинку на правой щеке не удается", – говорит Глухов.

Алексей Глухов

По его словам, в МВД давно разработана инструкция, согласно которой полицейские, работающие в обмундировании, должны иметь какие-то идентифицирующие признаки. Например, такой сотрудник должен иметь жетон или идентификационный номер, пришитый к обмундированию. "На практике же этого не происходит, поэтому полицейские продолжают безнаказанно лупить протестующих", – добавляет юрист.

Согласно закону "О полиции", сотрудник должен представляться, прежде чем обратиться к гражданину. На деле же во время протестных акций полицейские никогда не представляются. "Это происходит, потому что в законе "О полиции" есть оговорка. Согласно ей, сотрудник может не представляться, если это не целесообразно в данной ситуации", – рассказывает Глухов.

По данным отчета Human Rights Watch за 2018 год, в России регулярно нарушаются права граждан на свободу собраний. В итоге на протестных акциях задерживают тысячи участников. Суды же конвейерным методом назначают протестующим штраф или административный арест за нарушение порядка организации и проведения публичных мероприятий.