"Меня не учили идти на подлоги". Врач против системы приписок

Петербургский врач-травматолог Алексей Абзианидзе уже полгода безуспешно пытается восстановиться на работе. По его словам, он не желает мириться с приписками, к которым руководство медицинских учреждений вынуждает врачей.

Алексей Абзианидзе – врач-травматолог высшей категории. Он успел поработать в нескольких районах Петербурга. Частая смена работы, по его словам, связана с тем, что каждый раз, приходя на новое место, он сталкивался с нарушениями законов и с одной и той же проблемой: руководство медицинского учреждения ставит врачей перед необходимостью создавать липовую отчетность – приписывать себе дополнительные посещения больных, которых на самом деле не было. Как объясняет врач, все это делается для выполнения финансового плана, спущенного сверху: если врачи не выполнят план, финансирование будет получено не в полном объеме, и это скажется на бюджете медицинского учреждения, в первую очередь, на зарплатах самих врачей. По словам Алексея Абзианидзе, он в деталях изучил механизм, с помощью которого делаются приписки.

Алексей Абзианидзе

– Врачи вносят дополнительные явки по медицинским услугам, которые потом поступают на оплату в страховые компании. Так происходит хищение государственных средств в особо крупном размере. Почти во всех государственных учреждениях врачей толкают на совершение должностных подлогов путем внесения недостоверной информации в медицинские карты пациентов по дополнительным медицинским услугам, которые по факту не оказывались, но оплачивались страховыми компаниями. Я эту тему пытаюсь поднимать с 2015 года, потому что от всего этого устал. Это противоречит моим принципам. Меня не учили как врача идти на какие-то подлоги, я считаю, что вносить недостоверную информацию в медицинские карты пациентов недопустимо.

– Алексей, а в чем именно состоит эта недостоверная информация?

– Чаще всего пишется, что человек пришел на дополнительную перевязку, которую он на самом деле не получил, либо просто на явку, либо за выписной справкой, хотя человек закончил лечение уже год или два назад. И почему-то за этими справками они идут по записям чуть ли не ночью. То есть в разных учреждениях есть свои нюансы и тонкости, и обнаружить все это крайне сложно. Причем обращения в страховые компании тоже ни к чему не приводят, хотя они вроде обязаны за всем этим следить и тема приписок им знакома. Иногда происходит такое явление, как "перекрест явок", когда пациент якобы активно лечится в травмпункте, а на самом деле он на этот момент либо умер, либо находится в больнице. То есть если два учреждения одновременно выставляют счета страховым компаниям, это всплывает. А когда их спрашиваешь, почему они не обращаются в правоохранительные органы, они мне толком ничего не отвечают, говорят: это не входит в наши обязанности. Хотя по логике вещей они первые должны были бежать в Следственный комитет, в ГУВД, еще куда-то, но этого не происходит, мы видим какой-то порочный круг. Один из примеров – мое последнее место работы, травмпункт на улице Курчатова, 6, корпус 3, куда я устроился в марте 2018 года. Заведующий травматологическим отделением в первый же день объяснил мне, каким образом я могу выполнять план по явкам. Я же только устроился, своих пациентов у меня нет, и мне было предложено открывать в компьютере журнал пациентов, проходивших через врачебную комиссию с больничными листами, и писать, что они приходили ко мне на прием. Первые месяцы я выполнял план таким образом, а потом, когда у меня появились уже свои пациенты, я вносил им в карточки большее количество явок, как будто они каждый день приходили ко мне на перевязки.

– Алексей, скажите, а кто выгодополучатель этой системы?

– Сложный вопрос. Это могут быть и врачи, ведь их зарплата зависит от выполнения плана. Потому что майские указы, по которым врачи в Петербурге должны получать около 100 000 рублей в месяц, не выполняются. И чтобы получить хотя бы стимулирующие выплаты, которые целиком зависят от главного врача, ты должен выполнять этот пресловутый план, невыполнимый физически, потому что он искусственно завышен. А план этот спускают районные организации здравоохранения, они решают, сколько учреждение в таком-то месяце должно обслужить пациентов. Это целая цепочка, и везде нужно выполнение плана и хорошая статистика. СМИ у нас часто пишут, что демографическая ситуация улучшается, а на самом деле смертность растет. Но врачам в приказном порядке, например, говорят: надо уменьшить смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, и она вдруг резко уменьшается, но зато резко возрастает в графе "прочее". Или уменьшается статистика летальности по онкологии, но в графе "прочее" – опять всплеск. Тут есть заинтересованность и у самого нижнего звена, у заложников этой ситуации – врачей, и до самого верха, до министра здравоохранения, которому тоже нужно показать президенту хороший отчет. А потом показать народу по телевизору, что все у нас хорошо. Если врач не будет этим заниматься, он либо потеряет в зарплате, либо ему создадут такие условия, что он уйдет: сотрудник, который не выполняет финансовый план, неудобен. И такая ситуация не только в Петербурге, она по всей стране. В Москве, например, люди могут через портал госуслуг зайти в свой личный кабинет, и там они с удивлением узнают, что лечились в поликлинике, а по факту они туда уже много лет не ходят. В Москве по этому поводу возник было скандал, но потом все по-тихому замяли. А я все пытаюсь заставить наши правоохранительные органы решать эту проблему, и они о ней знают, но решать ее не хотят. А ведь это все небезобидно: в целом по стране речь идет о миллиардах, деньги идут на приписки, а на высокотехнологичные операции, обследования или на лекарства их нет. Обычный пациент, налогоплательщик, не может качественно и своевременно получить медицинскую помощь. Благодаря припискам и выполнению финансового плана прибавку к зарплате получают врачи, а главное, администрация медицинского учреждения выписывает себе огромные премиальные. На самом деле зарплаты главных врачей очень большие, некоторые могут получать больше миллиона в месяц, а обычный врач будет получать 30–40, ну, 50 тысяч. Это вместо 100 тысяч, которые он должен получать по закону. И везде в отчетах говорится, что он получает эти деньги, а по факту – нет. И Беглов говорит, что зарплаты врачей заложены в бюджет, но мы этих денег не видим, если отказываемся заниматься приписками. Но и с приписками за время своей работы я этих 100 тысяч не видел никогда. Причем я рассказал о ситуации в Выборгском районе, но точно так же было и в Приморском районе, и в Калининском, и в Василеостровском, и в Красногвардейском. Причем факт приписок в Красногвардейском районе был подтвержден прокуратурой – было установлено, что в день, когда врачей даже не было на рабочем месте, им был приписан прием пациентов. Но никаких процессуальных последствий все равно не было. Все понимают, что если привлечь главного врача, он может указать на вышестоящих чиновников, и скандал может дойти вплоть до министра. Поэтому никто и не хочет это обнародовать, ведь в эту цепочку могут войти все: и прокуратура, и ГУВД, и Следственный комитет. И получается, что все друг друга покрывают. В ГУВД я хожу 4 года, они все знают, а мне они сказали: мы не можем посадить всех. Но всех сажать и не надо, а только тех, кто вынуждает врачей идти на преступление. Причем интересно, что, когда пишешь в прокуратуру, они перенаправляют обращение в районную администрацию, которая не заинтересована в раскрытии этих махинаций. Они пишут: мы тут ни при чем, за этим обязаны следить страховые компании, а те кивают на следственные органы, следственные органы говорят, что этим должны заниматься в ГУВД, а в ГУВД пишут, что нет либо события, либо состава преступления.

– Алексей, принуждение к припискам – это единственное нарушение закона, которое вас тревожит?

– Нет, осенью 2018 года врачей-травматологов Выборгского района заставили заниматься вакцинацией от гриппа, и это при том, что у нас не хватает времени на своих пациентов. Но нам придумали дополнительный план по вакцинации, около 150 человек в месяц нужно было привить. В результате врачи занимались липовой вакцинацией: вакцины, за которые были заплачены бюджетные деньги, разбивались и выливались в канализацию, врачи при условии выполнения плана вакцинации по гриппу получали стимулирующие выплаты. Подделывались карточки, подписи пациентов, вакцинация освещалась в СМИ. В октябре 2018 года я написал об этом заявление в правоохранительные органы Выборгского района, и до сих пор никто по этому поводу ничего не сделал. Хотя была видимость работы, через 2 месяца они приехали в учреждение, изъяли какие-то карточки, в мае мне написали, что факт вакцинации подтвердился – и это при том, что я писал, что мне лично были приписаны 250 человек, которых я якобы привил от гриппа, но на самом деле я не привил ни одного. Меня заинтересовало, откуда такие ответы, я пошел в прокуратуру ознакомиться с результатами проверки и увидел, что вся изъятая документация не имела никакого отношения к вакцинации от гриппа, все карточки относились к профилактике бешенства, это были карточки людей, покусанных животными, о чем я ничего не говорил. А уж приписками по основной работе никто вообще не занимался – липовыми приходами больных и липовыми перевязками. Поэтому я считаю, что сотрудники правоохранительных органов пошли на должностное преступление, покрывая деятельность администрации медицинского учреждения. Я дошел до Генеральной прокуратуры, до министерства МВД, собственной службы безопасности МВД, Администрации президента, но каждый раз все отсылалось вниз, в те инстанции, действия которых я пытаюсь обжаловать, хотя это запрещено законом. Беглов (Александр Беглов – временно исполняющий обязанности губернатора Санкт-Петербурга. – РС) и Митянина (Анна Митянина – вице-губернатор Санкт-Петербурга. – РС) не хотят со мной встречаться, эти вопросы их почему-то не интересуют. Другие врачи боятся куда-то обращаться, они понимают, что тогда их постигнет та же участь, что и меня – увольнение под надуманным предлогом. Меня, например, обвинили в прогулах, хотя я заранее сообщил, что иду по повестке в прокуратуру, а также в том, что я не выписал пациенту мазь "Фастум-гель", хотя известно, что рецепт на нее не нужен, да и травматологи вообще рецептов не выписывают. Уже полгода я пытаюсь восстановиться через суд. Ответчик не хочет признавать, что все было сфабриковано. Коллеги пишут мне, что поддерживают меня, но открыто выступить боятся. А я устал бояться, поэтому и начал вести активную борьбу. Я борюсь не только за себя, а за всех врачей – хочу, чтобы у них была возможность работать честно и получать за свой труд достойную зарплату.

Свои поиски правды Алексей начал не в этом году, на его обращения ему пришли ответы из разных инстанций, и практически везде они сводятся к тому, что врач беспокоится напрасно. Так, в ответе администрации Красногвардейского района от 25.04.2017 говорится, что страховые компании ежеквартально выборочно проверяли ведение документации в районном травматологическом отделении городской поликлиники №120, но "фактов фальсификации не обнаружено".

Интересно, что в ответе прокуратуры Красногвадейского района от 28.12.2017 по поводу ситуации в той же поликлинике говорится следующее: "В рамках проверки доводы, изложенные в Вашем обращении, нашли свое подтверждение. Так, в выборочной проверке медицинских карт пациентов, обратившихся в ноябре 2017 года в травматологическое отделение СПб ГБУЗ "Городская поликлиника № 120", установлены факты внесения врачами-травматологами записи о явке пациентов в те дни, когда врачи на работе не присутствовали". Далее следуют обещания проверок и принятия мер прокурорского реагирования, но ничего этого так и не последовало.

В ответе ГУМВД России от 19.03.2019 говорится, что в своем обращении Алексей Абзианидзе не приводит конкретных фактов противоправных деяний, а потому оснований для проведения проверки нет.

Ответ ГУМВД России от 08.08.2019 года на обращения Алексея Абзианидзе представляет собой перечисление отказов в возбуждении уголовных дел по этим обращениям. Например: "28.05.2019 по материалам КУСП №11318 сотрудниками отдела экономической безопасности и противодействия коррупции… УMBД России, на основании п. 2 части 1 статьи 24 УПК РФ вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое прокуратурой Приморского района Санкт-Петербурга не отменено". Точно такие же отказы вынесены и в Красногвардейском, и в Приморском районах.

Документов, переадресовывающих обращение из одной инстанции в другую, вообще великое множество, например, весной этого года городская прокуратура предписала нескольким районным прокуратурам проверить сообщения Алексея Абзианидзе о нарушениях закона в медицинских учреждениях, после чего был сделан вывод о том, что "оснований для принятия мер прокурорского реагирования в данный момент не установлено".

Алексей Абзианидзе считает, что единственная надежда врачей – это участие в профсоюзах, причем не карманных, которые, по мнению травматолога, работают на администрацию, а независимых, которые на самом деле отстаивают интересы сотрудников медицинских учреждений. Таким профсоюзом является межрегиональный профсоюз "Альянс врачей", его петербургский лидер Кирилл Бородин говорит, что ему хорошо известна проблема приписок.

– Приписка – это подлог отчетности по плановым показателям. Приписки в медицине существуют, потому что они существуют в России везде. И в системе МВД бывают такие случаи, что участковый пишет липовые протоколы, ведет липовое дело, а потом сам же его закрывает. Приписки становятся необходимыми, потому что работникам действительно ставят невыполнимые планы, а их неисполнение грозит понижением зарплаты в разных формах, в основном это лишение стимулирующих выплат. По моим наблюдениям, это началось с 2006 года, когда был запущен национальный проект "Здоровье", тогда начались стимулирующие выплаты врачам за нагрузку. А в 2010-х годах была развернута программа диспансеризации, она усугубила ситуацию, сделала врачей ответственными за явку пациентов на диспансеризацию и увеличила масштаб приписок, необходимых врачу, чтобы выжить в учреждении. В 2010-х годах система управления в России показала свою ультрабюрократическую сущность и "отчетоверие", построенное на плане. План от уровня правительства спускается все ниже и ниже, и если ты его не исполняешь, то недополучаешь зарплату в разной форме, а если не исполняешь долго, можешь быть уволен.

– Так, может, и правильно делают главврачи – исполняешь причуды начальства, зато все сыты. Почему это плохо?

– Часто главврачи сами бывают жертвами системы: на них давят сверху, они давят на своих подчиненных, и все находятся в таком сочувственном понимании: типа, извините, опять вот надо приписать побольше, – ну ладно, припишем, что поделаешь, раз система у нас такая. Но смотрите, в Петербурге, если ты вырабатываешь план по совокупности – и по диспансеризации, и по приему больных, и по домашним посещениям, то зарплата у врача 70–80 тысяч. Не делаешь план – получишь только 40 тысяч. Казалось бы, приписки повышают врачам зарплату, но даже самые высокие ее показатели все равно ниже средних показателей по майским указам: средняя заплата врача в Петербурге по майским указам должна быть 118 тысяч, а 70 – это очень далеко от этой цифры. То есть врачи имеют право добиваться большей зарплаты по майским указам, но если они идут на приписку, то они понимают, что они уже на крючке у руководства и не могут бороться ни за лучшую зарплату, ни за улучшение условий труда. Допустим, врач идет на приписку, а потом в клинике начинается какой-нибудь кошмар, он бы и рад добиваться улучшений, но понимает, что он замазан, и он боится. То есть это дополнительный рычаг давления на врачей – и на рабочем месте, и, например, на выборах, куда таких врачей администрация загоняет по своему усмотрению и заставляет определенным образом голосовать. А еще есть риск, что пациент может увидеть в своей карте постороннюю запись, форму диспансеризации, и такие случаи бывали неоднократно, люди даже петиции запускали по этому поводу, обращались в правоохранительные органы из-за фальсификации документов. Система приписок, с моей точки зрения, позволяет давить на эту группу людей, самую запуганную и политически инертную, держать ее в страхе всеми этими угрозами, чтобы эти люди не высовывались. Потому что нормально оплатить их труд государство не может или не хочет. Все делается для того, чтобы эту бюджетную группу держать в таком состоянии, чтобы ею можно было легко распоряжаться.

Кирилл Бородин уверен, что такая система вредит не только врачам, но и здравоохранению в целом: участковые врачи приписывают себе медицинские услуги, посещения, диспансеризацию, где-то занижается статистика детской смертности, даются взятки аудиторам, чтобы не проверяли эти показатели, и потом ложные данные о заболеваемости, смертности, о диспансеризации людей идут в Минздрав и становятся основой для нормативно-правовых актов, которые в свою очередь влияют на распределение бюджета. Например, заниженные данные детской смертности приведут к тому, что в эту сферу деньги не пойдут.

Кирилл Бородин обращает внимание на то, что, что во многих субъектах Российской Федерации профсоюзы имеют право законодательной инициативы. По его словам, Альянс врачей уже начал разрабатывать законодательную инициативу с целью изменения плановой системы в здравоохранении. Работа пока еще в самом начале, но уже сейчас ясно, что, во-первых, будет предложена отмена ответственности врачей за неявку пациентов на диспансеризацию. Вместо этого можно обратиться к европейскому опыту, стимулировать людей к прохождению диспансеризации, например, обязывать работодателей давать для этого выходной день. Во-вторых, профсоюзные активисты хотят уйти от плановой системы не только в сфере диспансеризации, но и в обычной врачебной деятельности, тем самым, по их мысли, исчезнет необходимость в приписках. В-третьих, они хотят разработать механизм для обеспечения явки на диспансеризацию, поскольку именно она является главным объектом приписок. Кроме того, Кирилл Бородин считает, что нужно бороться за повышение финансирования здравоохранения, с тем чтобы оно достигло 10 процентов ВВП.

Анастасия Васильева, председатель Альянса врачей, тоже считает приписки повсеместной российской проблемой.

– Я бы сказала, это даже болезнь, которая есть в каждом регионе. Дело в том, что, к сожалению, деньги у нас идут за пациентом. А есть населенные пункты, где действительно людей мало, но врач же должен получать зарплату, на которую можно жить. Бывает, что люди не болеют, бывает, что болеют сезонно, да и заболеваемость везде разная. А когда деньги идут за пациентом, получается, что если врач вылечил человека и он больше к врачу не ходит, то это плохо: пациентов мало, и врач ничего не зарабатывает. Поэтому сама система породила приписки, когда руководство вынуждено даже не заставлять, а я бы сказала, просить врачей и даже средний медперсонал приписывать себе большее количество посещений пациентов, чем есть на самом деле. Казалось бы, ну приписали, и что такого, но, с другой стороны, делая так, мы сами кормим эту систему, позволяем ей жить. На самом деле это неправильно: зачем надо кого-то обманывать? Почему человек должен вдруг узнавать через систему госуслуг, что он ходил к врачу, когда он этого не делал? Конечно, надо что-то менять, прекращать существование этой системы, которая держится на постоянном обмане всех вокруг. Это же абсурд, когда человек приходит на прием сегодня, а ему поход к врачу приписывается еще и завтра. Такая система открывает возможности для коррупции как со стороны страховых компаний, так и со стороны главных врачей, возможности для всяких сговоров и соглашений, которых в принципе не должно быть. Должны быть честные правила, установленные не в пользу главных врачей и страховых компаний и их прибыли, а в пользу здоровья пациентов.

– А что вы можете предложить взамен этой системы?

– Врач не должен получать зарплату в зависимости от плана. Ну какой может быть план у врачей, у пожарных? Может, врачу еще самому ходить по ночам с топором и калечить людей, превращая их в пациентов? Не должно быть у врача никаких планов, нужна другая система оценки эффективности его работы. Врач независимо ни от какого плана должен получать зарплату, на которую он сможет достойно жить и получать дополнительное образование. А сейчас именно планы, которые есть даже у скорой помощи, мешают врачам нормально работать. То же самое и с учителями, хотя тут есть рациональное зерно: работать с классом, где 35 человек, сложнее, чем с классом, где 15 учеников. Но, с другой стороны, если в маленьком поселке школа с небольшими классами – что, этот учитель чем-то хуже? Или он должен меньше кушать, чем его коллега в большом городе? Здесь нужно построить такую систему, что если учеников больше, то за это можно доплачивать некие премиальные, но при этом должен быть установлен определенный порог зарплаты, меньше которого платить нельзя, сколько бы ни было учеников или пациентов. Сейчас распределение средств фонда оплаты труда в наших лечебных учреждениях, мягко говоря, очень странное, все зависит только от желания главного врача.

Анастасия Васильева считает, что изменить ситуацию могут профсоюзы, но для этого они сами должны измениться. Во всех коллективных договорах есть такая фраза – "с учетом мнения профсоюзного органа". К сожалению, сейчас, по мнению Анастасии, эти профсоюзные органы чаще всего являются марионетками в руках у главных врачей. По уставу они должны отстаивать права сотрудников, но они этого не делают, не глядя подписывают приказы начальства. Анастасия Васильева не сомневается, что если профсоюзы начнут выполнять свою функцию, тогда можно будет вносить разные предложения и изменения в коллективный договор, в законодательные акты и проекты и, наконец, изменить систему приписок, пронизавших все российское здравоохранение.