Середина августа. В Иркутской области, в окрестностях Киренска и Алексеевска, где распространяются лесные пожары, пожарным не хватает людей и техники – огонь тушат водой из заплечных рюкзаков ручными насосами, население обвиняет власти в бездействии, лесозаготовители терпят убытки, а потом, "когда уже все рассеялось", приезжают волонтеры "Народного фронта".
Фильм Константина Саломатина и Юлии Вишневецкой.
Монологи местных жителей
– Мы заблудились на пароме, когда переезжали из Алексеевска в Киренск, за документами нам нужно было ехать. Просто-напросто заехали не туда. Мы просто блудили по реке, пока не начали сигналить машины, мигать фарами. Не было видимости. Мы не видели того берега, мы друг друга на пароме не видели.
– Нам сказали: а для чего вам в поселке кислород вообще? И тут же нам говорят: вы обращайтесь в больницу. Нам не выдавали маски, хотя в Киренске выдавали маски, а у нас в аптеке их даже в продаже не было. Какие маски были дома, так дети ходили.
– С 1983 года я болею, в больницу я приду, так мне хуже становится, я в нее и не хожу. Я астматик, у меня вторая группа, я вообще не выходил из дома.
– Выходишь на крыльцо, голову поднимаешь – дым, впереди дым, по бокам дым, сзади. Мы сидели на сумках с документами, мы не знали, откуда ждать огня. Подходим, висит листочек: ближайший очаг – 60 километров от поселка. А люди приезжают с пожара – в 30 километрах от поселка горит.
– Как нам сказали, что это сухая гроза. И тут же нам сказали, что гроз не было вообще.
– Какая, сам подумай, сухая гроза. Что такое сухая гроза? Ученые говорят – сухая гроза. Или у него семь пядей во лбу, что он видел сухую грозу, которая поджигает, или что у него?
– Да быстрей бы лес, на хер, сгорел весь. Чтобы москвичи с реки ушли совсем. Самая большая проблема Сибири – Москва.
– Правительство виновато, надо было тогда самолеты все эти брать, армию подключать и надо было тушить.
– Сейчас везде переработки леса открыты, очень много крупных переработок. Поджигают для того, – большинство людей [у нас] так думают, – чтобы потом за небольшие деньги выкупить этот лес, деляны эти.
– Там страх, там ужас, там пеньки сплошные и горы вершинника. Нужную древесину забирают, увозят, сдают в Китай. Китайцы радостные, Путин радостный, Си Цзиньпину руку жмет, корефаны, потому что Путин продал всю Сибирь.
– Америка виновата, видимо. Там, говорят, природа скоро перевернется с ног на голову.
– Да, у нас был раньше свой леспромхоз, но это было все культурно. Напилили, переработали, посадили, вырастили. Нам здесь жить, здесь живут наши дети. А это как саранча – прилетела, покромсала, улетела.
Владелец лесозаготовительного предприятия
– Семейный бизнес. Начиналось все дедушкой с бабушкой. Бабушка помогла деньгами, дедушка купил пожарную машину, с одним работником – начинал с дров, заготавливал, возил. Потом постепенно оформил аренду, путем аукциона. Без клиентов не сидим, но продаем в Китай. Самый главный убыток – то, что, когда горит лес, сгорают не только старые деревья, но и молодняк. Лес не восстанавливается. Примерно лет сто нужно ему, чтобы восстановиться, – это минимум. После пожара молодого леса нет. Когда ты валишь лес, молодняк ты не трогаешь – это незаконно и в принципе не нужно тебе. Нужно, чтобы он восстановился. Когда лес горит, он горит весь полностью: и молодняк, и старые деревья. Убытки неимоверные. Очень сильный пожар, на моей памяти первый и, дай бог, последний. Брат работает на технике у нас же, он отгреб полосу, от этой полосы пришлось пускать встречный пал. Затянуло все ужасным дымом, просто невыносимым, не было возможности ни дышать, ни смотреть. Сгорел гараж у нас зимний, сгорело зимовье, которое находится между делянами, где у нас зимовал трактор, – сюда гнать его далеко, – он сгорел, не отстояли. Ну и лес.
Пожарные
– Дождь прошел, а трава сухая уже. Завтра, если будет хорошая погода, [огонь] по новой поднимется и пойдет. На северах осталось людей – всего одна группа, это Преображенка. На район – 10 человек. Нереально такими силами, даже если фонарики приделать и работать ночью. Ты прилетаешь, передается по документам 150 гектар [пожара], в действительности идет 500–600 гектар и того даже больше. Например, мы сидели на пожарах по полторы-две тысячи га, а он по документам числился 210 гектар.
Беседы местных жителей с волонтерами "Народного фронта"
– Мы ни разу в жизни не видали журналистов здесь, и вдруг приезд московских журналистов совпадает с приездом "Народного фронта".
– Не совпадает, а дело в том, что ребята здесь работают неделю уже, у меня по всей области ребята работают неделю. И мы пригласили, чтобы они прилетели сюда, чтобы увидели, что, оказывается, есть люди, которые обычному народу помогают.
– Это, конечно, хорошо, что приехали. Мы с ними сегодня немножко разговаривали. Почему, когда здесь что-то горело возле Черепанихи, никого не было. Мы звонили в МЧС, это было все записано, и ни один вертолет не летал. Когда уже все рассеялось, нормализовалось, приехали фотографироваться, что-то копать, непонятно что. Вы знаете, у нас даже на заборе закрасили нецензурные слова. Как это все могло совпасть?