Дело о двух окошках. Почему ученых подозревают в контрабанде?

У директора Физического института имени Лебедева (ФИАН) Николая Колачевского в среду прошел обыск, после чего его допросили в Следственном комитете.

Колачевского подозревают в пособничестве контрабанде оптических элементов: компания "Триоптикс", которая арендует помещение в институте, продала в Германию оптические окна для метеорологических станций. Следствие заявляет, что эти комплектующие могут быть использованы в военной технике.

По данным следствия, руководство фирмы "Триоптикс" вывезло из России в Германию оборудование, на которое направили таможенную декларацию. К ней якобы было приложено фиктивное заключение Федеральной службы по техническому и экспортному контролю о невозможности использования этих двух оптических изделий при создании военной техники. Позднее ФСТЭК это заключение аннулировала, поскольку фирма предоставила для его подготовки "недостоверные сведения".

В постановлении есть ссылка на заключение специалиста Красногорского завода имени Зверева, где говорится, что изделия "представляют собой полностью готовые прецизионные оптические элементы для дальнейшего применения в оптико-электронных приборах и комплексах военного назначения, относятся к продуктам военного назначения и используются, в том числе в оптико-электронных приборах для пассивного наблюдения воздушных целей, их размеров, траекторий перемещения и скорости передвижения".

Небольшая компания "Триоптикс", которая состоит из двух человек, закупает заготовки под оптические материалы из стекла К-8. Это стекло, которое не имеет никаких ограничений, потому что оно может использоваться где угодно – это самое распространенное оптическое стекло в мире.

В мае 2018 года "Триоптикс" купили шесть таких подложек в Китае. По словам Ольги Канорской, стекло ввезли официально через Внуковскую таможню: в компании есть все декларации и документы об оплате. Потом компания получила от немецких партнеров заказ на то, чтобы оптически обработать это стекло: на него наносится определенное напыление, что изменяет оптические свойства стекла, но не изменяет физические свойства.

Эти окна предназначались для новейших метеорологических станций: там в вакууме ходит луч и измеряет изменения облаков, воздуха, направления ветра, чтобы предсказывать погоду.

– Сначала мы получили заказ на четыре окна, а через несколько месяцев еще на два окна. Первые четыре окна были для метеорологических станций, они именно так и декларировались. Все документы, естественно, были поданы, окна улетели через Внуковскую таможню в течение двух дней при помощи UPS (международная экспресс-доставка грузовых отправлений. – РС). В общем, никаких проблем не было. Следующие два окна, абсолютно такие же, были на той же самой таможне задержаны.

Далее была назначена таможенная экспертиза. Эксперту поставили один вопрос: это стекло марки К-8 или К-108? Как объяснила Ольга Канорская, на марку К-108 есть определенные санкции, потому что она радиационно стойкая, а на К-8 никаких санкций нет.

– Через некоторое время появилась экспертиза, на которую опирался таможенный эксперт. Эта экспертиза была проведена неким заводом на Щелковском шоссе, который не имел никакого права это делать: этого завода не было в списке уполномоченных органов, которые имеют право проводить такие экспертизы. Кроме того, их эксперт в тексте ударился в какие-то совершенно удивительные фантазии, основываясь на книжках 1933 года издания, хотя мы говорим о нанотехнологии, о которой то время в принципе никто не слышал. Как минимум это выглядит странно.

В апреле окна отправили на очередную экспертизу в холдинг "Швабе", который входит в состав Ростеха. В первой части экспертизы нужно было ответить на тот же вопрос о марке: К-8 или К-108? Для этого на химическую экспертизу окна отправили на Лыткаринский завод. Как говорит Канорская, это завод-монополист, самый серьезный завод в России, который варит стекло.

– Этот завод написал, что наше стекло – это аналог К-8, но сваренное не в России. Это абсолютная правда, потому что мы его покупали в Китае. А во второй части экспертизы был такой пассаж: это К-8, но оно попадает под некий указ президента. В этом указе говорится о том, что это стекло может использоваться в космосе, что абсолютная ложь – такое стекло в космосе мутнеет, потому что оно не радиационно стойкое. Это просто противоречие, которое надо устранять. Далее было сказано, что стекло, скорее всего, может использоваться в вооружениях. Этот вывод тоже не соответствует действительности.

В заключении экспертизы говорится, что заявленные характеристики отправленного в Германию стекла неверны. Однако пояснить, что именно не соответствует действительности, не смогли.

30 октября в связи с уголовным делом к Ольге Канорской домой пришли сотрудники Следственного комитета, ФСБ и двое понятых. У нее отобрали телефон и не позволили связаться с адвокатом. На допросе в Следственном комитете Канорской также не дали позвонить своему защитнику и семь часов пытались добиться от нее признательных показаний. Так как Канорская не могла связаться с адвокатом, следственные действия прошли с нарушениями, например, в протокол не внесли сотрудника ФСБ. Сама Канорская разблокировала полицейским свой телефон, потому что не знала о возможности отказаться.

– Я не знала, что этого можно было не делать, и теперь очень боюсь, что кто-нибудь может создать на нем "нужный" следствию файл. Мне страшно, – говорит Ольга Канорская.

Сейчас Канорская является свидетелем по уголовному делу о контрабанде организованной группой лиц материалов и оборудования, которые могут быть использованы для создания военной техники. Эта статья предусматривает лишение свободы на срок от семи до двенадцати лет. Почему организованной группой лиц? Дело в том, что отец Ольги Канорской – ученый-физик, он работает в ФИАНе и является учредителем компании, которая занимается примерно тем же самым, только для нужд внутреннего рынка.

– Из этого они сделали заключение, что речь идет об организованной преступности, что там еще кто-то фигурирует. Сегодня моего отца тоже вызвали на допрос в Следственный комитет.

В связи с тем, что "Триоптикс" арендует помещение на территории Троицкого технопарка ФИАН, полиция пришла и к директору института Николаю Колачевскому. Прошел обыск в его кабинете: он находился там в течение шести часов, после чего Колачевского отвезли домой, где до вечера продолжался обыск. Он был отпущен под подписку о невыезде. По словам Ольги Канорской, у директора института спрашивали про его связь с хозяйкой "Триоптикса".

Ученые выдвигают разные версии причин происходящего. Некоторые связывают такие действия правоохранительных органов с заинтересованностью в участке земли, на котором находится институт. Другие отмечают, что все это происходит на фоне предстоящих выборов в Российской академии наук: Николай Колачевский входит в список кандидатов в академики РАН. Сам директор института тоже связал происходящее с выборами:

"Не хотелось увязывать эти два события, но научная общественность уже сама пришла к выводу. Как говорится, либо это наводка, либо какая-то фантастическая нескоординированность работы силовиков. С другой стороны, удивляться особо нечему, все вполне укладывается в сценарий "охоты на ведьм", с каждым годом набирающей обороты. Логический переход от "кошмарения бизнеса" к "кошмарению науки": как-никак мы входим в новый технологический уклад, важность и роль науки в обществе растет", – сказал Колачевский в интервью агентству "Интерфакс".

Вице-президент РАН Алексей Хохлов рассказал изданию "Поиск", что под руководством Колачевского в последние годы ФИАН динамично развивался.

– Я считаю, что эти события очень тревожные. Они показывают, что правоохранительные органы не всегда отдают себе отчет в последствиях своих действий. В этой ситуации научное сообщество должно проявить солидарность с прекрасным коллективом и директором института, – сказал Хохлов.

Статус Колачевского в этом уголовном деле пока ему неизвестен. 31 октября вечером он был вновь вызван на допрос в Следственный комитет.