В Екатеринбурге проходит Уральская индустриальная биеннале – большой смотр современного искусства на нескольких площадках. Ее тема – "Бессмертие". Основной проект открылся в действующем оборонном Уральском оптико-механическом заводе.
Биеннале современного искусства проходит в Екатеринбурге, поэтому она Уральская. А поскольку "Урал – опорный край державы", она "индустриальная". Раз в два года площадкой для основного проекта становятся заброшенные заводские помещения. В этих неуютных, руинированных пространствах и разворачивается художественный аттракцион.
Уральский оптико-механический завод
Самая первая биеннале прошла в типографии "Уральский рабочий". А предыдущая – в Уральском приборостроительном заводе, напротив сквера у драматического театра, где олигарх Алтушкин хотел построить храм Святой Екатерины. Неоновую надпись "Кто мы, откуда, куда мы идем", сделанную художником Тимофеем Радей на крыше завода, до сих пор можно увидеть с противоположного берега Исети. По иронии, храм построят на месте здания пустующего завода: джентрификация по-уральски.
Основной проект нынешней биеннале расположился на окраине Екатеринбурга, в Уральском оптико-механическом заводе. Чтобы его отыскать, мне пришлось проделать увлекательный квест. Несколько раз навигатор уводил прочь. Когда я увидел высотку, оказалось, что вход находится в ста метрах от проходной. При этом указатели отсутствовали. Сам вход на биеннале напоминал хаб в потусторонний мир.
Вход на биеннале
Биеннале расположилась в действующем заводе. Поэтому сначала я преодолел рамки металлоискателей. Затем оказался в промежуточной зоне между двух заборов с колючей проволокой. Продуваемый уральским ветром побрел вдоль длинного семиэтажного здания – там и располагалось "Бессмертие". Поднявшись на лифте на пятый этаж, оказался в небольшом коридоре с несколькими дверями – указателей тоже не было! Я попытался открыть четыре из них, но – тщетно. И только подумав, что это какой-то нелепый розыгрыш, я дернул ручку последней и вывалился в тускло освещаемый лестничный проход.
Ее ученики – шесть трупов, которые лежат на полу класса на металлических столах из морга
Каждая биеннале посвящена определенной теме. Самая первая называлась "Ударники мобильных образов" (2010) и была отчаянно левацкой. Кураторы Екатерина Деготь, Космин Костинас и Давид Рифф приравняли художников и представителей креативной индустрии к пролетариям в эпоху постфордистского капитализма. Куратором второй стала Ярослава Бубнова, она назвала выставку по строчке стихотворения Бродского "Самое себя глаз никогда не видит" и сместила акцент с художников на зрителей: именно горожане оккупировали улицы Каира, Нью-Йорка и Афин. До Екатеринбурга уличные протесты докатились через несколько лет – так что выставка оказалась пророческой. А последующие были связаны с утопией и образом будущего.
Третья биеннале заняла десять этажей пустующей гостиницы "Исеть", памятника конструктивизма, и была посвящена "Мобилизации" – естественно, труда и искусства. Тема четвертой звучала как "Новая грамотность". Португальский куратор Жоаль Рибас пофантазировал, какими будут работа и досуг недалекого будущего. Собственно "Бессмертие" наследует эту утопическую оптику – недаром она расположилась на заводе, где делают оптические приборы для боевых самолетов и вертолетов. Ее автор – куратор нью-йоркского Музея Гуггенхайма Шаоюй Вэн задается вопросом, что остается от производственных и художественных процессов?
Ответ на этот вопрос встречает зрителя буквально на входе. Запрокинув голову, над коридором можно увидеть коротенькое видео кубинской художницы Дианы Фонсека Киньонес: при горении две спички приближаются друг к другу, как силуэты влюбленных (так называется видео) при поцелуе.
Арайя Расджармрернсук, видео "Класс"
Если Бойс объяснял картины мертвому зайцу, то Арайя Расджармрернсук пошла дальше. На видео "Класс" тайская художница неторопливо входит в учебную аудиторию со школьной доской и говорит: "Искусство может играть со смыслом смерти… подходить к нему с разных сторон". А ее ученики – шесть трупов, которые лежат на полу класса на металлических столах из морга, покрытые белыми простынями. Говорят и смерти, и герои видео Марии Седяевой: священник, разработчик искусственного интеллекта и потомственная ведьма.
Иван Горшков, скульптуры "Носферату"
Покрывающие стены и потолки тысячи черных бабочек и мотыльков, вырезанных из бумаги
Работ о смерти здесь много. Гигантские скульптуры воронежского художника Ивана Горшкова называются "Носферату" и выглядят как мумифицированные мутанты человека и насекомого. А главный хит биеннале – "Черное облако" мексиканца Карлоса Аморалеса: покрывающие стены и потолки тысячи черных бабочек и мотыльков, вырезанных из бумаги. Комната выглядит как детский дом бабочек с фотозонами, ими зрители охотно пользуются. Но на самом деле работа посвящена памяти бабушки художника. Цифровые бабочки мелькают и в работе американской художницы Дианы Татер. На полу лежат пять мониторов, которые образуют форму цветка. На них демонстрируется медитативное видео: монарх, медленно машущий крыльями.
Карлос Аморалес, инсталляция "Черное облако"
Проект московского художника Николая Смирнова называется "Смерть, бессмертие и силы подземного мира". В выставке-эссе участвуют нижегородский некромант Анатолий Москвин, который делал ростовые куклы из останков умерших детей в надежде их воскресить, якутский богатырь Клаус Веттер, обладающий такой силой, что руками гнет гвозди (они представлены на выставке), исследователь онтологий вечной мерзлоты Шарлотта Александра Райли и Музей мамонта. Идея – показать, как подземные силы владеют важными для человека ресурсами и связаны с решением вопроса смерти и бессмертия.
Николай Смирнов, проект "Смерть, бессмертие и силы подземного мира"
Основной проект биеннале кураторка Шаоюй Вэн назвала наукоемко "Преодолеть границы бессмертия: к множественности будущего". Ее пафос в том, чтобы "радикально пересмотреть отношения между жизнью и смертью в контексте нашего материалистического поиска бессмертия". И такое переосмысление связано не только с технологиями, но и с разными культурными и природными практиками. Отсюда и множественность.
Лиеко Шига, инсталляция Rasen Kaigan
Японский фотограф Лиеко Шига несколько лет снимала деревушку на побережье Тихого океана – Китакаме. На снимках как будто ничего особенного: обычная повседневная жизнь обитателей рыбацкого поселка. Сама же художница воспринимает свою работу как ритуал, который ее тело "испытывало и отслеживало землю Китакамы". Несколько лет назад Китакаме смыла цунами. Художница сделала из своих фото инсталляцию Rasen Kaigan: на десятках мольбертах стоят фото, образующие хаотические волны или японский лес.
Для американки Адриан Пайпер такой практикой стал танец. На видео "Адриан переезжает в Берлин" художница в течение часа танцует под хаус на площади Александерплац.
Кымхён Чон, инсталляция "Небольшое обновление"
Впрочем, технологии на выставке тоже обильно представлены. Инсталляция "Небольшое обновление" южнокорейской художницы Кымхён Чон напоминает станцию юных техников за работой: на столе части роботов и их частей. На видео она показывает, как обучает этих роботов странной хореографии.
Recycle Group, инсталляция "Искусственная грязь"
По инсталляции российской Recycle Group можно ходить. "Искусственная грязь" – это искусственное покрытие со следами на грязи, воспроизведенное с помощью сканирования. Когда идешь по этому коридору, поверхность движется – её надувают воздухом турбины. Ощущение пустоты и нематериальности пространства под ногами нужно для того, чтобы зритель задумался, как "выглядит физический мир глазами машины". А в работе московского художника Ивана Петроковича машины словно бы взбунтовались или подают тайные сигналы – но кому? В серии работ "Экземпляры" художник зафиксировал помехи и глитчи в работе городской службы электроснабжения.
Есть несколько работ, которые могли бы стать частью пермской выставки "Русское бедное". Например, к инсталляции "Ресурс аккумулятора" голландки Габриэл Лестер подошел бы эпиграф "Эта музыка будет вечна, если я заменю батарейки". К конвейерному ремню советского производства прикреплена лампа на батарейках. Конвейерный ремень непрерывно крутится, лампа освещает пространство – красиво и дешево. Или "Шарманка" Елены Артеменко: вращая железную ручку-колесо, зритель оживляет железную машину, заставляя ряд кирзовых сапог маршировать. Это одновременно и страшная (кому принадлежат кирзачи? кто им отдает приказ?), и ироничная работа, вскрывающая потешный инструментарий власти.
Елена Артеменко, кинетический объект "Шарманка"
Насилию посвящена анимационная короткометражка иранской художницы Тала Мадани "Господин Время": группа лысых мужчин жестоко сталкивает рассеянного человека, который без надобности катается вверх и вниз по эскалатору. Но Господин Время не сдается: он, как Сизиф, поднимается и карабкается по эскалатору, даже несмотря на то, что из-за падения у него отрываются руки, ноги и голова.
Тема насилия и войны затрагивается в работе Александра Шишкина-Хокусая "Новый Версаль". В инсталляции вырезанные из фанеры девичьи силуэты (иногда вполне себе фривольные) смотрят на экран, где демонстрируется шутер "S.T.A.L.K.E.R.: Тень Чернобыля". Главный персонаж – человек, потерявший память, – пытается найти и убить загадочного Стрелка на территории зоны отчуждения Чернобыльской АЭС. С персонажами явно что-то не то – видимо, последствия ядерного взрыва.
Подземные силы владеют важными для человека ресурсами и связаны с решением вопроса смерти и бессмертия
Милитаристская тема есть еще в нескольких работах. Невыносимо красивый и медитативный фильм ветерана американского искусства Брюса Коннера (1933–2008) разворачивается под психоделический саундтрек Патрика Глисона и Терри Райли: на экране медленно появляется корабль, а потом происходит взрыв. Коннер смонтировал фильм из рассекреченных документальных записей операции "Перекресток" – американских испытаний ядерного оружия на атолле Бикини в 1946 году.
Ядерный взрыв фигурирует и в фильме британца Питера Уоткинса. "Военная игра" (1965) – хорошее пособие для российских пропагандистов. Уоткинс снял фейковую программу новостей BBC, в которой сообщается о разрушительных последствиях ядерной атаки в Кенте. В передаче самого взрыва нет, зато есть много "свидетельств": разрушенных зданий, летящих обломков и истекающих кровью детей.
Оптическим иллюзиям (не забываем, где находится выставка!) посвящен и фильм "Муарирование" (1967) пионера видеоарта Стэна Вандербика (1927–1984). Под психоделический саундтрек Пола Моушена на экране появляются анимированные "муаровые" паттерны. "Эффект муара" состоит в иллюзии объема, которая появляется, когда два простых плоских изображения динамически накладываются друг на друга.
Кристин Лукаш, инсталляция "По часовой стрелке"
Другим иллюзиям посвящена инсталляция испанской художницы Кристины Лукаш "По часовой стрелке". В большом белом зале к стене на одной линии прикреплены 360 механических часов, расположенных на 360-градусной дуге. Стрелки часов показывают разное время – интервал между ними ровно 4 минуты. Эти интервалы составляют 24 часа – глобальная ось времени. К ним можно прислушиваться и бесконечно бродить около, заблудившись во всемирном времени.
Павел Пепперштейн, из серии "Город Россия"
В инсталляции Арсения Жиляева "Чернорабочий Солнца" профанное (солнечные панели) становятся сакральным (иконостас), в котором выражено почитание Великой Энергии. Огромные медузы из ткани Устины Яковлевой свисают с потолка (инсталляция "Без названия"). Рядом находятся картины Павла Пепперштейна из серии "Город Россия". Итальянский художник Данило Корреале приглашает отдохнуть на кресле, надев наушники ("Греза: Об освобождении от труда"). Франко Ваккари предлагает оставить на стенах фотографический след своего мимолетного посещения. Я хотел это сделать, но фотобудка не работала.
Другая часть основного проекта биеннале находится в кинотеатре "Колизей" в центре Екатеринбурга. Выставка целиком посвящена утопии и начинается с хронологии "русского космизма". Далее следует ироничный "Космический рекреационный центр им. Антона Видокля" Аресения Жиляева, этакий музей-спа: в затемненной комнате две кушетки, инструкция советует лечь, закрыть глаза и сосредоточиться на Оглушительной Пустоте.
Арсений Жиляев, инсталляция "Космический рекреационный центр им. Антона Видокля"
Тему русского космизма продолжает трилогия фильмов Антона Видокля "Бессмертие для всех" и проект Агентства сингулярных исследований Dream Life, посвященный вымышленному научно-исследовательскому проекту в области омолаживания организма посредством управления сном, якобы инициированному группой советских биологов и инженеров в 1920-е годы.
Биеннале заканчивается возвращением от больших нарративов к почве – "Музеем песчинок" микро-арт-группы "Город Устинов". На столе стоит колба с песком, пинцетом и листом бумаги. Любой желающий может собрать собственное произведение искусства и обрести, пусть и ненадолго, музейное бессмертие.