Накануне назначенного на 23 ноября съезда "Единой России" экспертный совет партии обсуждает, как ей меняться к выборам в Госдуму 2021 года. В докладе главы Экспертного совета партии, председателя правления Фонда развития гражданского общества Константина Костина, автор жалуется на консолидацию оппозиции: "все вместе против "Единой России", на эффект от "умного голосования" Алексея Навального. Фонд "Петербургская политика" продвигает еще одну концепцию – "доброй власти", которая будет близка людям.
Как собираются продавать избирателям теряющую популярность "Единую Россию" ? Обсуждают политологи Александр Кынев, Константин Калачев, член Высшего совета "Единой России" политолог Дмитрий Орлов, политик Владимир Семаго.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Накануне назначенного на 23 ноября съезда "Единой России" мы обсудим, как партия Владимира Путина может измениться к выборам в Государственную думу 2021 года. Появился сегодня доклад Константина Костина, где говорится, что "ресурсами для роста рейтинга "Единой России" являются ее восприятие как партии Путина, партии власти, сохранение базового электората, создание условий для присоединения других электоральных групп и наличие самой разветвленной политической инфраструктуры в стране". Хочется спросить: достаточно ли этого для того, чтобы сохранить контроль над Государственной думой и победить на выборах, если они будут, конечно?
Константин Калачев: Я хотел бы подискутировать с господином Костиным, что партия Путина – это, безусловно, мотивация, голосование за "партию власти" – отнюдь нет. Есть правящая партия, есть "партия власти". "Единая Россия" – это партия при власти, лишенная собственной субъектности. Собственно говоря, она играет роль громоотвода для власти. То есть ее антирейтинг во многом объясняется именно этим обстоятельством. Я помню те времена, когда категорически не рекомендовалось называть "Единую Россию" "партией власти" для того, чтобы не было ассоциаций с партией чиновников, бюрократов и так далее. Так что здесь Костин немножко загнул.
Я очень надеялся сегодня здесь увидеть Дмитрия Орлова, потому что прочитал прекрасную вещь на сайте "Единой России": "В 2019 году партия "Единая Россия" провела эффективную перезагрузку, из-за чего рейтинг партии зафиксировался на уровне 31–35%. Этого достаточно для старта избирательной кампании". О чем заявил член Высшего совета "Единой России", директор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов. У меня сразу вопрос: а каким тогда был рейтинг партии до ее эффективной перезагрузки? Что за эффективная перезагрузка, которая дает 31%? Может быть, конечно, это такая тактика – низкий старт, оттолкнуться от дна, подпрыгнуть повыше. Но такое впечатление, что цифры не очень оптимистичные. Если говорить о ресурсах "Единой России", по-прежнему ее основным ресурсом остается Владимир Путин, возможность к нему прислониться.
Михаил Соколов: Я про цифры могу сказать, был опрос последний, который я видел, Левада-центра, там получалось так, что за "Единую Россию" проголосовало бы 28%, КПРФ – 11%, ЛДПР – 10%, "Справедливая Россия", кажется, 2%, остальные в районе 1%, то есть статистическая погрешность. Давайте Александра послушаем про эту замечательную конструкцию, что все вроде неплохо, партия Путина, партия власти, разветвленная политическая инфраструктура. Это у нас съезд правящей популярной партии или это такое совещание бюрократов, которые контролируют некий приводной ремень от Путина к массам?
Александр Кынев: На мой взгляд, из того, что мы услышали, в частности заявление господина Костина, – это все переливание из пустого в порожнее, но никак не меняет сути. "Единая Россия" изначально была и остается тенью от Путина. Соответственно, чем ниже рейтинг отца-основателя, тем автоматически ниже и рейтинг этой самой тени, которую власть отбрасывает.
Надо понимать, что исторически результат "Единой России" был суммой рейтингов Путина, рейтингов той региональной номенклатуры, которая в партию вошла, когда она обменялась с "Отечеством", плюс рейтингов мэров, когда туда же вогнали и четвертый элемент – это админресурс, фальсификации в чистом виде. То есть люди, которые за любую власть просто потому, что она власть. Что происходило последние 15 лет? Вначале власть обнулила фактически рейтинг губернаторов, отменив их выборность. Потом, спохватившись, в 2012 году снова вернула нечто выбороподобное, но мы знаем, как это проходит – это неконкурентные выборы, которые напоминают референдум. Где-то ситуация чуть получше, где-то похуже. Очевидно, что этим губернаторам далеко до тех политических тяжеловесов 1990-х годов, которые могли себе обеспечивать реальную поддержку в регионах. Мэры уничтожены полностью. Потому что сегодня выборов практически нет, сити-менеджеры меняются каждые два-три года, большинство из них в своих городах толком неизвестны. Фактически сегодня у власти осталось два основных ресурса – это Путин, рейтинг которого снижается, потому что он на себе несет ответственность за всю вертикаль. Люди знают прекрасно и понимают, что и губернаторы, и мэры, и правительство – это люди, назначенные Путиным. Прошлогодняя история с пенсионной реформой, когда изначально была возгонка ожиданий, что выйдет добрый Путин и все вернет, кончилась ничем, он все это поддержал, таким образом он солидаризировался фактически с тем, что происходит.
И второе – админресурс. На мой взгляд, очень показательная история в Хабаровском крае, как только выясняется, что популярный губернатор, если он есть, не за власть, чистый рейтинг 12% у "Единой России". Если мы все это вычтем, остаются остатки тени.
Ситуация по регионам очень разная, понятно, что есть территории, которые именно за счет массовых фальсификаций обеспечивают нужный процент, мы эти регионы знаем. Их численность в количестве избирателей страны процентов 15, но они обеспечивают сверхвысокую явку. Эти регионы в 2016 году за счет того, что явка была аномально дифференцированной, в Москве, в крупных регионах явка была около трети, вот эти регионы, имея около 15% избирателей, дали 25% всех бюллетеней и 3% всех голосов, поданных за "Единую Россию". Это и есть главный ресурс "партии власти". Надо понимать, что такой низкой явки, какая она была в 2016 году, уже не будет, ситуация другая, есть политизация, есть пробуждение значительной части общества, которую сама власть злит и драконит постоянно. Это означает, что явка будет расти. Она не может расти там, где она уже была аномальной, там некуда расти дальше. Поэтому прирост будет в крупных городах, в Сибири, Урал, Дальний Восток. А это ничего хорошего "партии власти" не сулит. На мой взгляд, то, что происходит сейчас, ничего радикально не меняется в образе, идет просто дележка портфелей между разными группами влияния в руководстве "Единой России".
Мы понимаем, что там есть сегодня несколько конфликтующих групп, есть Володин, который пытается сохранить контроль, насколько это возможно, есть новый глава партии господин Турчак со своей собственной номенклатурой, которая пытается усилить свое влияние, есть администрация президента сама по себе, которая тоже имеет свои представления о правильном, у нее тоже есть свои фавориты. Происходит такое деление. Я думаю, это главное на этом съезде, все остальное – это просто сотрясание воздуха и переливание из пустого в порожнее.
Михаил Соколов: Все-таки что у нас будет – съезд победителей, съезд великого перелома или что-то такое еще более интересное? Раз есть разные группы, они же друг с другом конфликтуют, конкурируют и так далее.
Владимир Семаго: Мне с профессионалами сложно в одной компании. Практически нет партии, к которой я бы не имел отношения в нашей современной истории, сохраняя при этом свои убеждения левого человека, левых взглядов. Что касается оценки предстоящего события, во-первых, в массе своей оно воспринимается не как событие. Средства массовой информации, в том числе "желтый" "Яндекс", больше говорят о предстоящей пресс-конференции большой Путина. Для обывателя это гораздо важнее. Съезд, на мой взгляд, это одно из мероприятий, на котором президент страны может появиться. Политического значения этот съезд не имеет ровно никакого. Он бы, может быть, прозвучал, если бы, например, открыл бы съезд политик Пехтин, который в свое время ушел, а потом сказал: "Я вернусь честным". Вот он выходит первым и говорит: "Я вернулся честный".
Второе – это должны быть, на мой взгляд, приветственные выступления дружественных партий, Зюганов должен выступить на съезде, Миронов, Жириновский. Пионеров, может быть, не будет, но можно было бы набрать симпатичных девушек из тех, которых сейчас показывают по телевизору, директор департамента, помощницы, все время голые почему-то или полуголые, но это, наверное, специфика правящей власти. Я бы, например, услышал бы с удовольствием доклад Яровой, которая бы объяснила, почему так много воруют в правоохранительных органах. Ни в одной профессиональной группе столько не крадут, сколько там.
Михаил Соколов: А как же космодром и Рогозин?
Владимир Семаго: Это отдельно совершенно. Это часть промышленного сектора, не более того. Но на космодроме продолжают воровать, я думаю, что в правоохранительных органах тоже. Можно было бы много интересного сделать для того, чтобы высветить должны образом это мероприятие с Владимиром Путиным. Каких-то политических оценок нельзя давать, на мой взгляд, серьезно, потому что выборы у нас ровно такие, какие они есть. Люди идут и говорят: вы знаете, я самовыдвиженец, я с партией никаких отношений не имею. Потом приходит в маленький местный парламент и говорит: а знаете, я был и остаюсь, во фракцию "Единая Россия" войду. Остались фальсификации, остались несчастные люди, которых загоняют туда, мы знаем эти технологии. Мне, простому человеку, прожившему в политике жизнь, сказать нечего с точки зрения оценки съезда как политического значения.
Михаил Соколов: Вы ироничны, а Дмитрий Орлов, я думаю, наверное, будет серьезен. Каковы задачи этого съезда? Вы сегодня на экспертном совете, насколько я понял, заседали.
Дмитрий Орлов: Я думаю, новация будет довольно загодя начало избирательной кампании. "Проектный офис", о котором сегодня уже шла речь, точнее, структура от "Единой России", которая будет создаваться как "проектный офис", – это фактически будет избирательный штаб, уже за два года до выборов в Государственную думу он начнет работать. Завтра ожидается это решение. Второе: я думаю, что мы будем наблюдать постепенное изменение электорального послания, повестки, с которой "Единая Россия" идет к населению. Конечно, там будут оставаться и традиционные элементы, консервативные – это и реальные дела, и партия социальной ответственности, но будут появляться и новые, прежде всего антибюрократические. Я, во всяком случае, этого ожидаю. Речь идет о более жестком контроле за чиновниками, речь идет о том, чтобы партия стала каналом таких возможных претензий, результативных, естественно, претензий. Речь идет о том, чтобы партия перестроилась фактически в режим, общественные приемные партии, чтобы были сервисными, похожими на те же МФЦ. Ну и, наконец, речь идет о том, чтобы качественно изменить ситуацию с оплатой труда в бюджетном секторе, с тем, чтобы уменьшить дифференциацию оплаты директоров и главных врачей и собственно врачей, учителей рядовых, чтобы уменьшить дифференциацию в оплате руководителей корпораций и простых граждан, которые там заняты.
Михаил Соколов: Это вы на Сечина замахнулись?
Дмитрий Орлов: С точки зрения бюджета это не повлечет никаких значимых затрат либо изменений в бюджетном процессе, но, мне кажется, именно такое послание партии может укрепить ее позиционирование в среде тех самых рядовых бюджетников и работников крупных корпораций.
Михаил Соколов: Дмитрий Медведев тоже сказал, что надо обсуждать тему кратной разницы в окладах начальников и подчиненных, не впадая в уравнительные тенденции.
Дмитрий Орлов: Эти соотношения должны быть более органичными, чем сейчас, – это несомненно.
Михаил Соколов: Как быть с тем, что Дмитрий Медведев сейчас возглавляет рейтинг недоверия федеральных политиков? Он и дальше будет своим рейтингом топить и систему, и партию, за все в ответе, как глава правительства?
Дмитрий Орлов: Он не возглавляет рейтинг недоверия – это какая-то ошибка. И ВЦИОМ, и ФОМ, другие социологические центры делают, у него достаточно не лидирующее на фоне Путина, но неплохое доверие. Медведев один из лидеров доверия, во всяком случае, он опережает многих лидеров оппозиционных партий в этом смысле.
Константин Калачев: У меня был вопрос, связанный с вашим выступлением сегодня на экспертном совете, где вы говорили о том, что рейтинг партии, благодаря эффективной ее перезагрузке, стабилизировался на уровне 31–35%, что это прекрасные условия для старта. У меня вопрос простой: а каким был рейтинг до эффективной перезагрузки?
Дмитрий Орлов: Мы говорим о двух вещах, о двух этапах. Первый этап – было очевидное падение рейтинга весной и летом прошлого года на фоне пенсионной реформы и других структурных социальных реформ, который породил атмосферу недоверия. Вспомните про токсичность партии заявления и прочее. Почему эти разговоры про токсичность ушли, а элита вновь вернулась в "Единую Россию", губернаторы и другие представители элиты вновь в партии. Это произошло потому, что рейтинг стабилизировался, с прошлой осени достаточно стабилен, партия перегруппировалась в техническом, в технологическом, в политическом смысле. Важно здесь не уровень рейтинга, в конце концов, в прошлом году говорили: 35% у "Единой России" – это поражение. А Зеленский недавно, его партия якобы одержала триумф с таким же результатом. Это как посмотреть. Дело в сохранении политического контроля. Политический контроль в 2019 году партия гарантировала. Результаты партии там, где кандидаты от партии шли, а не как одномандатники, выше. Вообще можно сегодня говорить о том, что для серьезных кандидатов, которые хотят в политической системе идти на выборы, для них большим риском является не относиться к "Единой России", не состоять в ней, чем состоять. Это такая ступенька, это тот самый дополнительный рейтинг. Где-то это и 40%, и 50%, где-то 25%, но представление о том, что одномандатник стоит на ровной земле и у него есть идентичность и рейтинг, оно оказывается ошибочным. "Единая Россия" – это всегда гандикап. Понимание этого к элите пришло, мы видим сегодня очевидный приток элиты в партию, губернаторов тоже.
Александр Кынев: Вы сказали, что приток. Приток предполагает, что перед этим был отток. Они куда-то уходили?
Дмитрий Орлов: Вы вспомните настроения прошлого года – токсичность, выдвигаться по одномандатным округам, искать различные сценарии, не выдвигаться от партии. Все, эта повестка ушла, потому что партия показала благоприятный результат в 2019 году, скажем так, относительно благоприятный. Конечно, 2021 год – это будет год "Единой России", а не год каких-то игр одномандатников или других каких-то политических сил, которые будут играть параллельно.
Михаил Соколов: Это очень интересная тема.
Александр Кынев: Если оставить за скобками вдрызг проигранные выборы в Москве и Хабаровском крае, остальные регионы были довольно комфортные, жестко административно регулируемые, типа Тульской области, Брянской, Волгоградской и так далее, даже по ним падение по сравнению с 2014 годом, когда были прошлые выборы в региональные парламенты, около 20%.
Самое сильное падение произошло в одном из самых благоприятных регионов для партии власти – городе Севастополе. Поэтому надо смотреть, с чем сравнивается. Каждый регион отличается, ситуация даже в базовых регионах очень плохая.
Дмитрий Орлов: Корректно сравнивать не с 2014 годом, а корректно сравнивать там, где идут кандидаты от партии или они идут не от партии. Множество случаев, когда от партии лучше и выгоднее. Что касается Мосгордумы, кампания была непростая, но она не проиграна. Большинство у "Единой России".
Михаил Соколов: Владимир Семаго сказал, что "Единой России" не было, и это правда.
Владимир Семаго: Не было на выборах "Единой России" в Москве, не представлена была.
Дмитрий Орлов: Да, была использована эта технология, спорный вопрос ее использования, выдвижение только одномандатников. Но по итогу "Единая Россия" имеет в Мосгордуме большинство. Другое дело, что представительство других оппозиционных партий стало намного шире. Но давайте не идти против истины: большинство в Мосгордуме – "Единая Россия".
Михаил Соколов: Получается так, что не проиграла в Москве "Единая Россия", потому что хорошо замаскировалась, еще кое-кого не пустила на выборы. Видимо, такая же технология будет применяться?
Константин Калачев: Дмитрий сказал хорошую фразу – без особых затрат. Есть желание поднять рейтинг "Единой России" без особых затрат. "Проектный офис", форсайт в региональных отделениях, обновление кадров, обновление Высшего совета партии и так далее. Но ведь запрос не на это, запрос на популярные решения, запрос на предложения и решения. Запрос на то, чтобы партия доказала свою полезность избирателям, а это стоит денег. Если исполнительная власть готова поставить партии плечо, будут какие-то популярные инициативы, партия продемонстрирует субъектность, предлагая людям что-то популярное или очередной контроль над чиновниками. Сколько уже было контроля, бедные чиновники.
Мне кажется, вся проблема в том, что это попытка что-то поменять, ничего принципиально не меняя. Все это громкие красивые слова, за которыми просто пустота, вакуум. Вместо штаба назовем "проектный офис", людей рассадим, сегодня сидели как на Госсовете вокруг круглых столов, проведем форсайт в регионах. Не на это реально запрос, запрос на полезность.
Когда мы проводили фокус-группы в регионах: почему вы голосуете за "Единую Россию"? Первое – это партия Путина. Второе: они многое делать. Третье: они хоть что-то делают. Четвертое: остальные еще хуже. Так вот покажите, что вы хоть что-то делаете – это на самом деле главное, а еще лучше много сделать. Вместо этого предлагают обсуждать четырехдневную рабочую неделю. Любые популярные решения – это деньги. Денег нет, но вы держитесь.
Михаил Соколов: Популярный ход Медведева: давайте мы снизим зарплату начальникам, а немножечко увеличим подчиненным. И никаких новых денег не надо – перераспределение.
Владимир Семаго: На самом деле есть еще хороший способ. В партии есть такие одиозные личности, как Виктор Селиверстов, в прошлом далеком руководитель московского регионального отделения. На мой памяти финансирование шло очень простым способом, приходили кандидаты, им говорили: с тебя трешка в американских долларах. Мне как человеку, облеченному доверием, было сказано: ну ты наш, поэтому с тебя миллион долларов.
Если вы мне подскажете, каким образом будет происходить финансирование сейчас и изжили ли в партии этот порочный подход взимания денег с тех, кто хочет войти? В депутатском корпусе на сегодняшний момент каких-то ярких личностей, которые могли бы охарактеризовать партию, практически немного. Ну Яровая, а больше никого и нет. Есть еще Валуев, но он мало говорит. Возвращаясь к финансированию, все-таки мне было бы интересно знать, эта практика изжита или она по-прежнему существует?
Дмитрий Орлов: Я с легкостью дам здесь комментарий: партия финансируется из легальных источников, известны ее спонсоры, их обнародует Центральная избирательная комиссия в соответствии с отчетами. Что касается движения средств, оно осуществляется через Фонд регионального сотрудничества и развития. Вот эти все схемы с переноской каких-то ресурсов – это все рассказы из прошлого. Схемы финансирования "Единой России" исключительно легальны. В любом случае сегодня просто невозможно себе представить, что кто-то принес в чемодане некий взнос и стал депутатом – это просто фантастика. Для технологов, которые привыкли таким образом действовать, для политиков, которые таким образом формировали свою политическую биографию, конечно, это неприемлемо, безусловно, они хотят других схем.
Важный вопрос про наличие ресурсов. С ресурсами, конечно, можно стать суперпопулярным губернатором. У нас был Бочкарев, Лужков, их было море, они имели огромное количество денег, их народная любовь покупалась ресурсами, раздачами, политика их была щедро замешана на деньгах. Сегодня, когда запрос на технократизм в политике, в том числе в партийной политике, он же возник не от того, что кто-то кого-то жестко ограничивает специально, мало ресурсов, а нужно при этом демонстрировать эффективность. Политика, конечно, стоит денег, но если денег нет, надо работать в тех условиях, которые есть.
Александр Кынев: Есть подсчеты Натальи Зубаревич, и в прошлом году, и в этом году была идентичная технология: регионы, в которых шли выборы, получали финансовое вливание, около 21% увеличение трансфертов. Шел банальный подкуп по конкретным регионам. На конкретный год выделяются бабки, обещается всем с три короба, на следующий год денег нет. Главное заявить, начать, потом не сложилось, ну не сложилось.
Все проблемы сегодня пытаются решить путем просто смены лиц. Всех поувольняли, назначили новых, рассказываем, что они гениальные, начнется новая жизнь. У нас на сегодня 61 новый губернатор за последние три года. Новые так называемые технократы, у них нет рейтинга заслуг, они ничего не сделали. Есть рейтинг ожиданий. Попытка решить проблемы "Единой России" за счет того, что этих распиаренных пока из пустоты технократов, которые ничего не сделали, большинство ничего не сделает, их просто сегодня используют в качестве агнцев на заклание. Потому что прислонять их к "Единой России", дело кончится тем, что рейтинги быстрее обнулятся, чем они обнулились бы без этого.
В этом смысле власть, на мой взгляд, решает проблему, автоматически создает себе вторую. Ее задача сейчас по-хорошему, насколько это возможно, растянуть политический медовый месяц этих технократов, чтобы люди как можно дольше не спрашивали: а что вы успели сделать? Чем быстрее они будут присоединяться к токсичной партии и к токсичным решениям, тем быстрее от этих самых технократов останется пшик.
Константин Калачев: Короткая реплика о популярных решениях и положительном опыте. Татарстан, выборы в этом году, республиканское отделение "Единой России" выступает инициатором обустройства всех дворов в республике. Минниханов поддерживает, находит миллиарды, начинается программа обустройства всех дворов в республике. Да, админресурс, но это на самом деле пример. У нас страна тоже не бедная, просто у Минниханова политическая воля, он решил подставить плечо "Единой России". У вас лидер партии – председатель правительства, как исполнительная власть может подставить плечо партии, кроме разговоров про четырехдневную рабочую неделю?
Дмитрий Орлов: Я полагаю, что поддержка эта, конечно, есть. Вообще есть логика солидарной ответственности партии, правительства. Предположение о том, что кто-то партию освободил от этой ответственности, он неверно. Партпроекты осуществляются из партийного бюджета. Важно только то, что не все, к сожалению, регионы такие, как Татарстан. Вот этот тезис о том, что политика стоит дорого, он, конечно, хороший тезис, но политику надо проводить в любых условиях.
По поводу подкупа хотел возразить, этот термин употребил Александр. Он, конечно, имел в виду не простой подкуп, а в аллегорическом смысле, но все равно. Если вы осуществляете бюджетный процесс, я имею в виду в данном случае парламентское большинство, естественно, вы можете определять и трансфертную политику – это не подкуп. Подкуп избирателей на избирательном участке – это уголовно наказуемое деяние, которое описывается вполне очевидными признаками. А бюджетный процесс и приоритеты в пользу того или иного региона, любая партия в мире, находящаяся у власти, определяет эти приоритеты, в Италии определяет, во Франции, в Америке. Будет большинство той или иной партии, оно дает так или иначе преференции тем регионам, где у партии лучше возможности.
Михаил Соколов: Я в этом не очень уверен.
Владимир Семаго: Скажите, пожалуйста, не предусмотрено ли на съезде вынести вопрос или обсуждать о том, какова роль сегодня Центральной избирательной комиссии? Это орган, который помогает проведению выборов или орган, который контролирует проведение выборов? Потому что есть существенная разница. До сего времени, по крайней мере, ЦИК и все остальное – это такой карательный орган в отношении тех людей, которые проявляли ту или иную степень самостоятельности, каких-то собственных решений принятие, попытки выйти в некий противовес с правящей партией. То есть они вычищались достаточно легко. И это происходило только потому, что ЦИК является сегодня неким контролирующим и запрещающим органом. Переформатировать ЦИК, у вас такой мысли никогда не возникло? Ведь это даст некое новое прочтение предстоящим выборам.
Дмитрий Орлов: Вообще Центральная избирательная комиссия достаточно жестко сегодня выступает за соблюдение законности. Можно посмотреть прецеденты с уже начавшимися вопросами, начавшимися изменениями в системе избирательных комиссий муниципальных образований. Можно вспомнить множество вопросов вполне предметных, которые Центральная избирательная комиссия задавала во многих регионах, и там произошли изменения, менялись выборы на отдельных участках. Центральная избирательная комиссия, на мой взгляд, конечно, сегодня работает существенно лучше, чем при Чурове.
В том числе, кстати, это дискуссионная площадка для выражения мнений и претензий в том числе тех игроков политических, экспертов, которые недовольны состоянием дел. Так что, мне кажется, Центральную избирательную комиссию точно не стоит в чем-то обвинять – это одна из структур, которая реально способствует развитию демократического процесса в стране.
Михаил Соколов: У нас за все это время ни одни выборы не проходили по тем же правилам, что в предыдущий раз. Каждый раз поле избирательное как-то менялось. Когда верили в себя, меняли не очень сильно, а когда не верили, тогда начинали корректировать. Интересно, устоит ли, например, соотношение партийных и одномандатных депутатов? Или, например, разрешат блоки или нет?
Александр Кынев: Мне кажется, что касается возвращения блоков, политически это возможно, как раз как технология политической маскировки для "партии власти", что, дескать, это уже не "Единая Россия", а "Единая Россия" плюс какие-то новые прекрасные люди и так далее. На мой взгляд, это даст не очень много. Потому что если останутся те же лица во главе, если будет публично все то же самое, то это поможет незначительно. Админресурс, какой он есть, он больше не станет.
Главная борьба будет идти за голоса независимых избирателей, которые разочаровались во всех. У нас есть недоверие к партиям в принципе как к институту. Посмотрите любые опросы любого социологического центра. Партиям массово не доверяют, их рейтинг доверия колеблется около 20%. На вопрос, за кого голосовать, уже сегодня упоминали, что "Единую Россию" назвали 28%, у остальных еще меньше. В этом смысле есть массовое недовольство всей политической элитой как таковой. Есть довольно массовые настроения, которые можно назвать популистскими, можно назвать антиистеблишментскими. То есть люди устали от нынешней элиты, они бы хотели получить что-то новое.
Михаил Соколов: На политическую арену новые силы не выпускаются. Мы же видим, что происходит с партией Навального.
Александр Кынев: Именно поэтому их не выпускают. Мы наблюдали очень хорошо ситуацию в Москве, что если запрос на новые лица, можно зачистить тех, кого вы знаете, люди придут и проголосуют за тех, кого вы не знаете. Если власть будет себя вести так же, как сейчас, закручивать гайки, дразнить все новые и новые категории избирателей, загоняя их в угол, не оставляя им выбора, она получит политический бумеранг. Эти люди могут проголосовать за кого угодно.
На мой взгляд, есть две стратегии. Стратегия первая – либерализовать политическую систему, запустить новых игроков, пускай новая оппозиция воюет со старой оппозицией, власть как медиатор в этой борьбе разных видов оппозиции пытается регулировать. Это примерно тот путь, которым шел Ельцин в 1990-е годы. Путь второй: никого никуда не пускать. Но надо понимать, что это путь, который чреват мутацией сателлитов, то есть вывод из-под контроля собственных вассалов и внутренними расколами.
Михаил Соколов: А их всех в "иностранные агенты" записать и замочить в сортире.
Константин Калачев: Я думаю, что есть еще вариант – вариант широкой консолидации. Почему блоки? Потому что Владимиру Путину, который главный ресурс "Единой России" и власти вообще, под зонтиком его рейтинга живет вся наша система власти, психологически легче возглавить блок "За развитие России", чем "Единую Россию". Блок, где будут ОНФ, общественники, какие-то партии малые и так далее. Тогда все это превращается в референдум по доверию к власти и лично президенту. Тогда сигнал для элит недвусмысленный. Как может не получить 50, 60, 70% блок, список которого возглавляет Путин? Многое еще будет определяться готовностью или неготовностью президента поставить на карту свой рейтинг, свой авторитет.
Михаил Соколов: С пенсиями-то он поставил.
Константин Калачев: В итоге – да. Технологически для "Единой России", вообще для власти есть три варианта. Первый – оставить все, как есть, "Единая Россия", но Владимир Путин возглавляет список "Единой России". Второй: блок, но без Путина. Действительно, никакого смысла не имеет. Можно создать блок на основе "Единой России", но без Путина это не будет иметь смысла. Третье: блок, но с Путиным во главе. Я думаю, что скорее всего технологи власти придут к третьему варианту.
Александр Кынев: В политике, как в физике, есть понятие конвенции. Если вы смешиваете горячее и холодное, получается теплое. Если Путина, у которого и так проблемы с рейтингом, бросить на амбразуру поднятия рейтинга "Единой России", рейтинг "Единой России" он поднимет на несколько процентов, но и собственный при этом опустит. Поэтому готов ли Путин жертвовать своим личным рейтингом, который системообразующий для политической системы, стоит ли "Единая Россия" того, чтобы ее спасать такой ценой?
Владимир Семаго: Скажите, а фантастический такой вариант, коллеги предложили несколько вариантов, по-моему, три, четвертый вариант фантастический. Президент говорит сегодня: а знаете, "Единая Россия", почему я, собственно, должен вас поддерживать, почему гегемония одной партии должна продолжаться? Я пускаю всех абсолютно, все участвуют, никаких ограничений, ничего нет. Может ли в результате этого партия пострадать, а сам президент выиграть, потому что он фактически выступит в роли человека, который действительно культурную революцию китайскую устраивает?
Дмитрий Орлов: Вы знаете, я думаю, такой вариант маловероятен. Путин всегда поддерживал "Единую Россию", в разных форматах, но поддерживал. Первый момент: у Путина, хотел напомнить, максимум рейтинга был достигнут в 2015 году, на 16 году его доминирования в российской политике. Он неоднократно находился не в самой хорошей фазе, в 2004 году, например, после монетизации льгот, в 2012 году. Уверяю вас, то, что сегодня Путин располагает 70% рейтингом и не снижающимся, кстати, растущим – это очень хороший показатель. Я думаю, что Путин как делегировал рейтинг "Единой России", так он может делегировать его и в дальнейшем.
Второе: по поводу, будет ли меняться соотношение одномандатных округов и депутатов, которые выдвигаются по пропорциональной части, по спискам? На мой взгляд, эта вероятность существенно снизилась, я бы ее оценил процентов 15-20. То есть выборы пройдут по существу по сценарию и по правилам 2016 года. По поводу блоков. Я не исключаю, что они могут быть допущены, но не для того, чтобы замаскировать участие "Единой России". "Единая Россия" уже неоднократно заявляла, что она планирует идти под своим флагом.
Я думаю, что население, если им предложат блок "Наши", или блок "Мы", или блок "За Путина", или блок "За развитие", уже вариантов много технологи предлагают, я думаю, что люди прекрасно это все поймут и никакого электорального выигрыша не будет. Надо идти под своим флагом, флаг этот дорого стоит и пользуется серьезной поддержкой.
Михаил Соколов: Путин должен нести флаг?
Дмитрий Орлов: Нести его должен, конечно, Путин. Потому что большинство, мы, кстати, недавно обнародовали большой доклад об этом, большинство путинское, хотя и меняется по структуре, оно ориентировано на Путина, и оно будет путинским еще много лет. Другое дело, должна ли быть такая возможность, чтобы список мог возглавить один человек? На мой взгляд, такая возможность в законодательстве должна быть.
Что касается того, как будут идти выборы, уже сегодня, условно, на старте, если сегодня старт избирательной кампании, "Единая Россия" опережает ближайшего соперника компартию более, чем в два раза. Несомненно, технологические организационные возможности, которыми она располагает и повестка, которую она развернет, позволят преобладанию усилий. Плюс одномандантики.
Так что, на мой взгляд, если по гамбургскому счету, не нужно строить турусы на колесах, нужно использовать те возможности, которые имеются, мобилизовывать все силы. Конечно, исходя из того, что Путин будет неформальным лидером "Единой России", будет делегировать ей свою поддержку, с флагом, как вы сказали, будет идти он.
Владимир Семаго: Существует некий перекос в оценке. Вы говорите 70% поддержки президента. Да, с этим можно, наверное, согласиться. Но львиная доля этой поддержки связана с внешней политикой. И сразу же любой из обывателей говорит: ну вот да, внешне Россия с колен поднялась, а внутренняя политика, экономическая политика сегодня, на мой взгляд, очень серьезным врагом является.
Михаил Соколов: Смотрите, какие успехи: в аптеках Москвы начали выдавать кредиты на покупку лекарств, например.
Владимир Семаго: Закредитованность населения чрезвычайно высока.
Дмитрий Орлов: Я позволю себе возразить вот на что: Путина очень жестко стали связывать со структурными социальными реформами прошлого года, прежде всего пенсионной. Это так и есть, он на себя взял эту ответственность немалую. Но из этого не следует, что его политика в социальной сфере не может стать проактивной, она уже становится. Посмотрите, по здравоохранению какую жесткую он позицию занял. Я думаю, что социальные инициативы Путина еще прозвучат, "Единая Россия" много чего скажет.
Михаил Соколов: О справках действительно вера высказался и уже всех злодеев, кто неправильные справки дорогие продавал водителям, уже увольняют.
Дмитрий Орлов: Это частное решение.
Михаил Соколов: Частное, но задевает 5 миллионов человек.
Дмитрий Орлов: Не торопитесь хоронить рейтинги, не торопитесь говорить о том, что рейтингам власти пришел конец. Они падали неоднократно и так же неоднократно вырастали, вопрос в политической стратегии, которая реализуется.
Михаил Соколов: Александр подтвердил, что не выпускают на политическое поле игроков. Если не выпускают на политическое поле игроков, тот же Навальный запускает технологию "умного голосования", которая по Москве себя показала интересно. Как оценить эту угрозу для "Единой России"?
Константин Калачев: Дело в том, что технология показала свою эффективность в Москве, но не доказала свою эффективность в целом по России. Однако, она может совершенствоваться. Собственно говоря, ничто не стоит на месте.
Кстати, по поводу того, что Россия страна многообразная, если посмотрите последние исследования ВЦИОМ, посвященные "партии власти", там разница ответов, разница результатов по некоторым регионам, федеральным округам 20%. То есть у нас наиболее критично относятся к власти Дальний Восток, СЗФО, ЦФО. Кто у нас самый консервативный – Северный Кавказ, ЮФО, ПФО. Кто у нас между – Урал и Сибирь.
Россия страна многообразная, и одна и та же технология будет работать по-разному на разных территориях. Но то, что она показала свою эффективность в Москве, Москва, с моей точки зрения, не сильно отличается по настроениям сейчас от России в целом, позволяет эстрапалировать в будущем, только единственное, что это потребует куда больших организационных усилий, куда больше информирования, опоры на региональные отделения Навального, которые сейчас подвергаются разгрому. Собственно говоря, если бы "умное голосование" было бы неэффективным, я думаю, не было бы того, что мы наблюдаем сейчас в отношении сторонников Навального в регионах.
Владимир Семаго: Это как на Украине, взяли человека и выбрали, назло кондуктору куплю билет и не поеду. Мы обязательно с этим столкнемся на предстоящих выборах.
Александр Кынев: По поводу "умного голосования". Для любой технологии, любого проекта важна история успеха. До выборов сентября "умное голосование", его обсуждали журналисты, но обыватель знал о нем не очень хорошо, не понимал, чем это кончится. Благодаря выборам в Москве "умное голосование" было историей успеха. Это означает только одно, что популярность среди элиты и журналистов, у населения у этого проекта будет существенно более высокая, чем она была в этом году. А это создает горизонт возможностей.
Уже есть кандидаты, региональные элиты, которые выходили и будут выходить, потому что все понимают, какой это ресурс. Если власть будет вести политику, как сейчас, никого никуда не пускать, масса тех, кому не нравится никто, она и будет ресурсом этого "умного голосования". Поэтому была бы власть мудрой, она бы пошла по пути диверсификации, но на это не хватит политических яиц.
Михаил Соколов: Давайте мы сейчас с народом поговорим. У нас есть опрос: каковы наказы съезду "Единой России"?
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Каков ваш наказ "Единой России" перед её съездом?
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: Я бы отметил в этом опросе некий скептицизм молодежи по отношению к партии. Кстати говори, у Константина Костина было отмечено о том, что самый твердый электорат – это женщины старше 60 лет в сельских районах. Вы с этим выводом согласны, что сила "Единой России" – это райцентр, деревня и женский пенсионерский слой?
Дмитрий Орлов: Вообще электорат "Единой России" диверсифицированный. Есть в средних возрастных группах поддержка, в молодежи, среди пожилого возраста. Безусловно, поддержка возрастает от мест, где население мобильно и хорошо зарабатывает, к местам, где население достаточно консервативно. Я в свое время предлагал, многие предложения были реализованы, большую программу работы с сельским электоратом, с сельскими секретарями партийных организаций и с сельским избирателем. Конечно, представление о том, что село – это вотчина КПРФ, оно устаревшее. "Единая Россия" там давно закрепилась, очень неплохие имеет результаты. Вообще я бы сказал так: ключевой электорат власти – это женщина 45 плюс, а не женщина в селе 60 плюс.
Михаил Соколов: Мы в последнее время видим, что власть закручивает гайки в разных направлениях, то посадки, то "иностранные агенты", то программное обеспечение в телефоны всаживать отечественное, всякое такое разное, интересное, это все делают депутаты "Единой России". А есть ли шанс, что что-то будет раскручиваться?
Константин Калачев: Михаил Виноградов предложил сегодня "Единой России" быть добрее, власти быть добрее. Я боюсь, что Дмитрий Орлов не поддержит Михаила Виноградова, но сама идея неплохая, хотя бы быть не злой.
Александр Кынев: Я думаю, добреть можно, отменяя часть идиотизма. Но как же они отменят часть идиотизма, тогда они признаются, что они были неправы, а они это признать не могут. Поэтому я не очень понимаю, каким образом это добро может быть реализовано.
Владимир Семаго: Мое мнение такое, что никаких изменений произойти не может до тех пор, пока партия не станет настоящей партией, а сегодня это подразделение администрации президента, равно как все остальные партии. Поэтому говорить об этом всерьез, что она может как-то модифицироваться, мне представляется это слишком большим преувеличением.
Михаил Соколов: А замаскироваться, ребрендироваться, продать себя в новом виде?
Владимир Семаго: Как угодно можно нарисоваться, но сущность от этого не меняется. Все прекрасно понимают, что это не партия и партийной системы у нас не существует. У нас в стране нет политической системы, есть надстроечка, которую нарисовали, которую дали людям. Люди говорят: а что, мы разбираемся что ли? Пусть так будет. Рассматривать партию "Единая Россия" как партию, которая способна модернизироваться, преобразовываться, да фигня все это. Скажут в администрации "цыц", сядут все и будут сидеть на полу. Завтра скажут из администрации президента, что да, всем на съезде или стоя, или сидя, будет сидеть только один Путин, все остальные будут стоять. И так и будет.
Михаил Соколов: А скажут, что надо цап-царап, будут цап-царап, как сказал Владимир Владимирович.
Константин Калачев: Спасибо "Единой России", что она не стала правящей партией в полном смысле этого слова, а осталась партией при власти.
Александр Кынев: Самое главное, что у нее идеологии нет, как не было, так и нет.
Михаил Соколов: Видите, приговорили мы ее. Посмотрим на результаты этого забавного XIX съезда, за которым будет, наверное, когда-то ХХ съезд, символическая цифра.