Уволить за альянс. Что происходит с врачами, которые не молчат?

Министр здравоохранения Вероника Скворцова​ назвала модель здравоохранения в России одной из эталонных в мире. А недочеты, по ее мнению, возникают из-за недоработок конкретных врачей и чиновников на местах. Многие медики с этим выводом не согласны.

Как минимум в четырнадцати городах России 30 ноября пройдут акции врачей и пациентов. Люди выйдут на улицу с одиночными пикетами, чтобы рассказать об увольнениях врачей, закрытиях больниц, недоступности качественной медицинской помощи. Обо всех этих проблемах регулярно говорит профсоюз "Альянс врачей", и для его членов выступления не остаются без последствий.

Недавно работу потеряли председатели первичных профсоюзов в Сочи и Санкт-Петербурге. Согласно Трудовому кодексу, если работодатель хочет расторгнуть договор с членом профсоюза, он должен направить в выборный орган соответствующей профсоюзной организации проект приказа, а также копии документов, являющихся основанием для принятия указанного решения. А выборный орган первичной профсоюзной организации рассматривает этот вопрос и направляет работодателю свое мотивированное мнение в письменной форме. Как рассказывают уволенные медики, ничего этого не происходило, увольнение произошло быстро и неожиданно, а мотивировки выглядят странно.

За разглашение тайны

Одинокую мать с малолетним ребенком, врача паллиативного отделения больницы №5 в Сочи Юлию Фрелих внезапно уволили за разглашение медицинской тайны. Какую именно тайну разгласила врач, она не знает до сих пор. Но недавно она, как председатель первичной ячейки "Альянса врачей" в своей больнице, рассказала о тараканах в паллиативном отделении, о недостатке лекарств и многих других нарушениях.

В этой больнице Юлия проработала относительно недолго: в январе 2019 года она переехала в Сочи из Республики Коми, где пять лет работала врачом-реаниматологом. Из-за маленького ребенка она не могла работать на дежурствах, поэтому в сочинскую больницу ее взяли терапевтом. Как рассказывает Юлия, ее новое место работы сильно отличалось от предыдущего: в больнице невозможно было найти перчатки, маски, расходные материалы, венозные и мочевые катетеры, назогастральные зонды, некоторые лекарственные препараты.

– Сейчас наше руководство говорит , что мы не делали запросы на эти материалы или лекарства, – рассказывает Юлия Фрелих. – Но если по каждой таблетке и по каждому катетеру делать запрос, то надо этим только и заниматься, что делать запросы. Это не входит в мои функциональные обязанности. Они должны просто быть: ты открыл шкаф, взял, назначил.

Основные препараты в больнице были, но регулярно случались перебои с поставками. Поэтому у каждого врача был свой шкаф, где хранились лекарства, которые врачи покупали за свои деньги. И во время перебоев в поставках врачи пользовались своими лекарствами. При этом зарплата Юлии с января по ноябрь ни разу не превысила 25 тысяч рублей.

Проблемы у Юлии Фрелих начались, как только она начала говорить о нарушениях в больнице. Однажды она написала служебное письмо о том, что в больнице нарушается приказ Министерства здравоохранения о переливании крови. Как объясняет Юлия, перед процедурой нужно сделать несколько проб на совместимость, а в больнице проводились не все необходимые пробы.

– Я консультировалась с анестезиологами, и мне все в один голос говорили: "Не берись, потому что это уголовная ответственность. Если руководство не может предоставить тебе реактивы, ни в коем случае не делай этого". Я начала это говорить руководству, и меня занесли в какой-то черный список: унижали, оскорбляли, главный врач начал травлю. Хотя я просто хотела, чтобы выполнялся приказ Министерства здравоохранения, я не хотела его нарушать, а они меня на это толкали. И таких ситуаций масса, когда руководство толкает врачей идти на преступления. В больнице, где я работала пять лет, такого не было. Может быть, это в Сочи так. Многие местные мне говорили: "Лучше не надо. Если ты хочешь здесь работать, работай по их правилам". Но я не могу по их правилам работать.

Как рассказывает Юлия Фрелих, за полгода ситуация в больнице стала ухудшаться: летом уже не стало УЗИ, на два месяца закрыли отделение физиотерапии, не было биохимического анализатора. В итоге Юлия загуглила в интернете "Как защитить врача" и вышла на профсоюз. В конце октября она организовала первичную ячейку в больнице, и вскоре к ним приехала профсоюзная проверка.

– Вышел главный врач, оборонялся от камер, от проверяющих, никуда не пускал. Он распускал руки, толкал. По его поведению было понятно, что есть что прятать. В итоге "Альянс врачей" он никуда не пустил, а потом в больницу пригласили журналистов местного телевидения. Они зашли в одну или в две палаты к больным: там стоит плазменный телевизор, который пациенты купили сами; заведующий паллиативом на камеру обнимается с пациентами и рассказывает, как у нас в больнице все хорошо.

Фрелих говорит, что теперь не сможет найти работу по специальности, потому что никто не возьмет на работу человека, уволенного по такой статье: однократное грубое нарушение трудовых обязанностей.

– Меня уволили в один день, не ознакомив ни с какими документами. Для меня это было неожиданно, хотя я понимала, что идет травля, но травля была и до этого, мне это было привычно. Увольнения я не ожидала. Меня многие врачи поддерживают, они даже общаются с журналистами анонимно, но вступать в Альянс не хотят, потому что есть политический контекст. Мне этот политический контекст вообще не важен, я политически нейтральный человек, мне все равно, но люди боятся именно этого. И боятся, что их, как меня, уволят. Они видят, что никакого эффекта нет. И несмотря на то что мы отправили жалобы во все инстанции, уже прошел месяц с момента проверки, – никто ничего не делает. Только меня уволили, и все.

Врач будет оспаривать свое увольнение в суде, а пока что председатель профсоюза Анастасия Васильева предложила помочь уволенному врачу деньгами.

За инвалидность

В Санкт-Петербурге тоже уволили председателя профсоюзной ячейки, но за инвалидность. Санитарка Городского клинического онкологического диспансера Елена Корнева работала в этом учреждении шесть лет, и до появления профсоюза к ее инвалидности ни у кого не было претензий.

Профсоюзная проверка, которая приехала в больницу, нашла там много нарушений. Должностные обязанности не соответствовали СанПиН, потому что обязанности санитарки и уборщицы включали в себя больше, чем положено. К примеру, санитарки могли выполнять работу медсестер: они собирали биологический материал, переливали мочу из ванночек в пробирки. Выяснилось, что руководство больницы обязано обеспечивать медперсонал бесплатной одеждой, так как на это выделяются деньги, но сотрудники все покупали сами. Кроме того, санитаркам и уборщицам больше года не доплачивали по 9 тысяч в месяц, которые были положены им по дополнительному соглашению. А объем работы при этом увеличивался. Согласно "дорожной карте" майских указов президента, с сентября санитарки должны получать 54 тысячи рублей, но никто такие деньги не получает.

– Много было написано, мы нашли нарушений на 26 страниц, но Комитет здравоохранения насчитал нарушений всего на одну страницу, – говорит Корнева. – Там круговая порука, они покрывают друг друга. Начальник отдела кадров Забродько сказал мне после нашей проверки: "Елена Анатольевна, вы пошли против системы. И вас система сломает". Что они и пытаются сейчас делать.

После профсоюзной проверки Корневой в больнице сделали выговор за то, что она привела в больницу чужих людей. После этого к ним приехали люди из Комитета здравоохранения и начали просматривать ее личное дело в отделе кадров. У Корневой есть инвалидность третьей группы. У нее было онкологическое заболевание в области гинекологии, ей сделали операцию и провели шесть курсов химиотерапии. Елене удалось справиться с болезнью, и, по ее словам, ей даже не хотели давать инвалидность, но все-таки оформили, потому что химиотерапия в целом оставляет отпечаток на здоровье. Но так как болезнь побеждена, на медицинских осмотрах у Елены все показатели в норме.

– При третьей группе инвалидности сотруднику предлагается индивидуальная программа реабилитации, она носит рекомендательный характер. Я имею право отказаться от участия в индивидуальной программе реабилитации. В этой программе написано, что мне рекомендуется не работать в 3–4-м классе труда, то есть во вредных или опасных условиях. Я работаю почти 6 лет и не знала, что у нас там есть вредность. От нас это скрывали.

Елена Корнева

По словам Корневой, ей рассказали о документе, согласно которому в 2017 году у них в отделении химиотерапии, где она работала, определили степень вредности труда. Но оказалось, что на этом документе есть подписи всех сотрудников, кроме нее – в тот момент она была на больничном. То есть все это время она ничего не знала. А Комитет здравоохранения заявил, что нарушены ее права, так как она работает во вредных условиях, и что работодатель несет за нее ответственность. После этого отдел кадров предложил Елене перейти на работу уборщицей: по сути, она работала бы в том же самом отделении химиотерапии, но потеряла бы привилегии медицинского персонала. Корнева не пошла на это и написала заявление, в котором отказалась от программы реабилитации.

– Это мое личное право, потому что за свое здоровье я вправе отвечать сама, то есть я с работодателя сняла всякую ответственность. Но руководство решило пойти против закона. И ровно через две недели я пришла на смену, они меня вызывают и в один день увольняют. С профсоюзом ничего не согласовали. В трудовой книжке написали, что я уволена по медицинским показаниям. Но каким? Я каждый год проходила диспансеризацию, профосмотр, и в моей карте каждый год стоит штамп врача и написано, что я допущена к работе. Последний профосмотр у меня был 27 марта 2019 года. Сейчас они вообще начали выискивать в больнице инвалидов и хотят всех их перевести на одну ставку. То есть они хотят на всем экономить.

Как говорит Елена, теперь ей очень сложно найти работу в бюджетных медицинских учреждениях, и она сомневается, что кто-нибудь возьмет ее на работу. Сейчас она живет на пенсию по инвалидности и те выплаты, которые она получила при увольнении. Вместе с профсоюзом она готовит несколько исков в суд против руководства больницы: из-за увольнения, из-за недоплат и других нарушений.

Увольнение врачей медицинских работников может привести к трагическим последствиям. После увольнения врачей-трансплантологов Михаила Каабака и Надежды Бабенко из Национального медицинского исследовательского центра здоровья детей умерла годовалая Настя Орлова. Она была пациенткой Михаила Каабака и ожидала пересадки почки, но после увольнения врачей девочку выписали из стационара, и она умерла без необходимого ей гемодиализа. Минздрав заявил, что, по предварительным данным, девочка умерла от пневмонии.

Врачей уволили из-за использования препарата для подавления иммунитета алемтузумаб. Он зарегистрирован в России, но обычно не используется при пересадках. Врачи проводили уникальные для России операции по пересадке почек детям весом 10 килограммов. После увольнения с трансплантологами встретилась глава Минздрава Вероника Скворцова, которая приняла решение восстановить их на работе. Но Настя Орлова до возвращения врачей не дожила. 28 ноября у здания Минздрава в Москве прошли одиночные пикеты в память об умершей пациентке.