Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода – радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, это новый выпуск программы "Культ Личности", который вы также смотрите на телеканале "Настоящее время".
Это не просто новый, а особый выпуск! Дело пахнет Новым годом! И мы, команда "Культа", по сложившейся за пять лет выхода программы в эфир традиции устраиваем по этому поводу наш культовый "Голубой огонек". Мы включаем в него фрагменты с участием музыкантов и артистов, приходивших в нашу передачу на протяжении уходящего года. А музыканты и артисты к нам приходят исключительно замечательные, в чем вы сейчас лишний раз и убедитесь.
В общем, начинаем! Как говорил конферансье в "Необыкновенном концерте": "У вокала – Сидор Сидорини, у рояля – то же, что было и раньше", то есть я, а у вокала Макс Покровский с его группой "Ногу свело".
Леонид Велехов: Разменяв шестой десяток, лидер группы "Ногу свело!" Макс Покровский так же подвижен, так же гибок, так же позитивно, не агрессивно, экспансивен, если можно так выразиться, как тридцать лет назад, когда он со своей группой только появился на подмостках. То есть я, конечно, не ручаюсь, что он в точности такой же динамичный физически и эмоционально, как и в конце 80-х, но то, что он невероятно молодой для своего, впрочем, вовсе не старого еще возраста, это факт. На голове ни одного седого волоса – и в душе, вспомним Маяковского, тоже, похоже, ни одного.
Не далее, как 11 мая, выступая в Воронеже, он забрался по боковому порталу сцены под самый верх, продолжая распевать "Московский романс". Экстравагантная рок-н-ролльная выходка, не более, скажете вы, но в исполнении Покровского она наполнена, мне кажется, чем-то очень важным, может быть, самым важным для него – чувством свободы.
Группа ведь и появилась на божий свет в самый, что называется, разгар горбачевской перестройки, и, хотя сам Макс не любит, как я понял, связывать творчество с социальным контекстом времени, но только никуда эту связь, во всяком случае, в России, не денешь и в карман не спрячешь. Тогда, в горбачевские замечательные нищие годы мы поверили в возможность торжества ценностей свободы, а вышедшие благодаря перестройке из подполья русские рок-н-ролльщики эту свободу на свой музыкальный лад воспели.
Макс Покровский потому, я думаю, и остается таким молодым, что этим ценностям он сохранил верность. Воздух свободы ведь не только пьянит, но и молодит.
Звучит песня "ХаруМамбуру"
Леонид Велехов: Напоследок немного о серьезном. В декабре 2011 года, в разгар тех памятных событий, вы выразились в интервью для "Новых известий", что в стране творится лажа во всем, пробоина на пробоине. С тех пор, по вашему ощущению, пробоин стало больше или, наоборот, залатали какие-то?
Максим Покровский: Неважная часть моего ответа, можете даже вырезать, – я не помню конкретно этих слов, но никогда ни от чего не отказываюсь. Вот я не помню, что именно так я сказал, но если так, то, повторяю, еще…
Леонид Велехов: Я цитирую, это на совести журналиста.
Максим Покровский: Я сейчас триста раз подтвержу… Это не то, что я сейчас сливаюсь…
Леонид Велехов: Я понимаю.
Максим Покровский: Я триста раз не сливаюсь… Ну, как в стране стало? Разумеется, стало больше пробоин. (Смех в студии).
Леонид Велехов: Спасибо за откровенность!
Максим Покровский: Ну, как?! Слепые, что ли?! (Смех в студии).
Леонид Велехов: В том же интервью, вы сказали, что народ валит из страны табунами. Тоже не помните?
Максим Покровский: Тоже не факт, что я так говорил, но валит, валит…
Леонид Велехов: И что вы сами подумываете об отъезде, но не представляете, чем займетесь на чужбине. С тех пор, кажется, что-то в вашей жизни поменялось? И вы уже себе представляете, чем можно заниматься на чужбине, потому что, насколько я знаю, вы так живете между Россией и Штатами.
Максим Покровский: Я совершенно обалдеваю – я живу физиологически в режиме постоянного jetlag, смены временных поясов. Я физически это выдерживаю с трудом. Мне даже нельзя бухать, потому что реально, если на это еще наложить алкоголь, я упаду.
Леонид Велехов: Не нужно.
Максим Покровский: Не нужно.
Леонид Велехов: Ногу сведет.
Максим Покровский: (Смех в студии). Но я только сейчас понял, насколько я должен быть счастлив сегодня, сидя в этом кресле… Я нашел решение – свалил, не сваливая. Я постоянно здесь. Я ничего не потерял здесь, при этом мы просто расширились. Я стою двумя ногами на двух континентах – это потрясающее совершенно состояние! Это потрясающее количество сил, энергии, которые нужно потратить. Это реально стереосигнал в ушах в самом большом метафизическом смысле слова. Это реально объемное видение ситуации, это объемное понимание, это объемное чувство.
Леонид Велехов: Вы там выступаете или только?..
Максим Покровский: Нет, там очень мало, для русских. У нас есть англоязычная программа. Мы в Нью-Йорк Сити имеем доступ, у них там есть своя студия для хороших увлеченных ютуберов. Там дают бесплатное оборудование, свет, студию, чтобы там можно было время от времени снимать. Мы там понаснимали видеоклипов таких студийных на англоязычные песни, четыре штуки. Мы их будем скоро релизить. Недавно мы в одном из очень милых мест на Манхэттене сделали сборный концерт. Помните, мы начинали разговор с того, что мы всегда были интернациональными. Помните ваш вопрос о том, почему мы вне времени подали свой сериал 30/30.
Леонид Велехов: Конечно.
Максим Покровский: Мне очень важно поддерживать эту интернациональную составляющую. Мне это очень помогает. Это безумно сложно. Мы постоянно на связи: мы решаем вопросы тоже в ночное время. Я живу нью-йоркским расписанием, когда я здесь в Москве.
Леонид Велехов: Не жалеете, что раньше не встали двумя ногами на разные континенты и не вписались в ту действительность?
Максим Покровский: Я жалею, но всему свое время. Я очень жалею, что не чуть раньше. Чуть раньше – это пяток лет. Вот это я очень жалею. И тут такая ситуация. Самое интересное, что мы на волнах Свободы – это важный момент! Свобода не есть потеря корней. Свобода не есть потеря связей со связи со своим языком. Под языком я понимаю вообще все, потому что я считаю, что язык и темперамент – это одно и то же, одно из другого, и непонятно, что первое. Как говорим, так и думаем. Я не слишком на эту тему эрудирован, но тем не менее.
Леонид Велехов: Между прочим, Эйнштейн считал, что вообще язык первичнее мысли.
Максим Покровский: Я так тоже считаю…
Леонид Велехов: Я так тоже считаю.
Максим Покровский: Значит, мы в чем-то не так далеки от этого умного пацана.
Леонид Велехов: Да.
Максим Покровский: И есть еще один момент, который я не могу не упомянуть здесь, находясь на волнах Свободы. Это прямое понимание свободы – свобода передвижения. Когда я добивался этой свободы, я имею в виду – делал себе соответствующий статус, документы и так далее, я был совершенно детским посылом ведом… Ну, не детским, но таким наивным посылом. Мне просто нужно было что-то, чтобы я мог в любой момент времени зайти в аэропорт Шереметьево, сесть на самолет и выйти на другой земле. А выйдя на другой земле, получить только одно право – не отвечать на вопрос, зачем я здесь и на какой срок я приехал… Это нужно было моим клеткам. (Смех в студии). Я выделял нехорошие ферменты, не имея этого. И получив это, просто войдя в здание аэропорта и не ответив на этот вопрос, я себя ощущаю другим человеком!
Леонид Велехов: Замечательно! На этом потрясающе искреннем и содержательном монологе Макса Покровского о том, зачем человеку нужно вот это ощущение жизни без границ, мы и закончим наш разговор. Замечательно интересно! Спасибо!
Максим Покровский: Спасибо за вашу доброту, за ваш посыл, за ту добрую энергию, которую вы даете, и за то дело, которое вы делаете! Спасибо вам большое!
Леонид Велехов: Спасибо!
Звучит песня "Московский романс"
Леонид Велехов: Актрисы бывают красивые, бывают наделенные божьим даром, бывают поющие, бывают прекрасно двигающиеся и танцующие. Не так часто, однако, случается, чтобы все эти таланты соединились в одной натуре – звезда кино, Драматического театра, Музыкального театра, эстрадных подмостков Екатерина Гусева.
Всероссийскую славу Екатерине Гусевой принесла одна из первых ее крупных экранных ролей – в сериале "Бригада", культовом фильме о наших "лихих 90-х", авторы которого явно вдохновлялись голливудской классикой – "Однажды в Америке" и "Лицом со шрамом". Фактически одновременно на театральную сцену с большим успехом вышел мюзикл "Норд-Ост", в котором актриса сыграла главную женскую роль. Трагические события прервали жизнь этого спектакля, одновременно превратив его в легенду и театральную классику.
А творческая биография самой Екатерины Гусевой на редкость счастлива, удачна и безоблачна. Бог дал ей все, что нужно для сценического успеха: красоту, драматический талант, прекрасные музыкально-вокальные данные. Наконец, ей повезло с театром, в котором она работает последние 15 лет: Моссовета – это театр с большой историей и традициями, с великолепной труппой. И, главное, здесь актриса встретила "своего" режиссера – крупный мастер, Юрий Еремин, ставит с ней Теннесси Уильямса, Лопе де Вега, Достоевского…
За пределами Театра Моссовета театральные успехи актрисы связаны, прежде всего, с музыкальными спектаклями: она играла главные роли в классических мюзиклах – "Красавица и Чудовище", "Звуки музыки", а последние по времени ее премьеры это большая русская классика, "Анна Каренина" и "Братья Карамазовы", превращенная в одном случае в мюзикл, а в другом – в рок-оперу…
Екатерина Гусева: Рок-оперу "Карамазовы" написал мой друг Александр Рагулин, сын знаменитого хоккеиста.
Леонид Велехов: Он сын того самого знаменитого защитника ЦСКА?! Что вы говорите!
Екатерина Гусева: Да! Он актер театра и кино, в театре РАМТ он играет, снимается. Он граф Орлов был в Театре оперетты. И вот парень не стал сидеть и ждать, пока его позовут, взял "Карамазовых", написал поэтический текст, музыку в рок-стилистике… Как режиссер поставил спектакль, сам выстроил свет, набрал топовых, лучших людей... Причем, я вначале увидела его как зритель, и у меня был культурный шок. За последние, наверное, несколько лет я таких ощущений нигде не испытывала. Я пошла второй раз. И потом так случилось, что Теона Дольникова, которая играет у нас Грушеньку, улетала в Америку и не могла два спектакля сыграть. Я ввелась срочным образом, и теперь я свинг, то есть я на скамейке запасных. И я просто счастлива поддержать своим присутствием этот проект, потому что, естественно, ему нужна какая-то огласка, внимание людей, чтобы просто они узнали, пришли и посмотрели. Ни один зритель из зала не уходит равнодушным. Это событие в театральной жизни – рок-опера "Карамазовы".
Леонид Велехов: А я увидел на афише – Рагулин. Фамилия редкая, но вместе с тем не так часто у хоккеистов дети уходят в искусство, а тут вон как здорово!
Екатерина Гусева: Вы понимаете, ощущение, что Господь его рукой водил.
Леонид Велехов: Замечательно! А "Анна Каренина" идет на сцене Театра оперетты. Я не знал, что либретто Юлия Черсановича Кима. Это тоже, что называется, знак качества.
Екатерина Гусева: Это знак качества. Юлий Черсанович написал и "Граф Орлов", и "Граф Монте-Кристо", и вот в "Анну Каренину" вложил весь свой опыт и поэтический, и жизненный.
Леонид Велехов: Для него это совершенно не отхожий промысел: ему этим всегда было страшно интересно заниматься.
Екатерина Гусева: Интересно. Представляете, взять роман, бестселлер Толстого и превратить его в поэтический текст на полтора часа и при этом свою авторскую позицию Кима сохранить и предъявить.
Леонид Велехов: И интонацию еще.
Екатерина Гусева: И интонацию. Конечно, "Анна Каренина" Кима на пьедестале, она оправдана любовью, этим своим сильным чувством. "Каренина" Юлия Черсановича отличается от многих экранизаций и постановок. Ну, вот Майя Плисецкая – балет...
Леонид Велехов: Конечно, я не могу вас не спросить о вашем песенном творчестве. Это нечто прикладное к вашей актерской профессии? Или совершенно отдельная область вашего самовыражения?
Екатерина Гусева: Прикладная область самовыражения.
Леонид Велехов: Потому что когда, например, я слушаю, как вы поете Галича, я вижу, сколько в это вложено…
Екатерина Гусева: Это Александр Борисович Градский. Это он вложил, объяснил, разъяснил. И, вообще, я хотела у него навеки поселиться в театре, если бы у меня была такая возможность. Я с Градским репетировала песню "Тонечка", он рассказал мне, объяснил, что-то показал, просто сделал песню, просто сделал мне этот номер. И потом он так растрогался, что у меня получилось, он был такой счастливый. И я тоже.
Леонид Велехов: Как-то в вашем интервью я прочел, что вы назвали себя "любимой актрисой русского народа". Я понимаю, что это в шутку и так далее. Но в ваших каких-то амбициях вам бы хотелось стать такой Любовью Орловой нашего времени?
Екатерина Гусева: Мне хочется быть нужной. И я сейчас это чувствую, что я нужна. И у меня от этого крылья вырастают, от ощущения, что ты на своем месте, что какое-то предназначение свое есть. Миссию свою ощущает человек, когда он понимает, что он нужен, что то, что он делает, нужно людям. И это очень важно, чтобы каждый человек вне зависимости, чем он занимается, себя в этой жизни нашел. Пожалуй, так – хочется быть нужной.
Леонид Велехов: Я вас понял. Спасибо большое!
Екатерина Гусева: Спасибо!
Звучит песня "Тонечка или Городской романс" Александра Галича в исполнении Екатерины Гусевой
Она вещи собрала, сказала тоненько:
"А что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней,
с Тонькою!
Тебя ж не Тонька завлекла губами мокрыми,
А что у папы у ее топтун под окнами,
А что у папы у ее дача в Павшине,
А что у папы холуи с секретаршами,
А что у папы ее пайки цековские,
И по праздникам кино с Целиковскою!
А что Тонька-то твоя сильно страшная –
Ты не слушай меня, я вчерашняя!
Ты с доскою будешь жить со стиральною
За машину за его персональную...
Вот чего ты захотел, и знаешь сам,
Знаешь сам, да стесняешься,
Про любовь твердишь, про доверие,
Про высокие, про материи...
А в глазах-то у тебя дача в Павшине,
Холуи да топтуны с секретаршами,
И как вы смотрите кино всей семейкою,
И как счастье на губах – карамелькою..."
Я живу теперь в дому – чаша полная,
Даже брюки у меня – и те на молнии,
А вина у нас в дому – как из кладезя,
А сортир у нас в дому – восемь на десять...
А папаша приезжает к полуночи,
Топтуны да холуи тут все по струночке!
Я папаше подношу двести граммчиков,
Сообщаю анекдот про Абрамчика!
А как спать ложусь в кровать с дурой Тонькою,
Вспоминаю той, другой, голос тоненький,
Ух, характер у нее – прямо бешеный,
Я звоню ей, а она трубку вешает...
Отвези ж ты меня, шеф, в Останкино,
В Останкино, где "Титан" кино,
Там работает она билетершею,
На дверях стоит вся замерзшая,
Вся замерзшая, вся продрогшая,
Но любовь свою превозмогшая,
Вся иззябшая, вся простывшая,
Но не предавшая и не простившая!
Леонид Велехов: Он общается с публикой посредством скрипки и опасался, что на часовое интервью у него просто не хватит слов. Тревоги были напрасные: собеседник он замечательный, хотя, конечно, его скрипка еще красноречивее. Алексей Айги и его ансамбль "4/33".
Алексей Айги – скрипач, композитор, к тому же еще и дирижер в им организованном ансамбле с загадочным названием – "4/33". Для наших зрителей и слушателей поясняю: имеются в виду четыре минуты 33 секунды. А почему четыре минуты 33 секунды – вы узнаете из самой передачи, ближе к ее концу. Сохраним таким образом небольшую интригу.
Сам Алексей вовсе не стар, в июле ему исполнится 48, по виду он и того моложе, а ансамблю в мае этого года стукнет 25 лет. Возраст вполне зрелый, раз до такого рубежа дошел творческий коллектив, значит, правильная идея в его основе.
Кроме того, Айги много работает для кино, он сочинил музыку к "Стране глухих", "Гибели империи", "Дикому полю", "Дубровскому", сериалам "Мата Хари", "Каменская", "Доктор Тырса", "Достоевский" и много каким еще.
Но, главное, конечно, в его жизни это ансамбль с загадочным названием. Ансамбль исполняет произведения самого Алексея, а также Джона Кейджа, Терри Райли, Стива Райха – композиторов, которых критики объединяют под общим определением "минималистов", но сам мой герой с этими определениями не согласен. И, действительно, ну что эти определения значат для зрителя, который пришел на концерт и видит вдохновенно, виртуозно, очень артистично играющего на скрипке Айги и под стать ему весь его прекрасный, слаженный коллектив?
Леонид Велехов: И теперь поясним все-таки для тех, кто этого не знает, 4'33" (4 минуты 33 секунды): что это такое?
Алексей Айги: Я уже забыл, (смех в студии), так давно было дело. Это классическая, культовая, символическая композиция Джона Кейджа 4'33", во время которой ничего не происходит, то есть мы слушаем, что происходит вокруг: мы слышим, как шумит чуть-чуть свет, а в концертном зале люди должны были открыть окна и слушать звуки улицы, кто-то кашляет, у кого-то падает кошелек, монетка...
Леонид Велехов: Это, кажется, вещь, написанная для фортепиано или нет?
Алексей Айги: Изначально – да. Там даже три части: одна часть – 1 минута 23 секунды, и так далее. Там надо еще переворачивать ноты было, ноты у меня есть, но я никогда это произведение не играл. Я думаю, что когда будет последний концерт группы, мы сыграем эту вещь и разойдемся.
Леонид Велехов: Ее никогда не было в вашем репертуаре?
Алексей Айги: 4'33" – нет. Мы играли Кейджа, конечно же...
Леонид Велехов: А вот теперь все-таки для недостаточно продвинутых или для слишком классически образованных объясните смысл. Это такой апофеоз минимализма, да, эта вещь, насколько я понимаю?
Алексей Айги: Нет. Вообще, "минимализм" – неправильное название, но приклеилось.
Леонид Велехов: А что это? Ничего не происходит. Очень многие люди наверняка скажут, что это чистой воды шантаж.
Алексей Айги: Ну – да, как "Черный квадрат".
Леонид Велехов: Да, но в "Черном квадрате" все-таки обнаружили глубокий эстетический смысл – тот, что "Черный квадрат" ввел в саму эстетику дизайна, в культуру быта прямые углы, которых до этого не было. Раньше все было с завитушками, кандибоберами. А тут что?
Алексей Айги: А это не картина – это рама. И вот в это раме мы можем услышать все, что звучит.
Леонид Велехов: Все, что происходит внутри нас, видимо, так, да?
Алексей Айги: Да, да, да. Мы слушаем, что происходит. Каждый человек должен в какой-то момент взять и послушать – а что происходит вокруг? Я очень люблю такие моменты. У нас на концертах бывают дети: дети могут в тихой паузе подпеть что-то, еще что-то. Для меня это – часть концерта. Есть люди, которые возмущаются, а для меня то, что происходит в зале, за исключением, конечно, звонков мобильных телефонов или разговоров, все остальные шумы дают жизнь. Люди приходят на концерт, чтобы услышать музыку живьем со сцены, и она не такая, как она в записи, потому что там всегда что-то происходит. Это и есть искусство живого исполнения, живого сопереживания слушателей. Кейдж просто хотел сказать: давайте остановимся на 4 минуты и послушаем звуки, потому что в них столько всего интересного и глубокого... в птицах поющих и так далее.
Леонид Велехов: Мне кажется, что он хотел максимально мотивировать и активизировать зрительный зал, какую-то отдачу оттуда получить.
Алексей Айги: Да. У меня есть собственный опыт. Мы один раз ездили играть акустический концерт на поляне какого-то богатого дома. И в конце концерта я услышал, что птица, которая сидела на сосне, подстроилась под нашу музыку и высвистывала в нашей тональности!
Леонид Велехов: Грандиозно!
Алексей Айги: Не мы, потому что мы не могли под нее подстроиться, потому что мы играли свою композицию. И я слышу, что она в нашей тональности свистит. Для меня это было какое-то... Мы все тише и тише играли и слушали, а она буквально брала две ноты, но она была абсолютно в гармонии с нами. Там у нас был соль-минор какой-то в конце, еще что-то, и она четко попадала. Может быть, она изначально так пела – я не знаю, я не заметил, но вот в финале...
Леонид Велехов: Будем считать, что все-таки она настроилась по вашей музыке.
Алексей Айги: Звери и птицы чувствительны к звукам. Существует много всяких историй, связанных с тем, что они выходили послушать музыкальные инструменты. Поэтому это важная вещь – слушать, что вокруг в природе.
Леонид Велехов: Наш разговор прошел в таком живом, бавардажном даже стиле, болтливом. Напоследок я хочу вам немного риторически, патетически поставить вопрос. А что такое для вас музыка – это все-таки что-то главное, самое существенное в жизни?
Алексей Айги: Да. Я, вообще, ничего не умею делать – ни гвоздь забить, ни… У меня нет никаких способностей…
Леонид Велехов: То есть вы, как отец, который умел только стихи писать.
Алексей Айги: Но я чайник знаю, куда ставить, хотя регулярно тоже что-нибудь сжигаю. (Смех в студии). Я совсем не предрасположен к чему-то другому, поэтому – да, я как музыкант, находясь в каком-то… Вот я уехал на каникулы, захожу в бар и я вижу, что там есть небольшая сцена. Там музыканты, что-то будет. Я думаю: "Так, а почему же я не играю-то?! Надо пойти, договориться и сделать концерт".
Леонид Велехов: То есть это все время в голове.
Алексей Айги: Да, хочется сыграть.
Леонид Велехов: Вы уже столько лет играете, а все еще хочется…
Алексей Айги: Да, но я в барах в Британии заходил, там играли кельтскую музыку, я подсаживался поближе, брал пиво, и заканчивалось тем, что я отбирал скрипку и начинал играть. И все меня ненавидели.
Леонид Велехов: Ну, врете! Наверняка, это имело успех!
Алексей Айги: В общем, конечно, да. Когда человек музыкант – это, к сожалению, не лечится.
Леонид Велехов: Замечательно! Замечательная фраза на финал, на конец нашего разговора, за который я вам очень благодарен, потому что получилось…
Алексей Айги: Спасибо!
Леонид Велехов: Мне было безумно интересно.
Алексей Айги: Спасибо большое, мне тоже!
Звучит музыка
Леонид Велехов: Вот перед вами выступили первоклассные артисты, а честь закрывать наш культовый концерт, как известно, это особая привилегия, выпала не артисту, хотя и очень артистичному человеку. А я с вами прощаюсь до следующего года. Поздравляю с наступающим, желаю счастья, здоровья, встреч с новыми выпусками нашей "культовой" программы.
Итак, легенда Рунета, один из его пионеров, основатель первой и самой крупной по сей день онлайн-библиотеки, знаменитый библиотеки Мошкова, которой в ноябре стукнуло четверть века, он же прекрасный исполнитель бардовских песен Максим Мошков!
Максим Мошков – культовое имя для первого поколения русских интернет-юзеров. Под поколением в этом случае я имею не возрастную категорию, а историко-хронологическую – всех тех, кто приобщился к интернету в 90-е годы прошлого столетия. Максим Мошков создал первую в стране электронную библиотеку – десятки, сотни, тысячи, потом и десятки тысяч романов, повестей, рассказов всех времен и всех возможных жанров оказались, благодаря Мошкову, у каждого дома – в его персональном компьютере. Абсолютно бесплатно, чрезвычайно удобно, на дворе, между прочим, 1994 год, нет еще на свете ни Яндекса, ни Рамблера, а Библиотека Мошкова есть. Причем, в стабильном топе: читать в России, надеюсь, не разучатся и не разлюбят никогда. И если таки не разучатся и не разлюбят, то доля заслуги Максима Мошкова в этом, безусловно, есть. Он как бы перекинул мостик из века бумажного чтения в век нынешний, когда любую нужную книгу ты просто набираешь ее название в поисковике, и выскакивает сразу несколько предложений ее прочитать, скачать, купить в электронном формате: библиотеку Мошкова уже и запрашивать не надо. Но Мошков был первым, кто придумал, как собирать и хранить книги в компьютере. А первых надо помнить всегда.
Тем более что Максим остался рыцарем своего проекта, своей библиотеки – не продал сайт и не бросил, а продолжает им заниматься. Совершенно, как и в 1994-м, бескорыстно, чистого фана ради. Мало того: развернул этот проект в совершенно неожиданную сторону. Как и для чего – об этом пусть он сам расскажет, Максим Мошков, библиотекарь всея Интернет-Руси.
Леонид Велехов: Понятно, что программисты люди фанатически увлеченные. Но я знаю, что у вас есть какие-то другие увлечения и хобби, помимо даже этой вашей библиотеки, на создание которой ушло уйма времени. Единственное, что могу я лично сказать вам – большое спасибо за нее! Потому что я очень часто ею пользовался, когда-то просто тотально пользовался. Это великое дело вы сделали. А чем еще занимаетесь?
Максим Мошков: Когда-то я ходил в походы на катамаранах, байдарках и каяках, правда, давно ходил, но несколько лет назад решил повторить. У меня в деревне пруд есть. Так я себе купил каяк, и иногда по этому пруду плаваю, когда совсем жарко бывает. В общем, такое ощущение, что на старости лет начинаешь вспоминать детские увлечения и их снова воспроизводить. То есть лодка, которая у тебя в деревне – это со студенческих или аспирантских времен походы большие, на которые когда-то ездил. Гитара у меня всегда была, примерно с 1985 года. Недавно считали, у меня их сейчас то ли восемь, то ли девять штук по дому висит, потому что играю я, жена, дети мои трое из четырех…
Леонид Велехов: Это от вас увлечение пошло, да?
Максим Мошков: Вообще говоря, нет – каждый самостоятельно в это дело влипал. Когда-то в школе я занимался фехтованием, когда потолстел, стал задумываться – не заняться ли фитнесом? Но это совершенно невозможно! А потом однажды совершенно случайно подумал: "Когда-то в детстве ты думал – где купить себе рапиру?" И это было невозможно, потому что рапиру выдавал тренер на тренировке.
Леонид Велехов: Холодной оружие.
Максим Мошков: Это спортивный снаряд.
Леонид Велехов: Да, но где ее можно было купить? Я не помню, чтобы она продавалась в спортивных магазинах.
Максим Мошков: Тренер даст. У него там есть оружейник, они где-то берут. И вдруг я подумал: "А чего бы не сходить сейчас в Интернет и не спросить – куплю рапиру". И оказалось, что в Москве есть магазины: я пошел и купил. Ну, и полный комплект фехтования. Фехтовать, правда, было совершенно не с кем. И пришлось моему бедному сыну, тогда еще школьнику… Я его выучил фехтовать, а сейчас уже, буквально в этом году, я наконец в Москве нашел фехтовальный клуб и езжу туда иногда помахать рапирой, размять кости. Три килограмма сбросил совершенно легко! Потому что после каждой тренировки ты выходишь – майка совершенно мокрая. И это нескучно, в отличие от качания на этих всех автоматах, это очень интеллектуально, умно и весело.
Леонид Велехов: Конечно, конечно, не говоря о том, насколько это романтично! Сколько ассоциативных вызывает воспоминаний.
Максим Мошков: Ну, романтика… Когда у тебя синяки по плечам и по ногам – это, конечно, романтично, но…
Леонид Велехов: Но там ведь надо только коснуться?! Датчик же показывает касание.
Максим Мошков: Датчик показывает 750 грамм давления – это ни о чем. Ну, кто же следит за давлением, когда друг на друга навстречу?! Мало не покажется!
Леонид Велехов: Грех не уколоть, как следует. Ну, рапиру вы не принесли, байдарку тем более…
Максим Мошков: А что, надо было?! (Смех в студии)
Леонид Велехов: Но гитару-то принесли!
Максим Мошков: Да, гитару принес.
Леонид Велехов: Споем что-нибудь? Поющий Макаревич – понятно, поющий Сергей Никитин – понятно, поющий Юлий Ким – понятно…
Максим Мошков: Так они петь и сочинять умеют.
Леонид Велехов: Так я и говорю, а поющего Максима Мошкова очень даже занятно будет увидеть и послушать.
Максим Мошков: Сейчас споем. Будем уважать авторов. Я, кстати, их узнал где-то лет через десять только после того, как эту песню выучил. Сергеев и Кимельфельд "Жгут костры".
Звучит песня Сергеева и Кимельфельда "Жгут костры" в исполнении Максима Мошкова
Жгут костры,
Повисли над рекой дымов мосты.
Тени густы.
Осень вдруг
Замкнула горькими дымами круг
Наших разлук.
Капли
Смывают дни октября.
Как мне,
Как мне прожить без тебя?
Мне без тебя.
День остыл,
Дымы плывут по улицам пустым.
Тают мосты.
По ночам
В закрытые дома дожди стучат —
Окна молчат.
Каждый миг
Лист желтый падает у ног моих.
Ветер утих.
Память
Светла, как эти дымы, —
Рядом
Там бродят осень и мы.
Осень и мы.
Облака
Коснулись серебристых крыш слегка.
Замер закат.
Максим Мошков: А эта песенка еще древнее – это Мищуки "Был да уехал". Я в гитарную школу ходил в университетскую. И это год был примерно 88-й.
Звучит песня Бориса Кинера и Михаила Цитриняка "Горный приют" в исполнении Максима Мошкова
Дон-дон-дон-дон –
Медным ртом древней башни.
Дом, брошен дом...
Чей ты, чей, да не наш ли? –
Гулко во тьму кличет горное эхо.
Что ответить ему?
Был, был, да уехал...
Сад наш богат,
Звонок лист, сладки гроздья.
Близок закат,
Слезь с коня, брось поводья.
Встретят тебя, как вождя –
полным мехом...
А в ответ – шум дождя
Был, был, да уехал...
Чей, чей ты, чей? –
Ткет ручей звон гортанный,
Дней и ночей
Поводырь – путник странный.
Но есть вино – пей,
в пути не помеха...
А в ответ все одно –
Был, был, да уехал...
В том, видно, в том
Есть секрет силы высшей –
Дом... брошен дом,
Но земля еще дышит.
Где б не седлал
Ты хребты горным рекам,
Но пора по домам
Был, был, да уехал...